Он вам сразу скажет, где можно искать. Поедет с вами, и возьмете того…
- Раз навсегда совсем? - спросил серьезно Тихонов.
- Что? - растерялся дежурный. - А, ну да!..
- Все ясно, - встал Шарапов.
- Так что, звонить Савельеву? - спросил дежурный. - Он живо будет…
- А где он живет? - поинтересовался Тихонов.
- Да здесь же, на Третьей Останкинской. Подождете?
- Некогда, - отказался Шарапов. - Вы нам дайте человека. Мы поедем к Савельеву домой, чтобы сразу тронуться - времени терять нельзя. А вы ему пока позвоните, чтобы собрался.
Они вышли в дежурную часть. Быков читал «Вечерку», в углу тихо бубнил закипающий на плитке медный чайник. Пьяница сочно похрапывал на деревянной скамье.
- Хорошо, Тихонов, а? Благодать?
- Куда как. Ладно, поехали.
Дежурный сказал Быкову:
- Поезжай с товарищами к Савельеву. Покажешь квартиру…
Машины рванулись на улицу. Тихонов повернул ветровик на себя и расстегнул рубашку. Тугая резиновая струя теплого ветра ударила в грудь. Тихонов жадно вдыхал его и не мог надышаться, потому что там, внутри, под сердцем, что-то пронзительно тонко, сверляще болело. «Набегался сегодня по жаре», - подумал он.
Шофер неодобрительно покосился на него:
- Прикройте окошко, товарищ Тихонов, а то вам насифонит…
- Ерунда, дядя Коля, на улице сейчас, наверное, не меньше тридцати.
- Ну да! Я по себе знаю эту паскудную погоду. Весь мокрый - как подует, так насморк готов. Как в аптеке.
- Ничего, дядя Коля. Я здоров как бык.
Сзади зашевелился тщедушный Быков:
- Вот уж мне-то не повезло с фамилией. Прямо насмешка какая-то! При моей фамилии такую сложению щуплую иметь?
- Сложение, Быков, пустяки, - сказал Шарапов. - Ты духом силен, наверное.
- «Отличника милиции» имею, - гордо отозвался Быков.
- А ты еще про сложение толкуешь, - засмеялся Тихонов.
Машины выехали на площадь. В прожекторах холодно сияла кривая титановая игла - обелиск космонавтов.
- Из титана весь. Самый прочный и тугоплавкий металл в мире, - показал на него Быков.
Шарапов чиркнул спичкой, задымил папиросой.
- На, Стас, закури.
- Спасибо. Еще не научился.
Шарапов затянулся, помолчал, потом сказал:
- Я бы с ней поменялся на сегодня этими достоинствами…
- С кем? - не понял Быков.
- С иглой, - ответил Стас за Шарапова. Звонили в дверь долго. Ни звука.
- Что же, нет его дома? - удивился Быков. - Он сменился с дежурства только, сказал, что спать идет. Может, спит так крепко?
Позвонили еще раз. Открылась дверь соседней квартиры, вышла толстая немолодая женщина с дюжиной бигуди под капроновой косынкой.
- Чего трезвоните? Нет их никого дома.
- А Саша не заходил сегодня? - шагнул вперед Шарапов.
- Заходил. Взял из холодильника продукты и поехал к теще. Ко мне заглядывал перед уходом, деньги оставил - за квартиру уплатить.
- А вы не знаете случайно, где теща живет?
- А кто вы такие будете? - В этот момент она увидела Быкова в форме, незаметного за широкими плечами Шарапова. - С работы, наверное?
- Да. Он очень срочно нужен, - сказал с нажимом Тихонов.
- Срочно! А у вас «несрочно» бывает? - сварливо сказала соседка. - Какая-то бесова работа - ни днем ни ночью покоя нет. Все добрые люди спят, а Сашке чуть не через день: «Вставай, срочно!»
- Его для того и поднимают среди ночи, чтобы все добрые люди спать могли, - улыбнулся Тихонов.
- Да куда вы на ночь глядя тещу его поедете искать?
- Некогда нам утра ждать. Вы же сами говорите, что у нас в милиции всегда срочно, - подлизнулся Шарапов.
- Не знаю я, где его теща живет. Точно не знаю. Только помню, что Сашка как-то говорил, будто его теща в одном доме с моей дочерью живет.
- А как зовут его тещу?
- Не знаю. Жену Галей зовут.
- А вашу дочку?
- Ксения Романовна. В Марьиной роще они живут, в Шестом проезде, дом восемь, квартира пятнадцать.
- Спасибо большое…
Садясь в машину, Тихонов задумчиво пробормотал:
- Идет время, идет. Как бы Крот не надумал двинуться куда-нибудь…
- Вокзалы, аэропорты и автостанции заблокированы.
