Если Вики нужен Робби, пусть приходит и забирает его.
— Теперь вопрос о моем гонораре, — сказала Ло.
— Джулия, — нахмурился Паттерсон, — Ден — наш постоянный и ценный клиент, нет необходимости...
— Все в порядке, Лоуренс, — прервал его Донован, доставая из кармана толстый конверт и протягивая его Ло.
Она открыла конверт. Если ее и удивило количество банкнот, то она ничем этого не выдала. Ло пересчитала банкноты. Десять тысяч фунтов.
— Наличные, — задумчиво произнесла она. — Очень мило.
Донован взглянул на Паттерсона, оба улыбнулись. Донован кивнул: действительно, Джулия Ло — то, что нужно.
* * *
Сидя перед кабинетом директрисы, Донован погрузился в воспоминания о собственных школьных днях. Его школа располагалась в довоенном здании из почерневшего кирпича в Салфорде. Большинство учащихся заканчивали свое обучение в шестнадцать лет. За все время, что Донован там провел, он не мог припомнить никого, кто собирался бы поступить в университет. Школа Робби — полная противоположность. Все дети в ослепительно чистой форме, которая стоила примерно столько же, сколько костюм на Савил-роу. В классе не более двадцати человек. Для Донована единственным развлечением после занятий было выкурить сигарету за школой, а Робби и его одноклассники могли выбирать спортивные секции или кружки, которые вели учителя, влюбленные в свое дело.
Одна стена в директорской приемной была завешана наградами и трофеями, выигранными школой. Особое место занимала фотография герцога Эдинбургского, посетившего школу в конце восьмидесятых годов.
Дверь в кабинет директрисы открылась, и на один безумный миг Донован почувствовал себя, словно получил шесть ударов тапком. Таково было наказание в его школьные времена — никогда не оставляло следов, но причиняло адскую боль.
— Мистер Донован? Рада вас видеть.
Директриса, высокая худая женщина с резкими чертами лица и длинными светлыми волосами, завязанными сзади в хвост, протянула Доновану ухоженную ручку с маникюром, и он пожал ее. Женщина проводила его в свой кабинет. В отличие от офиса Паттерсона здесь не было удобных диванчиков. Стояла простая мебель старого образца: ореховый стол с темно-зеленым кожаным покрытием и стулья. Медная табличка на столе гласила «Андреа Стивенсон. Директор». Ни миссис, ни мисс. Просто имя и должность. С одной стороны стола высился темно-коричневый кожаный стул, с другой — два простых деревянных. Донован услышал жужжание компьютера.
Директриса быстро подошла к столу и села.
— Я так рада наконец-таки увидеть вас, мистер Донован, — сказала она, открывая бледно-голубую папку на столе. Возможно, это досье Робби, подумал Донован. В этом случае она должна точно знать, сколько времени прошло с его последнего визита в школу. — Мы немного обеспокоены отсутствием Робби. — Директриса надела очки для чтения и заглянула в папку. — Предполагаю, с нами говорила тетя Робби.
— Моя сестра. Лора.
— Она сообщила, что Робби нездоров.
— Верно.
Женщина посмотрела на него поверх очков:
— Почему в таком случае нам не позвонили миссис Донован или вы?
— Меня не было в стране, — ответил Донован. — Робби хорошо успевает?
— Просто отлично, — заверила его директриса. — Немного шумный, но в девять лет все таковы, верно? Меня беспокоит не поведение Робби, а его отсутствие. Собрав доступные мне факты, осмелюсь предположить, что у вас дома какие-то проблемы. Я права?
Донован кивнул и опустил руки на колени, усмиряя желание стереть с лица директрисы покровительственную улыбку.
— Мать Робби оставила семейный дом, — выдавил он. — Теперь я буду заботиться о сыне.
— Вы и миссис Донован разводитесь?
— Робби застал ее в постели с моим бухгалтером.
— О Боже! — вскрикнула директриса с выражением ужаса на лице.
Донован почувствовал удовлетворение от ее реакции, но скрыл свои чувства. Он равнодушно посмотрел на нее.
— Именно. Сейчас она гуляет, а я забочусь о Робби.
— Может, мне поговорить с Робби? — спросила директриса.
