Странности в его поведении настораживали старика с самого начала. А этот рассказ о секретной Конторе, которая убивает людей и прячет их на дне городской канализации? Это же полная чепуха. Спору нет, в подвале бойлерной ещё и не такое услышишь, но для «вокзальных» это естественно. Многие из них страдают психическими отклонениями. А этот парень выдумывает масштабно, с размахом. Интересно, с чего у него такие галлюцинации? Он не наркоман, это точно. «Подсевших» Войцех Казимирович различал довольно неплохо. Может, у него какая-то травма? После черепных повреждений случаются такие сбои в психике, что человек меняется очень сильно. Просто другая личность возникает. Профессор вспомнил Витю Сологуба из той своей, «первой» жизни. Витя был здоровым парнем, метр восемьдесят, в плечах шире любых двух худосочных интеллигентов, если тех поставить рядом. Никогда никого и ничего не боялся. А вот попал под машину, да так, что чудом остался жив. И с тех пор из человека превратился в желе. Боялся всего и всех. Поминутно разражался слезами. А через дорогу мог перейти, только если кто-то держал его за руку. Вот так.
Профессор ещё раз взглянул на Сергея, который шёл за ним, сосредоточенно глядя под ноги, чтобы не споткнуться о шпалу.
Перейдя через пути, они выбрались на тропинку, посыпанную мелким гравием, которая вела к первому складу. Складское помещение было уже давно закрыто.
Сейчас тут полагалось находиться сторожу, но никого похожего поблизости не наблюдалось. Сторожами здесь подрабатывали молодые ребята, и большую часть времени они предпочитали проводить в будке путейных обходчиц шагах в тридцати отсюда.
Войцех Казимирович повернул за угол склада и остановился, поджидая замешкавшегося Сергея.
— Вот и наш дом, — сказал он ему, указывая тростью на видневшийся невдалеке вагон Зоей.
— Что это?
— Гостиница.
— Гостиница?!
— Не волнуйтесь. Регистрироваться здесь необязательно. Хотя формально вы должны предъявить паспорт, но можно обойтись и без этого.
Профессор собрался было идти вперёд, но Сергей дёрнул его сзади за рукав:
— Подождите. Вы давно знаете о ней?
— Давно.
Войцех Казимирович не стал объяснять, что вот уже довольно долгое время этот вагон был его домом.
— Что-то мне не нравится, — сказал Сергей, с сомнением покачивая головой.
— Может, поищем другое место?
— Уверяю вас, здесь абсолютно спокойно и безопасно.
— Да? — сомнение в голосе Сергея не исчезало. — А где вход в вашу гостиницу?
— С другой стороны.
Он немного помолчал и добавил, как бы колеблясь:
— Стоит посмотреть, все ли там чисто.
Профессор пожал плечами.
— Давайте обойдём склад и зайдём с той стороны, — предложил Сергей.
Войцех Казимирович вздохнул, поправил коробку и повёл его в обход по складской территории. Они молча обогнули большое, выбеленное известью здание и вышли из-за другого угла. Теперь лицевая сторона вагона со входом была прямо перед ними.
Все как всегда. Такую же или почти такую картину можно было увидеть здесь и вчера, и позавчера, и месяц, и год назад, с поправкой на погодные условия.
Часть окон вагона была освещена, часть — нет. Те купе либо пустовали, либо их постояльцы уже отошли ко сну. У подножки собрались вышедшие на свежий воздух для перекура. Двое молодых парней в тренировочных костюмах яростно жестикулировали, что-то рассказывая блондинке с распущенными волосами в мини-юбке. Девушка то и дело заливалась смехом, запрокидывая голову. Чуть поодаль степенно беседовали двое мужчин, явно едущих на заработки. По ступенькам спустился распаренный Зося с кастрюлькой в руках, выплеснул содержимое и вернулся назад, бросив что-то на ходу одному из «батраков». Тот махнул рукой, отвечая.
Войцех Казимирович почувствовал вдруг, как Сергей сзади жарко задышал ему в шею.
— Вот! Видите, вот! — горячечно зашептал он, теребя Профессора за пальто.
— Что?
— Вот эти двое справа, видите? — он показал пальцем на двух мужчин, продолжавших свою неспешную беседу.
