На конечной Крутин выбрался из автобуса и отправился той дорогой, по которой они с Войцехом Казимировичем пробирались накануне. И вот, перейдя через мост, Сергей увидел его, в полной расслабленности греющимся на солнышке.
Крутин подошёл к Профессору, ни слова не говоря, устроился рядом и тоже приступил к принятию солнечных ванн. Старик некоторое время сидел спокойно, затем начал возиться, видимо, все ожидал, когда Сергей начнёт говорить. Не дождавшись, он наконец спросил:
— Что случилось?
Сергей медленно повернул голову.
— А как вы думаете?
— Послушайте, Серёжа, — произнёс Профессор без тени раздражения, — бросьте дурачиться. Я же вижу, что-то случилось. На вас лица нет. Вернее, оно есть, но, извиняюсь, несколько зеленоватое с виду.
Крутин кашлянул.
— Так вы видели Короля?
— Нет, драгоценнейший мой Войцех Казимирович, Короля я не видел. И Мамонта тоже. И возникло у меня подозрение, что такого пациента, как ваш Король, во Второй городской больнице больше нет. Понимаете?
И он рассказал ему обо всех событиях, происшедших в больнице. О триста двадцать первой палате, о лысом, о людях, гнавшихся за ними по всему зданию, и о парне, умершем у него на руках.
Профессор слушал Сергея так внимательно, будто старался запомнить все слово в слово. Иногда он покачивал головой, словно не веря услышанному, когда ему было что-то неясно, переспрашивал, а когда Крутин пускался в чересчур пространные объяснения, подгонял его короткими энергичными замечаниями. Как понял Сергей, поляки тоже часто поминают маму в своём языке.
— А потом я сел на автобус, подъехал до Липовки и вернулся сюда, — закончил Крутин свой рассказ. — Вот, собственно, и все.
Войцех Казимирович секунду посидел молча в полной неподвижности, как бы переваривая услышанное. Затем энергичным жестом поднёс руку к глазам и посмотрел на часы.
— Время вышло, — сказал он. — А Шурика все нет. Пойдёмте отсюда, Сергей.
Он поднялся, отряхнул пальто и взял палку.
— Будем действовать, как договаривались. В час дня будем ждать Шурика за переходом. — Профессор вздохнул. — Ох, не нравится мне то, что происходит вокруг.
Сергей промолчал. То, что происходило, ему нравилось гораздо меньше и уже гораздо дольше, чем поляку. Ещё с госпиталя. Или, если быть точным, с момента передачи ящиков с гуманитарной помощью. Ещё тогда в воздухе явственно запахло палёным. Но вокруг шла война, этот запах был привычен, как запах хвои в сосновом лесу, и никто из них не обратил на него внимания.
— Куда мы сейчас? — спросил Сергей у Профессора, направлявшегося к реденькой молодой посадке, около которой они сидели.
— К главной достопримечательности нашего города, Серёжа, — многообещающе сказал Войцех Казимирович, подняв кверху указательный палец.
— Это куда? — не понял Крутин. — К Дворцу культуры имени Дружбы народов, что ли?
— Нет, — совершенно серьёзно сказал Профессор. — На городскую свалку.
«Ну да, конечно, — подумал Сергей, — у каждого слоя населения свои ценности. Одним здания и парки, другим — свалка. Jedem das seine. Чего же вы ещё хотели от лица без определённого места жительства?»
Крутин послушно поплёлся за поляком. Войцех Казимирович, в свою очередь, убавил шаг, чтобы они могли идти рядом.
— Значит, тот парень в больнице, который вас вытащил, — произнёс старик, возвращаясь к рассказу Сергея, — он так и не сказал ни кто он, ни откуда?
— Прямо нет. Но, судя по его словам, он из тех, кому вы звонили вчера днём.
— И он принял вас за меня?
— Мне так показалось.
— Странно.
— Что странно?
— Посмотрите, получается нестыковка. Когда я им звонил, я не называл своего настоящего имени. Они ничего не знают обо мне и поэтому вполне могли принять вас за меня.
— Ну?
— Тогда как они узнали, что я появлюсь во Второй городской больнице в палате триста двадцать один?
Сергей пожал плечами:
— Да, действительно.
