— Постарайтесь успокоиться, — сказал он уходя. — Думаю, что скоро и сумею вам что-то сообщить.
Ближе к двум часам дня он вызвал ее в комнату доя адвокатов.
— Что случилось? Мистер Колдуэл, говорите! — сказала она нетерпеливо, как только дверь за ней закрылась.
— Я все провернул с окружным прокурором, — ответил он. — Он согласен выделить ваше дело из общего и снять обвинение, если вы обещаете выступить как свидетель обвинения.
— Что это означает?
— Только то, что вы свободны. Все, что вам придется сделать, — это появиться в суде на процессе и рассказать вашу историю так, как вы рассказали ее мне.
— И я могу выйти отсюда прямо сейчас?
— Через несколько минут. Первым делом вы предстанете перед судьей, который должен отдать соответствующие распоряжения, — Так чего же мы ждем?
— Хорошо, — сказал он, — Но запомните: что бы ни попросил вас сделать судья, — соглашайтесь. Хорошо?
Она кивнула. Он постучал в дверь.
— Я хочу вас попросить разрешить мисс Рэндолф подождать здесь несколько минут, пока я не схожу к окружному прокурору и не сообщу ему, что мы готовы предстать перед судом. Вы можете разрешить ей это? — спросил он надзирательницу.
Надзирательница с сомнением взглянула на Джери-Ли.
— Это займет несколько минут, — сказал адвокат. — Я вам обещаю. Они снимут с нее обвинение, и я думаю, что она уже и так достаточно времени провела в камере.
— Ладно. Но поторопитесь — правилами не разрешается...
— Я вам буду очень обязан, — добавил адвокат и, взглянув на Джери-Ли, сказал:
— Я сразу же возвращаюсь.
Джери-Ли улыбнулась. Впервые за двенадцать часов она не ощущала тяжести нависающего над ней ужаса...
Глава 20
Колдуэл вывел Джери-Ли через заднюю дверь и усадил в такси.
— Репортеры узнают ваш адрес к вечеру или завтра, — сказал он. — Если вы не хотите, чтобы они вас атаковали, мой вам совет: переехать как можно скорее.
— В любом случае я не могу там оставаться, — сказала она. — Майк — владелец квартиры. Кстати, что его ожидает?
— Судья определил для каждого из них залог в сто тысяч долларов.
Думаю, что все они выйдут из тюрьмы к вечеру.
— Но у Майка нет таких денег.
— Он связан с очень крупными дельцами. Они позаботятся о своем человеке.
Она молча переваривала информацию. Ей все еще не верилось, что такое вообще возможо.
— Держите меня в курсе ваших дел, — сказал Колдуэл. — И когда переберетесь на другую квартиру, сообщите мне, где я смогу в случае чего вас найти.
— Хорошо.
Только после пяти дня она добралась до квартиты Майка. Поднявшись по лестнице, она остановилась в удивлении — дверь в квартиру была открыта.
«Странно», — подумала она. Джери-Ли точно помнила, что заперла ее перед тем, как уехать с Милстейном, — ведь сам детектив посоветовал ей это. Она медленно вошла в квартиру.
Гостиная представляла собой жалкое зрелище. Портативная машинка валялась разбитой. Пол был покрыт обрывками бумаги. Она подняла клочек бумаги с пола — это был чистый листок. И тут ее вновь обуял страх. Она бросилась к камину, выгребла пепел — это было то, что осталось от сгоревших листов бумаги. В нескольких местах, уцелевших в огне, можно было прочитать отдельные слова, напечатанные на машинке. Сомнений не было — предчувствие не обмануло ее: вся работа, проделанная ею за последние несколько недель, практически законченный сценарий, — все было уничтожено в огне.
Она тупо смотрела на пепел, потом медленно выпрямилась и пошла в спальню. И здесь она увидела полный разгром: все ящики были вывернуты, вещи разбросаны и порваны. Но это уже не в счет... Страшно то, что уничтожен текст, уничтожены слова. Те слова, которые она теперь уже никогда не восстановит. Слова, стоившие ей так дорого.
Она побрела в ванную комнату, не утирая обильных слез. Там обнаружила, что все ее таблетки ссыпаны в раковину умывальника и пущена вода, отчего они раскисли и уже никуда не годятся.
