Он заявил, что собирается вырезать из фильма все куски с твоим участием, даже если ему придется переснимать Необходимые сцены с другой актрисой. Ты можешь мне объяснить, что там у вас произошло?
— Мы всего-навсего не сошлись во взглядах — и все. Я уехала.
— Господи! — почти простонал он и протянул мне какие-то бумаги. — Я получил это как раз перед твоим приходом. Джордж хочет меня видеть в связи с твоими делами.
— Если Джордж хочет переговорить со мной, ему достаточно сообщить мне об этом.
— Ты ничего не понимаешь! Джордж — не твой агент. Ты не входишь в число тех, за кого он лично несет ответственность. Ты — со мной. Поэтому все, что он хочет сказать тебе или хочет добиться от тебя, он передает через меня!
— И что все это означает?
— Только то, что Джордж не хочет поднимать волну, — сказал он устало. — Джордж хочет оставаться «мистером Симпатягой-парнем» для всех — и для «Юни-версал», и для Стайлзов, и для твоего бывшего, и даже для самого Господа Бога.
— И что?
— А то, что мы попали в переплет. Скорее всего, до Джорджа дошли разговоры, и он не хочет, чтобы кто-нибудь из больших студий выразил недовольство его агентством.
— Другими словами, он собирается расстаться со мной?
— Не знаю, — признался Гарри. — Но если у тебя есть какие-нибудь друзья, чей голос имеет для него вес, самое время обратиться к ним.
— Но у меня контракт.
— Прочти внимательно — здесь все написано черным по белому. Они могут расторгнуть его в любой момент.
Я умолкла. Возникло ощущение подавленности.
— Как насчет твоего бывшего? Он замолвит за тебя словечко?
— Я не хочу обращаться к нему, — сказала я. — Мне потребовалось слишком много времени, чтобы выбраться из-под его прессинга.
— Есть еще кто-нибудь? Я подумала. Список оказался небольшим. — — Может быть. Гай? Режиссер... Он задумчиво покачал головой.
— Джордж терпеть его не может: Гай заключил контракт с другим агентством после того, как Джордж надорвал себе задницу, пытаясь заманить его к нам.
— Тогда никого...
Он медленно пошел к двери.
— И тем не менее, я попытаюсь как-то вывернуться из всей этой каши.
— Мне тебя подождать?
— Ну, ты даешь! Глупее ты ничего не могла спро-сить? — он взпянул на меня ошалело. — Конечно, можешь подождать и получить новости горяченькими, прямо с чертовой сковородки!
Он вернулся примерно через полчаса. К этому времени я прикончила свои сигареты и взялась за его.
Гарри прикрыл плотно дверь и плюхнулся в свое кресло.
— Господи! — выдохнул он. Видимо, это было его любимым присловьем.
— Ладно, — сказала я, — давай выпаливай!
— Они аннулируют твой актерский контракт, но сохраняют контракт на писательский труд, хотя я и пытался добиться, чтобы они расторгли и его.
— Я думала, ты мой друг! — сказала я возмущенно. — Подкуска хлеба лучше, чем ничего.
— Тебе еще учиться и учиться... Если бы они расторгли твой писательский контракт, ты бы смогла найти себе другое агентство. У тебя написана пьеса, и это может принести некоторый доход новому агенту. А так — мы оставляем за собой возможный процент от твоих драматургических доходов и лишаем тебя возможности бороться.
Я вытаращила на него глаза.
— Но это же несправедливо!
— А я разве сказал, что справедливо?
— Я поднимусь и поговорю с ним!
— Не поможет. Кроме того, тебе никогда не обойти его секретаршу.
Джордж довел умение увиливать от нежелательных встреч до высокого искусства.
— Так что же я могу сделать?
— Только одно, что приходит мне в голову. Но уверен, тебе это не понравится.
— Что?
— Выпить чашу унижения, — сказал он. — Позвонить Чэду Тейлору в «Юниверсал». Сказать ему, что приближались твои месячные. Или еще какую-нибудь женскую чмурь. И что ты все обдумала и пришла к выводу, что согласна сниматься у них. Насколько я знаю, они все еще не нашли на твою роль никого и поэтому не начали снимать твои эпизоды.
— Ты уверен?
— Точно так же, как и то, что я сижу здесь.
— Это твоя идея, или Джордж приказал подкинуть ее мне?
