— Так ты хочешь, чтобы я дала тебе деньги взаймы как вложение в охоту за приданым?
— Да, — подтвердил Беннет, оборачиваясь. — Могу сказать только, что пяти тысяч фунтов будет вполне достаточно. Если пожелаешь, готов через восемь месяцев начать платить долг плюс десять процентов годовых. Возможно, ты захочешь выкупить мою долю наследства. Богу известно, что больше всего на свете мне не хочется возиться с беременными шлюхами. Как ты отнесешься к такому предложению?
Кэролайн не знала, что ответить, и это было странным, потому что обычно слова без всяких затруднений слетали с языка. Она лишь молча смотрела на Беннета и гадала, что же он все-таки за человек. Девушка долго не могла подобрать ответа и наконец выговорила;
— Я подумаю об этом, Беннет. Ну а пока почему бы тебе не заняться чем-нибудь полезным?
— Чем именно? Встречаться с этими чертовски скучными фермерами? Самому чинить их коттеджи? Заставить себя слушать нескончаемые разговоры об их жалком урожае, вечно гниющем в полях из-за бесконечных дождей? Желаешь, чтобы я сидел с мистером Думбартоном и выражал ему сочувствие по поводу того, что вместо мужчины хозяйкой здесь снова стала женщина? Хочешь, чтобы я выводил дурацкие цифры в счетной книге? Проводил часы в оловянных рудниках и, подобно Оуэну, лизал сапоги Питри? О да, я видел в Уил Китти, как он шагал рядом с этим проклятым управляющим и заискивал при этом перед ним, как мальчишка-школьник: почтительно слушал то, что он соизволит сказать, и только что на задних лапках не стоял при этом.
— Если ты женишься на наследнице, Беннет, все равно придется заняться чем-то полезным. Если у нее будет имение — твой долг и обязанность управлять им. Представь, что родственники твоей жены окажутся банкирами, что ж, в таком случае от тебя потребуется научиться всем тонкостям их дела.
— Я найму управляющею, — пренебрежительно бросил Беннет. — И скорее отправлюсь в Америку, чем переступлю порог банка. Говорю тебе, Кэролайн, я джентльмен. Джентльмены не занимаются торговлей. И вообще ничем не утруждают себя.
Кэролайн, поднявшись, оперлась ладонями о крышку стола:
— Ты глупец, Беннет, но я все же подумаю о твоем предложении, хотя просто рука не поднимается давать деньги, зная при этом, что ты и обманом заставишь какую-нибудь бедняжку выйти за тебя замуж.
— В таком случае ты никогда не избавишься от меня, Кэролайн. Теперь это не только твой, но и мой дом. А наверху ждут три беременные потаскухи. После того, как они наконец выродят своих ублюдков, у меня будет неплохой выбор. Возможно, я не буду так уж скучать.
Повернувшись, он направился к порогу, насвистывая так беззаботно, словно не имел в этом мире ни бед, ни забот. Будь проклят Беннет! Он прав. Что же ей делать?
* * *
— Кэролайн, что происходит? Выглядишь так, словно готова пристрелить кого-то.
Она металась взад-вперед по гостиной Норта по-прежнему в таком бешенстве, что почти задыхалась.
— Это Беннет, — с трудом пробормотала она, пытаясь говорить как можно спокойнее, хотя голос по-прежнему дрожал от ярости. Девушка остановилась на мгновение, но тут же снова начала мерять шагами комнату. Норт, медленно выпрямившись, спросил с угрозой в голосе:
— Этот жалкий маленький ублюдок оскорбил вас? Его резкий тон привел девушку в себя. Так если ее оскорбят, он разозлится? Тогда, возможно…
Кэролайн улыбнулась широкой, ослепительной улыбкой, заставившей Норта немедленно пожалеть о том, что он не удержался и снова не вовремя открыл свой чертов рот. Что же касается Кэролайн., поистине странно, но ее гнев на Беннета неожиданно рассеялся, словно дождевые облака. И не осталось ничего, кроме яркого солнца.
— Нет, он не оскорбил меня, — радостно объявила она, — по крайней мере не нагрубил. Просто хочет получить пять тысяч фунтов, чтобы поехать в Лондон и заполучить в жены богатую наследницу. Потом я могу выкупить его долю за большие деньги, конечно. После чего он сможет вести жизнь бездельника и мота.
