Так на кого вы с ним работаете?
– Заткнись ты!
– Не следует так разговаривать со мной, приятель. Ты влип, и крепко. Ну?
– Думаешь, я тебе что-нибудь расскажу?
К нему вернулась прежняя уверенность, дрожь в пальцах почти прошла.
Я встал.
– Прекрасно.
– Стрелять ты все равно не станешь.
– Не стану, – я откинул крышку чемодана бросили на пол что-то из вещей.
– И пытать меня не будешь.
– Не буду. – Я выдвинул ящики стола.
– Так почему я должен что-то говорить?
Я разворошил постель и бросил рядом с чемоданом книжку "Медвежонок Берти".
– Если ты этого не сделаешь, то загремишь в Норвегии в тюрьму за вторжение в каюту с целью грабежа и незаконное владение оружием. Вот полюбуйся, что ты натворил.
Он снова побледнел.
– У меня нет оружия.
– Будет, приятель, будет. Этот револьвер на меня не зарегистрирован, а ты сейчас торчал в моей каюте и рылся в моих вещах. А ведь ты частный детектив и ты вполне можешь носить с собой револьвер. Все логично и достаточно правдоподобно. Так я от тебя и избавляюсь. Ну что?
Я прислонился к стене возле кнопки вызова стюарда, поднял руку и посмотрел на часы. Его хватило на четырнадцать секунд.
– Мисс Маквуд.
Наутро мы встретились в кафетерии. Проснулся я довольно поздно, но не жалел: за иллюминаторами расстилалось только холодное и туманное Северное море.
Я пил третью чашку кофе, стараясь не обращать внимания на танцоров, во всеуслышание обсуждавших, кто сколько вчера выпил и сколько времени пробыл в чьей каюте. И тут за стол против меня плюхнулся Дрейпер. Он выглядел бодрым и румяным – хотя во вчерашней несвежей рубашке – и курил длинную тонкую сигару с запахом дизельного выхлопа. Если только источником этого аромата не была его рубашка.
– Я тут подумал вот о чем, – начал он. – Сейчас ты ничего мне сделать не можешь. Я не в твоей каюте, и револьвер ты мне уже не подсунешь. Я в безопасности, зато ты – нет.
– Ты подумал! – удивился я. – Рано тебе еще. Не вырастешь.
– Отлично, продолжай в том же духе. Но учти, в любой момент я могу сообщить капитану, что у тебя оружие. Или подожду, пока будем проходить через таможню. Почему бы мне этого не сделать? – Он с интересом ждал ответа.
– Да потому, что ты не получал таких инструкций, а Херб Харрис узнает от меня, что ты все разболтал. Стоит черкнуть ему пару строк – и можешь считать себя безработным.
Дрейпер поперхнулся дымом и долго не мог прокашляться. Подождав, пока он придет в себя, я продолжал:
– Я остановлюсь в отеле "Норге", если там будет место, поэтому не шляйся за мной по пятам. Днем я буду занят, вечером можешь зайти, я расскажу тебе, что успел сделать – может быть.
Он сердито смотрел на меня сквозь слезы на глазах, прекрасно понимая, что у него нет выбора. Теперь он никак не сможет меня преследовать – не лучше ли сэкономить время и деньги?
– И передай привет мисс Маквуд, – поставил я точку.
16
Берген я представлял совершенно иначе. Ожидал, что впереди откроется фиорд с высокими скалистыми берегами – как на гравюрах – но, видимо, для такого зрелища требовалось другое время года или вообще другое место. Здесь двадцать миль по одному борту тянулись низкие поросшие зеленью островки, а по другому – низкий неровный берег, на котором среди такой же зелени виднелось множество домов и нефтяных резервуаров. А потом наше судно повернуло в гавань Бергена.
И шел дождь. Причем отнюдь не умеренный дождик, чередующийся с хорошей погодой, как обещал путеводитель, а самый настоящий ливень с потоками воды за прошлый, нынешний и даже будущий сезон.