Рядом парни и девушка, на сей раз уже все вместе, опять разразились хохотом.
— Вижу, — подтвердил Войцех Казимирович — Ну и что?
— Как что? Как что? — шёпот Сергея достиг верхнего накала раздражения. — Они же из Конторы, это ясно как… я не знаю. И ждут они именно нас. Я не думаю, что они устроили засаду на кого-то другого.
«Засада. Матка бозка», — подумал Профессор.
— Знаете что, Сергей? Вот таких вот… агентов, — он ткнул тростью в направлении вагона, — здесь каждый вечер по дюжине. Я не знаю, может быть, они устраивают засады, не видел. Но я вам скажу одно. Если они и устраивают засады, то на кого-то другого. Меня, по крайней мере, они захватить ни разу не пытались.
— Какой «каждый вечер»? Вы что, бываете здесь каждый вечер?
— Да. Я здесь живу.
Сергей с размаху залепил себе ладонью по лбу.
— Боже! Здесь. Живёте. И мы пошли сюда. «Безопасное место». Вы понимаете, что делаете, или нет? С тем же успехом можно было бы дать объявление в газете:
«Вот они мы. В нужное время в нужном месте. Приходите и забирайте». Скажите, Войцех Казимирович, у вас нет подсознательной тяги к самоубийству?
Профессор почувствовал, что его терпение начинает истощаться.
— Нет, Сергей, в данный момент у меня есть сознательная тяга к отдыху. А у вас есть три варианта. Первый — мы идём вместе, и я устраиваю вам ночлег.
Второй — вы возвращаетесь домой…
Сергей хмыкнул.
— …и третий — вы уходите и ищете себе ночлег сами. Выбирайте.
— Войцех Казимирович, да поймите же вы наконец, вам туда никак нельзя.
Нужно уходить отсюда, и побыстрее.
Профессор покачал головой.
— Так, Сергей, я отправляюсь спать. Вы идёте со мной?
Тот пожал плечами с видом человека, отчаявшегося что-то доказать.
— Я ещё не сумасшедший, — сказал он.
Вот это было спорно, весьма спорно. Но дискутировать Войцех Казимирович не стал.
— Что ж, в таком случае — прощайте! Желаю вам всего хорошего.
Профессор повернулся к нему спиной и направился к своему вагону.
— Войцех Казимирович!
— Да? — Старик остановился и обернулся к Сергею. Его нежданный знакомец стоял в тени, отбрасываемой зданием склада, и силуэт его уже почти не был виден.
— Не ходите туда. Они вас убьют.
Профессор ничего не ответил, развернулся и продолжил свой путь.
Бедный парень. Ему, наверное, трудно жить в своём мире. Нелегко начинать каждый день, считая, что тебе противостоит какая-то неведомая сила. Мифическая, всемогущая, безжалостная Контора. Ему страшно. И с этим страхом он живёт.
Сколько можно прожить в постоянном страхе? Вероятно, не очень долго. Мозг не выдержит такой нагрузки и либо даст команду на самоуничтожение, либо просто перестанет работать. Сейчас Сергей только в начале этого пути. Ему нужна срочная психиатрическая помощь, пока не поздно. Вот только нет у нас такой службы. Психбольницы есть, а психиатрической помощи нет.
«А ты почему ему не помог?» — раздался у Профессора внутри хорошо знакомый ему голос. Настроение у него испортилось окончательно. Этот голос появлялся гораздо чаще, чем хотелось бы Войцеху Казимировичу. И разговоры с ним, мягко говоря, не доставляли ему удовольствия. «Я не могу помочь всем», — ответил Профессор. «Всем нет, но конкретному человеку — да, — сказал голос. — К тому же он помог тебе в электричке». — «Он сам не хочет, чтобы ему помогали. Я же не могу заставить его принять помощь». — «Но хотя бы попытаться?»
Войцех Казимирович вздохнул. Голос был, конечно, прав. Потому-то он и оставлял после себя такое гнетущее ощущение. Кто знает, в любое другое время Профессор послушался бы его, повернул назад и попытался бы догнать Сергея. Но этот день выдался слишком длинным и слишком трудным. Столько событий свалилось на него за последние четырнадцать часов! Войцех Казимирович чувствовал себя, как гончая после охоты, израсходовавшая все ресурсы и теперь еле передвигающая лапы. Поэтому он мысленно посоветовал голосу заткнуться и катиться ко всем чертям.
