— Давно пора, Дуглас.
Алике нечего было противопоставить такому бесстыдству. Неужели у него нет ни капли скромности, элементарной порядочности по отношению к женщине?
— Я полагаю, что опять сама виновата в том, что вы позволяете себе вольности, милорд? Все, молчите, вы оба.
— Все-таки хорошо иметь жену, — сказал Тони, стараясь держаться от нее на расстоянии. — Всегда есть кого поцеловать, приласкать и погладить.
— Не путайте жену с комнатной собачкой.
— Конечно, жена — это нечто гораздо большее. Как ты думаешь, Дуглас?
Алике показалось, что Дуглас размечтался о чем-то и не слышит вопроса Тони. Наверняка думает о Мелисанде, негодяй. Неожиданно Дуглас спросил:
— Дядя Альберт и тетя Милдред все еще здесь?
— Наверное, — Тони зевнул. — Это же твой дом. Ты здесь хозяин. Поэтому твоя обязанность — знать, кто находится под твоей крышей.
— Ну, я знаю, что ты находишься под моей крышей, и видит Бог, как мне этого не хочется.
Если это жалоба, то ей не хватает пыла, подумал Тони. Поэтому он великодушно пропустил это замечание мимо ушей и протестующе замахал руками.
— Нет-нет-нет, кузен, я так надеялся, что сегодняшним утром все плохое будет забыто. Ведь ты и Александра стали в конце концов настоящими мужем и женой, и глядя на вас обоих, я бы сказал…
— Ничего не говори. Тони!
— Прости, Алике, ты права. Ну, Дуглас, я рад, что наконец могу увезти Мелисанду в Стробери-хилл. Я собираюсь покинуть тебя в пятницу. Тебя это радует?
— Еще целых три дня в твоей компании!!!
— Ив компании моей сестры, — добавила Александра. — Ради этого стоит потерпеть Тони. Вы сможете сидеть рядом или встать перед ней на колени и грустно вздыхать.
— Мне было бы очень приятно, если бы вы придержали свой язычок, мадам.
— Я никогда не видел, чтобы Дуглас вставал на колени перед какой-либо женщиной. Он слишком горд для этого.
— Привет, Александра, доброе утро. О Боже, как ты бледна! Ты что, плохо спала? Дуглас опять на тебя нападает? Доброе утро, джентльмены.
Александра взглянула на свою юную жизнерадостную золовку, такую здоровую, энергичную и уверенную, и вздохнула.
— Привет, Синджен.
— Доброе утро, детка, — ответил Тони. Дуглас поцеловал сестру.
— Ваша мать уже спустилась к завтраку? — спросила у него Александра.
— О нет, для мамы еще слишком рано. Обычно она не встает до полудня. Идемте, Александра, а то мы опоздаем. Тетя Милдред уже там. Ее вы можете не опасаться. Она много ест, поэтому ей некогда разговаривать. Как ни странно, она совсем не толстеет.
Александра снова вздохнула.
— Дуглас, я так рада, что ты дома и что ты женился на Алике, — заговорила Синджен с братом. — Может, покатаемся верхом после завтрака?
— Почему бы и нет? — откликнулась Александра. — Мне как раз нужно узнать, где находится кратчайшая дорога в Лондон.
Тетя Милдред и в самом деле очень ловко управлялась с пшеничными лепешками, намазывая их маслом и поливая медом. Заметив среди вошедших Александру, она нахмурилась, но ничего не сказала.
Александра почувствовала, как Дуглас подталкивает ее к креслу графини. Она неуверенно взглянула на него.
— Ты должна занять место, которое по праву принадлежит тебе.
Она посмотрела на кресло и пожала плечами.
— Но в этом нет необходимости и…
— Не продолжай. Это твое место. Садись и приступим к завтраку.
— Ты прекрасно смотришься на этом месте, — сказала Синджен. Мама, конечно, рассердится, но ведь это правильно, у жены Дугласа преимущественное право на это место. Теперь ты здесь хозяйка, Алике. И так же, как Дуглас, должна придерживаться традиций и исполнять свои обязанности.
— Да. Мой кузен, к сожалению, не считает себя обязанным соблюдать знаменитые принципы Шербруков.
Тетя Милдред громко заявила:
— Она слишком мала для этого кресла. Дуглас улыбнулся через стол своей маленькой жене:
— Можно подложить подушку. Хочешь?
