Даже Дрейпер, явно ошеломленный моей вспышкой, принялся меня успокаивать.
– Эй, приятель, остынь...
Я набросился на него:
– Сам остынь, если не хочешь, чтобы тебе к черту вышибли мозги!
Похоже, в ситуации произошел перелом. После многолетней практики в допросах я не всегда могу сказать, насколько искренним бывает в таких случаях мой гнев. Но сейчас ни у кого не возникло на этот счет никаких сомнений.
Мэгги вспыхнула, в глазах блеснули слезы. Она залпом допила свой джин.
– Ну ладно, ладно. Это было... мы с ним... были любовниками. – Она покосилась на меня и снова опустила глаза в тарелку.
Дрейпер задумчиво смотрел на нее, видимо прикидывая свои шансы, которые, на мой взгляд, не превышали единицы на бесконечность в квадрате.
– Ладно, поверим на слово. Такие вещи случаются, – сказал я, хотя подумал, что это бывает совсем не так часто, как кажется. Как правило начальники предпочитают не заводить романов со своими секретаршами, ведь это превращает деловые отношения Бог весть во что и советом управляющих не одобряется. Такого начальника вполне могут отправить руководить филиалом где-нибудь в Гренландии.
И, разумеется, тут появляется слишком много возможностей для шантажа.
– Но это не снимает вопроса, чем они его шантажировали, сказал я. – И что хотели получить.
Едва договорив, я сразу понял, какую ляпнул глупость. От изумления глаза Мэгги так широко раскрылись, что вытекли сразу все слезы.
– Но вы-то должны это знать? Ведь это находится у вас.
Так, теперь времени терять нельзя.
– Что он вам говорил об этой вещи?
– Ну, что она – важная улика по делу о страховке.
– Вы можете ее описать? – чертова хитрюга!
– Я никогда ее не видела. Думаю, ему ее прислали прямо домой – на квартиру.
А между тем в его квартире нет никаких признаков ни самой вещи, ни касающихся ее писем. Или их забрали те, кто меня опередил?
– Он не говорил, что за страховка – по какому судну?
– Нет, я ничего не знаю.
Вот это уже неправда, дорогая – тут меня не проведешь.
– Вам не приходилось печатать каких-то бумаг по поводу этой страховки?
– Нет.
– Ваш Фенвик был не слишком разговорчив в койке, верно?
Ее глаза опять наполнились слезами. Дрейпер косо глянул на меня.
– Ну, это вы того... нужно знать меру.
И я с ним был почти согласен.
Тут пожилой официант подвез на специальной тележке следующее блюдо и пожелал от имени администрации приятного аппетита, подозрительно поглядывая на меня. У него уже сложилось известное мнение о Дрейпере. А после моего бурного соло я тоже, видимо, пал в его глазах.
Но его мнение обо мне нисколько не испортило вкуса омара. Вкус белого упругого мяса, политого золотистым маслом, был простым и естественным, как миллион долларов. Когда я в состоянии позволить себе заказать омара, то делаю это с особым удовольствием и не забываю при этом о сыре и соусе карри. Но очень часто то, что мне приносят, сильно смахивает на остатки от прошлогоднего банкета.
Должно быть, прочитав это по моему лицу, Дрейпер вдруг спросил:
– Вы что же, всегда заказываете омаров?
– Нет, только если клиент покрывает все расходы. – Я посмотрел на Мэгги, ковырявшую филе морского языка. – Забыл спросить: а каким образом Фенвик получил эту улику? Кто, вы сказали, прислал ему эту вещь?
– Я ничего подобного... – Под косым взглядом Дрейпера Мэгги лихорадочно стала припоминать, что она только что сказала. – Ему прислали это из Норвегии. Думаю, из Бергена.
– Вы имеете в виду Стэна?
– Я... я...
Мы с Дрейпером сразу поняли, что речь именно о Стэне. И Мэгги пришлось это признать.
– Вы уже знаете? Это и есть тот человек, с которым вы хотели встретиться? И что же он сказал?
– Стэн? Он уже ничего не скажет. Прежде чем мы встретились, его застрелили.
Мэгги была поражена вполне искренне. Она медленно поднесла ко рту на вилке кусочек филе, медленно прожевала и проглотила. И все это время ее глаза не отрывались от меня, хотя видели что-то совсем другое.
