— Поэтому и сочли за лучшее подготовиться. Это заметки вашего прадеда, деда и, наконец, отца.
— Понятно, — с отвращением поморщился Норт. — Разве им недостаточно того, что они сочинили о короле Марке? Неужели им мало той проклятой измены, о которой они толковали с утра до вечера? И это сочинение должно помочь мне превратиться в такого женоненавистника, как и вы, старые безумцы? Предков моих уже поздно исправить, но послушайте внимательно: у меня нет с ними ничего общего, совершенно ничего. Ну а теперь убирайтесь, и немедленно! Кэролайн и я поженимся на следующей неделе, и если среди блюд свадебного обеда будет нечто, хотя бы отдаленно похожее на омерзительную сардинью голову, я собственными руками выпущу из вас кишки и повешу на первом же суку. Уж я позабочусь, чтобы никто из вас не действовал мне больше на нервы.
— Все это достаточно понятно, милорд, — вмешался Кум, — но ни одна женщина не жила в Маунт Хок со времени вашего прадеда. Пожалуйста, милорд, послушайте нас. Этого просто не может быть!
— Совершенный вздор.
— Мистер Кум говорит правду, — подтвердил Триджигл. — Женщинам не позволено здесь жить.
— С этого дня позволено, — объявил Норт. — Ну же, немедленно вон, все трое!
Полгрейн, Кум и Триджигл нехотя закивали и медленно выбрались из библиотеки. Норт, посмотрев им вслед, покачал головой. Но Триджигл и не подумал сдаваться:
— Умоляю, милорд, прочтите то, что написали мужчины Найтингейлов. Все это правда. Проклятие, которое висит над всем родом…
— Дьявол! Ну хорошо, я прочту, только это ничего не изменит.
— Вам не следовало покидать этот дом в шестнадцать лет. Вы так и не узнали истины, в противном случае могли бы понять, почему…
— И ты бы ушел из дому, Триджигл, имея такого отца. Этот жалкий ублюдок, он… — Норт осекся и постарался взять себя в руки. — Уходи, Триджигл, уходи поскорее.
— Хорошо, милорд, но мне совсем этого не хочется. Все мы только стараемся защитить вас, оградить от чужих людей, чтобы вы по-прежнему жили здесь, с нами, одинокий и счастливый.
— Убирайся, несчастный идиот!
— Да, милорд.
* * *
Флеш Сэвори устроился напротив лорда Чилтона, сидевшего за письменным столом, и без всяких обиняков объявил:
— Беннет Пенроуз скрывался в Гунбелле недели за три до убийства Элинор Пенроуз. Он жил там под собственным именем, но фамилию изменил и назвался Йорком. Именно поэтому вы и не знали об этом, когда пытались расследовать обстоятельства ее смерти, милорд. Да, старина Беннет Йорк пытался всех нас перехитрить, но только я разоблачил его.
— Превосходно, Флеш. Он мог убить ее в надежде, что Элинор оставит ему все деньги.
— Верно. Сомневаюсь, чтобы он знал о существовании мисс Кэролайн, а если и знал, думаю, старина Беннет, как истинный мужчина, и представить не мог, что кто-то способен оставить такое состояние обыкновенной женщине.
— Кэролайн тоже может грозить опасность, но долго это продолжаться не будет. Как только мы поженимся, все ее деньги перейдут ко мне. И маленький негодяй останется с носом.
Норт откинулся на спинку стула и закрыл глаза:
— Остается только мистер Ффолкс. Не очень-то мне нравится, что он здесь живет, и, пожалуй, не стоит дольше терпеть его в Маунт Хок.
— Советую освободить его, милорд. Сразу же после свадьбы. Только предупредите его, что он попадет на виселицу, если с вами что-нибудь случится.
— Вижу, вы все обдумали, Флеш.
— Да, милорд, так же, как и вы. Кроме того, я успел поговорить с капитаном. Ему доставит большое удовольствие объяснить мистеру Ффолксу условия его новой жизни.
Норт только усмехнулся:
— Тогда, кажется, все улажено. Однако у нас нет улик против Пенроуза. Этот чертов кинжал — где убийца спрятал его? Как только доктор Трип обрел способность говорить о трагедии, бедняга сказал, что это самый обыкновенный нож, который можно найти на любой кухне. Не охотничий, не рыболовный, ничего из ряда вон выходящего.