Спать. Выпить горячего чая, заваренного Зосей, и спать. Даже Мастер с Воландом возьмут на сегодня тайм-аут. Все.
Парни в тренировочных костюмах и блондинка, отсмеявшись своё, забрались обратно внутрь вагона. «Батраки» уже докурили и, судя по всему, собирались последовать за ними, заканчивая свою беседу.
— Товарищ, извините, пожалуйста, — обратился к Войцеху Казимировичу тот, что был ближе, когда он поравнялся с ними. Ему было лет сорок, нос картошкой, чуть припухлые щеки, типичный колхозник, работяга. «Контора, агенты, — с сарказмом подумал Профессор. — Убийцы из канализации». — Вы случайно не в курсе, — мужчина говорил неуверенно, будто ему было совестно беспокоить незнакомого человека, — отсюда на Субботин как лучше добираться, автобусом или электричкой?
Второй смотрел на Профессора выжидающе, кивая головой в такт словам своего собеседника.
— На Субботин?.. — переспросил Войцех Казимирович, подходя ближе. — Смотря куда вам надо. Если в центр, тогда автобусом, а если в район вокзала, тогда электричкой.
— А электричкой, это отсюда выезжать? — спросил второй.
— Да, — ответил старик и поднял трость, — вон с той платформы.
Первый подошёл поближе, вглядываясь в указанном направлении. Когда Профессор опускал руку, он коснулся её, и Войцех Казимирович почувствовал холод металла на своём запястье. Все произошло за одну-две секунды. Рывком мужчина свёл его руки вместе и защёлкнул на них наручники.
Второй уже стоял рядом, вплотную к Профессору. Войцех Казимирович почувствовал, как в бок упёрлось что-то твёрдое. Очень похоже на ствол пистолета.
— Не дёргайся, — прошипел первый. Неуверенность и простодушие напрочь исчезли из его голоса. — Чуть что, получишь пулю прямо здесь. Понял?
Профессору показалось, что он сходит с ума.
ПОГРАНИЧНИК. НАПАДЕНИЕ КАК ЛУЧШИЙ СПОСОБ
Ну вот, так и есть! Старый пень прямиком почесал в расставленную ловушку, словно крыса за волшебной дудочкой. Сергей из темноты наблюдал за тем, как быстро и грамотно его повязали. Те двое работали ну о-очень слаженно — видать, не в первый раз.
И, главное, ведь он предупреждал его. Нет, ни в какую. Непробиваемая броня. Даже сцена в электричке его не убедила. Что это, массовый гипноз, воздействующий на все общество в целом и на каждого в частности? Это же помутнение разума какое-то. Люди не хотят замечать очевидные вещи. Кричи не кричи, бейся не бейся — бесполезно. Вот ведь рядом с вами, оглянитесь же, ведь это вас жрут с хрустом, чавканьем и брызгами. Нет. Это не здесь. И не нас. И не жрут. А брызги? Дождь на улице. И все. И не кричите так, соседей разбудите.
Разбудить упрямого поляка Сергею не удалось. Хотя… было в нем что-то такое… Отличное от других. Как он действовал там, в вагоне! Черт! Жаль. Он ведь Крутина, можно сказать, спас. Увёл его пулю в сторону.
«Ну и что, — сказал сам себе Сергей, — я тоже пытался его спасти. Кто же виноват, что он не послушал? Имеющий уши… Должен иметь и то, откуда они растут».
Двое конторских плотно взяли старика под руки и повели прочь от вагона. Но двигались они не в сторону вокзала, а к тупикам, где стояли товарные составы. В проёме двери появился мужик в незастёгнутой рубашке, который перед этим выносил кастрюлю с какой-то бурдой, задумчиво посмотрел им вслед, что-то крикнул за спину, спрыгнул с подножки и, обогнув вагон, скрылся в темноте.