— Предположим, когда они забирали своего человека, то расспросили Ботю с Верой, кто ещё был здесь, и узнали обо мне от них. Но тогда эти люди должны были иметь хотя бы примерное описание моей внешности. А мы с вами, Серёжа, далеко не близнецы, и спутать нас…
Профессор развёл руками.
— Вы знаете, Войцех Казимирович, — сказал Крутин, — мне кажется, это не столь уж и важно. Как они узнали о вас, откуда… В конце концов, чего вы хотите, это же Контора.
— Неясности, — проворчал Профессор. — Не выношу неясностей. А со вчерашнего дня их накапливается все больше и больше.
— Ну, тогда будем надеяться, что со временем количество перейдёт в качество. И новые неясности помогут нам прояснить предыдущие.
Профессор удивлённо посмотрел на Сергея.
— Вы изучали логику? — осведомился он.
— Нет, — гордо ответил Крутин.
— Заметно, — еле слышно пробормотал себе под нос Профессор и добавил ещё что-то, чего Сергей не разобрал, — наверное, по-польски.
— Кстати, а как ваши результаты? — спросил Крутин, чтобы сменить тему разговора. — Выходили что-нибудь?
— Кое-что, Серёжа, — ответил Войцех Казимирович. — Кое-что. Так, знаете ли, ощущения…
— Ну, и какие же у вас ощущения? Вы были в доме?
— Был, — Войцех Казимирович остановился и посмотрел на Крутина. Гном внутри Сергея поднял голову и задумчиво коснулся желудка. — И ощущения у меня, должен сказать, не очень хорошие.
— В каком смысле?
Они двинулись дальше.
— В каком смысле? Трудно передать словами. Это именно ощущения, и делать умозаключения из них затруднительно. Ну, во-первых, никого похожего на людей из, как вы выражаетесь, Конторы я не заметил.
— Это не удивительно.
— Хотите сказать, что я их прошляпил? Может быть. Но я все-таки почти полностью уверен, что наблюдение за этим местом не ведётся.
— Хорошо, пусть так. Доверимся вашим ощущениям, Войцех Казимирович. Но только что же здесь плохого?
— Сам дом, Серёжа. Он абсолютно пустой.
— А вы не заметили, что жильцов просто выселили?
— Не иронизируйте, пожалуйста. Я не это имею в виду. Помните, я вам говорил, что сейчас очень трудно отыскать место, где бы не жили люди?
— Вы хотите сказать, что из… ваших…
Сергей запнулся.
— Именно. Ноль. Вакуум. Торричеллиева пустота. Простаивает такое шикарное помещение, и никого. Настораживает, мой друг.
Профессор пожевал губами, как будто хотел добавить ещё что-то, на мгновение погрузился в размышления, потом раздумал и слегка дёрнул головой, словно отгоняя не очень удачную мысль.
— А люк? Осматривали?
— Люка нет.
— Как нет?
— А вот так. Есть лужа свежевылитого раствора как раз на том месте, что вы говорили. А люка нет.
— Ф-фу-ты! — Сергей не удержался от удивлённого возгласа.
— Да-да, Серёжа, остаётся только удивляться. Контора, или кто бы они там ни были, но эти люди реагируют быстро и очень толково.
— И что же теперь?
— А теперь мы по очереди попробуем решить наши проблемы. Сначала мою, а затем вашу. Только вы не подумайте, Сергей, что я так решил из эгоистических побуждений. Просто, как мне кажется, вся эта карусель вертится из-за того человека, который появился вчера у Веры с Ботей. И сегодняшние события, по-моему, подтверждают это.
— Да я и не спорю, Войцех Казимирович.
— Вот и хорошо. В нашем деле есть, по крайней мере, несколько зацепок, ухватившись за которые мы можем начать раскачивать это дерево. Может быть, нам удастся кого-то стряхнуть.
— Как вы считаете, тот парень в больнице, эти люди?..
Профессор снова пожал плечами:
— Так же, как и вы, вероятно. Похоже на то, что это конкуренты тех, кто ищет нас. Грубо говоря, они за нас, а те — против. Но я бы не стал слишком на это полагаться. Все может быть совсем по-другому, и за нами охотятся как одни, так и другие.
Гном у Сергея внутри кивнул, соглашаясь с Профессором. «Нельзя верить! — изрёк он. — Никому нельзя верить. Доверие — смерть».
