Но разве все это доказывает его вину в убийстве?! А кто из вас знал, что Люмина была беременна? Кто ведал, что она носила под сердцем ребенка, которому так и не суждено было родиться?
Тишина над площадью. И в этой тишине учитель продолжал ронять в толпу гневные слова.
— Я опоздал на собрание потому, что беседовал с Юноном — он сейчас лечит тяжелобольного. Я хотел убедиться в том, что мои подозрения справедливы. И я оказался прав. Незадолго до смерти Люмина приходила в лечебницу на прием, и диагност обнаружил ее беременность. Об этом больше никто не знал, кроме Юнона. И, возможно, Гарса. Во всяком случае, первоначально. Но впоследствии о беременности Люмины узнал еще один человек. Он уже давно тайком, под прикрытием ночи, проникал в лечебницу, чтобы выуживать из диагноста сведения о будущих роженицах и о неизлечимо больных. Он вбил себе в голову, что существует некая взаимосвязь между рождаемостью и смертностью в нашем поселке, что якобы если у кого-то родится ребенок, то кто-то тут же должен умереть. А потом он решил, что одного знания этого явления недостаточно и что можно и нужно управлять этим процессом. И тогда этот безумец сделал страшный вывод: чтобы в нашем Очаге никто не умер, надо не допустить, чтобы на свет появлялись новые жители поселка. Это так, Брюм?
Математик поднял лицо от компнота, в котором он производил какие-то вычисления, и опасливо огляделся. Люди, стоявшие рядом, невольно отодвинулись от него подальше, как от носителя опасной заразной болезни.
— Да, — сказал он глухо, — я сделал это. Но поймите, у меня не было другого выхода. Почему моя мать должна была умереть только из-за того, что какая-нибудь похотливая сучка наплодит целый выводок сопливых чад? Разве это справедливо? А насчет того, что моя теория неверна, тут вы не правы, учитель. Числа никогда не врут. И если в мире существуют какие-то закономерности, то без расчетов их не выявить.
Толпа оцепенела от неожиданного признания математика. А он вдруг резко повернулся и бросился бежать.
— Стой! — проревел ему вслед Праг.
Но Брюм не останавливался. Он выскочил из толпы и устремился в переулок.
И тогда Праг выстрелил ему вслед из атомайзера.
Фиолетовая вспышка на миг озарила площадь, и короткая молния, промчавшись над головами людей, нагнала беглеца.
Поистине, это было страшное оружие.
Фигура Брюма растворилась в воздухе так, будто принадлежала не человеку, а голообразу. Ни малейшего следа не осталось после этого бескровного убийства — ни кусочка одежды, ни пряди волос. Только компнот нумеролога не пострадал. Некоторое время он, как некий сказочно-волшебный артефакт, висел в воздухе, оставшись без опоры, а затем рухнул на металлопластовую мостовую, и корпус его раскололся от удара, обнажив нагромождение микросхем. Совсем как располосованный виброножом живот Люмины.
Потрясенные люди на площади молчали, затаив дыхание. Потом пришли в себя и, делясь впечатлениями от увиденного, разом стали расходиться.
Гарс почувствовал, как сильные руки Прага освобождают его от пут и снимают пластырь со рта. Наспех размяв затекшие конечности и не слушая сбивчивые извинения смущенного хранителя Закона, он вскочил с кресла и обнял Айка.
— Спасибо, учитель! — хрипло воскликнул он, пытаясь проглотить комок в горле. — Я знал, что ты единственный настоящий человек в этом стаде!
— Ну что ты, малыш, — тихо сказал Айк. — Не надо никого винить. Даже Прага. Представь себя на месте каждого из этих людей, потрясенных тяжким преступлением и стремящихся воздать виновному по заслугам. Да, они ошиблись насчет тебя, но ты не должен возненавидеть их за это. Каждому из нас свойственно ошибаться, малыш. Именно поэтому все мы должны уметь прощать ошибки других.
Гарс не ответил. Его вдруг посетила идея. Земляков, еще недавно готовых казнить его за убийство, которого он не совершал, конечно, можно было бы простить. Но только в том случае, если они отныне будут всегда и во всем верить ему. И сейчас подворачивался удобный момент, чтобы проверить это.
