Доктор покосился на меня.
– Кто знает, что они видят? В аду каждый остается наедине с собой.
Кэри снова была озадачена и встревожена.
Доктор Расмуссен продолжал:
– При лечении белой горячки очень остро проявляется абстинентный синдром. Их мучают кошмары. Мы пытаемся облегчить страдание лекарствами, но у каждого организма свои особенности, и не всегда удается правильно подобрать дозу.
Он пошел вниз по лестнице. Бесконечный вопль за нашей спиной постепенно перешел в сдавленные судорожные рыдания.
Врач заметил:
– Часто достаточно бывает дотронуться до пациента – как это делает Тронн – и он возвращается к реальности.
– Должно быть. Тронн вам очень помогает, – кивнул я.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Да, он очень полезный работник. И очень сильный. К некоторым пациентам приходится применять силу. К счастью, к немногим.
– А кто поместил Ньюгорда в ваше заведение?
Он остановился и нахмурился.
– Его никто не помещал – это ведь не тюрьма и не психиатрическая больница.
– Прощу прощения, доктор, просто я читал о комиссии по трезвости, которая имеет право принудительно помещать алкоголиков в лечебные заведения, если есть неоспоримые доказательства их состояния.
Доктор Расмуссен пожал плечами и продолжал спускаться по лестнице.
– Это не больше одного процента случаев.
– Но как же герр Ньюгорд узнал о вашей лечебнице?
– Пьянство – бич моряков. Оторванность от дома, доступность спиртного, скука... Он не первый моряк, попавший к нам.
– Ну разумеется.
Мы спустились вниз. Доктор направился к выходу, нам оставалось только следовать за ним.
На площадке перед домом появился новый автомобиль – старый потрепанный "форд-кортина". Шофер курил, опершись о капот.
– Это здешнее такси. Мы сами просили прислать его сюда, – сказала Кэри.
– Будем считать, что мы уже нагулялись.
Я повернулся к доктору Расмуссену.
– Спасибо, что вы уделили нам внимание, доктор. Постарайтесь, чтобы он поскорее написал те письма – хорошо?
Доктор мрачно кивнул. Он явно не любил, когда ему указывали, что нужно делать – однако возразить было нечего. Мы пожали друг другу руки, я ощутил его крепкую ладонь. На галерее я остановился и посмотрел вокруг. По обе стороны аллеи, за клумбами с нарциссами густо росли лавр, рододендроны и какой-то хвойный кустарник.
– Летом здесь должно быть замечательно, – заметил я. – Надеюсь, пациенты понимают, как им повезло. Еще раз спасибо, доктор.
И я пошел к такси.
Кэри разговаривала с шофером.
– Следующий паром будет только через час. Если хотите, он может прокатить нас вокруг острова. Кстати, он не говорит по-английски.
Шофер был молодым, худощавым добродушным парнем. Приятно все же встретить норвежца, который не знает ни слова на твоем языке.
– Отлично. Поехали.
– Он говорит, здесь есть очень интересная церковь XII века.
– Если хотите посмотреть, давайте съездим.
– Я с удовольствием. – Кэри устроилась на переднем сиденье.
Остальная часть острова не отличалась от того, что мы уже видели: небольшие аккуратные домики и богатая растительность. Кое-где пробивался на поверхность голый камень. Вокруг острова мы объехали за двадцать минут, весь путь по спидометру составил ровно девять километров. Потом мы приехали к церкви, которая оказалась совсем рядом с лечебницей.
Мне она показалась всего лишь каменным сараем с белеными стенами и узкими стрельчатыми окнами, пусть даже ее построил сам Эрик Рыжий. И когда Кэри пошла внутрь, я предпочел немного побродить по церковному двору, где даже сейчас росла густая и влажная – это я ощущал своими ногами – трава. Стены церкви и каменная крыша были того же серого цвета, что и беспокойное море всего в нескольких ярдах внизу, у подошвы пологого склона. Кажется, это Норвежское море? Впрочем, какая разница? Ту же самую серую Атлантику и те же церкви серого камня у линии прибоя можно встретить на всем западной побережье Шотландии и Ирландии, везде, где рыбаки – вернее, некоторые из них – возвращались домой, чтобы обрести там свой вечный покой.