— А по-моему, тетя, — встала на защиту золовки Синджен, — кресло в самый раз подходит Александре. А вот маме оно было маловато. Поэтому подушки убрали. Теперь их положат обратно, и все встанет на свои места.
— Ты права, Синджен, — согласился Тони.
— Твоего мнения никто не спрашивал, Энтони, — холодно оборвала его тетя Милдред. Твой поступок просто возмутителен. Нет, в самом деле! Жениться на двух девушках и присвоить себе как раз ту, которую выбрал для себя Дуглас!
— Какие вкусные лепешки, — Синджен протянула тете блюдо. — Возьмите еще, тетя.
— Только не говорите этого при моей жене, тетя, — взмолился Тони. — Она дышит со мной одним воздухом, она страдает, когда расстается со мной даже на минуту, она…
— Ты купишь сегодня Александре лошадь, Дуглас? — спросила Синджен, передавая Тони лепешку. — Не смотри так на Тони, все равно здесь вам не удастся устроить драку. Я видела Тома О'Мэлли, он рассказал мне, как вы пришли к нему ночью, и про то, как ты за ней ухаживал. Ему ужасно понравилась кровать, которую ты ему прислал. Он говорит, что первый раз в жизни у него кровать длиннее его самого. А, вот и Холлис.
Холлис, его милость считает, что пора подавать кофе.
— Да, я и сам это вижу. — Холлис начал разливать кофе из серебряного кофейника.
— Ваша светлость будет пить кофе? — спросил он Александру.
Алике подпрыгнула. Ваша светлость! Она посмотрела на доброе лицо Холлиса:
— Спасибо, Холлис, лучше чай. К кофе я пока не привыкла.
— Мне кажется, юная леди, вы заняли не свое место!
— О, мама, — воскликнула Синджен, — мы не ожидали тебя увидеть, ведь еще так далеко до полудня.
Вдовствующая графиня Нортклифф возмущенно смотрела на невестку.
— Помолчи, Синджен, если не хочешь просидеть в своей комнате до следующего Нового года. Я видела, как ты подстрекала ее. А что касается вас, то вы немедленно покинете это место.
Глава 16
Внезапное молчание повисло в комнате. Алике, ища поддержки, посмотрела на Дугласа. Он сидел очень прямо, держа вилку в правой руке и сохраняя полнейшую невозмутимость. Он слегка кивнул ей. Таким образом, ей предоставлялось действовать самой. Никто не собирается вмешиваться. Она проглотила кусок, повернулась к свекрови и, придав своему голосу как можно больше мягкости, заговорила:
— Вы, должно быть, знаете, что меня зовут Александра. Более точно — леди Александра. Я — дочь герцога. Это может показаться странным, но при дворе мой титул был бы старше графского. Но даже сейчас у меня есть перед вами преимущество. Однако, поскольку вы значительно старше меня, к тому же доводитесь мне родственницей, мне, видимо, следует относиться к вам с почтением. Хотя я никогда не понимала, почему преклонный возраст сам по себе заслуживает уважения. Тем не менее я готова следовать заведенному порядку вещей. Так как вам будет удобнее меня называть — Александра или леди Александра?
Вдовствующая графиня Нортклифф была не из тех людей, которых легко сломить, но в этой девочке чувствовалась стальная воля, и она сидела в ее кресле и, кажется, решила занять его навсегда. И ее сын не препятствует этому. Он не сделал ни малейшей попытки защитить свою мать. Она набрала в грудь побольше воздуха, но не успела ничего сказать, так как ее опередил Холлис, тихонько зашептавший ей на ухо:
— Миледи, сегодня утром кухарка специально для вас испекла ореховый кекс с миндалем и корицей. Она говорит, это что-то необыкновенное, и с нетерпением ждет, когда вы попробуете. Прошу вас, миледи, сядьте вот сюда, посмотрите, какой удобный стул. Отсюда прекрасный вид на восточную лужайку. Вы сможете наблюдать, как на ней резвятся воробьи. Я всегда считал, что это самое лучшее место за столом.
Вдовствующая графиня колебалась. За нее приняла решение ее бессовестная невестка. Александра захлопала в ладоши и быстро воскликнула:
— О, мне так хочется посмотреть на воробьев, Холлис. Как они забавно нахохлились! Мадам, вы не будете возражать, если сегодня утром я займу это место, чтобы посмотреть на воробышков? Мне еще раньше показалось, что это самое выгодное место.