В общем-то, они оба были правы. Парень, который спас Крутина, выполнял свою работу. У него было задание опередить тех, других. Если бы он остался жив и им обоим удалось вырваться из больницы, ещё неизвестно, что произошло бы дальше.
— Деваться некуда, — продолжал Профессор. — Нам придётся вступать с ними в контакт, чтобы справиться с остальными. Но мы не будем бежать к ним с распростёртыми объятиями. Да, Сергей?
— Да. Вы чертовски правы, Войцех Казймирович.
— Спасибо, — сказал тот и добавил:
— Войтек.
— Что?
— Близкие друзья зовут меня Войтек.
Что-то тёплое волной пробежало у Сергея по груди.
— Мне как-то… неудобно, Вой…цех Казймирович…
— Глупости, — прервал его Профессор, сурово глянув из-под косматых бровей.
— По-моему, мы с вами достаточно пережили вместе, чтобы относиться друг к другу без ложной официальности. Согласны?
— Согласен, — замялся Крутин, не зная, как Войцеху Казимировичу объяснить, что ему не очень удобно называть человека более чем вдвое старше себя таким несколько ребяческим именем, и наконец нашёлся:
— А можно я буду звать вас Профессор?
— Можно, — спокойно согласился Войцех Казймирович.
Деревья уже давно закончились. Они шли мимо низких серых строений непонятного назначения. Сергей огляделся по сторонам. Интересный район. Крутин думал, что знает все места в городе, а вот здесь никогда не был.
Профессор повернул за угол одного из зданий. Они оказались в узком пространстве между двумя постройками. Широкие деревянные ворота уныло смотрели на них потемневшими от дождя досками. Хотя замков нигде не было видно, они создавали впечатление крепко запертых.
В конце, между зданиями, находилась ограда из металлической сетки. В одном месте в сетке была проделана дыра, и концы ржавой проволоки торчали в разные стороны.
Войцех Казймирович, деликатно придерживая полы своего пальто, проскользнул в проем. Сергей последовал за ним, выпрямился и обомлел.
Прожив здесь всю свою жизнь, он даже не предполагал, что в их городе есть такое. Нет, конечно, оно должно было быть, и где-то краем сознания Крутин предполагал существование чего-то подобного. Но представить себе всю масштабность этого зрелища он, естественно, не мог. Профессор с Сергеем стояли на возвышении. Склон под ногами полого уходил вниз, а там, под их ногами, раскинулся город. Безо всяких преувеличений. Со своими башнями и небоскрёбами, с узкими проходами и широкими, как проспекты, трассами, с норами и подвалами, уходящими вглубь, в непроглядную черноту. Солнце изо всех сил пыталось оживить этот потусторонний пейзаж, играя бликами на металлических поверхностях. Но даже ему не удавалось рассеять атмосферу смерти и разрушения, царившую над этой долиной.
— Ну как? — скромно осведомился Профессор.
— Да-а… — только и смог выдавить Сергей. Войцех Казймирович, несомненно, был прав. Из всех мест в их городе это производило самое неизгладимое впечатление.
Старик осмотрелся по сторонам.
— Только я вас предупреждаю, Серёжа, будьте осторожнее. Держитесь рядом со мной и не отходите в сторону. Здесь чужая территория, так что, сами понимаете…
Сергей направился следом за ним. Они шли, как в лабиринте, следуя известным лишь Профессору маршрутом, сворачивая то влево, то вправо и иногда перебираясь через какие-то завалы и груды мусора.
Минут через десять Сергей с Войцехом Казимировичем остановились у штабеля старых, потрескавшихся бетонных плит. Профессор ещё раз осмотрелся по сторонам.
— Так. Теперь, Серёжа, смотрите внимательно. Нам нужен предмет, похожий на баллон красного цвета.
— Он не говорил, какого размера?
— Нет.
— Ладно. Поищем.
— Он не должен быть высоко или в труднодоступном месте, — предупредил Войцех Казймирович.
Они разошлись в разные стороны. То, что требовалось, Сергей увидел буквально через минуту.
— Вой…тёк, идите сюда, — позвал он старика.
— Что?
— Вот, смотрите, — Крутин указал на облупившийся красный огнетушитель старого образца.