Он слегка покраснел под моим пристальным взглядом.
— Джордж.
— И если я не соглашусь — я конченный человек в вашем агенстве?
Он молча кивнул.
Я поняла, что я в западне. В капкане. В мышеловке! Они играли со мной свою игру, и все игроки были в их команде. Выиграть я не могла никаким образом. Никак!
— Хорошо, — сказала я наконец. — Соедини меня с ним.
Я оказалась гораздо более хорошей актрисой, чем сама считала. Я не только выпила чашу унижения, я еще и утерлась ею. Все время, пока я летела в самолете на восточное побережье, я испытывала тошноту после всего происшедшего и спазмы в желудке.
В аэропорту меня ждала машина, чтобы отвезти в отель. Шофер сразу же вручил мне записку от Тейлора:
Дорогая Джери-Ли!
Приглашаю на ужин. Буду к восьми тридцати со сценарием. Наденьте платье для вечера у "Чей-зенаа>.
С приветом, Чэд Коротко и ясно. И никаких заблуждений относительно того, кто хозяин.
Но теперь все это не имело никакого значения. Я так смертельно устала, что хотела лишь одного — рухнуть в кровать и уснуть мертвым сном.
Шофер доставил меня в мотель, именуемый громко «Королевским», что на Бульваре Голливуда, между Фэр-факсом и Каньоном Лорел. Меня поместили в небольшой двухкомнатный номер с видом на бассейн.
— Обычно нью-йоркцев мы поселяем здесь, — сказал мне шофер. — Отсюда можно пройти в студию напрямую, если скосить через Каньон Лорел.
Он поставил мои вещи на специальную подставку для чемоданов. Я поблагодарила. Он ушел.
Я достала платья, развесила их, зашторила окна. Затем я раздвинула огромную кровать королевских размеров и попросила администратора разбудить меня в семь тридцать.
Я уже уплывала в сон, когда позвонил Чэд Тейлор.
— Все в порядке? — спросил он, — Чудесно, — голос его звучал бодро, излучая довольство. — Вечером принарядись. Будут важные люди.
— О'кей.
— Жду в восемь тридцать.
Не успела я закрыть глаза и устроиться в подушках поудобнее, как телефон зазвонил опять. Я устало потянулась за трубкой.
— Джери-Ли? — теперь это был Джон. И в его голосе не чувствовалось ни намека на обиду или злость. Словно ничего не случилось.
— Да.
— Я рад, что ты одумалась. Я начал уже беспокоиться за тебя.
— Я в порядке.
— Я тут подумал, что, может быть, мы поужинаем вместе? Помнится, тебе по воскресеньям нравилась вырезка на углях.
— Я ужинаю с мистером Тейлором. Он принесет сценарий, и мы переговорим вечером.
— А что ты собираешься делать потом?
— Спать. Я как выжатый лимон. Летать взад и вперед через всю страну — развлечение вовсе не для меня.
— Мне необходимо увидеть тебя. Хотя бы на минутку.
— Мы ужинаем у «Чейзена». Мистер Тейлор сказал, что там будет и пресса. Так что я не знаю, когда доберусь до дому.
— Но нам просто необходимо кое-что выяснить и уладить.
— Подождет до завтра. Если я не отдохну хоть чуточку, я просто протяну ноги.
— О'кей, — согласился он нехотя. — Может быть, я могу что-нибудь сделать для тебя пока?
— Нет... — сказала я, но тут же передумала. — Хотя, да! Есть одно дело. Скажи своему брату, чтобы он перестал поливать меня грязью на всю страну.
Я бросила трубку, но теперь уже была слишком вздрючена, чтобы заснуть. Пришлось принять таблетку успокоительного. В ожидании, пока она соизволит на-г чать действовать, я наполнила ванну и легла отмокать. И сразу же почувствовала, как расслабленность и успокоение охватывают меня.
Я выбралась из ванны, вытерлась на скорую руку и нырнула в кровать. На этот раз мне удалось уснуть. Но не надолго. Меньше чем через час телефон опять разбудил меня. Но на этот раз звонили из отеля — пора вставать...
В дверь позвонили ровно в восемь тридцать. Я открыла, хотя была еще в халате.
— Входите, мистер Тейлор. Я буду готова через несколько минут.
— Я принес сценарий, — сказал он вместо приветствия.
— Устраивайтесь поудобнее, я сейчас, — сказала я и ушла в спальню.