В этот момент зазвонил телефон. Она сняла отводную трубку в ванной комнате:
— Да, — произнесла ома. безжизненным голосом.
— Джейн Рэндолф?
— Да.
— Говорит друг, который хочет дать тебе небольшой совет. Убирайся из города. Убирайся как можно дальше отсюда. Или в следующий раз разбита будет не квартира, а твоя голова.
— Но... — начала она говорить и обнаружила, что на другом конце уже повесили трубку. Кто бы он ни был, этот друг, он уже все сказал и прервал связь. Она положила трубку на место и стала медленно приводить в порядок квартиру.
Было почти восемь вечера, когда она-пришла в клуб. Подошла к двери своей гримердой и столкнулась с поджидающим ее менеджером.
— Подождите минутку, — сказал он, — спустимся в мой кабинет.
Она проследовала с ним на первый этаж, в комнатушку, точнее даже — квадратную щель в стене, которая служила менеджеру кабинетом. Он тщательно закрыл за собой дверь и заговорил с ней, понизив
голос почти до шопота.
— Я вас не ждал сегодня. Когда вас выпустили?
— В полдень.
— Я нашел другую девушку.
— Замечательно, я смогу ночь отоспаться. И начну завтра.
— Нет.
— Что вы хотите этим сказать, Чарли?
— Мне тут передали... словом, я должен вас уволить.
— Вы что, шутите что ли?
— Нет. Они были очень настойчивы. Вы не работаете у нас.
— Они просто, наверно, сошли с ума. Вся эта грязь в газетах только увеличит приток посетителей и доход!
— Вы думаете, я этого не понимаю? — взвился он. — Но именно они контролируют яаш клуб. Если я не выполню их приказа — бац! — считайте, что со мной покончено! У меня тут же отбирают лицензию.
— О'кей! — сказала она. — Есть масса других мест, где я могу работать. Они не в состоянии перекрыть весь бизнес.
— Джейни, — сказал он со всей возможной откровенностью. — Я гораздо старше вас. И я хочу поговорить с вами, как отец, как ваш дядюшка. Вы хорошая девушка но вы спутались с какими-то очень плохими людьми. В нашем городе для вас не осталось больше ни работы, ни места, где вам могут предложить другую работу. Мой совет — уезжайте.
— Значит, они позвонили и вам и надавили, — заключила она холодно.
— Я ничего не могу сделать. У меня есть семья, о которой я должен думать в первую очередь. А что касается вас — то вам лучше всего сделать так, как я вам советую. Если вы здесь задержитесь, что-нибудь с вами случится. Я знаю этих людей. И я знаю, что они сделали с теми девушками, которые не подчинились их советам. Поверьте мне — ничего хорошего.
— Но я была одна в квартире, — сказала она. — Они не появились у меня после звонка.
— Дело в том, что вы пока еще в центре внимания прессы и полиции.
Сенсация сегодняшнего дня. Уверяю вас, они умеют выжидать. И в один прекрасный день, когда газеты забудут о вас, они нанесут вам визит.
— Я вам не верю.
— Постарайтесь поверить, — сказал он очень серьезно. — Если бы вы были моей дочерью, я не мог бы дать вам лучшего совета. — Он открыл ящик стола и достал конверт. — Я вам должен плату за один день. Но вы тогда выходили на сцену больше, чем предусмотрено контрактом, и потому я плачу вам сто долларов. О'кей.
Она молча взяла конверт.
— Вы берете эти деньги и покупаете себе билет на самолет куда подальше.
— Конечно, — сказала она.
Эта сотня, да еще тридцать, что лежали у нее в сумочке, да еще двадцатка, оставшаяся в банке сверх трех с половиной тысяч, уплаченных адвокату, — вот и все деньги, которые остались у нее на этом свете. Она открыла дверь.
— Спасибо. Чарли.
— Желаю вам счастья, Джейн!
Чертов бизнес, подумал он. Если девушки не попали в одну беду, они обязательно попадут в другую.
— Вы все испортили, Джейн! — в голосе Марка Гросса звучала и обида, и упрек, и раздражение, словно то, что произошло с Джери-Ли, уже успело плохо сказаться на его делах. — Я тут все подготовил для интервью с вами у Уорнера, у Парамаунта и в «Двадцатом веке». Но как только они прочитали в утренних газетах сообщение, они тут же все и отменили.