Вот и все. Жаль старика. Вряд ли начальство интерната ещё когда-нибудь увидит своего завхоза. А тем временем Сергею нужно выбираться отсюда. Прочь, прочь, пока он ещё жив. Чем дальше, тем лучше.
Крутин вздохнул, провёл рукой по карману куртки, где лежал «браунинг», и отправился вслед за конторскими и Войцехом Казимировичем.
Их фигуры уже почти растворились в ночной темноте. Сергей быстрым шагом обогнул склад по той же дороге, по которой пришёл сюда с Войцехом Казимировичем, и, оказавшись на неосвещённом пространстве, рванул наискось, через рельсы к ближайшему товарняку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Профессор ещё раз взглянул на Сергея, который шёл за ним, сосредоточенно глядя под ноги, чтобы не споткнуться о шпалу.
Перейдя через пути, они выбрались на тропинку, посыпанную мелким гравием, которая вела к первому складу. Складское помещение было уже давно закрыто.
Сейчас тут полагалось находиться сторожу, но никого похожего поблизости не наблюдалось. Сторожами здесь подрабатывали молодые ребята, и большую часть времени они предпочитали проводить в будке путейных обходчиц шагах в тридцати отсюда.
Войцех Казимирович повернул за угол склада и остановился, поджидая замешкавшегося Сергея.
— Вот и наш дом, — сказал он ему, указывая тростью на видневшийся невдалеке вагон Зоей.
— Что это?
— Гостиница.
— Гостиница?!
— Не волнуйтесь. Регистрироваться здесь необязательно. Хотя формально вы должны предъявить паспорт, но можно обойтись и без этого.
Профессор собрался было идти вперёд, но Сергей дёрнул его сзади за рукав:
— Подождите. Вы давно знаете о ней?
— Давно.
Войцех Казимирович не стал объяснять, что вот уже довольно долгое время этот вагон был его домом.
— Что-то мне не нравится, — сказал Сергей, с сомнением покачивая головой.
— Может, поищем другое место?
— Уверяю вас, здесь абсолютно спокойно и безопасно.
— Да? — сомнение в голосе Сергея не исчезало. — А где вход в вашу гостиницу?
— С другой стороны.
Он немного помолчал и добавил, как бы колеблясь:
— Стоит посмотреть, все ли там чисто.
Профессор пожал плечами.
— Давайте обойдём склад и зайдём с той стороны, — предложил Сергей.
Войцех Казимирович вздохнул, поправил коробку и повёл его в обход по складской территории. Они молча обогнули большое, выбеленное известью здание и вышли из-за другого угла. Теперь лицевая сторона вагона со входом была прямо перед ними.
Все как всегда. Такую же или почти такую картину можно было увидеть здесь и вчера, и позавчера, и месяц, и год назад, с поправкой на погодные условия.
Часть окон вагона была освещена, часть — нет. Те купе либо пустовали, либо их постояльцы уже отошли ко сну. У подножки собрались вышедшие на свежий воздух для перекура. Двое молодых парней в тренировочных костюмах яростно жестикулировали, что-то рассказывая блондинке с распущенными волосами в мини-юбке. Девушка то и дело заливалась смехом, запрокидывая голову. Чуть поодаль степенно беседовали двое мужчин, явно едущих на заработки. По ступенькам спустился распаренный Зося с кастрюлькой в руках, выплеснул содержимое и вернулся назад, бросив что-то на ходу одному из «батраков». Тот махнул рукой, отвечая.
Войцех Казимирович почувствовал вдруг, как Сергей сзади жарко задышал ему в шею.
— Вот! Видите, вот! — горячечно зашептал он, теребя Профессора за пальто.
— Что?
— Вот эти двое справа, видите? — он показал пальцем на двух мужчин, продолжавших свою неспешную беседу.
Рядом парни и девушка, на сей раз уже все вместе, опять разразились хохотом.
— Вижу, — подтвердил Войцех Казимирович — Ну и что?
— Как что? Как что? — шёпот Сергея достиг верхнего накала раздражения. — Они же из Конторы, это ясно как… я не знаю. И ждут они именно нас. Я не думаю, что они устроили засаду на кого-то другого.
«Засада. Матка бозка», — подумал Профессор.