Профессор внимательно посмотрел на него, затем оглянулся, нет ли рядом чего-нибудь похожего, и подтвердил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Крутин подошёл к Профессору, ни слова не говоря, устроился рядом и тоже приступил к принятию солнечных ванн. Старик некоторое время сидел спокойно, затем начал возиться, видимо, все ожидал, когда Сергей начнёт говорить. Не дождавшись, он наконец спросил:
— Что случилось?
Сергей медленно повернул голову.
— А как вы думаете?
— Послушайте, Серёжа, — произнёс Профессор без тени раздражения, — бросьте дурачиться. Я же вижу, что-то случилось. На вас лица нет. Вернее, оно есть, но, извиняюсь, несколько зеленоватое с виду.
Крутин кашлянул.
— Так вы видели Короля?
— Нет, драгоценнейший мой Войцех Казимирович, Короля я не видел. И Мамонта тоже. И возникло у меня подозрение, что такого пациента, как ваш Король, во Второй городской больнице больше нет. Понимаете?
И он рассказал ему обо всех событиях, происшедших в больнице. О триста двадцать первой палате, о лысом, о людях, гнавшихся за ними по всему зданию, и о парне, умершем у него на руках.
Профессор слушал Сергея так внимательно, будто старался запомнить все слово в слово. Иногда он покачивал головой, словно не веря услышанному, когда ему было что-то неясно, переспрашивал, а когда Крутин пускался в чересчур пространные объяснения, подгонял его короткими энергичными замечаниями. Как понял Сергей, поляки тоже часто поминают маму в своём языке.
— А потом я сел на автобус, подъехал до Липовки и вернулся сюда, — закончил Крутин свой рассказ. — Вот, собственно, и все.
Войцех Казимирович секунду посидел молча в полной неподвижности, как бы переваривая услышанное. Затем энергичным жестом поднёс руку к глазам и посмотрел на часы.
— Время вышло, — сказал он. — А Шурика все нет. Пойдёмте отсюда, Сергей.
Он поднялся, отряхнул пальто и взял палку.
— Будем действовать, как договаривались. В час дня будем ждать Шурика за переходом. — Профессор вздохнул. — Ох, не нравится мне то, что происходит вокруг.
Сергей промолчал. То, что происходило, ему нравилось гораздо меньше и уже гораздо дольше, чем поляку. Ещё с госпиталя. Или, если быть точным, с момента передачи ящиков с гуманитарной помощью. Ещё тогда в воздухе явственно запахло палёным. Но вокруг шла война, этот запах был привычен, как запах хвои в сосновом лесу, и никто из них не обратил на него внимания.
— Куда мы сейчас? — спросил Сергей у Профессора, направлявшегося к реденькой молодой посадке, около которой они сидели.
— К главной достопримечательности нашего города, Серёжа, — многообещающе сказал Войцех Казимирович, подняв кверху указательный палец.
— Это куда? — не понял Крутин. — К Дворцу культуры имени Дружбы народов, что ли?
— Нет, — совершенно серьёзно сказал Профессор. — На городскую свалку.
«Ну да, конечно, — подумал Сергей, — у каждого слоя населения свои ценности. Одним здания и парки, другим — свалка. Jedem das seine. Чего же вы ещё хотели от лица без определённого места жительства?»
Крутин послушно поплёлся за поляком. Войцех Казимирович, в свою очередь, убавил шаг, чтобы они могли идти рядом.
— Значит, тот парень в больнице, который вас вытащил, — произнёс старик, возвращаясь к рассказу Сергея, — он так и не сказал ни кто он, ни откуда?
— Прямо нет. Но, судя по его словам, он из тех, кому вы звонили вчера днём.
— И он принял вас за меня?
— Мне так показалось.
— Странно.
— Что странно?
— Посмотрите, получается нестыковка. Когда я им звонил, я не называл своего настоящего имени. Они ничего не знают обо мне и поэтому вполне могли принять вас за меня.
— Ну?
— Тогда как они узнали, что я появлюсь во Второй городской больнице в палате триста двадцать один?
Сергей пожал плечами:
— Да, действительно.
— Предположим, когда они забирали своего человека, то расспросили Ботю с Верой, кто ещё был здесь, и узнали обо мне от них. Но тогда эти люди должны были иметь хотя бы примерное описание моей внешности. А мы с вами, Серёжа, далеко не близнецы, и спутать нас…
Профессор развёл руками.