— Но это еще не все, не так ли, Кэролайн? Все его великие замыслы попросту заставили бы вас рассмеяться. Признавайтесь, что еще ?
— Сказал, что если не дам ему денег, он подождет, пока девушки “не выродят своих ублюдков”, так что у него окажется неплохой выбор. И назвал их развратницами, вел себя так, словно султан в своем гареме.
Норт обнаружил, что не может отвести взгляда от ее вздымающейся груди. Пальцы просто зудели от желания коснуться ее, ласкать эти теплые холмики, держать их в ладонях, закрыть глаза и отдаться восхитительным ощущениям. Встряхнувшись, Норт поднялся:
— Какой помощи вы ждете от меня?
— О, это не ваша проблема, Норт. Простите, я так рассердилась, а Реджина сама прибрела сюда, не дожидаясь, пока я скажу, куда ехать. Что вы сделали с моей кобылой, кроме того, что изменили ее имя? Она любит вас до безумия. Просто отвратительно. Я кормила ее с того момента, как она появилась на свет, однако Реджина готова на все ради вас, и это после двух дней знакомства.
— Вам следовало бы подарить Реджину мне.
— Ни за что! Почему Тритоп в меня не влюбился? Я хорошо с ним обращалась, даже пела. Но, завидев вас, он тут же помчался навстречу. Не мог дождаться, пока расстанется со мной. Это просто несправедливо!
— Можете считать меня волшебником, — разрешил Норт.
— Ладно, это справедливо, но вот насчет лошадей…
— Кэролайн, немедленно прекратите.
— О, вам это понравится, — вздохнула Кэролайн. — Кум едва не скончался на месте, когда, открыв дверь, нашел меня стоящей на пороге с хлыстом в руке. Правда, я постукивала им по башмаку, воображая, что это спина Беннета.
— Могу представить, — кивнул Норт. — Так что же вы все-таки хотите от меня, Кэролайн?
Пристально посмотрев ему в глаза, девушка тихо прошептала:
— Я хочу, чтобы вы обняли меня, просто обняли.., и потом, если вам понравится, возможно, вам захочется целовать и ласкать меня, как раньше. Это чудесно… Мне было так хорошо.
Норт, вздрогнув, не шевельнулся, только крепче сжал кулаки, — Уезжайте, Кэролайн. Прошу вас! У меня много дел. И нет больше времени на подобные глупости. Если хотите, чтобы я прикончил Беннета, только попросите. Что же до всего остального.., немедленно уходите. Я совершенно не заинтересован ни в чем подобном.
— О нет, я не уйду, — покачала головой Кэролайн, подходя ближе. Норт стоял неподвижно, застыв, как статуя, но не сделал попытки отстраниться.
— Миссис Трибо оказалась права — жизнь слишком ненадежна, чтобы долго колебаться. — Встав на цыпочки, она поцеловала его в губы, легко коснулась кончиком пальца подбородка, носа, осторожно пригладила темные брови.
— Ты так прекрасен, Норт. Пожалуйста, поцелуй меня.
— Черт бы тебя побрал! — выдавил Норт, — Я мужчина и не могу быть прекрасен. Говорил же, мужчины слишком неуклюжи и мускулисты, и неповоротливы, и…
Он поцеловал ее, по-прежнему сжимая кулаки, но уже через мгновение Кэролайн оказалась в его объятиях: он лихорадочно гладил ее по спине и все крепче прижимал к груди. Он приподнял девушку так, что губы их оказались рядом. Норт тяжело дышал, его язык оказался у нее во рту, лаская, и он едва сдерживался, чтобы не вскрикнуть от жгучего наслаждения.
— Милорд…
Он хотел задрать юбки, ощутить мягкую плоть ее бедер, видеть, как эти стройные нога раздвигаются для него…
— Милорд…
— О черт, — пробормотал он, не отрывая губ от ее рта, дрожа, как нищий паралитик, не понимая ни слова, сосредоточившись лишь на ощущениях, вызванных прикосновениями к ней, и мыслях о том, что он хотел бы взять ее прямо здесь, в гостиной, на полу. Господи, да, Норт умирал от желания ощутить под пальцами эту плоть, почувствовать ее влажные глубины, ее жгучую потребность в нем, целовать губы, пока зачарованную улыбку не исказит стон страсти.
— Милорд, все это крайне неприлично и неприемлемо со всех точек зрения. Вы должны взять себя в руки и отстраниться от Особы Женского Пола. У нас гости, которыми просто невозможно пренебречь.
