— Да, наверное, это он.
Сергей и Войцех Казимирович подошли ближе. Огнетушитель лежал на самом низу кучи, поднимавшейся ввысь над их головами. Войцех Казимирович нагнулся над ним.
— В тридцати сантиметрах от него, — задумчиво произнёс он. — Получается вот так…
Профессор провёл тростью полукруг, очерчивая предметы возле огнетушителя.
Конец его трости упёрся в основание проржавевшего отопительного котла.
— Похоже, — пробормотал Войцех Казимирович. Он присел на корточки и открыл заслонку. Дверца со скрипом отворилась. Профессор заглянул внутрь.
— Да, — сказал он после минутного созерцания, — скорее всего это было здесь. Посмотрите, Сергей.
Крутин присел рядом. Перед ними открылись внутренности котла, покрытые бархатистой ржавчиной. Сам агрегат лежал на боку, правой стороной вверх. На ней уже было несколько дырок, сквозь которые било солнце, образуя внутри столбики танцующей пыли. Если присмотреться, можно заметить, что в нескольких местах ржавчина была нарушена. Кто-то несомненно лазил сюда, и, судя по пятну в центре, там что-то лежало. Предмет был небольшой по размерам и, насколько Сергей мог судить, нетяжелый.
— Согласен, — подтвердил он. — Похоже, что здесь.
— Итак, — подвёл итог Войцех Казимирович, — как и ожидалось, неизвестный предмет исчез. И этому есть только три объяснения.
— Какие? — спросил Крутин, хотя и догадывался, что ему пришло в голову то же, что и Профессору.
— Первое: предмет взяли люди, которые ранили человека, оказавшегося у Веры с Ботей. С большой долей вероятности мы можем предположить, что это те, которые гнались за тобой в больнице. Второе: предмет у людей, к которым шёл раненый и которым позвонил я. Допускаем, что парень, погибший в больнице, от них. И третье…
— Предмет взял посторонний человек. Может быть, кто-то видел, как здесь что-то прятали, а может, просто наткнулся и подобрал, сам не зная, что это.
— Совершенно верно. Теперь рассмотрим каждый из вариантов по очереди.
Парень в больнице дал тебе ясно понять, что предмета у них нет. Значит, второе объяснение отпадает. Дальше. Те, назовём их «плохими», продолжают нас искать.
Единственной приемлемой причиной этого может быть та, что они считают, что этот предмет взяли мы. Следовательно, первое объяснение тоже отпадает, а это значит…
Профессор серьёзно посмотрел на своего собеседника.
— Это значит, — сказал Сергей, чувствуя вдруг, как все вокруг стало холодным и неуютным, — что остаётся только третье, и никто, ни одна живая душа не поверит, что эту вещь взял кто-то другой, а не мы.
Профессор кивнул, соглашаясь с ним.
— Вы абсолютно правы, Серёжа. При всем этом те, кого мы сейчас считаем «хорошими», могут в мгновение ока превратиться в «плохих», решив, что мы лжём и хотим сами воспользоваться своей находкой. Видимо, этот предмет является очень большой ценностью, поскольку за право обладания им не считаются ни с затратами, судя по размаху, ни с человеческими жертвами.
— И ведь никому из них ничего не докажешь, хоть вывернись. Не поверят.
— И правильно сделают. Никто не поверил бы. Но в этом случае у нас остаётся единственно возможный способ действий.
— Какой?
— Мы не будем ничего доказывать. Наоборот, мы поведём себя так, словно этот предмет действительно находится у нас. И попробуем обыграть этот момент на всю катушку. Воспользуемся им как рычагом, чтобы раскачать их, а затем отойдём в сторону и посмотрим, что получится.
— Судя по их реакции, мы можем вызвать такую лавину, от которой так просто в сторону не отойдёшь.
— Серёжа, вы что, боитесь?
— Кто, я? Ну уж нет. Наоборот, Профессор, я обеими руками за. С чего начнём?
— С телефона, — ответил Войцех Казимирович и повернулся. — Пошли.
Они отправились обратно той же дорогой, минуя возвышавшиеся слева и справа стены из мусора, где смешивались в фантастическом коктейле остов от «Запорожца», рваный матрас, оконная рама, верхняя часть мужского манекена без левой руки, медицинская утка, поломанная школьная парта и многое другое. За одним из поворотов Сергей с Войцехом Казимировичем увидели двух мрачных субъектов неопределённого пола и возраста, которые угрюмо взглянули на них и молча скрылись среди мусорных груд.
