Аня попыталась представить. Связать разрозненные слова ясновидящей Яны в единую картинку.
Какой-то остров был заполнен огромными черепахами. Пресмыкающиеся давили друг друга, налезали друг на друга тяжелыми панцирями.
Солнце нагревало каменистый остров. Камни были раскалены, и черепахи, которые уползли далеко от воды, умирали. И уже не могли вернуться к воде — путь им преграждали другие.
Черепахи умирали и поджаривались на палящем ужасном солнце.
Аня поежилась… А вдруг все это правда? И все, о чем Яна бормочет, где-то в данный момент происходит? И Яна это на расстоянии видит?!
Ведь ее в детстве унес смерч. Унес и вернул. Если верить Рею Брэдбери (а хорошие писатели редко ошибаются: все, о чем они пишут, рано или поздно оказывается правдой), смерч — это разумное существо. Хитрое и дальновидное. Он поглощает интеллект своих жертв и умнеет.
Возможно, этим и объясняется, что болгарская прорицательница Ванга, которую тоже, когда она была маленькой девочкой, унес смерч, чудом оставшись в живых, стала обладать удивительным даром.
И вот Яна сидит рядом со Светловой, смотрит куда-то в одну ей видную даль и рассказывает-бормочет:
— Солнце.., остров.., камни… Солнце жжет нестерпимо…Черепахи… Мужчина с женщиной спасают…
В общем, Анна вполне верила в возможность существования таких способностей. Дело в том, что и на нее иногда такое находило. Вдруг ясно, будто краткий приснившийся сон, видишь очень четкую картинку. Правда, если это дар, то Светловой досталась от него всего лишь малая малость.
Неожиданно дощатый настил, закрывающий вход в подвал, с грохотом отодвинулся.
Это Вершинин принес еду и воду. И ему совсем не понравилось, что ясновидящая о чем-то бормочет. Вдруг о его художествах?
Почесав репу, Вершинин притащил крепкий джутовый мешок, бесцеремонно натянул его Орефьевой на голову и крепко замотал бечевкой.
И Яна примолкла. Вместо прорицаний теперь из мешка доносилось только слабое попискивание и неясный бубнеж.
На Светлову Васька Вершинин даже не взглянул.
Аня же в отсутствие изъятого у нее «Макарова» сочла за благо не обращать на себя внимания похитителя.
Она здраво рассудила, что, если Ладушкина нет с ними в подвале, значит, он, очевидно, на воле. — Ладушкин есть, его не может не быть!
Убивать Ладушкина Васька Вершинин, клептоман, рыболов и охотник — но все-таки ведь не мокрушник! — вряд ли стал бы.
И значит, нет смысла рыпаться. А надо немного подождать, как Гоша проявится.
* * *
А Гоша Ладушкин отлеживался, как раненый зверь…
С тою только разницей, что зверь просто отлеживается, а Гоша еще и планировал мысленно операцию по пленению коварного рыболова и охотника.
Изучив расположение избушки Вершинина, Ладушкин предвкушал тот дивный миг, когда в предрассветный час — ну, лучше в предрассветный, так как именно в это время люди спят особенно крепко, сладко и непробудно! — он возникнет на пороге этого домика. Отомкнет предварительно все, что полагается: крючочки, замочки — и, приставив стальное дуло пистолета к храпящей наглой физиономии, поквитается с ним.
Спросит его перво-наперво, на кого он ставил эти капканы. На медведя?
Гоша поморщился от боли в раненой ноге, которую не заглушил до конца даже обезболивающий укол.
Или на динозавра?
Второй вариант казался самому Гоше более вероятным.
Припомнит Ладушкин ему капкан этот медвежий-динозаврий, припомнит!
Ну а дальше вопросы этой наглой морде будут заданы, собственно говоря, по делу: где содержится столь необходимая для прояснения деталей расследования ясновидящая Орефьева? Куда ее спрятал?
И вообще, почему, такой-сякой, бухгалтершу похитил?
В случае сопротивления — короткий и эффективный удар стальной, как дуло пистолета, Гошиной ладонью в район шеи и предплечья. Удар краткий, эффективный и безусловно вырубающий…
Рисуя в воображении эти сладкие картины возмездия, Гоша, прихрамывая, добрался до избушки.