— Нет, — категорически возразила графиня. — Я сама хочу посмотреть на них сегодня утром. Они очень забавны. Ну, Холлис, я жду, когда ты поможешь мне сесть и подашь ореховый кекс.
На Дугласа эта сцена произвела большое впечатление. Он посмотрел на Александру, но она сидела, склонив голову. Это поразило его еще больше. Она ничем не проявила своего торжества от этой маленькой, но такой важной победы. Ей удалось, не без помощи Холлиса, сохранить за завтраком спокойствие и не превратить столовую в поле брани.
Он кивнул Синджен.
— После завтрака мы с Александрой собираемся в Брандерлей-фарм, чтобы купить ей лошадь. Хочешь поехать с нами?
Синджен с восторгом согласилась.
— О, это замечательно, я тоже хочу! — радостно закричала Мелисанда, появляясь в дверях столовой. — Тони, ты купишь мне лошадь? Я хочу белую, чисто белую, с длинной белой гривой.
При ее появлении вилка застыла в руках у Дугласа. На ней было бледно-голубое платье, довольно простое, но элегантное. Длинные черные локоны были перехвачены голубой лентой под цвет глаз. И вся она была такая красивая, изящная и дьявольски соблазнительная.
— Это что, новая мода, Мелисанда? — спросила Синджен. — Чисто белую. Если ты еще воткнешь в шляпу ярко-зеленое перо, то станешь похожа на сказочную принцессу.
— Когда она в белом, ее лицо приобретает лимонный оттенок, — сказал Тони как бы между прочим, подливая себе кофе. — Для меня было большим облегчением, когда Мелисанда сняла свадебное платье. Надеюсь, ты больше никогда не будешь носить белое.
— Лимонный оттенок! Да что ты такое говоришь, Тони? Это совершенная нелепица! Мое лицо никогда не бывает лимонного оттенка. Никогда.
— Разве, Мелли? Ну, в таком случае зеркало тебя обманывает. Тебе лучше положиться на мнение своего мужа. У меня исключительный вкус. Я собираюсь выбросить все твои вещи белого цвета. Мы накупим тебе зеленого и голубого, все шелковое и атласное, конечно. Ты согласна, дорогая?
— И все-таки ты ошибаешься, — немного смягчившись, сказала Мелисанда, — хотя против обновок я не возражаю.
— Я так и думал. После того как мы поживем в Стробери-хилл столько, сколько я захочу, мы можем отправиться в Лондон. Там ты будешь разбивать мужские сердца своей несравненной красотой, еще больше подчеркнутой атласом и шелком.
— Но мне хочется в Лондон сейчас, Тони!
— Хотите кекса, дорогая? — спросила ее вдовствующая графиня Нортклифф.
Синджен увидела, как задумчиво смотрит брат на Мелисанду, и спрятала лицо за чашкой, скрывая улыбку.
— Мелли, ты должна всем показать свои акварели, — сказал Тони, любуясь тонкими белыми пальцами жены, которая отламывала кусочки кекса и медленно отправляла их в рот. — Дуглас, она сделала несколько зарисовок в вашем саду. Тебе должно понравиться.
Мелисанда перестала жевать и, засияв, посмотрела на мужа.
— Ты правда считаешь их хорошими. Тони? Правда? Ты себе не представляешь, как его трудно, когда освещение все время меняется, особенно на кленовой лужайке. Может, мне попробовать написать этих воробьев, на которых всем так хочется посмотреть?
— Не знаю, — ответил он. — Думаю, тебе лучше начать с лошади, которую я тебе куплю. Только не белую, Мелли, может быть, гнедую в белых чулках. Я не хочу, чтобы ты смотрелась банально.
— Банально? Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что ты утратишь оригинальность. Будешь выглядеть провинциальной простушкой.
— Хорошо, Тони, — согласилась Мелисанда, одарив мужа солнечной улыбкой, — выбери мне лошадь сам. Только оригинальную.
— Не сомневайся, дорогая. Все, что я делаю, для твоей же пользы.
Вдовствующая графиня церемонно обратилась к тете:
— Мне бы хотелось обсудить с вами после завтрака, что же нам делать с приездом леди Джульетты. Полагаю, мы должны устроить в ее честь небольшой прием, как вы думаете? Важность ее титула обязывает нас оказать ей соответствующий прием, и поскольку Дуглас не женился на ней, то…
"О дорогой”, — думала Александра, глядя на Дугласа, который в бешенстве смотрел на мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Алике нечего было противопоставить такому бесстыдству. Неужели у него нет ни капли скромности, элементарной порядочности по отношению к женщине?