— Думаю, он в порядке. Мальчик переносит случившееся довольно хорошо. А я здесь для того, чтобы ввести вас в курс дела. Моя жена больше и близко не должна подходить к Робби.
Директриса нахмурилась:
— Не уверена, что я согласна с вами.
— Она прислала судебное предписание, запрещающее мне увезти Робби. Поэтому, пока мы не разберемся, ему придется остаться в Лондоне. Я опасаюсь, что она может похитить мальчика.
Директриса задумчиво кивнула.
— Я хочу, чтобы Робби вернулся в школу как можно скорее. Но мне надо быть уверенным в том, что если Вики появится в школе, ее не подпустят к мальчику.
— Мистер Донован, боюсь, я не могу гарантировать вам этого. Миссис Донован — мать Робби. — Донован открыл рот, чтобы возразить, но директриса жестом остановила его: — У вас есть какой-нибудь официальный запрет?
— Что, например?
— Решение суда.
— Пока нет. Мой адвокат готовит апелляцию на право одиночной опеки, и мы уверены, суд примет ее.
Директриса развела руками:
— Мистер Донован, пока нет решения суда, ваша жена имеет доступ к сыну, и я не вправе...
— Вы не понимаете, — возразил Донован. — Она может похитить его. Придет с парой громил и заберет его.
Директриса печально покачала головой:
— Мистер Донован, я знаю вашу жену. Она постоянно посещала заседания родительского комитета. Жертвовала деньги нашему художественному клубу.
Донован поднялся. Директриса подскочила на стуле, словно ее ужалила оса.
— Если Вики придет в школу, пусть не приближается к Робби, — сказал он, выставив указательный палец. — В противном случае я заставлю вас отвечать. Лично вас!
— Вы угрожаете мне? — дрожащим голосом спросила директриса.
Донован нагнулся над столом, нависая над ней:
— Я говорю вам, мисс или миссис Стивенсон. Вы знаете мою жену, но не знаете меня. Поверьте, если что-нибудь случится с моим сыном, вам придется познакомиться со мной поближе. Ясно? — Донован взял медную табличку и помахал ею перед носом директрисы. — Я знаю ваше имя, а чтобы выяснить, где вы живете, потребуется пара минут. — Он бросил табличку на стол. Директриса моргнула. Лицо ее стало белее мела. Донован выпрямился и отступил на шаг. — Давайте не будем вступать на неверный путь, — мягко проговорил он. — Робби — хороший малыш. Вы хорошо потрудились, обучая его, и я ценю это. Если вам нужны пожертвования — буду рад помочь. Могу даже прийти на заседание родительского комитета. — Донован выпрямился. — Благодарю, что уделили мне время. Я жду вашего звонка в случае, если моя жена появится в школе. Звоните немедленно.
Он протянул ей визитку с номером одного из мобильных.
Директриса сидела, опустив голову и положив руки на колени. Донован держал перед ней визитку. Наконец она нерешительно взяла ее.
— Спасибо, — сказал Донован.
* * *
Донован вернулся в отель и предупредил портье, что собирается выехать. Поднялся в номер и быстро собрал вещи. Перед выходом из номера разложил все мобильники: на два из них пришло сообщение голосовой почты.
Одно на тот, которым пользовался Роха. Донован проверил его первым. Роха не сказал ничего интересного, пока ему нечего сообщить. Второе послание было от Джеми Фуллертона, информировавшего, сколько денег у него осталось от продажи картин. Триста пятьдесят тысяч фунтов.
Донован перезвонил Фуллертону и договорился встретиться с ним в своем доме позже вечером, потом спустился вниз и оплатил счет наличными.
Он поймал черный кеб, который довез его до дома. Прежде чем открыть дверь, Донован огляделся по сторонам, но не заметил ничего подозрительного. Хотя теперь, когда он вновь Танго Один, не было сомнения, что за ним следят. Они могли находиться где-нибудь на чердаке, в квартире через дорогу, в фургоне. Или сидят в припаркованной машине с мощной камерой и наблюдают издалека. Если они профессионалы, Донован мог и не заметить их.
Он вошел в дом и втащил наверх чемодан. Потом сорвал постельное белье с кровати в спальне, отнес на кухню. Сначала засунул его в стиральную машину, затем передумал и запихнул в мусорный пакет, который тотчас же вынес к мусорным бакам.