— «Свалочные», — пояснил Профессор.
— Почему сволочи? — спросил Сергей, не расслышав. — Вы их не любите?
— «Свалочные», — повторил Войцех Казимирович. — Так зовут тех, которые живут здесь.
— Они что, отдельно от вас?
— Конечно. Все живут своими общинами. У всех свои порядки, свои законы и своя структура власти.
— Значит, вы получаетесь «вокзальные»?
— Именно. И, между прочим, наша община наиболее крепкая и влиятельная в городе.
С точки зрения Сергея, само понятие «влиятельный бомж» не имело никакого смысла. Но Крутин не стал об этом говорить, чтобы не обидеть Войцеха Казимировича.
Они поднялись на довольно высокую гряду из строительного мусора. Вдалеке, чуть слева от них, показалась щупленькая мальчишечья фигурка. Пацан вёл себя странновато и несколько смешно. То нёсся на всех парах вперёд, то останавливался, привлечённый чем-то, и, выставив в небо худой зад, начинал рыться в очередной куче. Затем, словно вдруг что-то вспомнив, бросал все и снова бежал вперёд.
— Ба-ба-ба, — сказал Сергей. — Знакомая курточка.
— Позовите-ка его, Серёжа, — попросил Профессор.
Крутин набрал полные лёгкие воздуха и свистнул что было силы. Войцех Казимирович поморщился, потёр левое ухо ладонью и укоризненно взглянул на него.
Там вдали Шурик остановился, завертел головой и деловито засеменил к ним.
БОМЖ. ВООРУЖАЕМСЯ
— Ну-с, — Шурик, показывайте, что там у вас, — сказал Войцех Казимирович.
Они расположились неподалёку от свалки в густых зарослях тёрна. Позади них находилась железнодорожная ветка, ныне бездействовавшая, а впереди, скрытая сейчас высоким кустарником, улица, что вела к Ботаническому проспекту. По ней, то и дело жужжа, как мухи, проносились невидимые им автомобили и еле различимо слышались голоса далёких прохожих. Здесь было любимое место встреч алкоголиков из близлежащих кварталов, существ тихих и деликатных, избегавших посторонних и не любивших лишних глаз. Потому что, как говорилось в их среде, где лишние глаза, там и лишние рты.
Шурик рассказал о том, что происходило сейчас на вокзале. Профессор должен был признаться, чего-то подобного он ожидал. Поэтому и говорил Шурику сторониться милиции, о чем тот сразу же благополучно забыл. Спасибо Раечке, уберегла мальчика.
А вот то, что он рассказал дальше, уже никуда не укладывалось. Войцех Казимирович предполагал, что на Веру с Ботей могли нажать. Им могли пригрозить, их могли запугать. Но когда Шурик достал из пакета окровавленный платок Веры, Профессор понял, что это война. Самая настоящая война. И чтобы выжить в этой войне, им тоже придётся убивать.
— А вот ещё, — сказал Шурик, полез в карман, что-то вынул оттуда и протянул на раскрытой ладони.
Солнце заиграло жёлтым огоньком на латунной оболочке.
— Это патрон, — гордо объявил Шурик.
— Это не патрон, а гильза, — машинально поправил Профессор. — Серёжа, ваша машинка ещё при вас?
Сергей кивнул и вытащил из-под куртки добытый им в электричке «браунинг».
— Посмотрите-ка, — сказал Войцех Казимирович, подавая ему гильзу, — не от него?
Сергей взял маленький жёлтый цилиндрик, внимательно его осмотрел, подбросил на ладони и ответил:
— Можно даже не примерять. Подходит, сто пудов.
Получалось следующее. Боти с Верой, без сомнения, уже не было в живых.
Судьба раненого неизвестна. Кто это сделал, те, что гнались за ним, или те, которым позвонил Профессор, неясно. Это могли сделать как одни, так и другие. А вот причиной этого было, скорее всего, опасение, что раненый передал какую-то информацию. Вероятно, сам он к тому времени был уже мёртв или в предсмертном состоянии, поэтому Ботю с Верой убрали просто так, на всякий случай. Перед смертью их, конечно, как следует допросили, и кто-то из них не выдержал и назвал им Войцеха Казимировича. Может быть, даже сказал, что он разговаривал с раненым один на один. Поэтому его персона сейчас представляла для них такой интерес.