— Я собираюсь побывать в спальне мистера Беннета Пенроуза в Скриледжи Холл сегодня же вечером. Наш мальчик, как всегда, будет глушить эль в Гунбелле. Посмотрим, что я смогу раскопать. Кроме того, я узнал от миссис Фрили — язык у нее длинный, сами знаете, и… — Флеш, немного помедлив, гордо выпятил грудь. — Да, это чистая правда, дамы находят меня вполне привлекательным. Ну что ж, во всяком случае, она сказала, что леди Пенроуз не первая женщина, погибшая при загадочных обстоятельствах. Три года назад еще одна дама была заколота ножом; Вдова торговца Элизабет Голдолфин, жившая около Перранпорта. Состоятельная, но в отличие от миссис Элинор отнюдь не богатая женщина.
— Еще какие-нибудь совпадения?
— Мисс Фрили упомянула, что вдова встречалась с каким-то джентльменом, но больше ничего не смогла вспомнить. Зато пообещала увидеться с приятельницами, живущими в тех местах, и постараться все разузнать подробнее.
— Прекрасно, значит, мы продвигаемся вперед и делаем явные успехи.
— Поздравляю с женитьбой на мисс Кэролайн, милорд. Прекрасная девушка, полная жизни, огня и лукавства.., а уж этот ее язык.., представляете, даже капитан признался, что она сможет доводить вас куда почище, чем леди Виктория! Уж с такой не соскучишься!
Норт раздраженно хмыкнул. Однако мысль о долгих ежедневных прогулках по болотам в компании гончих почему-то больше не казалась такой привлекательной.
— Постараюсь выяснить, был ли наш красавчик Пенроуз в тех местах, когда убили миссис Голдолфин. Насколько я понимаю, он уже несколько лет болтается в округе. Маленькому негодяю в то время было столько же, сколько вам. Может, он жил на ее деньги, а может.., ладно, посмотрим.
В час ночи Норт все еще не спал и, облокотившись на подушки, перелистывал страницы маленького томика, взятого у Триджигла. Норт Чилтон просто не верил своим глазам. Конечно, в этот дом никогда не допускались женщины, и он не раз гадал о причинах столь странного обстоятельства, но с самого детства всякие его вопросы мгновенно и резко пресекались. Когда же мальчик пытался узнать хотя бы что-то о матери, отец коротко объяснял, что эта шлюха, развратница давно уже отправилась на тот свет, как того и заслуживала. Тогда Норт не понимал смысла грязных оскорблений, но ощущал ярость, гнев, горечь отца. Лет с пяти, когда поселился в Маунт Хок после кончины матери, Норт уже сообразил, что лучше упоминать о ней как можно реже.
Норт покачал головой, откинулся на подушки и закрыл глаза. Слова, написанные отцом, запечатлелись в памяти огненными буквами: “Мужчины рода Найтингейлов не страдали слишком сильно, поскольку вовремя успели понять, что они не таковы, как другие. Раньше я не верил отцу и деду, но теперь верю. Клянусь всеми святыми, они оказались правы! Но, слава Богу, у меня есть сын, продолжатель рода, новое поколение Найтингейлов, следующий виконт Чилтон, а эта мерзкая распутница навеки исчезла из моей жизни. И отныне все будет хорошо. Он избежит того, через что прошел его отец. Я смогу все объяснить Норту и молю Бога лишь о том, чтобы сын выслушал меня и поверил. Норт, в свою очередь, даст Маунт Хок наследника и поскорее избавится от шлюхи, которой по необходимости окажут честь выносить следующего Найтингейла. Мой сын будет свободен. И не испытает сердечной боли, как все мы когда-то. Он поверит мне”.
Эта запись была сделана, когда Норту было всего пять лет. Он отчаянно пытался припомнить те времена, но в ушах звучали лишь вопли, крики и плач.., женский плач. Плач матери? Норт не мог сказать точно. А потом он оказался здесь. Ему сказали, что мать умерла. И за этим последовали годы и годы страданий, невзгод, ненависти, злобы и полного мрака. Что же все-таки случилось?
Он снова пролистал заметки, но прочел лишь написанное отцом, и Богу известно, этого оказалось вполне достаточно. Он ужаснулся. И был потрясен.