Взял еще несколько мусорных пакетов и методично обошел комнаты, отправляя в них все, что принадлежало жене. Одежду. Косметику. Видеокассеты. Диски. Сувениры. Все ее личные вещи. Он заполнил шесть мешков и выбросил их через окно спальни. Мешки плюхнулись в сад прямо у мусорного бака.
Потом Донован принял душ, переоделся в чистые брюки и футболку. Он успел высушить волосы, когда в дверь позвонили. Это был Джеми Фуллертон. Он широко улыбался, держа в руках две красные сумки с эмблемой «Манчестер юнайтед».
— Как дела, Ден? — спросил гость, переминаясь с ноги на ногу.
— Отлично, Джеми. Проходи.
Донован провел его на кухню. Фуллертон поставил сумки на стол.
— Пива? — предложил Донован.
— Можно.
Ден вытащил из холодильника две бутылки, открыл и передал одну Фуллертону. Они чокнулись.
— За преступление! — провозгласил Фуллертон.
Донован застыл, не донеся бутылку до рта:
— Что ты сказал?
Фуллертон набрал полный рот пива и вытер губы тыльной стороной ладони.
— Это настоящее преступление, как я вымогал деньги за картины. Они конкретно переплатили. — Он кивнул на сумки: — Вот твои наличные. Триста пятьдесят сверх того, что я отдал колумбийцу. Я хорош или очень хорош?
Донован поставил бутылку на стол и расстегнул одну из сумок. Она была заполнена пачками банкнот по пятьдесят фунтов. Он вытащил оттуда одну и зажал между пальцев.
— Они чистые, Ден. Можешь смело класть их на церковную тарелку.
Донован положил пачку банкнот в карман и застегнул сумку. Фуллертон поднял бутылку, Донован сделал то же.
— Отличная работа. Спасибо, Джеми.
— Хочешь дорожку? Отпраздновать?
Лицо Донована напряглось.
— Ты принес в мой дом наркотики?
Фуллертон поморщился.
— Ты ведь знаешь, что я под наблюдением? Танго Один, вот кто я!
— Танго Один?
— Так они называют тех, кого больше всего хотят засадить в тюрьму. "А" — Альфа, "Б" — Браво, "Ч" — Чарли, "Т" обозначает цель, и "Т" — Танго. Танго Один значит цель номер один. И эта цель — я. Возможно, они сейчас повсюду. И ты притащил в мой дом наркоту? Какая глупость!
— Черт побери! Прости. Только для личного пользования. Пара граммов. — Он улыбнулся. — Хороший товар, даже слишком.
— Это по твоей физиономии видно. Ты похож на нализавшегося сливок кота.
Фуллертон вытащил маленький серебряный пузырек:
— Хочешь немного?
— Ты что, не слышал меня, Джеми?
— Да, но если мы избавимся от улики, что они смогут сделать? Должен сказать — штука классная, Ден. Купил у парня в Челси-Харбор, который снабжает половину телевизионщиков в Лондоне.
Донован хотел было поспорить, но вид Фуллертона, жаждущего кокаина, вызвал у него смех.
— Ладно, ублюдок, — сказал он, поднимая обе сумки. — Думаю, ты заслужил.
Донован отнес сумки в кабинет. Однако теперь без полотен Баттерсуорта сейф был хорошо виден, и Донован решил не прятать туда деньги. Он поднялся наверх, откинул складную лестницу, которая вела на чердак, и засунул сумки за бак с водой.
К тому времени как он вернулся на кухню, Фуллертон приготовил на кухонном столе четыре дорожки кокаина и скрутил в трубочку пятидесятифунтовую банкноту.
— Ты говорил — дорожку, — напомнил Донован. — Одну.
— Я солгал, — ответил Фуллертон.
Он наклонился над столом, втянул одну из дорожек, откинул голову и вздохнул:
— Ух!..
Потом протянул трубочку Доновану. Тот помотал головой.
Фуллертон втянул три оставшиеся дорожки.
— Будь осторожен, ладно? Не приноси наркоту, если я поблизости. Они ждут любой промашки, чтобы схватить меня.
— Понял, Ден. — Фуллертон сделал рукой скаутский салют и улыбнулся. — Гип-гип-ура.
— Ты никогда не был скаутом.
— Как и ты.