Я взглянул на Дрейпера. Он осторожно положил нож и вилку на тарелку и негромко спросил:
– Его убили? Но в чем дело?
– В основном – в двух пулях 22 калибра. Об остальном можно только догадываться. Полагаю, он что-то собирался мне рассказать, хотя могу и ошибаться.
Дрейпер достал зажигалку, взял из пепельницы свою изжеванную гаванскую сигару и принялся ее раскуривать. Возился с этим долго и, наконец, спросил:
– Вы, майор, конечно, сообщили полиции?
– Разумеется. Думаю, это появится в вечерних газетах. Или можете прямо сейчас спросить у официанта. – Я принялся выскребать пустой панцирь омара изнутри, но потом решил оставить его в покое. – Меня сейчас беспокоит другое. Сегодня вечером мне предстоит встреча с теми, кто его убил. Возможно, они же убили и Фенвика. Нет желания мне помочь?
21
Дозвонившись до Вилли в начале одиннадцатого, я не стал тратить времени на пустые разговоры:
– Стэна убили, прежде чем я успел с ним поговорить.
– Боже мой! Как же...
– Неважно. Расскажу завтра – если полиция разрешит мне уехать.
– Послушайте, вы не...
– Нет, все в порядке. Вам удалось что-то про него узнать?
– Да, он субподрядчик страхового общества Ллойда и провел для нас немало экспертиз по страховым заявкам, когда этим не мог заняться наш основной представитель.
– Он работал только на ваш отдел?
– Не совсем... Но у меня есть список судов, которые он обследовал по нашему поручению за последние три года. Это "Гефион", "Бергенский странник", "Скади", "Королева рун", "Идун" – всего пять.
– Ничего особенного с ними не случилось? Мне удалось выяснить, что Стэн отправил Фенвику доказательства по одной из страховок – и вот эту вещь или книгу Фенвик, судя по всему, и повез во Францию.
Некоторое время в трубке слышался только шум и щелчки, потом Вилли протянул:
– Ну, каждое дело имеет свои особенности. В страховании приходится иметь дело с всякими исключительными случаями – для того оно и существует, верно?
– Да, пожалуй. – Я хотел было рассказать о Мэгги Маквуд, Дрейпере и предстоящей сегодня встрече, но передумал – на месте инспектора Вика я бы непременно поручил кому-нибудь записывать на пленку все мои телефонные переговоры. Но кое о чем я все же мог спросить.
– Ничего не говорит вам фамилия Гульбрандсен или Гульбрандсенс?
Он машинально поправил мое произношение, но сказать ничего не смог.
– "Х. и Торнтон" – никаких ассоциаций?
– А что это такое?
– Не знаю. Может быть, фамилии, или какая-то фирма, или еще что-то.
– Первый раз слышу. Нет, к сожалению ничем не могу помочь.
– Ладно, неважно. Но подумайте – если что-то придет в голову, позвоните. Может быть, я кое-что разузнаю сегодня. Завтра буду дома, если получится.
Мне уже пора было встречаться с Дрейпером.
Да, мой новобранец в бой не рвался – впрочем, именно такие солдаты выигрывают обычно войны. Пойти со мной его заставило, вероятно, чувство вины за то, что он меня выслеживал, да еще обещание выдать какое-нибудь оружие. В любом случае ему гораздо легче меня было пробраться к сливному бачку в туалете кафе "Фонтенен" – дежурившие в том районе полицейские могли знать меня в лицо.
Встретились мы в туалете на первом этаже отеля – на всякий случай. Он настороженно огляделся вокруг и прошипел:
– Черт бы вас побрал! Проклятое кафе закрылось черт знает когда!
Итак, мы с ним остались без оружия.
– Постой, – я схватил его за руку, когда он решительно направился к выходу.
– К черту! – рявкнул он. – Не собираюсь я носиться по парку безоружным, как последний идиот рискуя головой, можете сообщить об этом Хербу, в Ассоциацию британских детективов и хоть в чертову палату лордов!
– Да перестаньте паниковать, не привлекайте к себе внимание.
Этот довод моментально подействовал, и он замолчал, хотя мы были одни и обращать на него внимание было просто некому.