— Вы знаете, Войцех Казимирович, — сказал Крутин, — мне кажется, это не столь уж и важно. Как они узнали о вас, откуда… В конце концов, чего вы хотите, это же Контора.
— Неясности, — проворчал Профессор. — Не выношу неясностей. А со вчерашнего дня их накапливается все больше и больше.
— Ну, тогда будем надеяться, что со временем количество перейдёт в качество. И новые неясности помогут нам прояснить предыдущие.
Профессор удивлённо посмотрел на Сергея.
— Вы изучали логику? — осведомился он.
— Нет, — гордо ответил Крутин.
— Заметно, — еле слышно пробормотал себе под нос Профессор и добавил ещё что-то, чего Сергей не разобрал, — наверное, по-польски.
— Кстати, а как ваши результаты? — спросил Крутин, чтобы сменить тему разговора. — Выходили что-нибудь?
— Кое-что, Серёжа, — ответил Войцех Казимирович. — Кое-что. Так, знаете ли, ощущения…
— Ну, и какие же у вас ощущения? Вы были в доме?
— Был, — Войцех Казимирович остановился и посмотрел на Крутина. Гном внутри Сергея поднял голову и задумчиво коснулся желудка. — И ощущения у меня, должен сказать, не очень хорошие.
— В каком смысле?
Они двинулись дальше.
— В каком смысле? Трудно передать словами. Это именно ощущения, и делать умозаключения из них затруднительно. Ну, во-первых, никого похожего на людей из, как вы выражаетесь, Конторы я не заметил.
— Это не удивительно.
— Хотите сказать, что я их прошляпил? Может быть. Но я все-таки почти полностью уверен, что наблюдение за этим местом не ведётся.
— Хорошо, пусть так. Доверимся вашим ощущениям, Войцех Казимирович. Но только что же здесь плохого?
— Сам дом, Серёжа. Он абсолютно пустой.
— А вы не заметили, что жильцов просто выселили?
— Не иронизируйте, пожалуйста. Я не это имею в виду. Помните, я вам говорил, что сейчас очень трудно отыскать место, где бы не жили люди?
— Вы хотите сказать, что из… ваших…
Сергей запнулся.
— Именно. Ноль. Вакуум. Торричеллиева пустота. Простаивает такое шикарное помещение, и никого. Настораживает, мой друг.
Профессор пожевал губами, как будто хотел добавить ещё что-то, на мгновение погрузился в размышления, потом раздумал и слегка дёрнул головой, словно отгоняя не очень удачную мысль.
— А люк? Осматривали?
— Люка нет.
— Как нет?
— А вот так. Есть лужа свежевылитого раствора как раз на том месте, что вы говорили. А люка нет.
— Ф-фу-ты! — Сергей не удержался от удивлённого возгласа.
— Да-да, Серёжа, остаётся только удивляться. Контора, или кто бы они там ни были, но эти люди реагируют быстро и очень толково.
— И что же теперь?
— А теперь мы по очереди попробуем решить наши проблемы. Сначала мою, а затем вашу. Только вы не подумайте, Сергей, что я так решил из эгоистических побуждений. Просто, как мне кажется, вся эта карусель вертится из-за того человека, который появился вчера у Веры с Ботей. И сегодняшние события, по-моему, подтверждают это.
— Да я и не спорю, Войцех Казимирович.
— Вот и хорошо. В нашем деле есть, по крайней мере, несколько зацепок, ухватившись за которые мы можем начать раскачивать это дерево. Может быть, нам удастся кого-то стряхнуть.
— Как вы считаете, тот парень в больнице, эти люди?..
Профессор снова пожал плечами:
— Так же, как и вы, вероятно. Похоже на то, что это конкуренты тех, кто ищет нас. Грубо говоря, они за нас, а те — против. Но я бы не стал слишком на это полагаться. Все может быть совсем по-другому, и за нами охотятся как одни, так и другие.
Гном у Сергея внутри кивнул, соглашаясь с Профессором. «Нельзя верить! — изрёк он. — Никому нельзя верить. Доверие — смерть».