Донован улыбнулся и покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Теперь вопрос о моем гонораре, — сказала Ло.
— Джулия, — нахмурился Паттерсон, — Ден — наш постоянный и ценный клиент, нет необходимости...
— Все в порядке, Лоуренс, — прервал его Донован, доставая из кармана толстый конверт и протягивая его Ло.
Она открыла конверт. Если ее и удивило количество банкнот, то она ничем этого не выдала. Ло пересчитала банкноты. Десять тысяч фунтов.
— Наличные, — задумчиво произнесла она. — Очень мило.
Донован взглянул на Паттерсона, оба улыбнулись. Донован кивнул: действительно, Джулия Ло — то, что нужно.
* * *
Сидя перед кабинетом директрисы, Донован погрузился в воспоминания о собственных школьных днях. Его школа располагалась в довоенном здании из почерневшего кирпича в Салфорде. Большинство учащихся заканчивали свое обучение в шестнадцать лет. За все время, что Донован там провел, он не мог припомнить никого, кто собирался бы поступить в университет. Школа Робби — полная противоположность. Все дети в ослепительно чистой форме, которая стоила примерно столько же, сколько костюм на Савил-роу. В классе не более двадцати человек. Для Донована единственным развлечением после занятий было выкурить сигарету за школой, а Робби и его одноклассники могли выбирать спортивные секции или кружки, которые вели учителя, влюбленные в свое дело.
Одна стена в директорской приемной была завешана наградами и трофеями, выигранными школой. Особое место занимала фотография герцога Эдинбургского, посетившего школу в конце восьмидесятых годов.
Дверь в кабинет директрисы открылась, и на один безумный миг Донован почувствовал себя, словно получил шесть ударов тапком. Таково было наказание в его школьные времена — никогда не оставляло следов, но причиняло адскую боль.
— Мистер Донован? Рада вас видеть.
Директриса, высокая худая женщина с резкими чертами лица и длинными светлыми волосами, завязанными сзади в хвост, протянула Доновану ухоженную ручку с маникюром, и он пожал ее. Женщина проводила его в свой кабинет. В отличие от офиса Паттерсона здесь не было удобных диванчиков. Стояла простая мебель старого образца: ореховый стол с темно-зеленым кожаным покрытием и стулья. Медная табличка на столе гласила «Андреа Стивенсон. Директор». Ни миссис, ни мисс. Просто имя и должность. С одной стороны стола высился темно-коричневый кожаный стул, с другой — два простых деревянных. Донован услышал жужжание компьютера.
Директриса быстро подошла к столу и села.
— Я так рада наконец-таки увидеть вас, мистер Донован, — сказала она, открывая бледно-голубую папку на столе. Возможно, это досье Робби, подумал Донован. В этом случае она должна точно знать, сколько времени прошло с его последнего визита в школу. — Мы немного обеспокоены отсутствием Робби. — Директриса надела очки для чтения и заглянула в папку. — Предполагаю, с нами говорила тетя Робби.
— Моя сестра. Лора.
— Она сообщила, что Робби нездоров.
— Верно.
Женщина посмотрела на него поверх очков:
— Почему в таком случае нам не позвонили миссис Донован или вы?
— Меня не было в стране, — ответил Донован. — Робби хорошо успевает?
— Просто отлично, — заверила его директриса. — Немного шумный, но в девять лет все таковы, верно? Меня беспокоит не поведение Робби, а его отсутствие. Собрав доступные мне факты, осмелюсь предположить, что у вас дома какие-то проблемы. Я права?
Донован кивнул и опустил руки на колени, усмиряя желание стереть с лица директрисы покровительственную улыбку.
— Мать Робби оставила семейный дом, — выдавил он. — Теперь я буду заботиться о сыне.
— Вы и миссис Донован разводитесь?
— Робби застал ее в постели с моим бухгалтером.
— О Боже! — вскрикнула директриса с выражением ужаса на лице.
Донован почувствовал удовлетворение от ее реакции, но скрыл свои чувства. Он равнодушно посмотрел на нее.
— Именно. Сейчас она гуляет, а я забочусь о Робби.
— Может, мне поговорить с Робби? — спросила директриса.
— Думаю, он в порядке. Мальчик переносит случившееся довольно хорошо. А я здесь для того, чтобы ввести вас в курс дела. Моя жена больше и близко не должна подходить к Робби.