На каменных плитах внутри церквей под именами рыбаков выбивали слова "Пропал в море". Надпись "погиб в море" на плитах снаружи означала, что море вернуло свою добычу – порой через месяц или даже через два месяца тихой мести со стороны рыб и голодных чаек; здесь лежали те, кого смогли узнать лишь по браслету на руке или по золотому зубу... На такие могилы всегда трудно смотреть – и невозможно отвести взгляд. На таких надгробных камнях написана история любого рыбацкого поселка или даже целого острова.
До меня донесся слишком громкий кашель шофера. Подняв голову, я увидел, что он многозначительно поглядывает на часы. Я кивнул и медленно пошел между плитами ему навстречу. Когда я дошел до ворот, из церкви вышла Кэри.
Мы ехали уже пять минут, как вдруг Кэри сказала:
– Там, в церкви, я видела на камнях фамилии.
– Я тоже видел – снаружи.
– Бэнг?
– Бэнг. – И, помолчав, я добавил: – Видимо, вместе с судоходной компанией она унаследовала и большую часть острова. Возможно, ей принадлежит и лечебница.
– Тогда она должна знать, что механик Ньюгорд здесь, верно?
– Конечно – ведь она сама его сюда и поместила.
Кэри задумалась и замолчала. Когда мы подъехали к пристани, паром уже показался из-за мыса, оповещая гудками о своем прибытии.
Поднимаясь на борт, Кэри спросила:
– Выходит, она просто прячет его, пока он здесь лечится, да?
– Она его несомненно прячет. Но лечится он здесь не больше, чем я.
38
В "Виктории" нас ждал Вилли. Он только приехал и сидел над горячим кофе в уютном холле рядом с рестораном. Я представил Кэри и в двух словах рассказал о Ньюгорде, но он не выказал особого интереса, а как только я умолк, спросил:
– Все хорошо, но как насчет судового журнала?
– У меня есть фотокопия последних четырех страниц.
Он молча смотрел на меня. Пришлось пояснить.
– Я обратился в Лондоне к владельцу детективного агентства. Он организовал мой выезд, но при этом сообщил французским полицейским и поручил обыскать мой багаж. Я очень сожалею о своей ошибке.
– Не только вы – буркнул Вилли. – Ладно, в конце концов, вы его нашли, вы и потеряли, верно? И у кого он сейчас?
– У тех, на кого работает Дейв Таннер. Не знаю, кто они, но на них же он работал в Аррасе.
– Вы уверены?
– До известной степени.
Вилли нахмурился.
– Но что заставляет миссис Смит-Бэнг прятать своего свидетеля?
Он посмотрел на меня, потом на Кэри. И тут встретился взглядом с ее серьезными голубыми глазами. Не знаю, заметил ли Вилли, но на девушку он произвел неотразимое впечатление. Светлые кудри, шикарный серый костюм, клубный галстук и начищенные до блеска туфли были для нее олицетворением настоящего англичанина, на таком джентльмене просто невозможно было представить изъяна, – как пыли на королевских регалиях.
Я пожал плечами.
– Не знаю – но она его явно скрывает.
– От кого? От нас?
– От нас – ведь именно нам она солгала, но не обязательно только от нас.
Он понял.
– Но как его заставили уехать в лечебницу?
– У нее есть свой метод. – Я покосился на Кэри, но она отвернулась. – Заинтересовать Ньюгорда можно только одним. Как я понимаю, все это время он пил на ее деньги. Теперь осталось только потянуть наживку – и он послушно побежал за ней.
– Но где же тут логика, черт бы меня побрал! – вскричал Вилли и тут же вынужден был извиниться перед Кэри, которая премило покраснела. – Не понимаю, зачем спаивать своего главного свидетеля. Хорошенькое впечатление он произведет в суде! Гораздо больше смысла ему действительно пройти лечение.
Я снова пожал плечами.
– Не хочу делать вид, что мне все понятно.
– Но что же нам теперь остается? – спросила Кэри.
– Если бы я мог задать Ньюгорду кое-какие вопросы, все стало бы ясно.
– Ну да, вы мастер допросов, – пробормотал Вилли. – Но как мы до него доберемся?