Из домика доносилось посапывание. Спит! Рыболов-охотник дрыхнет! Все складывалось как нельзя лучше.
Мысленно окрестив хозяина капкана рыболовомохотником, Гоша отчего-то опять ставил на первое место в этом словосочетании слово «рыболов»…
А надо бы наоборот, надо было «охотник». Потому что рыболовы спят крепко. А вот охотники… Сон охотника чуток и хрупок, привык в лесу ко всякому.
Чу! Всегда настороже, даже во сне. Ведь в лесу как в лесу… Чуть ветка хрустнет, а охотник уж должен быть начеку…
Гошу должно было насторожить, что в безмятежном посапывании, доносившемся из избушки, изменился ритм. По-видимому, охотник проснулся и, затаившись, прислушивался и уже только притворялся спящим.
Но увлеченно возясь с замком, Гоша этот момент пропустил. А заметил Ладушкин это обстоятельство, когда было уже поздно…
Бросив бесполезную борьбу с замком, Гоша могучим плечом высадил дверь. И с бешеным, предполагающим в таких случаях криком «На пол!» ворвался в тесное помещение.
Но все, что Ладушкин увидел, — это тело охотника, который, разбежавшись, почти грациозно, рыбкой, вылетел в окно, не слишком, в общем-то, даже и широкое — окно маленького домика…
Выпрыгнув вслед за ним в то же окно, Ладушкин успел все-таки увидеть, что хозяин капкана сначала катится кубарем от избушки, а потом, вскочив на ноги, быстро исчезает в низких зарослях карликовых сосенок, произрастающих на острове.
Все оказалось не так, как планировал Ладушкин.
Вместо короткой и жестокой схватки и столкновения один на один противоборство превратилось в бег с препятствиями.
Несмотря на грузность и тяжеловесность рыболова-охотника, он бегал прекрасно. Замечательно бегал!
Конечно, у Ладушкина тоже была великолепная физическая подготовка. Все-таки у них в агентстве «Неверные супруги» надо было быть готовым ко всяким неожиданностям.
Плюясь и матерясь, Гоша, несмотря на поврежденную ногу, старался не слишком отставать от рыболова, убегающего не менее стремительно, чем какой-нибудь неверный супруг, застигнутый на месте преступления, удирает от другого супруга, разъяренно гонящегося за ним со сковородкой в руках.
Отличие состояло только в том, что у Ладушкина в руках была не сковородка, а пистолет.
После того как приметная кривоватая, раздвоенная, как вилка для десерта, сосенка промелькнула мимо Гоши второй раз, он понял, что в столь стремительном преследовании, очевидно, не было большого смысла.
Все-таки они были на острове.
И бегали, собственно говоря, по кругу.
Просто они оба увлеклись и не сориентировались: охотник — спросонок, а Гоша — от невезения, злости, голода и действия обезболивающего лекарства.
Охотник первым сообразил, что марафон может оказаться бесконечным.
И в какой-то хорошо рассчитанный момент юркнул к воде. В том самом месте, где у него была причалена лодка!
А когда разгоряченный Гоша, задыхаясь от быстрого бега, выскочил вслед за ним на серый прибрежный песочек, мотор уже взревел, а лодка с негодяем-рыболовом, поднимая пенную струю в кильватере, удалялась от берега.
Чертыхнувшись, Ладушкин обессиленно рухнул на песок.
Удрал, негодяй, удрал.
Но удрал один! И это в какой-то степени утешало… Все-таки месть местью, а главный предмет Гошиных забот похищенная ясновидящая Орефьева оставалась на острове. Ее рыболов забрать с собой не успел.
И Ладушкин устремился на поиски и спасение…
Каково же было его изумление, когда он, услышав призывные крики, поднял крышку подпола в вершининской избушке и обнаружил, что Орефьева там не одна.
— Вы? — только и сумел вымолвить Ладушкин.
— Не ожидали? — Светлова только чуть улыбнулась своему сотруднику. — Не ждали, что на острове окажется так много народу?
— Пожалуй. На этом забытом клочке суши, торчащем посреди Кутозера, что-то становится многолюдно.