Затем Ботю с Верой убили. Забрали трупы и собрали гильзы. Они не слишком старались скрыть следы убийства, главное — чтобы не бросалась в глаза работа профессионалов.
— Нам понадобится оружие, — сказал Профессор, глядя на Сергея с Шуриком и прикидывая, сколько стволов нужно будет достать. У Сергея был пистолет, а Шурику… Войцех Казимирович скептически покачал головой.
Нет, Шурик не сможет стрелять в человека, даже если у него будет пистолет, поэтому Шурику оружие не нужно. Остаётся один ствол себе и патроны к «браунингу» для Сергея.
Не очень хорошо то, что у них не было денег. Зайти к себе в вагон, где спрятана заначка, он не мог. За Зосиным хозяйством наверняка продолжали следить. А того, что лежало у Профессора в карманах, не хватит даже на треть плохонького пугача, не говоря уже о патронах. Но это ничего, главное, чтобы было к кому обратиться.
— Ну что? — Войцех Казимирович кивнул Серёге с Шуриком, насторожённо, как мыши, смотревшим на него. — Пора за дело!
— Пора за дело, — эхом откликнулся Шурик и поднялся на ноги вслед за Сергеем. Нос у Шурика разбух и принял синеватый оттенок. Про причину этого Шурик, мучительно стесняясь и пряча глаза, уже рассказал. И даже заявил, что купит Профессору новые часы. На что Войцех Казимирович ответил, чтобы он не выдумывал, и вся ответственность за происшедшее лежит не на нем, а на Крысе. Он заметил, что при этих словах Шурик испытал громадное облегчение. А с Крысой нужно будет ещё поговорить. И по поводу Шурикова носа, и по поводу часов. Они прослужили Профессору верой и правдой больше двадцати лет и были подарены очень дорогим для него человеком. Заросли закончились, и их опять встретил шум городских улиц.
— Пойдём звонить? — спросил Сергей.
— Нет, — ответил Войцех Казимирович. — Сначала снаряжение, звонок потом.
— А вы знаете, где достать пушку?
Профессор кивнул. Сергей посмотрел на него с уважением.
— Вот только идти нам придётся опять к вокзалу, поэтому нужна будет ваша помощь, Серёжа.
— Я готов.
— Благодарю вас.
Все трое выбрались из зарослей и двинулись в путь. Человек, который интересовал Войцеха Казимировича, находился на привокзальном рынке. Человека звали Coco, но это было не имя, а кличка, и сам он был не грузин, а чистопородный великоросс.
Когда они прибыли на место, Сергей внимательно выслушал подробное описание Coco с перечнем мест, где его можно было найти, и ушёл. Профессор остался ждать в переулке напротив главного входа, а Шурика они посадили, от греха подальше, в скверике, сказав ему отдыхать здесь на лавочке и ждать их прихода.
Сергей появился через двадцать минут. Рядом с ним шагал низенький обрюзгший Coco с чёрной щетиной на полных щеках и надвинутой на глаза шапочкой.
Сзади них, подставляя солнцу выстриженные, крепкие, как тыквы, затылки, двигались два амбала, постоянно сопровождавшие Coco.
Процессия неторопливо приблизилась к старику.
— Здравствуй, Профессор, — сказал Coco, просвечивая Войцеха Казимировича из-под кепочки маленькими, широко поставленными глазками.
— Здравствуйте, Coco, — поприветствовал его поляк.
— Человек говорит, — Coco кивнул в сторону Сергея, — что у тебя ко мне дело?
— Именно. Нам нужен ваш товар.
Глазки Coco блеснули.
— И много?
— Одна… вещь.
Видимо, Coco рассчитывал на большее, потому что огонёк в его глазах погас.
Все же он деловито осведомился:
— И сексуары?
Профессор изо всех сил постарался удержать улыбку.
— Да. Много аксессуаров.
— Пойдём, — кивнул Coco.
Они загрузились в находившийся на рыночной стоянке «Чероки» пятнадцатилетней давности, приобретённый Coco в одной из Прибалтийских республик, хотя до нужного места было всего два квартала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61