Директриса нахмурилась:
— Не уверена, что я согласна с вами.
— Она прислала судебное предписание, запрещающее мне увезти Робби. Поэтому, пока мы не разберемся, ему придется остаться в Лондоне. Я опасаюсь, что она может похитить мальчика.
Директриса задумчиво кивнула.
— Я хочу, чтобы Робби вернулся в школу как можно скорее. Но мне надо быть уверенным в том, что если Вики появится в школе, ее не подпустят к мальчику.
— Мистер Донован, боюсь, я не могу гарантировать вам этого. Миссис Донован — мать Робби. — Донован открыл рот, чтобы возразить, но директриса жестом остановила его: — У вас есть какой-нибудь официальный запрет?
— Что, например?
— Решение суда.
— Пока нет. Мой адвокат готовит апелляцию на право одиночной опеки, и мы уверены, суд примет ее.
Директриса развела руками:
— Мистер Донован, пока нет решения суда, ваша жена имеет доступ к сыну, и я не вправе...
— Вы не понимаете, — возразил Донован. — Она может похитить его. Придет с парой громил и заберет его.
Директриса печально покачала головой:
— Мистер Донован, я знаю вашу жену. Она постоянно посещала заседания родительского комитета. Жертвовала деньги нашему художественному клубу.
Донован поднялся. Директриса подскочила на стуле, словно ее ужалила оса.
— Если Вики придет в школу, пусть не приближается к Робби, — сказал он, выставив указательный палец. — В противном случае я заставлю вас отвечать. Лично вас!
— Вы угрожаете мне? — дрожащим голосом спросила директриса.
Донован нагнулся над столом, нависая над ней:
— Я говорю вам, мисс или миссис Стивенсон. Вы знаете мою жену, но не знаете меня. Поверьте, если что-нибудь случится с моим сыном, вам придется познакомиться со мной поближе. Ясно? — Донован взял медную табличку и помахал ею перед носом директрисы. — Я знаю ваше имя, а чтобы выяснить, где вы живете, потребуется пара минут. — Он бросил табличку на стол. Директриса моргнула. Лицо ее стало белее мела. Донован выпрямился и отступил на шаг. — Давайте не будем вступать на неверный путь, — мягко проговорил он. — Робби — хороший малыш. Вы хорошо потрудились, обучая его, и я ценю это. Если вам нужны пожертвования — буду рад помочь. Могу даже прийти на заседание родительского комитета. — Донован выпрямился. — Благодарю, что уделили мне время. Я жду вашего звонка в случае, если моя жена появится в школе. Звоните немедленно.
Он протянул ей визитку с номером одного из мобильных.
Директриса сидела, опустив голову и положив руки на колени. Донован держал перед ней визитку. Наконец она нерешительно взяла ее.
— Спасибо, — сказал Донован.
* * *
Донован вернулся в отель и предупредил портье, что собирается выехать. Поднялся в номер и быстро собрал вещи. Перед выходом из номера разложил все мобильники: на два из них пришло сообщение голосовой почты.
Одно на тот, которым пользовался Роха. Донован проверил его первым. Роха не сказал ничего интересного, пока ему нечего сообщить. Второе послание было от Джеми Фуллертона, информировавшего, сколько денег у него осталось от продажи картин. Триста пятьдесят тысяч фунтов.
Донован перезвонил Фуллертону и договорился встретиться с ним в своем доме позже вечером, потом спустился вниз и оплатил счет наличными.
Он поймал черный кеб, который довез его до дома. Прежде чем открыть дверь, Донован огляделся по сторонам, но не заметил ничего подозрительного. Хотя теперь, когда он вновь Танго Один, не было сомнения, что за ним следят. Они могли находиться где-нибудь на чердаке, в квартире через дорогу, в фургоне. Или сидят в припаркованной машине с мощной камерой и наблюдают издалека. Если они профессионалы, Донован мог и не заметить их.
Он вошел в дом и втащил наверх чемодан. Потом сорвал постельное белье с кровати в спальне, отнес на кухню. Сначала засунул его в стиральную машину, затем передумал и запихнул в мусорный пакет, который тотчас же вынес к мусорным бакам.