— Милорд?
— Да, Триджигл, в чем дело?
— Осмелюсь спросить, милорд, вы прочитали книгу, которую мы принесли?
Норт откинул голову на спинку стула. Триджигл появился в тот момент, когда он сочинял объявление в “Газетт” относительно предстоящей женитьбы на мисс Деруэнт-Джонс.
— Прочел, по крайней мере ту часть, что написал отец.
— Понимаю, сэр, — кивнул Триджигл, бросив на хозяина полный надежды взгляд и стараясь держаться как можно тише, поскольку отнюдь не был глуп.
— Написано совершенно в духе отца: проклятия и вопли в адрес всех представительниц женского пола, жалость к себе, тоска, которую он постоянно топил в бутылке с бренди, ярость и бешенство. Ничего нового. Однако его состояние под влиянием деда с годами лишь ухудшалось. В моей памяти оба сохранились как безжалостные, жестокие садисты, ненавидевшие всех и вся, и, очевидно, поэтому растерявшие даже тот невеликий ум, которым наградил их Бог.
— Милорд, но он был вашим отцом!
— Да, и одновременно мерзким старым безумцем, Триджигл! Боже, как я презирал его! Но теперь хватит об этом! Через четыре дня в Маунт Хок поселится виконтесса Чилтон. Первая.., за сколько времени? Даже вы трое этого не знаете, верно? Насколько мне известно, я появился здесь лишь в пять лет, когда моя мать умерла. Но почему она не жила здесь, пока была замужем за отцом? Молчишь? Неважно. Чего еще ожидать от приспешника моего папаши! Но запомни, я не стану прятать свою жену в Лондоне, словно любовницу, и не запру навечно в одно из отдаленных поместий. Этот дом станет принадлежать ей, как и мне. И если вы не сможете смириться с этим, Триджигл, значит, всем троим придется покинуть Маунт Хок.
— Милорд, мы останемся, чтобы охранять вас, выполнять ваши желания, заботиться о том, чтобы вы ни в чем не знали нужды.
— Не стоило говорить с тобой так резко, — вздохнул Норт. — Однако я ничего больше не желаю слышать об этом. Уходи, мне нужно дописать объявление.
Норт долго смотрел в спину эконому. Все это, конечно, вздор и чепуха, но слуги верили каждому слову, каждому обвинению. Поразительно, как горечь прошлого все еще продолжает отравлять их сердца.
И тут он представил потрясенное, но явно заинтересованное выражение лица Кэролайн, когда заставил ее придерживать юбки и сорочку и ласкал на пустынном берегу. Улыбнувшись, Норт заметил, что руки немного дрожат. Он защитит ее. И все будет хорошо. Он станет ее мужем, качество, совершенно новое для него, к которому Норт не слишком стремился до сих пор. Зато Кэролайн отныне будет всегда спать в его постели, именно там, где он хотел ее видеть, а что может быть лучше этого? Она прекрасна и, кажется, готова отдаться ему, и он желал ее больше, чем какую-либо женщину в своей жизни. Отныне не нужно будет искать женщину на ночь, содержать любовницу или заводить роман с замужней дамой — последнего, Норт, во всяком случае, избегал, как чумы.
Лишь в этот момент он понял, что причиной постоянного стремления к одиночеству, так долго владевшему им, оказались горечь и едва сдерживаемая ярость, семена которых были посеяны отцом, ненавидевшим род людской, а женщин в особенности. Вероятно, все-таки в юности Норт легче поддавался дурному влиянию, потому и пытался избежать измены и предательства, отвернувшись от людей и посчитав, что не нуждается ни в чьем обществе.
В отличие от Кэролайн он не понимал, как бедна его жизнь. В отличие от Кэролайн ему необходимо было показать свет, радость и счастье, вывести его из мрака скорби и разочарования. Он станет мужем Кэролайн. И получит право смеяться всю оставшуюся жизнь.