Выпустив учителя из своих объятий, Гарс подошел к краю помоста и крикнул что было сил:
— Люди, я прошу вас задержаться еще на несколько минут! У меня есть очень важное сообщение для вас!
Толпа, растекавшаяся ручейками с площади, остановилась, и к Гарсу повернулись лица людей. Их все еще было много.
— Что ты задумал, Гарс? — с тревогой спросил Грон сзади, но Гарс только отмахнулся.
Краем глаза он уловил удивление на лице Прага, который прикреплял к поясу магнитонаручники, и поднятые брови учителя Айка. То-то они еще удивятся, когда услышат его рассказ!
Когда движение и разговоры на площади прекратились, Гарс наконец заговорил.
Он поведал землякам о своей удачной вылазке за Горизонт. Он рассказал о том, что он там увидел. Он постарался подробно описать тот мир, который открывался за Куполом. Он рассказал о пилоте летательного аппарата, свидетелем аварии которого он, Гарс, стал. Он объяснил, откуда у него взялся атомайзер и каким образом он сумел вернуться домой. А в заключение своей краткой, но полной эмоций речи Гарс взволнованно объявил:
— Отныне мы все — свободны! Это значит, что теперь каждый из нас может в любой момент отправиться за Горизонт и вернуться обратно. Вместе со мной, разумеется. Теперь нам удастся вырваться из плена, и весь мир будет доступен нам! Мы доберемся до других Оазисов и воссоединимся с их жителями! Человечество снова будет единым и свободным, и для него больше не будет преград! Будущие поколения людей будут опять жить так, как жили наши далекие предки, и заново открывать для себя и осваивать окружающий мир! Человек не может и не должен жить без открытий — правда ведь? А иначе его ждет медленная смерть! И поэтому я хотел бы знать: кто из вас согласен завтра же пойти за Горизонт вместе со мной? Кто? Поднимите руку, желающие!
Он замолчал, тяжело дыша, и обвел взглядом площадь. Поднятых рук не было видно. И, судя по выражению лиц, никто не разделял пафос его выступления.
Люди, стоявшие на площади, смотрели на Гарса недоверчиво и хмуро. На лицах других была написана откровенная усмешка. Третьи качали осуждающе головой. А Пустовит шептал что-то саркастическое на ухо Риле, покручивая пальцем у виа. Даже учитель Айк — и тот, вздохнув, отвернулся, словно поставив в уме печальный диагноз Гарсу.
Гарс почувствовал, что бледнеет от гнева и разочарования.
«Безмозглые, ленивые, зажравшиеся животные — вот кто они такие! — промелькнуло в его мозгу. — Такой реакции и следовало ожидать от них, а ты раскатал губы: мол, все они, как один, устремятся за тобой! Бараны!»
— Что, нет желающих? — осведомился он, подавшись вперед.
Толпа загудела разрозненными выкриками.
— А что мы там будем делать, за твоим Горизонтом? — спросил кто-то громко. — Ты же сам сказал, что там ничего нет, кроме травы и деревьев!
— Открытия! На кой черт они сдались, эти открытия, если будет нечего есть и пить?
— А ты уверен, Гарс, что те, кто живет там, встретят нас с распростертыми объятиями? Иначе зачем им таскать с собой оружие?
— Слушай, а может быть, тебе все это привиделось, а, парень? Может, тебя загипнотизировал кто-нибудь, чтобы ты выманил всех нас за Горизонт? Что-то очень подозрительно, что тебе так повезло!
— Да что с ним разговаривать, «горизонтщики» все такие, сдвинутые! Вобьют себе в голову невесть что и дурят людям голову!
— Правильно, он вон стоит и соображает, что бы еще такое выдумать! Не ходил он никуда, а эту басню про Запредельный мир придумал!
— Слушайте, братцы, а может, он и вправду умом тронулся? Из-за смерти жены такое с любым может случиться! Наверное, не следовало его развязывать, а?! А то как бы он чего-нибудь не натворил в беспамятстве!
Гарс не верил своим ушам. Те, кого он считал своими земляками и друзьями, теперь представали перед ним совсем в ином свете. Вот он, звериный оскал мещанина, о котором так много в свое время писали классики! Стоит ли продолжать метать бисер перед свиньями?!