— Я полагаю, что опять сама виновата в том, что вы позволяете себе вольности, милорд? Все, молчите, вы оба.
— Все-таки хорошо иметь жену, — сказал Тони, стараясь держаться от нее на расстоянии. — Всегда есть кого поцеловать, приласкать и погладить.
— Не путайте жену с комнатной собачкой.
— Конечно, жена — это нечто гораздо большее. Как ты думаешь, Дуглас?
Алике показалось, что Дуглас размечтался о чем-то и не слышит вопроса Тони. Наверняка думает о Мелисанде, негодяй. Неожиданно Дуглас спросил:
— Дядя Альберт и тетя Милдред все еще здесь?
— Наверное, — Тони зевнул. — Это же твой дом. Ты здесь хозяин. Поэтому твоя обязанность — знать, кто находится под твоей крышей.
— Ну, я знаю, что ты находишься под моей крышей, и видит Бог, как мне этого не хочется.
Если это жалоба, то ей не хватает пыла, подумал Тони. Поэтому он великодушно пропустил это замечание мимо ушей и протестующе замахал руками.
— Нет-нет-нет, кузен, я так надеялся, что сегодняшним утром все плохое будет забыто. Ведь ты и Александра стали в конце концов настоящими мужем и женой, и глядя на вас обоих, я бы сказал…
— Ничего не говори. Тони!
— Прости, Алике, ты права. Ну, Дуглас, я рад, что наконец могу увезти Мелисанду в Стробери-хилл. Я собираюсь покинуть тебя в пятницу. Тебя это радует?
— Еще целых три дня в твоей компании!!!
— Ив компании моей сестры, — добавила Александра. — Ради этого стоит потерпеть Тони. Вы сможете сидеть рядом или встать перед ней на колени и грустно вздыхать.
— Мне было бы очень приятно, если бы вы придержали свой язычок, мадам.
— Я никогда не видел, чтобы Дуглас вставал на колени перед какой-либо женщиной. Он слишком горд для этого.
— Привет, Александра, доброе утро. О Боже, как ты бледна! Ты что, плохо спала? Дуглас опять на тебя нападает? Доброе утро, джентльмены.
Александра взглянула на свою юную жизнерадостную золовку, такую здоровую, энергичную и уверенную, и вздохнула.
— Привет, Синджен.
— Доброе утро, детка, — ответил Тони. Дуглас поцеловал сестру.
— Ваша мать уже спустилась к завтраку? — спросила у него Александра.
— О нет, для мамы еще слишком рано. Обычно она не встает до полудня. Идемте, Александра, а то мы опоздаем. Тетя Милдред уже там. Ее вы можете не опасаться. Она много ест, поэтому ей некогда разговаривать. Как ни странно, она совсем не толстеет.
Александра снова вздохнула.
— Дуглас, я так рада, что ты дома и что ты женился на Алике, — заговорила Синджен с братом. — Может, покатаемся верхом после завтрака?
— Почему бы и нет? — откликнулась Александра. — Мне как раз нужно узнать, где находится кратчайшая дорога в Лондон.
Тетя Милдред и в самом деле очень ловко управлялась с пшеничными лепешками, намазывая их маслом и поливая медом. Заметив среди вошедших Александру, она нахмурилась, но ничего не сказала.
Александра почувствовала, как Дуглас подталкивает ее к креслу графини. Она неуверенно взглянула на него.
— Ты должна занять место, которое по праву принадлежит тебе.
Она посмотрела на кресло и пожала плечами.
— Но в этом нет необходимости и…
— Не продолжай. Это твое место. Садись и приступим к завтраку.
— Ты прекрасно смотришься на этом месте, — сказала Синджен. Мама, конечно, рассердится, но ведь это правильно, у жены Дугласа преимущественное право на это место. Теперь ты здесь хозяйка, Алике. И так же, как Дуглас, должна придерживаться традиций и исполнять свои обязанности.
— Да. Мой кузен, к сожалению, не считает себя обязанным соблюдать знаменитые принципы Шербруков.
Тетя Милдред громко заявила:
— Она слишком мала для этого кресла. Дуглас улыбнулся через стол своей маленькой жене:
— Можно подложить подушку. Хочешь?