- Так. Ты, Быков, поедешь с нами. Ты у нас, - кивнул на его форму, - самый представительный сейчас…
Оперативные «Волги» неслись в Марьину рощу.
Нажимая кнопку звонка, Шарапов молча показал Тихонову на часы - без десяти одиннадцать.
- Кто?
- Откройте, пожалуйста. Из милиции.
В освещенном дверном проеме стоял молодой человек в пижаме, с рейсшиной в руке. Другой рукой он поправил очки.
- Проходите. Чем, простите, обязан?
- Прежде всего просим прощения за беспокойство. Мы нуждаемся в помощи вашей супруги.
В прихожую вышла женщина в коротком красивом халате.
- Ксения Романовна?
- Да. В чем дело?
- Здравствуйте. Нас адресовала сюда ваша мама. Она живет рядом с нашим сотрудником, который находится сейчас в этом доме у своей тещи. Не знаете ли вы ее - дочку зовут Галя? - спросил Тихонов.
- Мне кажется, что это Галя Степанова. Она в третьем подъезде живет, на четвертом или на пятом этаже.
- Большое спасибо. И еще раз извините.
- Ничего, ничего… Да, квартира их на площадке слева…
Когда шли вдоль длинного, как пассажирский пароход, дома, Шарапов сказал:
- Чувствуешь, ветерок подул?
- Ветерок! Ты посмотри на небо лучше, какие тучи идут. Гроза будет. Самое время для Крота сейчас рвануть отсюда…
Вошли в подъезд. Тихонов подергал замок на лифте.
- Вот скажи мне, какой это идиот придумал лифты на ночь запирать?
- Позвони в гортехнадзор. Наверное, надо так.
- Кому надо?
- Откуда я знаю? Наверное, чтоб детишки одни не катались.
- Какие детишки? Ночью?
- Слушай, придумай мне вопросы полегче. Я и так от этой духоты погибаю. Рубаху хоть выкручивай.
На четвертом этаже позвонили.
- Сашу Савельева можно видеть?
- Здесь нет никакого Саши, - сердито ответили через дверь.
Позвонили на пятом. Кто-то прошлепал по полу босиком, щелкнул замок. Перед нами стоял заспанный рыжий парень в трусах.
- Вот он! - облегченно выдохнул Быков.
- Здравствуй, Савельев. Ну и зарылся ты, я тебе скажу, - протянул руку Шарапов.
- Здравствуйте, товарищ майор. Раньше морячки говорили: «Если хочешь спать в уюте, спи всегда в чужой каюте». Заходите пока на кухню, а то мои нестроевые улеглись уже…
Тихонов пустил из крана воду, долго ждал, пока сольется. Поискал глазами стакан, но на столике было так же чисто и пусто, как во всей кухне. Нагнулся и долго пил прямо из крана тепловатую воду, а жажда все равно не проходила. В груди притаилась боль, и Тихонов подумал: «Ладно, пустяки. Завтра отосплюсь, и все пройдет. Устал здорово».
Савельев вошел в кухню, светя красными кудрями, как нимбом. Он был уже в брюках и рубашке.
- Что, сам сообразил? - усмехнулся Шарапов.
- Не в гости же вы пришли, - хмуро ответил Савельев.
- Понятно, не в гости. В гости мы бы к тебе пораньше заглянули, - и без всякого перехода спросил: - Ты Крота помнишь, по сводке? Костюка Геннадия?
- Да-а. Припоминаю… А что?
- А то, что он на твоей территории окопался.
Бледное лицо Савельева скривилось:
- Вот чума!
- Эмоции придержи. Давай подумаем, где он может жить на Мавринской улице. Дом старый, без ванны.
- Сейчас, - Савельев вышел из кухни и вернулся минуту спустя с двумя стульями. - Садитесь, товарищ, - сказал он Тихонову, жадно вдыхавшему воздух из окна.
- Это Тихонов, из управления БХСС. Они, собственно, на Крота и вышли, - представил Шарапов. Сели к столу.
- Мавринская улица - пограничная полоса массовой застройки, - сказал Савельев. - Вся левая сторона - новые дома. Старые дома - только справа. Есть на правой стороне и новые. Старых домов у меня там… подождите, подождите… семь. Номера четвертый, шестой, десятый, четырнадцатый, шестнадцатый, двадцатый и двадцать восьмой. Так. Все они относятся к ЖЭКу номер восемь. Если хотите, давайте поедем сейчас к Берковской, она нам здорово может помочь.
- Кто это?