Кто-то положил руку на его плечо.
Гарс повернулся и оторопел. Праг, опять поигрывая наручниками, ухмылялся ему в лицо.
— Я же предупреждал, чтобы ты не нес эту ересь публично! — прошипел он. — Видать, ты неисправим, Гарс, а раз так, то не обессудь — сам напросился!
Он поднял руку и провозгласил:
— Сограждане! Все вы являетесь свидетелями возмутительного нарушения нашего Закона! Этот человек решил, что раз мы его оправдали, то ему теперь все можно. И он осмелился призывать вас уйти за Горизонт. Хотя ему известно, что подстрекательство к массовому уходу за Купол является тяжким преступлением. В связи с этим я как хранитель Закона, действуя в ваших интересах, намерен арестовать гражданина Гарса и…
Договорить Праг не сумел.
Гарс сорвал с его пояса атомайзер и повернул его раструбом на Прага.
Лицо хранителя Закона вытянулось. Не от страха — от изумления. Впервые кто-то осмелился открыто напасть на него, да еще в присутствии множества свидетелей.
— Брось пушку, — приказал он, угрожающе надвигаясь на Гарса. — Брось, Гарс, — иначе хуже будет!
Гарс в этом не сомневался. Если Праг перейдет к более решительным действиям, то противостоять ему ни он, ни кто-либо другой в поселке не сможет. Не зря же Праг с детства готовился стать хранителем Закона!
Рука Прага легла на рукоять хлыста, и Гарс понял: пора…
Повинуясь нажатию кнопки, атомайзер слегка дернулся в руках, и массивную фигуру Прага бесследно проглотила фиолетовая вспышка.
На этот раз не осталось вообще ничего — наверное, потому, что выстрел был произведен почти в упор.
Это все-таки произошло! Своими руками он, ненавидевший насилие со стороны других, лишил жизни человека! Впрочем, рефлексировать этим было некогда.
В воздухе повисли испуганные вопли разбегающихся людей.
— Всем стоять! — истошно завопил Гарс. — Иначе я буду стрелять!
В подтверждение своих слов он, тщательно прицелившись, уничтожил роскошный вяз, высившийся на краю площади. Только небольшой пень остался торчать над мостовой…
Люди остановились и с ужасом обернулись. Гарс оглянулся. Кроме него, уже никого не было на помосте. Только он один. Один против всех…
Что ж, они этого заслужили.
— А теперь слушайте меня внимательно, — сказал он в воцарившейся тишине. — Вы не захотели поверить мне, а зря… Как видите, мне теперь терять нечего. Отныне я убью, не задумываясь, каждого, кто откажется выполнять мои требования, понятно? Не хотите понимать по-хорошему — буду поступать с вами по-плохому!
— Но это же диктатура, Гарс! — воскликнул побледневший Грон, оказавшийся почему-то уже в центре толпы. — Это насилие!
— Да, — согласился спокойно Гарс. — С этого момента я беру власть в поселке в свои руки. Вы сами вынудили меня пойти на это… И вот мой первый указ.
Он помолчал, собираясь с мыслями. Больше всего его в этот момент страшило, что какой-нибудь идиот выскажется в том смысле, что-де не собирается подчиняться требованиям окончательно спятившего придурка, а потом развернется и спокойненько отправится домой. Потому что тогда надо будет убить и его, чтобы подавить всякую попытку бунта еще в зародыше. И одно дело, если недовольным окажется представитель тех, кого он, Гарс, терпеть не может. А если это будет, к примеру, Друм? Или Айк?! На них у него рука поднимется?
Но никто на площади не произнес ни звука.
— Сейчас мы все до единого отправимся за Горизонт, — объявил он, сжимая теплый корпус атомайзера. — Не бойтесь, не насовсем… Я просто хочу доказать вам, что не обманываю вас. Что там, за Куполом, мир существует и он вовсе не так опасен, как нам казалось. И, наконец, что мы можем выйти наружу и вернуться обратно! Я хочу, чтобы вы своими глазами увидели это! Вперед!
Но по-прежнему никто не шелохнулся в толпе. Только Грон выкрикнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49