В общем-то, они оба были правы. Парень, который спас Крутина, выполнял свою работу. У него было задание опередить тех, других. Если бы он остался жив и им обоим удалось вырваться из больницы, ещё неизвестно, что произошло бы дальше.
— Деваться некуда, — продолжал Профессор. — Нам придётся вступать с ними в контакт, чтобы справиться с остальными. Но мы не будем бежать к ним с распростёртыми объятиями. Да, Сергей?
— Да. Вы чертовски правы, Войцех Казймирович.
— Спасибо, — сказал тот и добавил:
— Войтек.
— Что?
— Близкие друзья зовут меня Войтек.
Что-то тёплое волной пробежало у Сергея по груди.
— Мне как-то… неудобно, Вой…цех Казймирович…
— Глупости, — прервал его Профессор, сурово глянув из-под косматых бровей.
— По-моему, мы с вами достаточно пережили вместе, чтобы относиться друг к другу без ложной официальности. Согласны?
— Согласен, — замялся Крутин, не зная, как Войцеху Казимировичу объяснить, что ему не очень удобно называть человека более чем вдвое старше себя таким несколько ребяческим именем, и наконец нашёлся:
— А можно я буду звать вас Профессор?
— Можно, — спокойно согласился Войцех Казймирович.
Деревья уже давно закончились. Они шли мимо низких серых строений непонятного назначения. Сергей огляделся по сторонам. Интересный район. Крутин думал, что знает все места в городе, а вот здесь никогда не был.
Профессор повернул за угол одного из зданий. Они оказались в узком пространстве между двумя постройками. Широкие деревянные ворота уныло смотрели на них потемневшими от дождя досками. Хотя замков нигде не было видно, они создавали впечатление крепко запертых.
В конце, между зданиями, находилась ограда из металлической сетки. В одном месте в сетке была проделана дыра, и концы ржавой проволоки торчали в разные стороны.
Войцех Казймирович, деликатно придерживая полы своего пальто, проскользнул в проем. Сергей последовал за ним, выпрямился и обомлел.
Прожив здесь всю свою жизнь, он даже не предполагал, что в их городе есть такое. Нет, конечно, оно должно было быть, и где-то краем сознания Крутин предполагал существование чего-то подобного. Но представить себе всю масштабность этого зрелища он, естественно, не мог. Профессор с Сергеем стояли на возвышении. Склон под ногами полого уходил вниз, а там, под их ногами, раскинулся город. Безо всяких преувеличений. Со своими башнями и небоскрёбами, с узкими проходами и широкими, как проспекты, трассами, с норами и подвалами, уходящими вглубь, в непроглядную черноту. Солнце изо всех сил пыталось оживить этот потусторонний пейзаж, играя бликами на металлических поверхностях. Но даже ему не удавалось рассеять атмосферу смерти и разрушения, царившую над этой долиной.
— Ну как? — скромно осведомился Профессор.
— Да-а… — только и смог выдавить Сергей. Войцех Казймирович, несомненно, был прав. Из всех мест в их городе это производило самое неизгладимое впечатление.
Старик осмотрелся по сторонам.
— Только я вас предупреждаю, Серёжа, будьте осторожнее. Держитесь рядом со мной и не отходите в сторону. Здесь чужая территория, так что, сами понимаете…
Сергей направился следом за ним. Они шли, как в лабиринте, следуя известным лишь Профессору маршрутом, сворачивая то влево, то вправо и иногда перебираясь через какие-то завалы и груды мусора.
Минут через десять Сергей с Войцехом Казимировичем остановились у штабеля старых, потрескавшихся бетонных плит. Профессор ещё раз осмотрелся по сторонам.
— Так. Теперь, Серёжа, смотрите внимательно. Нам нужен предмет, похожий на баллон красного цвета.
— Он не говорил, какого размера?
— Нет.
— Ладно. Поищем.
— Он не должен быть высоко или в труднодоступном месте, — предупредил Войцех Казймирович.
Они разошлись в разные стороны. То, что требовалось, Сергей увидел буквально через минуту.
— Вой…тёк, идите сюда, — позвал он старика.
— Что?
— Вот, смотрите, — Крутин указал на облупившийся красный огнетушитель старого образца.
Профессор внимательно посмотрел на него, затем оглянулся, нет ли рядом чего-нибудь похожего, и подтвердил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61