- Берковская? Ну, эта дама - целая эпоха Останкина - Владыкина. Она здесь всю жизнь прожила и лет двадцать работает в ЖЭКе. В новые дома много народу сейчас вселилось, за эти я вам не ручаюсь; а в старых домах она всех людей до единого знает.
- Давай собирайся, поедем.
- Голому собираться - только подпоясаться. Пошли. Подождите только - своим скажу.
Оперативники вышли, дробно забарабанили каблуками по лестнице. Внизу их догнал расстроенный Савельев:
- Жена к черту послала. «Житья, - говорит, - нет с тобой никакого».
- Это она зря. Можно сказать, и без ее пожеланий туда направляемся, - бросил Тихонов.
Шарапов захлопнул дверцу «Волги», весело сказал Савельеву:
- Это, милый, пустяки. У тебя стажа еще маловато. От меня жена два раза уходила. Ничего! Возвращаются. Поехали!..
Дверь открыла девочка с длинненьким тонким носиком, с грустными черными глазами:
- А мамы нет дома…
- Где же Анна Марковна, Женечка? - спросил Савельев.
- Она с тетей Зиной в кино пошла.
- Тьфу, напасть какая, - разозлился Тихонов. Савельев только вступил в игру, у него сил было больше.
- А в какое кино?
- В парк Дзержинского.
- Женечка, не знаешь, на какой сеанс?
- На девять часов.
- Странно, - взглянул на часы Шарапов, - если на девять, то она уже должна быть дома.
- Не знаю, - пожала девочка худенькими плечиками.
- А может быть, там две серии? Ты не заметил, когда проезжали, что идет? - спросил Тихонов у Шарапова.
- Нет.
- Давайте так: оставим здесь Быкова. Как придет Анна Марковна, пусть они вместе идут в отделение. А мы поедем к кинотеатру, может быть, картина действительно в две серии, - тогда сразу ее перехватим, - предложил Савельев.
- Дело, - одобрил Шарапов.
- Сколько же мне сидеть здесь? - взмолился Быков.
- Часок посиди. Пока, - махнул рукой Савельев. Машины, шипя, рванулись к Останкинскому валу,
- Ну и вечерок, накатаемся досыта, - хмыкнул Тихонов.
- За это имеешь тридцать суток отпуска, - подмигнул Шарапов.
- Боюсь, что он мне понадобится прямо завтра.
- То-то, будешь знать нашу МУРовскую работу, - съехидничал Шарапов.
- Конечно, работа, мол, только у вас. У нас - курорт… Паланга…
Машины развернулись и встали около входа в парк. Савельев уверенно шел по сумрачным аллеям к кинотеатру. Когда перед ними вырос огромный плакат «Безумный, безумный, безумный мир», Тихонов облегченно вздохнул. Сквозь тонкие дощатые стены летнего кинотеатра доносились выстрелы, грохот, вопли, хохот зрителей.
- Объявляется перекур. А ты, Савельев, пойди разведай, как там и что.
Уселись на скамейку. Шарапов глубоко, со вкусом затягивался папиросой. Внезапно сильной тяжелой волной подул ветер. Дружно зашелестели листья над головой. Тихонов поглядел вверх: в небе вспыхивали и быстро гасли отсветы молний. Он вытер платком пот со щек, шеи, лба и подумал: «Как было бы хорошо, если б стреляли только в кино!»
Спросил:
- Как ты думаешь, Владимир Иваныч, мир действительно безумный?
- Не-а, мир разумен. И добр. Нужно только уничтожить все, что плодит зло.
- Ничего себе, простенькая работенка!
- Была бы простенькая, не держали бы таких орлов, как мы с тобой, - засмеялся Шарапов.
Вынырнул из темноты Савельев. Рядом с ним шла женщина.
- Ты посмотри! - ахнул Тихонов. - Он вроде ее из кино выудил!
- Здравствуйте, ребята, - просто, как со старыми знакомыми, поздоровалась женщина. В руках у нее была пачка вафель. - Сейчас мы с Савельевым подумаем, в каком доме это может быть, а вы пока погрызите,ротянула она оперативникам вафли.
- Спасибо, - растерялся Шарапов.
Анна Марковна о чем-то спорила с Савельевым, тот не соглашался, она напористо предлагала какие-то варианты. Потом Савельев сказал:
- Анна Марковна уверена, что снимать комнату он может только у старухи Ларионихи. В других местах везде отпадает: или жить негде, или просто не сдают…
Вновь ударил сильный порыв ветра. Он сорвал с какого-то динамика мелодичный звон, принес его сюда, напомнил: бьют куранты. Полночь. Начинается новый день. А Крот в это время…
Полночь
Шадрин, стоя у открытого окна, прислушивался.
- Слышишь? - повернулся он к своему заместителю Кольцову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25