— А сегодня газеты сообщат, что обвинение против меня снято.
— Не имеет значения. Они не любят паблисити такого рода.
— А что произошло с рассказом, который вы отослали?
— Они его возвращают. Так торопятся избавиться от него, что посылают не по почте, а с нарочным.
— А как обстоит дело с картиной о женской тюрьме, которую начинал Энсбах? В ней я могу сняться?
— Съемки закончены. Не думаете же вы, что он станет ждать вас целую вечность.
Прошло только несколько недель, но она не стала спорить с ним.
— О'кей, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Значит, они добрались и до вас тоже. Он покраснел.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Мне кажется, что отлично понимаете, — сказала спокойно Джери-Ли. — Не звонил ли вам некто и не сказал ли, что было бы неплохо, если бы вы прекратили со мной всякие дела?
— Мне все время звонят всякие ненормальные типы. Я не обращаю на них внимания.
Она молча рассматривала его. Потом соврала:
— Завтра я получу от машинистки сценарий и пошлю его вам.
Он откашлялся. Видно было, что он колеблется, но потом все же решился и сказал:
— Я как раз подумывал о вашем сценарии. Боюсь, что никак не смогу его куда-нибудь пристроить — что-то не совсем та вещь...
— А почему бы вам вначале не прочитать его, а потом уже оешать — та это вещь или не та, сможете вы его пристроить или нет?
— Зачем? Только зря потратить ваше время.
Она насмешливо улыбнулась ему.
— Вы вшивый лжец, Марк. Но что еще хуже — вы трусливый лжец, — она поднялась со стула. — Я дам вам знать, куда вы можете прислать мои рассказы, когда получите их.
Джери-Ли остановилась на тротуаре в нерешительности, раздумывая, что предпринять. Ее внимание привлекла кофейня на углу. Время ленча кончилось, и толпы людей, штурмующих прилавки, рассеялись. Джери-Ли легко нашла свободную нишу со столиком и уселась.
— Мне только кофе, — сказала она официантке, которая очень быстро подошла к ней.
В ожидании кофе она сидела, погрузившись в свои невеселые думы, и не сразу заметила человека, усевшегося напротив нее. Когда она, наконец, подняла глаза, то обнаружила, к своему удивлению, что лицо его ей знакомо.
— Детектив Милстейн! — воскликнула она. Он чуть улыбнулся.
— Кофе, пожалуйста, — сказал он подоспевшей официантке.
— Вы следите за мной? — спросила она.
— Неофициально.
— В каком смысле?
— У меня сейчас свободное время, и я решил посмотреть, чем вы заняты.
Он не сказал ей, что получил по своим каналам сведения, указывающие на то, что она может попасть в беду.
— А у меня все не так хорошо, как я надеялась, — сказала она. — Работу я потеряла и только сегодня выяснила, что мой агент не хочет заниматься моими делами в дальнейшем. А вчера, когда я вернулась домой, обнаружила, что квартира разгромлена: вещи изодраны, а главное — рукопись сожжена. Кроме того, мне позвонили и потребовали, чтобы я уехала из города.
— Вы узнали голос?
— Никогда раньше не слышала его.
— Почему вы не сообщили полиции?
— А что хорошего это может мне дать?
Он помолчал немного, потом согласно кивнул.
— Что вы собираетесь делать сегодня?
— Не знаю, — призналась она. — Меня отделяют от дома для бедных сто тридцать шесть долларов, которые пока еще есть в моем кармане. Я пытаюсь решить, что делать: остаться здесь, вложить эти деньги в аренду дешевой комнаты и попытаться найти работу или же взять восемьдесят семь долларов и купить билет на самолет и улететь обратно в Нью-Йорк.
— Вы можете найти работу там, на Востоке? Она пожала плечами.
— Не могу сказать. Но во всяком случае, там не будет тех, кто попытается не допустить меня до работы, как здесь. Что же мне делать, как вы считаете?
— Официально я должен заявить вам, что вы обязаны остаться. Вы дали слово в суде, что выступите на процессе как свидетель обвинения.
— Поскольку вы следили за мной неофициально, то, может быть, вы могли бы мне что-то посоветовать — тоже неофициально?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72