— Знаете что, Сергей? Вот таких вот… агентов, — он ткнул тростью в направлении вагона, — здесь каждый вечер по дюжине. Я не знаю, может быть, они устраивают засады, не видел. Но я вам скажу одно. Если они и устраивают засады, то на кого-то другого. Меня, по крайней мере, они захватить ни разу не пытались.
— Какой «каждый вечер»? Вы что, бываете здесь каждый вечер?
— Да. Я здесь живу.
Сергей с размаху залепил себе ладонью по лбу.
— Боже! Здесь. Живёте. И мы пошли сюда. «Безопасное место». Вы понимаете, что делаете, или нет? С тем же успехом можно было бы дать объявление в газете:
«Вот они мы. В нужное время в нужном месте. Приходите и забирайте». Скажите, Войцех Казимирович, у вас нет подсознательной тяги к самоубийству?
Профессор почувствовал, что его терпение начинает истощаться.
— Нет, Сергей, в данный момент у меня есть сознательная тяга к отдыху. А у вас есть три варианта. Первый — мы идём вместе, и я устраиваю вам ночлег.
Второй — вы возвращаетесь домой…
Сергей хмыкнул.
— …и третий — вы уходите и ищете себе ночлег сами. Выбирайте.
— Войцех Казимирович, да поймите же вы наконец, вам туда никак нельзя.
Нужно уходить отсюда, и побыстрее.
Профессор покачал головой.
— Так, Сергей, я отправляюсь спать. Вы идёте со мной?
Тот пожал плечами с видом человека, отчаявшегося что-то доказать.
— Я ещё не сумасшедший, — сказал он.
Вот это было спорно, весьма спорно. Но дискутировать Войцех Казимирович не стал.
— Что ж, в таком случае — прощайте! Желаю вам всего хорошего.
Профессор повернулся к нему спиной и направился к своему вагону.
— Войцех Казимирович!
— Да? — Старик остановился и обернулся к Сергею. Его нежданный знакомец стоял в тени, отбрасываемой зданием склада, и силуэт его уже почти не был виден.
— Не ходите туда. Они вас убьют.
Профессор ничего не ответил, развернулся и продолжил свой путь.
Бедный парень. Ему, наверное, трудно жить в своём мире. Нелегко начинать каждый день, считая, что тебе противостоит какая-то неведомая сила. Мифическая, всемогущая, безжалостная Контора. Ему страшно. И с этим страхом он живёт.
Сколько можно прожить в постоянном страхе? Вероятно, не очень долго. Мозг не выдержит такой нагрузки и либо даст команду на самоуничтожение, либо просто перестанет работать. Сейчас Сергей только в начале этого пути. Ему нужна срочная психиатрическая помощь, пока не поздно. Вот только нет у нас такой службы. Психбольницы есть, а психиатрической помощи нет.
«А ты почему ему не помог?» — раздался у Профессора внутри хорошо знакомый ему голос. Настроение у него испортилось окончательно. Этот голос появлялся гораздо чаще, чем хотелось бы Войцеху Казимировичу. И разговоры с ним, мягко говоря, не доставляли ему удовольствия. «Я не могу помочь всем», — ответил Профессор. «Всем нет, но конкретному человеку — да, — сказал голос. — К тому же он помог тебе в электричке». — «Он сам не хочет, чтобы ему помогали. Я же не могу заставить его принять помощь». — «Но хотя бы попытаться?»
Войцех Казимирович вздохнул. Голос был, конечно, прав. Потому-то он и оставлял после себя такое гнетущее ощущение. Кто знает, в любое другое время Профессор послушался бы его, повернул назад и попытался бы догнать Сергея. Но этот день выдался слишком длинным и слишком трудным. Столько событий свалилось на него за последние четырнадцать часов! Войцех Казимирович чувствовал себя, как гончая после охоты, израсходовавшая все ресурсы и теперь еле передвигающая лапы. Поэтому он мысленно посоветовал голосу заткнуться и катиться ко всем чертям.
Спать. Выпить горячего чая, заваренного Зосей, и спать. Даже Мастер с Воландом возьмут на сегодня тайм-аут. Все.
Парни в тренировочных костюмах и блондинка, отсмеявшись своё, забрались обратно внутрь вагона. «Батраки» уже докурили и, судя по всему, собирались последовать за ними, заканчивая свою беседу.