Глава 19
Разбудил Кэролайн пронзительный вопль. Девушка испуганно вскочила и, отбросив одеяло, метнулась к двери, надевая на ходу халат. Уже оказавшись в коридоре, она снова услыхала крик — на этот раз едва слышный, словно кричавшему зажали рот. Небо, да это же Элис! Кэролайн помчалась к комнате девочки и распахнула дверь. На маленьком столике у кровати горела единственная свеча. Ей не привиделся кошмар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Понятно, — с отвращением поморщился Норт. — Разве им недостаточно того, что они сочинили о короле Марке? Неужели им мало той проклятой измены, о которой они толковали с утра до вечера? И это сочинение должно помочь мне превратиться в такого женоненавистника, как и вы, старые безумцы? Предков моих уже поздно исправить, но послушайте внимательно: у меня нет с ними ничего общего, совершенно ничего. Ну а теперь убирайтесь, и немедленно! Кэролайн и я поженимся на следующей неделе, и если среди блюд свадебного обеда будет нечто, хотя бы отдаленно похожее на омерзительную сардинью голову, я собственными руками выпущу из вас кишки и повешу на первом же суку. Уж я позабочусь, чтобы никто из вас не действовал мне больше на нервы.
— Все это достаточно понятно, милорд, — вмешался Кум, — но ни одна женщина не жила в Маунт Хок со времени вашего прадеда. Пожалуйста, милорд, послушайте нас. Этого просто не может быть!
— Совершенный вздор.
— Мистер Кум говорит правду, — подтвердил Триджигл. — Женщинам не позволено здесь жить.
— С этого дня позволено, — объявил Норт. — Ну же, немедленно вон, все трое!
Полгрейн, Кум и Триджигл нехотя закивали и медленно выбрались из библиотеки. Норт, посмотрев им вслед, покачал головой. Но Триджигл и не подумал сдаваться:
— Умоляю, милорд, прочтите то, что написали мужчины Найтингейлов. Все это правда. Проклятие, которое висит над всем родом…
— Дьявол! Ну хорошо, я прочту, только это ничего не изменит.
— Вам не следовало покидать этот дом в шестнадцать лет. Вы так и не узнали истины, в противном случае могли бы понять, почему…
— И ты бы ушел из дому, Триджигл, имея такого отца. Этот жалкий ублюдок, он… — Норт осекся и постарался взять себя в руки. — Уходи, Триджигл, уходи поскорее.
— Хорошо, милорд, но мне совсем этого не хочется. Все мы только стараемся защитить вас, оградить от чужих людей, чтобы вы по-прежнему жили здесь, с нами, одинокий и счастливый.
— Убирайся, несчастный идиот!
— Да, милорд.
* * *
Флеш Сэвори устроился напротив лорда Чилтона, сидевшего за письменным столом, и без всяких обиняков объявил:
— Беннет Пенроуз скрывался в Гунбелле недели за три до убийства Элинор Пенроуз. Он жил там под собственным именем, но фамилию изменил и назвался Йорком. Именно поэтому вы и не знали об этом, когда пытались расследовать обстоятельства ее смерти, милорд. Да, старина Беннет Йорк пытался всех нас перехитрить, но только я разоблачил его.
— Превосходно, Флеш. Он мог убить ее в надежде, что Элинор оставит ему все деньги.
— Верно. Сомневаюсь, чтобы он знал о существовании мисс Кэролайн, а если и знал, думаю, старина Беннет, как истинный мужчина, и представить не мог, что кто-то способен оставить такое состояние обыкновенной женщине.
— Кэролайн тоже может грозить опасность, но долго это продолжаться не будет. Как только мы поженимся, все ее деньги перейдут ко мне. И маленький негодяй останется с носом.
Норт откинулся на спинку стула и закрыл глаза:
— Остается только мистер Ффолкс. Не очень-то мне нравится, что он здесь живет, и, пожалуй, не стоит дольше терпеть его в Маунт Хок.
— Советую освободить его, милорд. Сразу же после свадьбы. Только предупредите его, что он попадет на виселицу, если с вами что-нибудь случится.
— Вижу, вы все обдумали, Флеш.
— Да, милорд, так же, как и вы. Кроме того, я успел поговорить с капитаном. Ему доставит большое удовольствие объяснить мистеру Ффолксу условия его новой жизни.
Норт только усмехнулся:
— Тогда, кажется, все улажено. Однако у нас нет улик против Пенроуза. Этот чертов кинжал — где убийца спрятал его? Как только доктор Трип обрел способность говорить о трагедии, бедняга сказал, что это самый обыкновенный нож, который можно найти на любой кухне. Не охотничий, не рыболовный, ничего из ряда вон выходящего.