— Чудесно! Всего два сотрудника — и оба в одном и том же месте! Не хочется даже говорить в каком Но, в общем, не так и не тогда. Если мы когда-нибудь с вами, Гоша, учредим агентство, то называться оно будет явно не «Лунный свет», а что-нибудь вроде «Горе-сыщики». Или вот, у Блока был Рыцарь-Несчастье, а у нас «Сыщик-Несчастье».
— Это вы про меня?
— А ко мне разве не подходит?
— Подходит. — Гоша не воспользовался предоставленной ему возможностью проявить великодушие.
* * *
Извлеченная из мешка Яна Васильевна оказалась, между тем, свежа, как роза, нисколько не испугана и даже как будто не слишком взволнована случившимся.
Так, отряхнулась только и поправила прическу — свой жиденький бухгалтерско-канцелярский пучочек на голове.
«Что значит ясновидящая!» — с восхищением подумали Аня и Ладушкин одновременно.
На то она и «видящая», чтобы ее не смущали та кие пустяки, как джутовый мешок из-под картошки на голове.
Все равно же все видит. Что с мешком, что — без!
А видела ясновидящая Орефьева, очевидно, в своем мешке, что ничего сверхординарного с ней не происходит, что рано или поздно все спасутся — а, стало быть, чего зря суетиться?
* * *
Охотник-рыболов и клептоман Вершинин был побежден. И обращен в бегство. Женщины, ясновидящие и не очень, были освобождены и спасены.
Никогда еще Гоша Ладушкин не был так эффективен в бою. И несокрушим в прямом контакте с противником.
— Вы хоть бы мне спасибо сказали…
— Спасибо, — смиренно поблагодарила Аня. — Вы его просто загнали. Уморили своими спортивными упражнениями. — И с неподдельным интересом осведомилась у своего непобедимого и несокрушимого коллеги:
— И чего теперь ?
— Что значит — «и чего»?
По разочарованной физиономии Ладушкина было понятно, что он ожидал как минимум восхищенных взглядов и благодарных поцелуев.
— Я хочу спросить: и чего мы теперь будем делать?
— В каком смысле?
— В таком! В таком смысле, что клептоман и похититель Вершинин повержен и сбежал. Но сбежал на единственной лодке, которая была на этом острове.
— Вот оно что! — Гоша был ошеломлен открывшейся ему перспективой.
— Итак, вопрос: сдохнем мы тут от голода и холода или все-таки вернемся когда-нибудь к людям?
— Вопрос, — автоматически повторил Ладушкин.
— Да что мы в самом-то деле голову-то ломаем?
Когда у нас ясновидящая под боком!
Однако Яна Васильевна скромно, но твердо отклонила попытки Светловой вторгнуться в неизведанное.
— Не волнуйтесь! — только и ответила. — Все образуется.
— Как?! — хором закричали Аня и Ладушкин, затравленно озираясь на затерянном в бескрайних просторах озера островке.
Но Орефьева в ответ на эти неприличные вопли только надменно прикрыла глаза, как птица на плече у шарманщика. Намекая столь решительным отпором весьма недвусмысленно, что ясновидящая, причастная к тайнам мироздания, — это не справочное бюро!
Неожиданное уныние, воцарившееся на острове, нарушил шум вертолета.
Над островом клептомана Вершинина кружил вертолет!
Компания в составе детектива Ладушкина и Светловой орала, махала руками и палила из пистолета.
Все, кроме ясновидящей Орефьевой. Которая, очевидно, уже заглянула в будущее и не нашла там причин для столь бурного поведения.
* * *
Спасение чаще всего приходит с небес. Во всяком случае, народы мира всегда в своих мифах возлагали на них большие надежды. Что-то разверзнется — и спасительная длань протянется сверху. Впрочем, наказание тоже приходит с небес. Но это было спасение!
Вот как важно быть просто вежливой.
Очень кстати оказалось, что Анна была любезна с джентльменами из поезда.
И теперь над бескрайней, гибельной именно из-за этой своей бескрайности водной гладью кружил вертолет.
Спасение явилось в образе двух лысоватых господ, от которых попахивало хорошим коньяком.
Господ, крайне довольных жизнью, потому что есть на белом свете люди, которые всегда в хорошем настроении. Потому что они всегда вкусно едят, мягко спят и разнообразят свою жизнь всякого рода приятными развлечениями вроде охоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41