Сразу после полудня мы пришвартовались. Я решил было переждать, но через полчаса, плюнув на дождь, сошел на берег, прошел через здание морского вокзала и встал в конец очереди на такси. Добравшись, наконец, до "Норге", я без труда снял там номер. В современном восьмиэтажном здании часть нижнего этажа снимало агентство местной авиакомпании, но большую часть занимал чрезвычайно просторный вестибюль. Это категорически противоречило основному принципу фешенебельных лондонских отелей: сделать вестибюль как можно меньше, чтобы ожидающие предпочли перейти в огромный коктейль-бар и потратить там свои деньги.
Цены здесь оказались довольно высокими, но я всегда говорю клиентам – хороший отель безусловно стоит потраченных на него денег. В таком отеле никогда не потеряют вашу почту и не забудут передать вам информацию, здесь быстро оформят счета и, разумеется, не станут вмешиваться в распорядок вашей жизни.
В номере я переоделся в сухое и повесил дубленку сохнуть. Потом хлебнул из бутылки, купленной недавно на "Юпитере", и набрал номер Йонаса Стэна. Меня не волновало, что у него мог быть обеденный перерыв: путеводитель утверждал, что норвежцы жуют свои бутерброды прямо на рабочем месте, зато их рабочий день кончается уже в четыре или даже раньше. Как я и ожидал, Стэн оказался на рабочем месте.
– Это опять Джеймс Корд, – бодро сообщил я. – Я звонил вам в субботу, припоминаете? Я приехал, чтобы с вами встретиться. Только что сошел на берег. Какие у вас на сегодня планы?
– А я не собираюсь с вами встречаться. И говорил об этом.
– Помню, но не думаю, что вы говорили это искренне. Могу я к вам сейчас зайти?
– Конечно нет. Вообще сюда не приходите.
– Уверен, вы всем так говорите. Пора стать более общительным. Только подумайте, в какую даль пришлось мне добираться! Так неужели вы считаете, что я развернусь и уберусь ни с чем? Конечно нет. Я тут останусь и подниму ужасный шум. Стану всем рассказывать про Фенвика, книги, которые вы ему посылали, и...
– Я ничего не посылал.
– Ничего?
Я замолчал. Устав от напряженной паузы, он наконец сдался.
– Ну ладно, давайте встретимся.
– Сейчас?
– Нет, ко мне на службу не приходите. Сегодня я работая до половины четвертого. Рядом кафе "Фонтенен". Я буду ждать вас там.
– Хорошо – в половине четвертого, кафе "Фонтенен".
Странные у них тут рабочие часы. Интересно, можно ввести такую же систему в Англии? Хотя, если подумать, многие конторы в Сити давно уже так работают.
Решив, что уже поздно идти обедать – как позже оказалось, я ошибся – я решил по местной традиции ограничиться бутербродами на рабочем месте. И заказал в номер копченого лосося с омлетом – местный деликатес, который я никогда не пробовал. Потом под дождем отправился в разведку по ближайшим барам и ресторанам. Но куда бы я ни зашел, везде один ответ:
– Простите, но в Норвегии не продают спиртное до трех часов.
"Вот почему в отеле "Норге" сделали такой огромный вестибюль", – подумал я и вместо выпивки купил карту города.
Но где же Дрейпер? После завтрака на борту я его больше не встречал.
Когда пришло время встречи, дождь ослабел и я решил пешком пройти восемь кварталов, которые, судя по карте, отделяли отель от конторы Стэна и кафе "Фонтенен". Похоже, весь центр и деловая часть города были возведены на маленьком холмистом полуострове, по обе стороны которого располагались гавани. Большую часть полуострова застроили современными конструкциями из стекла и бетона, по которым не определить, находишься ты в Таллахасси или в Ташкенте. Зато с севера к гавани выходили ряды мощных старинных пакгаузов с высокими шпилями, и там не хватало лишь леса корабельных мачт у причалов. За пакгаузами начинался крутой лесистый склон, к которому на пятачках лепились современные постройки. Склон поднимался все выше и выше, пока не исчезал в нависшем сверху облаке.
Даже в дождливую погоду – а может именно благодаря ей – город выглядел чисто и свежо. Все машины здесь были белыми или мягких пастельных тонов, в каждом доме – даже в конторах – в окнах красовались комнатные цветы. Когда до кафе "Фонтенен" осталось с четверть мили, дождь снова припустил, и мне пришлось проталкиваться сквозь толпу, перегородившую узкий тротуар своими зонтиками.