– Просто пойдем и заберем его оттуда.
И тут к нам подошел Дэвид Фенвик.
– Ну и ну! Ты как тут оказался?
– Добрый день, сэр. – Мы поздоровались за руку, и он расплылся в улыбке. – Когда я узнал, что мистер Уинслоу собирается лететь сюда, я спросил, можно ли мне тоже, и мама сказала, что если с ним, то можно... Так все и вышло. Правда, занятия в школе закончились только сегодня, поэтому я прилетел прямо в школьной форме. И только теперь мне удалось переодеться.
Сейчас на нем были брюки цвета хаки, рубашка с зелено-голубым узором и куртка на молнии из плащевки. Я представил его Кэри, и он вежливо поклонился.
– Могли бы предупредить, – заметил я Вилли.
– Виноват, забыл, что вы не в курсе. После вашего вчерашнего звонка все так завертелось... – Вилли выглядел несколько растерянным.
– И как мы будем действовать? – спросил Дэвид.
Вилли протянул:
– Понимаешь, твой уполномоченный предлагает нам похитить одного человека.
Дэвид явно заинтересовался.
– Мистер Уинслоу имеет в виду спасение этого человека, – торопливо вмешался я, наблюдая за Кэри. Теперь все зависело от ее реакции.
Она нахмурилась.
– Вы хотите увезти его с Сазварстада?
– Вот именно. Ведь в обнимку с бутылкой он не сможет ничего решить. Едва он приходит в себя, ему снова предлагают выпивку, от которой он не в силах отказаться. Если забрать его оттуда и дать хоть немного протрезветь, у него появится возможность думать своей головой.
Вилли пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал.
– Но доктор Расмуссен... – начала было Кари.
– Доктор Расмуссен сам признал, что у него нет права удерживать Ньюгорда. Если он обратится в полицию – мы объясним свою ошибку. Но если он скроет это от властей, станет ясно, что он действовал незаконно.
После небольшой паузы Кэри спросила:
– Как же мы это сделаем?
Вилли только глубоко и печально вздохнул.
Когда принимаешься планировать похищение – я хотел сказать, спасение человека, сразу понимаешь, как это непростое дело требует профессионального подхода. Прежде всего нам нужен был транспорт – какое-нибудь судно. У одного знакомого Кэри был дизельный рыболовный катер, и когда она приезжала погостить в Ставангер, часто брал ее с собой на рыбалку. Сейчас она могла одолжить этот катер – якобы чтобы навестить приятеля на маленьком островке.
Еще нужно было укрытие – не отель "Виктория" и вообще не Ставангер, хотя там было удобнее всего. Кэри знала подходящее место – в пятидесяти милях от Ставангера в местечке Хуннедален у ее тети была дача. Туда вела горная дорога, о которой на карте говорилось, что зимой она закрыта. Правда, Кэри утверждала, что засыпанные снегом участки начинаются выше в горах. Но если она ошибалась, нам предстояло заночевать в битком набитой машине, застрявшей в сугробе.
Машину достать оказалось несложно – я просто поручил Вилли взять его напрокат, а заодно купить на обратном пути пару спальных мешков; по словам Кэри, на даче было кое-что из постельного белья. И наконец ее саму я чуть не забыл послать за продуктами.
К заходу солнца все было готово и около девяти мы отправились в путь.
Ночь была ясной и холодной. Ночью в море всегда свежо – особенно на такой посудине.
Деревянный рыболовецкий баркас с широкими и низкими бортами насквозь пропах любимым кошачьим лакомствам. Переднюю треть корпуса занимала каюта. Хотя высота ее не превышала трех футов, там поместилась газовая плитка, две койки, шкаф для посуды, печка с торчащей в носовой части палубы трубой и несколько кастрюль, чуть дребезжащих на гвоздях в такт двигателю.
Мотор усердно тарахтел, но огни Ставангера за кормой словно застыли на месте.
– С какой скоростью мы идем? – спросил я Кэри.
– Около пяти узлов.
Ее фигура смутно проступала на фоне мерцающих звезд. Сунув руки в карманы куртки и глубоко натянув лыжную шапочку, она придерживала румпель ногами.
– А какой максимальный ход мы сможем выжать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45