Он пошел за мной до двери.
— Ты получила цветы?
— Нет. Во всяком случае, не видела.
— Я распорядился доставить цветы к твоему приезду в номер-Черт бы побрал секретарей. Не возражаешь, если я позвоню от тебя?
— Конечно!
Он вернулся в гостиную, а я проследовала в ванную. Быстро пристроила фальшивые ресницы, несколькими линиями черного карандаша придала им естественный вид, покрутилась перед зеркалом, проверяя общее впечатление, и пришла к выводу, что для такой спешки все просто великолепно.
Когда я вернулась в спальню, он уже стоял в дверях.
— Она сказала, что заказывала цветы.
— Ради Бога, не беспокойтесь. Я уверена, что доставят. В любом случае, огромное спасибо.
— В наше время никто ничего не умеет толком выполнить. Приходится все время держать хлыст над задницей, чтобы добиться от них чего-нибудь.
Он не выказывал ни малейшего намерения выйти. Тогда я распахнула двери встроенного гардероба и, стоя за ними, быстренько сбросила халат и влезла в платье. Длинное, до щиколоток, черное шелковое, обтягивающее тело, как лайковая перчатка. Словом, когда я вышла из-за дверцы, он не удержался и присвистнул.
— Неплохо!
— А я чувствую себя развалиной.
— По твоему виду не скажешь.
— Спасибо.
Я достала из чемодана белое боа ангорской шерсти и набросила на плечи.
— Все, я готова.
Но теперь он смотрел на меня критически.
— Что-то не так? — не выдержала я его взгляда.
— Хм... у тебя есть меха?
— Есть, но мне нравится контраст белой ангоры и черного платья.
— Надень меха. Мы идем к «Чейзену». Я уставилась на него в недоумении — для Нью-Йорка моя ангора годилась, но потом молча сбросила ее, достала из чемодайа палантин из шиншиллы и набросила на себя.
— Вот теперь отлично, — одобрил он. — Класс! Когда мы подходили к двери, я вдруг заметила, что рукопись сценария лежит сиротливо, забытая на столе.
— Разве вы не хотите взять сценарий, обсудить его за ужином? — спросила я как бы между прочим.
Он покачал головой.
— Там будет слишком много народу. Мы пройдемся по сценарию, когда вернемся, — и, не давая мне даже возможности что-нибудь возразить, продолжил категорически, — скорее, машина ждет нас у подъезда.
— Как она тебе нравится? — не удержался он от похвальбы, открывая передо мной дверцу своей машины. — Приобрел машину, — самодовольно улыбнулся он. — Живая классика, «бэнтли-континентал» пятьдесят пятого года. С откидным верхом. В свое время было сделано всего пятнадцать штук по специальному заказу. Сейчас на ходу осталось пять. Мой — один из этой пятерки.
— Да, она действительно нечто! — пришлось сказать мне.
Был четверг, и ресторан Чейзена оказался переполненным. Но нас ожидал стол напротив двери. Он стоял так, что все, кто входил или выходил из ресторана, просто не могли не заметить нас. Он был накрыт только на две персоны.
— По вашим словам я поняла, что будут и другие люди, — сказала я, усаживаясь.
— Ресторан переполнен, так что здесь не место гово-^ рить о деле.
Но люди будут подходить — ты сама убедишься.
В этом отношении он оказался прав. Он не мог бы Демонстрировать меня более широко, даже если бы выставил в большой витрине магазина «У Мейси».
— Сегодня у них самое лучшее в меню — пряное мясо на ребрышках.
Поскольку оно всегда быстро кончается, я взял на себя смелость сделать заказ заранее. К нему хорошо идет приправа из чилийского перца. Как, годится?
— Годится, — сказала я. К этому времени я с удовольствием съела бы скатерть.
Он сделал знак официанту. Нам подали для начала клешни гигантского краба, которые нужно было крушить специальными щипцами — самое лучшее занятие, когда хочется есть. Особенно если учесть, что к крабу полагалось только горчица, томатный соус и специи. Затем, наконец, появились ребрышки. Перец, какая-то красная настойка, вино — и вместе со всем этим усталость... Голова моя поплыла... Правда, мне удавалось каким-то образом поддерживать разговор, даже что-то отвечать вразумительное, но как мне подумалось, я могла бы и вообще молчать — мой визави не заметил бы этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72