— Я собираюсь побывать в спальне мистера Беннета Пенроуза в Скриледжи Холл сегодня же вечером. Наш мальчик, как всегда, будет глушить эль в Гунбелле. Посмотрим, что я смогу раскопать. Кроме того, я узнал от миссис Фрили — язык у нее длинный, сами знаете, и… — Флеш, немного помедлив, гордо выпятил грудь. — Да, это чистая правда, дамы находят меня вполне привлекательным. Ну что ж, во всяком случае, она сказала, что леди Пенроуз не первая женщина, погибшая при загадочных обстоятельствах. Три года назад еще одна дама была заколота ножом; Вдова торговца Элизабет Голдолфин, жившая около Перранпорта. Состоятельная, но в отличие от миссис Элинор отнюдь не богатая женщина.
— Еще какие-нибудь совпадения?
— Мисс Фрили упомянула, что вдова встречалась с каким-то джентльменом, но больше ничего не смогла вспомнить. Зато пообещала увидеться с приятельницами, живущими в тех местах, и постараться все разузнать подробнее.
— Прекрасно, значит, мы продвигаемся вперед и делаем явные успехи.
— Поздравляю с женитьбой на мисс Кэролайн, милорд. Прекрасная девушка, полная жизни, огня и лукавства.., а уж этот ее язык.., представляете, даже капитан признался, что она сможет доводить вас куда почище, чем леди Виктория! Уж с такой не соскучишься!
Норт раздраженно хмыкнул. Однако мысль о долгих ежедневных прогулках по болотам в компании гончих почему-то больше не казалась такой привлекательной.
— Постараюсь выяснить, был ли наш красавчик Пенроуз в тех местах, когда убили миссис Голдолфин. Насколько я понимаю, он уже несколько лет болтается в округе. Маленькому негодяю в то время было столько же, сколько вам. Может, он жил на ее деньги, а может.., ладно, посмотрим.
В час ночи Норт все еще не спал и, облокотившись на подушки, перелистывал страницы маленького томика, взятого у Триджигла. Норт Чилтон просто не верил своим глазам. Конечно, в этот дом никогда не допускались женщины, и он не раз гадал о причинах столь странного обстоятельства, но с самого детства всякие его вопросы мгновенно и резко пресекались. Когда же мальчик пытался узнать хотя бы что-то о матери, отец коротко объяснял, что эта шлюха, развратница давно уже отправилась на тот свет, как того и заслуживала. Тогда Норт не понимал смысла грязных оскорблений, но ощущал ярость, гнев, горечь отца. Лет с пяти, когда поселился в Маунт Хок после кончины матери, Норт уже сообразил, что лучше упоминать о ней как можно реже.
Норт покачал головой, откинулся на подушки и закрыл глаза. Слова, написанные отцом, запечатлелись в памяти огненными буквами: “Мужчины рода Найтингейлов не страдали слишком сильно, поскольку вовремя успели понять, что они не таковы, как другие. Раньше я не верил отцу и деду, но теперь верю. Клянусь всеми святыми, они оказались правы! Но, слава Богу, у меня есть сын, продолжатель рода, новое поколение Найтингейлов, следующий виконт Чилтон, а эта мерзкая распутница навеки исчезла из моей жизни. И отныне все будет хорошо. Он избежит того, через что прошел его отец. Я смогу все объяснить Норту и молю Бога лишь о том, чтобы сын выслушал меня и поверил. Норт, в свою очередь, даст Маунт Хок наследника и поскорее избавится от шлюхи, которой по необходимости окажут честь выносить следующего Найтингейла. Мой сын будет свободен. И не испытает сердечной боли, как все мы когда-то. Он поверит мне”.
Эта запись была сделана, когда Норту было всего пять лет. Он отчаянно пытался припомнить те времена, но в ушах звучали лишь вопли, крики и плач.., женский плач. Плач матери? Норт не мог сказать точно. А потом он оказался здесь. Ему сказали, что мать умерла. И за этим последовали годы и годы страданий, невзгод, ненависти, злобы и полного мрака. Что же все-таки случилось?
Он снова пролистал заметки, но прочел лишь написанное отцом, и Богу известно, этого оказалось вполне достаточно. Он ужаснулся. И был потрясен.
— Милорд?
— Да, Триджигл, в чем дело?