Взял еще несколько мусорных пакетов и методично обошел комнаты, отправляя в них все, что принадлежало жене. Одежду. Косметику. Видеокассеты. Диски. Сувениры. Все ее личные вещи. Он заполнил шесть мешков и выбросил их через окно спальни. Мешки плюхнулись в сад прямо у мусорного бака.
Потом Донован принял душ, переоделся в чистые брюки и футболку. Он успел высушить волосы, когда в дверь позвонили. Это был Джеми Фуллертон. Он широко улыбался, держа в руках две красные сумки с эмблемой «Манчестер юнайтед».
— Как дела, Ден? — спросил гость, переминаясь с ноги на ногу.
— Отлично, Джеми. Проходи.
Донован провел его на кухню. Фуллертон поставил сумки на стол.
— Пива? — предложил Донован.
— Можно.
Ден вытащил из холодильника две бутылки, открыл и передал одну Фуллертону. Они чокнулись.
— За преступление! — провозгласил Фуллертон.
Донован застыл, не донеся бутылку до рта:
— Что ты сказал?
Фуллертон набрал полный рот пива и вытер губы тыльной стороной ладони.
— Это настоящее преступление, как я вымогал деньги за картины. Они конкретно переплатили. — Он кивнул на сумки: — Вот твои наличные. Триста пятьдесят сверх того, что я отдал колумбийцу. Я хорош или очень хорош?
Донован поставил бутылку на стол и расстегнул одну из сумок. Она была заполнена пачками банкнот по пятьдесят фунтов. Он вытащил оттуда одну и зажал между пальцев.
— Они чистые, Ден. Можешь смело класть их на церковную тарелку.
Донован положил пачку банкнот в карман и застегнул сумку. Фуллертон поднял бутылку, Донован сделал то же.
— Отличная работа. Спасибо, Джеми.
— Хочешь дорожку? Отпраздновать?
Лицо Донована напряглось.
— Ты принес в мой дом наркотики?
Фуллертон поморщился.
— Ты ведь знаешь, что я под наблюдением? Танго Один, вот кто я!
— Танго Один?
— Так они называют тех, кого больше всего хотят засадить в тюрьму. "А" — Альфа, "Б" — Браво, "Ч" — Чарли, "Т" обозначает цель, и "Т" — Танго. Танго Один значит цель номер один. И эта цель — я. Возможно, они сейчас повсюду. И ты притащил в мой дом наркоту? Какая глупость!
— Черт побери! Прости. Только для личного пользования. Пара граммов. — Он улыбнулся. — Хороший товар, даже слишком.
— Это по твоей физиономии видно. Ты похож на нализавшегося сливок кота.
Фуллертон вытащил маленький серебряный пузырек:
— Хочешь немного?
— Ты что, не слышал меня, Джеми?
— Да, но если мы избавимся от улики, что они смогут сделать? Должен сказать — штука классная, Ден. Купил у парня в Челси-Харбор, который снабжает половину телевизионщиков в Лондоне.
Донован хотел было поспорить, но вид Фуллертона, жаждущего кокаина, вызвал у него смех.
— Ладно, ублюдок, — сказал он, поднимая обе сумки. — Думаю, ты заслужил.
Донован отнес сумки в кабинет. Однако теперь без полотен Баттерсуорта сейф был хорошо виден, и Донован решил не прятать туда деньги. Он поднялся наверх, откинул складную лестницу, которая вела на чердак, и засунул сумки за бак с водой.
К тому времени как он вернулся на кухню, Фуллертон приготовил на кухонном столе четыре дорожки кокаина и скрутил в трубочку пятидесятифунтовую банкноту.
— Ты говорил — дорожку, — напомнил Донован. — Одну.
— Я солгал, — ответил Фуллертон.
Он наклонился над столом, втянул одну из дорожек, откинул голову и вздохнул:
— Ух!..
Потом протянул трубочку Доновану. Тот помотал головой.
Фуллертон втянул три оставшиеся дорожки.
— Будь осторожен, ладно? Не приноси наркоту, если я поблизости. Они ждут любой промашки, чтобы схватить меня.
— Понял, Ден. — Фуллертон сделал рукой скаутский салют и улыбнулся. — Гип-гип-ура.
— Ты никогда не был скаутом.
— Как и ты.
Донован улыбнулся и покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58