В тоне его голоса было что-то такое, что подразумевало, будто мы с ним союзники и понимаем друг друга без лишних слов.
— Все шло наперекосяк. Не уверен, что нам удалось снять хотя бы две минуты фильма за целый съемочный день. А уж когда мы приехали сюда и тебя не оказалось дома, — он взвился как бешеный.
— Из-за чего? Я оставила ему записку и там написала, где я.
— Не уверен, что он ее получил.
— Я все ему объясню, сказала я и спросила, поглядев на него, — задержишься?
— Нет. Я как раз собирался уезжать, когда ты появилась.
— В таком случае, до встречи. Джон сидел на кушетке, в руке его был стакан с какой-то выпивкой. Я подошла и поцеловала его в щеку.
— Привет. Прости, что так поздно.
— Где тебя черти носили?
— В «Юниверсале». Я же написала тебе.
— Мне не передавали никаких записок, — сказал он . нетерпеливо. — Какого черта ты там делала?
— Я все написала тебе в записке, — повторила я спокойно. — Они вызвали меня и предложили роль.
— Здесь! Они приехали сюда?
Меня стала раздражать его детская обидчивость.
— Нет, — сказала я с вызовом, — они прислали сюда почтового голубя.
— Кому еще ты дала номер моего домашнего телефона?
— Я никому не давала номер твоего домашнего телефона. Мой литагент вычислил сам, где я.
— Тогда объясни, как получилось, что весь чертов мир знает его? — закричал он. — За те два часа, что я дома, звонили полдюжины самых различных людей — и все спрашивали тебя: твоя мать, твой бывший муж, твой агент — дважды и «Юниверсал» дважды!
— Я никому не давала твой телефон! — закричала я в ответ на его несдержанность.
— Тогда как получилось, что его знают все, кому не лень?
— Не знаю! Не знаю! Я не виновата! Я не хотела причинять тебе беспокойства.
— Провались оно все! — он подошел к бару и наполнил стакан. — Вот и все, что мне нужно...
Я наблюдала, как он жадно пьет. Никогда еще я не видела его в таком состоянии.
— Сейчас, наверно, уже весь город знает, что ты здесь, со мной! — сказал он, оторвавшись, наконец, от стакана.
— А какое кому дело? Что в этом такого? Мы ни от кого не зависим.
— Ты — может быть. Но не я. Не забывай, что я все еще женат.
— Ты сказал, что вы разошлись.
— Разошлись, но не развелись. И я всегда был очень осторожен и старался не дать моей жене ни малейшего шанса пришить мне неверность.
— Прости. Этого я не знала. И я вовсе не собиралась давать ей иголку и нитки.
— Ты просто ни о чем не подумала. Я же сказал тебе, как обстоят дела.
— До известной степени, но только после того, как я уже прилетела сюда. А почему ты ничего не сказал мне в Нью-Йорке? — и я ответила сама себе, не дожидаясь его ответа. — Потому что ты — черт бы тебя побрал! — был уверен, что я откажусь, заикнись ты об этом там.
— Но я совершенно не предполагал, что весь свет станет названивать тебе!
Я впилась в него взглядом, изучая выражение его лица.
— Мне кажется, что тебе пора вызвать для меня такси, — сказала я наконец. — Будет лучше для нас обоих, если я переберусь в отель.
Он не успел ответить, потому что зазвенел телефон. Он снял трубку и послушав секунду, протянул мне.
— Тебя!
Звонил Гарри.
— Что ты там натворила в «Юниверсал»? — заорал он на том конце Америки. — Они там кипят от ярости!
— Ничего я не натворила! — закричала я в ответ. — Я просто сообщила им, что никогда еще не слышала о голубоглазой и белокурой индианке!
— Но они все равно хотят именно тебя на эту роль! В любом случае!
Они переписывают роль, и теперь ты — приемная дочь старого вождя племени, единственная, оставшаяся в живых переселенка из огромного переселенческого каравана. Он воспитал тебя, как свою дочь.
— И все равно, роль просто воняет!
— Но они писаются от желания заполучить тебя на нее! И обещают тебе другие работы после этой!
— Прости, Гарри. Нет.
— Какой бес вселился в тебя, черт бы тебя побрал! — воскликнул он в полном отчаянии, не замечая, как нелепо, должно быть, выглядит черт, забирая меня вместе с вселившимся в меня бесом. — Всего несколько недель назад ты просто умоляла меня о какой-нибудь работе. Говорила, что тебе нужны деньги. А теперь, проработав всего-навсего две недели, ты вдруг начинаешь вести себя, как богатенький ниггер!