— А по-моему, тетя, — встала на защиту золовки Синджен, — кресло в самый раз подходит Александре. А вот маме оно было маловато. Поэтому подушки убрали. Теперь их положат обратно, и все встанет на свои места.
— Ты права, Синджен, — согласился Тони.
— Твоего мнения никто не спрашивал, Энтони, — холодно оборвала его тетя Милдред. Твой поступок просто возмутителен. Нет, в самом деле! Жениться на двух девушках и присвоить себе как раз ту, которую выбрал для себя Дуглас!
— Какие вкусные лепешки, — Синджен протянула тете блюдо. — Возьмите еще, тетя.
— Только не говорите этого при моей жене, тетя, — взмолился Тони. — Она дышит со мной одним воздухом, она страдает, когда расстается со мной даже на минуту, она…
— Ты купишь сегодня Александре лошадь, Дуглас? — спросила Синджен, передавая Тони лепешку. — Не смотри так на Тони, все равно здесь вам не удастся устроить драку. Я видела Тома О'Мэлли, он рассказал мне, как вы пришли к нему ночью, и про то, как ты за ней ухаживал. Ему ужасно понравилась кровать, которую ты ему прислал. Он говорит, что первый раз в жизни у него кровать длиннее его самого. А, вот и Холлис.
Холлис, его милость считает, что пора подавать кофе.
— Да, я и сам это вижу. — Холлис начал разливать кофе из серебряного кофейника.
— Ваша светлость будет пить кофе? — спросил он Александру.
Алике подпрыгнула. Ваша светлость! Она посмотрела на доброе лицо Холлиса:
— Спасибо, Холлис, лучше чай. К кофе я пока не привыкла.
— Мне кажется, юная леди, вы заняли не свое место!
— О, мама, — воскликнула Синджен, — мы не ожидали тебя увидеть, ведь еще так далеко до полудня.
Вдовствующая графиня Нортклифф возмущенно смотрела на невестку.
— Помолчи, Синджен, если не хочешь просидеть в своей комнате до следующего Нового года. Я видела, как ты подстрекала ее. А что касается вас, то вы немедленно покинете это место.
Глава 16
Внезапное молчание повисло в комнате. Алике, ища поддержки, посмотрела на Дугласа. Он сидел очень прямо, держа вилку в правой руке и сохраняя полнейшую невозмутимость. Он слегка кивнул ей. Таким образом, ей предоставлялось действовать самой. Никто не собирается вмешиваться. Она проглотила кусок, повернулась к свекрови и, придав своему голосу как можно больше мягкости, заговорила:
— Вы, должно быть, знаете, что меня зовут Александра. Более точно — леди Александра. Я — дочь герцога. Это может показаться странным, но при дворе мой титул был бы старше графского. Но даже сейчас у меня есть перед вами преимущество. Однако, поскольку вы значительно старше меня, к тому же доводитесь мне родственницей, мне, видимо, следует относиться к вам с почтением. Хотя я никогда не понимала, почему преклонный возраст сам по себе заслуживает уважения. Тем не менее я готова следовать заведенному порядку вещей. Так как вам будет удобнее меня называть — Александра или леди Александра?
Вдовствующая графиня Нортклифф была не из тех людей, которых легко сломить, но в этой девочке чувствовалась стальная воля, и она сидела в ее кресле и, кажется, решила занять его навсегда. И ее сын не препятствует этому. Он не сделал ни малейшей попытки защитить свою мать. Она набрала в грудь побольше воздуха, но не успела ничего сказать, так как ее опередил Холлис, тихонько зашептавший ей на ухо:
— Миледи, сегодня утром кухарка специально для вас испекла ореховый кекс с миндалем и корицей. Она говорит, это что-то необыкновенное, и с нетерпением ждет, когда вы попробуете. Прошу вас, миледи, сядьте вот сюда, посмотрите, какой удобный стул. Отсюда прекрасный вид на восточную лужайку. Вы сможете наблюдать, как на ней резвятся воробьи. Я всегда считал, что это самое лучшее место за столом.
Вдовствующая графиня колебалась. За нее приняла решение ее бессовестная невестка. Александра захлопала в ладоши и быстро воскликнула:
— О, мне так хочется посмотреть на воробьев, Холлис. Как они забавно нахохлились! Мадам, вы не будете возражать, если сегодня утром я займу это место, чтобы посмотреть на воробышков? Мне еще раньше показалось, что это самое выгодное место.