Медленно, тяжело дыша, чтобы обрести хотя бы подобие спокойствия, Норт освободился от объятий Кэролайн. Она не двигалась, пристально глядя на него, и в зеленых глазах светилось нечто, испугавшее его до смерти. Он умел распознать доверие и искренность, и в этих зеленых озерах они сияли, такие же чистые и ясные, как страсть, все еще ярко пылавшая между ними.
— Кэролайн, — тихо выдохнул он, — Мне чертовски жаль. Постарайтесь прийти в себя. И держаться, словно ничего не случилось. Сумеете?
Девушка безмолвно кивнула. Норт обернулся к Куму:
— Ты немедленно выйдешь и закроешь за собой дверь. Какие гости?
— Сэр Рафаэл и леди Виктория Карстейрс, милорд. Норт выругался очень тихо, но очень цветисто.
— Передай им, что я сейчас выйду. Пригласи к обеду и проводи в столовую.
— Да, милорд.
— А сейчас. Кум, убирайся.
— Да, милорд.
Норд подождал, пока дверь за ним закроется и повернул ключ в замке. И только потом шагнул к ней, молодой девушке, заставившей его испытать чувства и ощущения, которые, как он считал раньше, просто не существуют, по крайней мере для него. Она все еще не шевелилась, руки безвольно повисли, грудь едва заметно вздымается, губы слегка приоткрыты. И Норту отчаянно захотелось вернуться к ней, прижать к себе и целовать, целовать без конца, осыпать поцелуями ее рот, шею, грудь. Кокетливый зеленый цилиндр для верховой ездя с темно-зеленым пером цвета ее глаз немного сбился набок, а непокорные пряди густых каштановых волос, выскользнувшие из прически, рассыпались по плечам. Она была словно пьяная. Интересно, у него такой же вид? Господи! Нужно отправить ее, и как можно скорее. Норт снова мысленно встряхнул себя:
— Кэролайн, мне очень жаль.
— Ты непрерывно это повторяешь, Норт. И совершенно напрасно. Уж я, во всяком случае, ни о чем не жалею. И поскольку из нас двоих девственница я и мои жизненный опыт сводится лишь к тем ничтожным крохам, которыми ты предпочитаешь меня одаривать, не кажется ли тебе, что именно мои желания должны приниматься в расчет?
— Нет, у тебя ни капли здравого смысла. Девственницам полагается визжать от возмущения и скрещивать руки на груди. Девственнице полагается дать мужчине пощечину, если тот отважится на то, что сделал я, а вовсе не стонать и прижиматься ко мне, словно вот-вот умрешь, если я перестану ласкать тебя и целовать… Черт возьми, Кэролайн, ты просто не в себе. Но, может, все-таки останешься к обеду и познакомишься с соседями?
— Конечно, — кивнула девушка, пытаясь привести в порядок одежду и, посмотревшись в зеркало, заправила в узел выбившиеся пряди.
— Как мило с твоей стороны пригласить меня.
— Не собирался этого делать, — вздохнул Норт, взяв ее за руку. — Но другого выхода нет. Если ты уедешь, не повидав гостей, они посчитают тебя моей любовницей, распущенной женщиной, которую нельзя принимать в приличном доме. Кроме того, ты их соседка. Нельзя поступать невежливо.
— Да, — согласилась Кэролайн, — одарив его улыбкой, заставившей Норта немедленно воспылать желанием снова поцеловать ее и одновременно хорошенько отшлепать. — Хотя не могу сказать, что поняла бы столь сложные объяснения несколько минут назад.
— Помолчи, Кэролайн.
Она уехала из Маунт Хок только в середине дня. С утра немного моросило, но теперь дождь перестал и солнце робко выглянуло из-за темных зловещих туч. Девушка направила Реджину к Сент-Эгнес Хед, затем спешилась и подошла к краю обрыва, и долго стояла там, наблюдая, как бурлящие волны разбиваются о черные скалы, выплескивая на утес белую пену.
— Кто сделал это с тобой, тетя Элинор? Реджина тихо заржала. Кэролайн, вздохнув, осторожно пошла по краю, стараясь держаться подальше от готовых вот-вот сорваться комков глины, и неожиданно увидела тропинку, с которой столкнули Элинор. Она спускалась прямо на берег, вырезанный в форме огромного полумесяца, над которым вздымались суровые голые скалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62