— Я не собираюсь сниматься в этой гнуси только ради того, чтобы угодить продюсерскому капризу и тщеславию. Тем более, что они в любой момент могут найти девчонку, которая будет бегать вокруг камеры в рваном индейском наряде с титьками, болтающимися из стороны в сторону!
— У нас здесь час ночи, и я просто подыхаю от усталости. Так что я иду спать, а ты подумай. Я позвоню тебе утром.
Не успела я положить трубку, как телефон зазвонил опять.
— Хэлло! — рявкнул Джон, но через секунду голос его неожиданно изменился. — Как дела, Чэд? — спросил он весьма доброжелательно.
Я догадалась, что речь идет обо мне, стала прислушиваться к разговору. Мало-помалу во мне росло какое-то чувство беспомощного и отчаянного удивления: он говорил так, словно я была его собственностью.
— Я вас не виню ни капельки, Чэд. И мне она тоже кажется идеально подходящей на роль. Конечно, я ей скажу. Объясню. Правда, вы же знаете этих нью-йоркских актрис. У них появляются обычно собственные идеи...
Конечно, она тут рядом. Я передам ей трубку, — и он протянул мне телефон.
— Кто это? — спросила я.
— Чэд Тейлор.
— А кто он?
— Господи, Боже мой! Ты провела с ним полдня у него на студии в «Юниверсал» и не знаешь!
Я взяла трубку.
— Да?
— Ты уже переговорила с Гарри Крегом, Джери-Ли? Когда я уходила из его кабинета, я была все еще мисс Рэндол. Видимо, за это время мы стали старыми друзьями.
— Да, мистер Тейлор.
— Он тебе сказал, что мы устранили все твои проблемы в роли?
Я и не знала, что это были мои проблемы. Мне казалось, сценария.
— Да, мистер Тейлор.
— Мне кажется, это дьявольски удачная мысль. Как ты считаешь?
— Я считаю, что роль по-прежнему воняет.
— Джери-Ли, почему с тобой так трудно договориться?
— Вовсе нетрудно. Но я точно знаю, что я могу и что я не могу сыграть и сделать.
— Если только ты не заупрямишься и согласишься немного подумать, — голос его звучал почти умоляюще, — я пришлю тебе утром переделанный сценарий.
И вдруг все стало мне безразлично. Я устала топорщиться. За один день со мной столько всего произошло... И все меня куда-то направляли, подталкивали, руководили мною...
— Черт с вами, — сказала я.
— Значит, ты придешь завтра к одиннадцати! — немедленно стал давать указания продюсер. — Я пришлю машину.
— Не беспокойтесь, я возьму такси, — сказала я и положила трубку.
— И правильно, что ты согласилась, — сказал Джон.
— Ты разве читал сценарий?
— Нет. Но для тебя очень важна такая роль. Она даст тебе колоссальное паблисити. Зритель узнает твое имя. Может быть, и я смогу уговорить брата благодаря этому повысить тебе гонорар.
Еще один урок. Сегодня у меня просто день непрерывных занятий.
Появление на экране большим тиражом — это хорошо, потому что способствует повышению рыночной стоимости товара. Брр! Поскольку мне нечего было сказать, я повернулась и пошла к двери.
— Куда ты идешь? — спросил требовательно Джон.
— Укладывать вещи.
— Подожди... Что за спешка?
— Я не хочу, чтобы мне пришили твою неверность, — сказала я со всем доступным мне сарказмом. Он виновато развел руками.
— Понимаешь, я был, пожалуй, слишком взвинчен...
Мы с Дебби вообще-то понимаем друг друга. И она вовсе не предполагает, что я веду жизнь девственника.
— Вот же дерьмо! — сказала я возмущенно.
— Бог мой, просто у меня был такой сволочной день — все шло наперекосяк. Я ничего не ответила.
— Сейчас я приготовлю пару «Маргарит», мы сбросим обувь и расслабимся, — сказал он и пошел к бару. — Марсия приготовила рис с цыпленком. Готов поспорит", что ты ничего подобного в жизни не пробовала.
Я по-прежнему молчала.
Он включил электрошейкер. Тихое жужжание заполнило комнату.
— Ты даже представить себе не можешь, что на меня сегодня навалилось.