— Нет, — категорически возразила графиня. — Я сама хочу посмотреть на них сегодня утром. Они очень забавны. Ну, Холлис, я жду, когда ты поможешь мне сесть и подашь ореховый кекс.
На Дугласа эта сцена произвела большое впечатление. Он посмотрел на Александру, но она сидела, склонив голову. Это поразило его еще больше. Она ничем не проявила своего торжества от этой маленькой, но такой важной победы. Ей удалось, не без помощи Холлиса, сохранить за завтраком спокойствие и не превратить столовую в поле брани.
Он кивнул Синджен.
— После завтрака мы с Александрой собираемся в Брандерлей-фарм, чтобы купить ей лошадь. Хочешь поехать с нами?
Синджен с восторгом согласилась.
— О, это замечательно, я тоже хочу! — радостно закричала Мелисанда, появляясь в дверях столовой. — Тони, ты купишь мне лошадь? Я хочу белую, чисто белую, с длинной белой гривой.
При ее появлении вилка застыла в руках у Дугласа. На ней было бледно-голубое платье, довольно простое, но элегантное. Длинные черные локоны были перехвачены голубой лентой под цвет глаз. И вся она была такая красивая, изящная и дьявольски соблазнительная.
— Это что, новая мода, Мелисанда? — спросила Синджен. — Чисто белую. Если ты еще воткнешь в шляпу ярко-зеленое перо, то станешь похожа на сказочную принцессу.
— Когда она в белом, ее лицо приобретает лимонный оттенок, — сказал Тони как бы между прочим, подливая себе кофе. — Для меня было большим облегчением, когда Мелисанда сняла свадебное платье. Надеюсь, ты больше никогда не будешь носить белое.
— Лимонный оттенок! Да что ты такое говоришь, Тони? Это совершенная нелепица! Мое лицо никогда не бывает лимонного оттенка. Никогда.
— Разве, Мелли? Ну, в таком случае зеркало тебя обманывает. Тебе лучше положиться на мнение своего мужа. У меня исключительный вкус. Я собираюсь выбросить все твои вещи белого цвета. Мы накупим тебе зеленого и голубого, все шелковое и атласное, конечно. Ты согласна, дорогая?
— И все-таки ты ошибаешься, — немного смягчившись, сказала Мелисанда, — хотя против обновок я не возражаю.
— Я так и думал. После того как мы поживем в Стробери-хилл столько, сколько я захочу, мы можем отправиться в Лондон. Там ты будешь разбивать мужские сердца своей несравненной красотой, еще больше подчеркнутой атласом и шелком.
— Но мне хочется в Лондон сейчас, Тони!
— Хотите кекса, дорогая? — спросила ее вдовствующая графиня Нортклифф.
Синджен увидела, как задумчиво смотрит брат на Мелисанду, и спрятала лицо за чашкой, скрывая улыбку.
— Мелли, ты должна всем показать свои акварели, — сказал Тони, любуясь тонкими белыми пальцами жены, которая отламывала кусочки кекса и медленно отправляла их в рот. — Дуглас, она сделала несколько зарисовок в вашем саду. Тебе должно понравиться.
Мелисанда перестала жевать и, засияв, посмотрела на мужа.
— Ты правда считаешь их хорошими. Тони? Правда? Ты себе не представляешь, как его трудно, когда освещение все время меняется, особенно на кленовой лужайке. Может, мне попробовать написать этих воробьев, на которых всем так хочется посмотреть?
— Не знаю, — ответил он. — Думаю, тебе лучше начать с лошади, которую я тебе куплю. Только не белую, Мелли, может быть, гнедую в белых чулках. Я не хочу, чтобы ты смотрелась банально.
— Банально? Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что ты утратишь оригинальность. Будешь выглядеть провинциальной простушкой.
— Хорошо, Тони, — согласилась Мелисанда, одарив мужа солнечной улыбкой, — выбери мне лошадь сам. Только оригинальную.
— Не сомневайся, дорогая. Все, что я делаю, для твоей же пользы.
Вдовствующая графиня церемонно обратилась к тете:
— Мне бы хотелось обсудить с вами после завтрака, что же нам делать с приездом леди Джульетты. Полагаю, мы должны устроить в ее честь небольшой прием, как вы думаете? Важность ее титула обязывает нас оказать ей соответствующий прием, и поскольку Дуглас не женился на ней, то…
"О дорогой”, — думала Александра, глядя на Дугласа, который в бешенстве смотрел на мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51