— Товарищ, извините, пожалуйста, — обратился к Войцеху Казимировичу тот, что был ближе, когда он поравнялся с ними. Ему было лет сорок, нос картошкой, чуть припухлые щеки, типичный колхозник, работяга. «Контора, агенты, — с сарказмом подумал Профессор. — Убийцы из канализации». — Вы случайно не в курсе, — мужчина говорил неуверенно, будто ему было совестно беспокоить незнакомого человека, — отсюда на Субботин как лучше добираться, автобусом или электричкой?
Второй смотрел на Профессора выжидающе, кивая головой в такт словам своего собеседника.
— На Субботин?.. — переспросил Войцех Казимирович, подходя ближе. — Смотря куда вам надо. Если в центр, тогда автобусом, а если в район вокзала, тогда электричкой.
— А электричкой, это отсюда выезжать? — спросил второй.
— Да, — ответил старик и поднял трость, — вон с той платформы.
Первый подошёл поближе, вглядываясь в указанном направлении. Когда Профессор опускал руку, он коснулся её, и Войцех Казимирович почувствовал холод металла на своём запястье. Все произошло за одну-две секунды. Рывком мужчина свёл его руки вместе и защёлкнул на них наручники.
Второй уже стоял рядом, вплотную к Профессору. Войцех Казимирович почувствовал, как в бок упёрлось что-то твёрдое. Очень похоже на ствол пистолета.
— Не дёргайся, — прошипел первый. Неуверенность и простодушие напрочь исчезли из его голоса. — Чуть что, получишь пулю прямо здесь. Понял?
Профессору показалось, что он сходит с ума.
ПОГРАНИЧНИК. НАПАДЕНИЕ КАК ЛУЧШИЙ СПОСОБ
Ну вот, так и есть! Старый пень прямиком почесал в расставленную ловушку, словно крыса за волшебной дудочкой. Сергей из темноты наблюдал за тем, как быстро и грамотно его повязали. Те двое работали ну о-очень слаженно — видать, не в первый раз.
И, главное, ведь он предупреждал его. Нет, ни в какую. Непробиваемая броня. Даже сцена в электричке его не убедила. Что это, массовый гипноз, воздействующий на все общество в целом и на каждого в частности? Это же помутнение разума какое-то. Люди не хотят замечать очевидные вещи. Кричи не кричи, бейся не бейся — бесполезно. Вот ведь рядом с вами, оглянитесь же, ведь это вас жрут с хрустом, чавканьем и брызгами. Нет. Это не здесь. И не нас. И не жрут. А брызги? Дождь на улице. И все. И не кричите так, соседей разбудите.
Разбудить упрямого поляка Сергею не удалось. Хотя… было в нем что-то такое… Отличное от других. Как он действовал там, в вагоне! Черт! Жаль. Он ведь Крутина, можно сказать, спас. Увёл его пулю в сторону.
«Ну и что, — сказал сам себе Сергей, — я тоже пытался его спасти. Кто же виноват, что он не послушал? Имеющий уши… Должен иметь и то, откуда они растут».
Двое конторских плотно взяли старика под руки и повели прочь от вагона. Но двигались они не в сторону вокзала, а к тупикам, где стояли товарные составы. В проёме двери появился мужик в незастёгнутой рубашке, который перед этим выносил кастрюлю с какой-то бурдой, задумчиво посмотрел им вслед, что-то крикнул за спину, спрыгнул с подножки и, обогнув вагон, скрылся в темноте.
Вот и все. Жаль старика. Вряд ли начальство интерната ещё когда-нибудь увидит своего завхоза. А тем временем Сергею нужно выбираться отсюда. Прочь, прочь, пока он ещё жив. Чем дальше, тем лучше.
Крутин вздохнул, провёл рукой по карману куртки, где лежал «браунинг», и отправился вслед за конторскими и Войцехом Казимировичем.
Их фигуры уже почти растворились в ночной темноте. Сергей быстрым шагом обогнул склад по той же дороге, по которой пришёл сюда с Войцехом Казимировичем, и, оказавшись на неосвещённом пространстве, рванул наискось, через рельсы к ближайшему товарняку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61