— Осмелюсь спросить, милорд, вы прочитали книгу, которую мы принесли?
Норт откинул голову на спинку стула. Триджигл появился в тот момент, когда он сочинял объявление в “Газетт” относительно предстоящей женитьбы на мисс Деруэнт-Джонс.
— Прочел, по крайней мере ту часть, что написал отец.
— Понимаю, сэр, — кивнул Триджигл, бросив на хозяина полный надежды взгляд и стараясь держаться как можно тише, поскольку отнюдь не был глуп.
— Написано совершенно в духе отца: проклятия и вопли в адрес всех представительниц женского пола, жалость к себе, тоска, которую он постоянно топил в бутылке с бренди, ярость и бешенство. Ничего нового. Однако его состояние под влиянием деда с годами лишь ухудшалось. В моей памяти оба сохранились как безжалостные, жестокие садисты, ненавидевшие всех и вся, и, очевидно, поэтому растерявшие даже тот невеликий ум, которым наградил их Бог.
— Милорд, но он был вашим отцом!
— Да, и одновременно мерзким старым безумцем, Триджигл! Боже, как я презирал его! Но теперь хватит об этом! Через четыре дня в Маунт Хок поселится виконтесса Чилтон. Первая.., за сколько времени? Даже вы трое этого не знаете, верно? Насколько мне известно, я появился здесь лишь в пять лет, когда моя мать умерла. Но почему она не жила здесь, пока была замужем за отцом? Молчишь? Неважно. Чего еще ожидать от приспешника моего папаши! Но запомни, я не стану прятать свою жену в Лондоне, словно любовницу, и не запру навечно в одно из отдаленных поместий. Этот дом станет принадлежать ей, как и мне. И если вы не сможете смириться с этим, Триджигл, значит, всем троим придется покинуть Маунт Хок.
— Милорд, мы останемся, чтобы охранять вас, выполнять ваши желания, заботиться о том, чтобы вы ни в чем не знали нужды.
— Не стоило говорить с тобой так резко, — вздохнул Норт. — Однако я ничего больше не желаю слышать об этом. Уходи, мне нужно дописать объявление.
Норт долго смотрел в спину эконому. Все это, конечно, вздор и чепуха, но слуги верили каждому слову, каждому обвинению. Поразительно, как горечь прошлого все еще продолжает отравлять их сердца.
И тут он представил потрясенное, но явно заинтересованное выражение лица Кэролайн, когда заставил ее придерживать юбки и сорочку и ласкал на пустынном берегу. Улыбнувшись, Норт заметил, что руки немного дрожат. Он защитит ее. И все будет хорошо. Он станет ее мужем, качество, совершенно новое для него, к которому Норт не слишком стремился до сих пор. Зато Кэролайн отныне будет всегда спать в его постели, именно там, где он хотел ее видеть, а что может быть лучше этого? Она прекрасна и, кажется, готова отдаться ему, и он желал ее больше, чем какую-либо женщину в своей жизни. Отныне не нужно будет искать женщину на ночь, содержать любовницу или заводить роман с замужней дамой — последнего, Норт, во всяком случае, избегал, как чумы.
Лишь в этот момент он понял, что причиной постоянного стремления к одиночеству, так долго владевшему им, оказались горечь и едва сдерживаемая ярость, семена которых были посеяны отцом, ненавидевшим род людской, а женщин в особенности. Вероятно, все-таки в юности Норт легче поддавался дурному влиянию, потому и пытался избежать измены и предательства, отвернувшись от людей и посчитав, что не нуждается ни в чьем обществе.
В отличие от Кэролайн он не понимал, как бедна его жизнь. В отличие от Кэролайн ему необходимо было показать свет, радость и счастье, вывести его из мрака скорби и разочарования. Он станет мужем Кэролайн. И получит право смеяться всю оставшуюся жизнь.
Глава 19
Разбудил Кэролайн пронзительный вопль. Девушка испуганно вскочила и, отбросив одеяло, метнулась к двери, надевая на ходу халат. Уже оказавшись в коридоре, она снова услыхала крик — на этот раз едва слышный, словно кричавшему зажали рот. Небо, да это же Элис! Кэролайн помчалась к комнате девочки и распахнула дверь. На маленьком столике у кровати горела единственная свеча. Ей не привиделся кошмар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62