– Послушайте, вам не придется вмешиваться; если хотите, можете просто изображать случайного прохожего. Вы нужны только в качестве свидетеля... на случай, если я оттуда не вернусь.
– Ну давайте, постарайтесь меня разжалобить.
Я глубоко вздохнул.
– Ладно, Дрейпер, хватить отлынивать от дела. Не забывайте, что вам платят за работу. Мне обязательно нужно узнать, кто эти люди. Они впервые обнаружили себя, назначив встречу. И я должен на нее пойти.
– О Господи, – вздохнул он. – И как без вас закончилась Первая мировая война? – Последовала долгая пауза. – Ну ладно.
Однако проблема оружия оставалась. Дрейпер может делать что угодно, но я не собирался идти с пустыми руками. Бюро обслуживания уже закрыто – как и гриль-бар, где можно бы одолжить разделочный нож. Магазины в это время тоже, наверное, все закрыты – или не все?
Я спросил портье за стойкой. Он вежливо выслушал, задумался и пожал плечами.
– Разве что магазин для туристов, сэр.
– И где же он?
Он кивнул куда-то в сторону.
– Возле авиакомпании, сэр.
– А что там продают?
– Сувениры, сэр. Лыжные свитера, пивные кружки, фигурки троллей, ножи для бумаги...
– Спасибо.
Через мгновенье я уже был в магазине. Продавщица собралась закрывать, но ради клиента согласилась задержаться. Я сделал вид, что внимательно осматриваю полки с сувенирами, хотя, в действительности, предстояло сделать выбор между длинным тонким ножом для бумаги и коротким, но острым охотничьим ножом с рукояткой из оленьего рога и нарядными ножнами из шкуры. В конце концов я выбрал именно короткий нож; несмотря на его декоративность, хорошо заточенное лезвие длиной в четыре дюйма – вполне достаточно, чтобы пройти между ребрами и достать легкие.
Теперь я был готов гулять по парку.
22
С ночного неба густо сыпались тяжелые снежинки. Красиво кружась в свете уличных фонарей, они садились на одежду и тут же таяли. Я поднял воротник дубленки, спрятал подбородок и зашагал к парку.
Судя по карте города, парк начинался в конце улицы, которая называлась Оле Булль-плас. Тут же торчала статуя самого Оле, который, видимо, был скрипачом, а может быть и композитором. Интересно, как должна выглядеть статуя композитора? Если изобразить его вдохновенно смотрящим ввысь, это вполне может сойти за памятник первому метеорологу или, скажем, тому, кто первым открыл восьмой смертный грех. Мы все, конечно, знаем, что композиторы работают, сидя за фортепьяно – но какой городской совет может себе позволить какой памятник?
Вдоль этой широкой улицы было немало дискотек и баров с запотевшими стеклами, и одинокому прохожему вроде меня они сейчас казались особенно теплыми и уютными. Двое патрульных на мотоциклах с зелеными огоньками возле фар на мгновение притормозили, подозрительно в меня вглядываясь, а потом унеслись вперед. Я немного замедлил шаг, чтобы Дрейпер не отставал. Он должен был идти следом, проверяя, нет ли за мной "хвоста".
Как я помнил по карте, парк имел форму квадрата, большую часть которого занимал пруд. Место встречи выбрали явно потому, что оно давало несколько путей отхода на случай, если я приведу с собой полицейских. Впрочем, по глубокому снегу особых преимуществ это не даст. А снег валил все сильнее.
Перед входом в парк я остановился, наблюдая, как Дрейпер прошел мимо, не глядя в мою сторону, отрицательно качнул головой, и исчез в снежной пелене. Еще чуть постояв, я пошел следом. Постепенно огни за моей спиной стали меркнуть, серебристые снежные хлопья слились в сплошную серую влажную завесу со всех сторон.
У нас был свой план. Я хотел, чтобы Дрейпер подошел к месту встречи на минуту позже меня, причем с противоположной стороны. Они могли предположить, что кто-то пойдет следом за мной, но вряд ли вспомнят о возможности идти навстречу. Правда, Дрейперу для этого придется обойти вокруг пруда – но ничего, ему полезно размяться.
Неожиданно я оказался на самом берегу и едва не наткнулся на низкую металлическую решетку, за которой тянулся присыпанный снегом спуск к воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45