— Да, тебе было нелегко. Он не уловил иронии.
— Мы поужинаем и прямо пойдем спать.
— Я успею принять душ?
— Конечно. Но я не понимаю, смешно даже, что это ты вдруг спрашиваешь? Почему?
— Потому что я ощущаю себя вываленной в грязи. Он и на этот раз не уловил горькой иронии.
Он пришел в мою спальню примерно через час после того, как я уже легла.
— Я ждал тебя, — сказал он как ни в чем не бывало.
— У тебя был тяжелый день, тяжелое утро и завтра опять придется рано вставать, — сказала я. — Я подумала, что было бы разумнее немного отдохнуть и выспаться.
— Не могу заснуть — я слишком возбужден.
— Извини.
Он вошел в спальню и закрыл за собой дверь. Подошел к постели. Сел на краешек.
— Чем ты занимаешься?
— Ничем. Просто лежу и думаю.
— О чем?
— О разных вещах. Ничего особенного.
— Тебе не хочется разговаривать со мной, да? Я достала из пачки сигарету, зажгла спичку, прикурила. В его глазах на мгновение сверкнул огонек спички.
— Ты закуришь?
— Ты сердишься на меня.
— Нет.
— Тогда в чем же дело?
— Все как-то не так. Понимаешь, все идет совсем не так, как я полагала должно было бы идти.
— Тебе не следовало ехать на студию. Вчера все было чудесно!
Так. Наконец. Эта незатейливая мыслишка могла бы быть высказана с таким же успехом в данной ситуации Уолтером. Но я промолчала.
— Да и я бы имел время, чтобы привыкнуть к некоторым особенностям твоего характера и поведения, научиться принимать их. И тогда для меня все это не оказалось бы столь неожиданным.
— Я не считаю, что сделала что-то не так, как следует.
— В конце концов, ты — мой гость. Я привез тебя сюда.
До меня начало доходить: да, в его словах был известный смысл.
Ненормальный, идиотский, но смысл. Если на все смотреть с точки зрения права собственника. Я принадлежала ему по той причине, что он оплатил билет на самолет.
Он оказался еще более похожим на Уолтера, чем я подумала было в начале разговора.
— Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да.
— Вот и хорошо, — сказал он с нескрываемым удовольствием и встал с моей постели. — А теперь давай забудем все это и ляжем в кроватку.
— Я уже лежу в постели.
В его голосе появилась неприятная, резкая нота:
— Я не терплю, когда меня употребляют.
— Я выпишу тебе чек за самолет утром, перед тем как уйтл, — сказала я и подумала, что меня употребили куда основательнее, чем его.
— Не утруждай себя! — сказал он с издевкой. — Я плачу проститутке больше за одну ночь.
Он вышел, хлопнув дверью.
На мгновение мне захотелось заплакать, но я была слишком зла. чтобы дать волю слезам. Какая низость! Просто нечестность! И почему все должно было завершиться таким отвратительным образом?
Утром я не поехала ни в какой «Юниверсал». Вместо этого я улетела экспресс-рейсом в Нью-Йорк.
Глава 13
Гарри увидел меня через стеклянную перегородку своего кабинета и поднялся на ноги. Покачал восхищенно головой.
— Ты добилась. Ты своего добилась! Его ирония мне не понравилась.
— Я еще раз все обдумала, — тем не менее, попыталась я объяснить ему. — Мне не нужна эта работа, что бы там они ни говорили.
— Ты понимаешь, что ты сама себя утрахала к чертям! За каких-нибудь два дня ты умудрилась добиться того, на что другим людям требуется вся жизнь! — в его голосе прозвучало скрытое восхищение и удивление. — Нет, ты и в самом деле утрахала себя в пух.
— Все, что я сделала, — сказала я, — это — отказалась от предложенной мне работы. Больше того, я даже позвонила на студию и попросила передать, что не приеду.
— Господи, Боже мой! — не унимался он. — «Юниверсал» — сам «Юниверсал»! — снизошел до того, чтобы шепнуть всем студиям, что с тобой невозможно иметь дело. Мне звонит Тони Стайлз в ярости и кричит, что ты погубила его фильм.
— Тони Стайлз? — удивилась я. — Да я и видела-то его всего один раз!
— Он кричал, что ты засрала мозги его брату и, что ему теперь приходится прерывать на несколько дней съемки, чтобы Джон мог отлежаться в постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72