Кафе "Фонтенен" оказалось прокуренным залом с низким потолком, обшитым темными панелями. Как специальный эротический журнал, оно предназначалось только для мужчин. Поскольку крепких напитков здесь вообще не подавали, я заказал пиво и стал ждать.
Он опаздывал. С половины четвертого зал начал постепенно заполняться, но Йонаса Стэна не было. Когда прошло еще десять минут, я разыскал телефон и набрал его номер, но никто не ответил.
Что это может значить? Он загримировался и под видом китайца-кока отправился в Чили на джонке? Или осознав, что не сможет противостоять мощному напору Джеймса Корда, сиганул из окна десятого этажа?
Тут во мне что-то напряглось. Последняя мысль не казалась такой уж глупой, если вспомнить, как он нервничал. Я допил пиво и поспешил на улицу.
Контора Стэна размещалась в современном пятиэтажном здании с небольшим мраморным вестибюлем. Сейчас там толпились машинистки, ожидая, когда кончится дождь, или заедут на машине их приятели, или просто сплетничая. По указателю кабинет Стэна находится на третьем этаже, и я протиснулся через толпу к лифту и поехал наверх.
17
По обе стороны пустого длинного коридора, залитого холодным светом люминисцентных ламп, тянулись двери кабинетов с вывесками, большинство которых имело отношение к судоходству. Из кабинета Стэна через стеклянную панель пробивался свет. Я постучал, подождал, потом снова постучал. Затем, поскольку дверь была не заперта, а я проделал долгий путь из Лондона, нажал на ручку и вошел.
Но опоздал. Опоздал всего на несколько минут – и на целую жизнь. Он откинулся в кресле, раскинув руки и ноги, а в виске его темнели два аккуратных, едва кровоточащих отверстия. Потянув носом, я почувствовал неприятный сладковатый запах порохового дыма.
Я тихонько прикрыл дверь и задумался. Прежде всего пришла в голову мысль, что это может оказаться не Йонас Стэн, а кто-то другой. Обернув руку носовым платком, я обследовал карманы аккуратного бежевого пиджака. Судя по документам, это был именно он. На вид около сорока, длинные по местной моде светлые волосы, гладко выбритое лицо и глаза, явно не бывшие выпученными до того, как мозг пронзили две пули.
Я шагнул в сторону и почувствовал что-то под ногой. Блеснула медью гильза от патрона 22 калибра. Какие еще могли быть вопросы? Поскорее унести отсюда ноги – и все. Но я заставил себя остаться и даже протянул руку к телефонной трубке, но вовремя вспомнил, что полицейские не одобрят, если я стану звонить именно отсюда. И тут рядом с телефоном я увидел пистолет. "Маузер" 22 калибра, причем точно такой же, как несколько дней назад забрали у меня бандиты с пентоталом.
И у него был тот же самый номер.
Не сходя с места, я стал внимательно осматривать кабинет. Время шло, и его у меня было не так много, но я приехал из Лондона к этому человеку – и вот он передо мной.
Кабинет был не слишком велик, там стоял только полированный тиковый письменный стол, значит Стэн обходился без секретаря. Остальная мебель была под стиль стола: изящные кресла черной кожи с тиковыми подлокотниками, невысокий тиковый книжный шкаф, тиковые ящики для папок с делами. Даже комнатные растения были посажены в длинное корытце из тика. Возможно, у него были знакомые в тиковом бизнесе.
Наблюдения вполне подходили для журнала "Дом и сад", но вряд ли понравилось бы здоровенным и недоверчивым полицейским. А мне еще придется с ними объясняться.
Прежде всего следовало найти вторую гильзу – и это стоило мне полминуты. На полу валялись еще небольшая подушка и ручка из настольного письменного прибора. Видимо, застрелили его в тот момент, когда он что-то писал. Ручку я трогать не стал и занялся папками. Т, У, Ф... Фенвика там не оказалось. Никаких следов. Странно. С чего бы это? В страховом обществе Ллойда можно найти множество таких папок, где указаны фамилии страховщиков и названия судов. Но здесь нет ни одной папки с фамилией Фенвик.
Так, посмотрим деловой дневник – большую книгу в черном кожаном переплете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45