Он хотел было поведать ей о неведомом Снифе, павшем на другом конце полушария в борьбе с Горизонтом, но вовремя воздержался. Люмина не оценила бы подвига австралийца. Как все женщины, она вообще не понимала подвигов и самопожертвования на всеобщее благо. Несомненно, что и гибель Снифа была бы впоследствии не раз использована ею в качестве мощного отрицательного примера для Гарса…
— Доброе утро, солнышко, — вкрадчиво сказал
Гарс, садясь на кровати и принимаясь одеваться. — Ты еще не завтракала?
Люмина отложила в сторону щипчики и взялась за другие, не менее сложной конфигурации, но предназначенные исключительно для удаления заусениц.
— Боже, какая же я страшная! — пропустив вопрос Гарса мимо ушей, притворно запричитала она, с садистским наслаждением разглядывая отражение своего ужасного лика. — Нет, надо все-таки за себя браться серьезно…
Гарс прошел по узкому коридорчику на кухню и запустил конвертор, в заборнике которого уже была сложена кучка отходов от вчерашнего ужина.
«Нет, в целом Люмина не самая худшая из женщин, — думал он, умываясь и одеваясь. — Бывают супруги и похуже… Все-таки она верная и неглупая. Иногда она даже бывает нежной и ласковой. Просто есть у нее некоторые странности. Вот, например, она постоянно печется о своем внешнем виде, хотя в условиях Очага и с учетом ее морально-нравственных устоев, не допускающих блуда на стороне, это просто бессмысленно. И еще слишком часто меняет увлечения: то вдруг ударяется в кулинарию, изобретая какие-то немыслимые блюда, то-в вязание… Потом все эти хозяйственные дела забрасываются, и она днями напролет решает кроссворды, извлеченные в неимоверном количестве из Сети. А потом на нее нападает невыносимое желание чинить старую одежду, и тогда она штопает мои носки, перекраивает свои старые платья, обкладывается кучей журналов мод и выкроек… Но временами на нее находит какое-то откровение, и тогда она изрекает совсем не женские мысли… Как, например, сегодня ночью…»
При воспоминании о ночи Гарсу невольно стало стыдно, и он постарался переключить свои мысли на что-нибудь другое.
Однако ни о чем другом, кроме как о Горизонте, он давно уже не был в состоянии думать…
За завтраком, состоявшем из яичницы с беконом и суррогатного кофе, отдающего привкусом сои, Люмина взялась перевоспитывать мужа.
— В общем, так, Гарс, — решительно сказала она. — Выбирай одно из двух: или я — или Горизонт!.. Либо ты будешь жить, как живут все нормальные люди и выкинешь дурацкую блажь из головы, либо собирай манатки и уходи к своей мамочке — она, наверное, будет этому только рада!..
Гарс исподлобья покосился на супругу. Сейчас она выглядела на все сто… Уродина, сидевшая недавно перед зеркалом, трансформировалась, словно в сказке, в светскую даму неземной красоты с хорошо уложенной прической, накрашенным личиком и безупречными лакированными коготками.
— А почему из двух, а не из трех? — осведомился он. — Почему все привыкли делить мир только надвое, на черное и белое? На хвостатых и полосатых… На плохое и хорошее… А между прочим, системный подход основан на принципе триады. И, в отличие от классической философии, там всегда используются три основных категории — например, черное, белое и серое… Плохое, хорошее и нормальное… Минимум, максимум и оптимум…
Но Люмина не желала забивать себе голову абстрактными научными построениями. А принцип триады применительно к ультиматуму она истолковала по-своему.
— Значит, у тебя все-таки есть еще кто-то, кроме меня и матери? — сощурилась она. — Интересно, кто бы это мог быть? Неужели эта шлюшка Рида?.. А может быть, Плюгавая Татра прогуливается с тобой к Горизонту?
Гарс швырнул ложку на стол.
— Ну что ты несешь? — строго спросил он. — Нет у меня никого и… — В запальчивости он хотел добавить:
«И никто мне не нужен», но вовремя остановился — иначе заключительная часть фразы могла быть отнесена женой и на свой счет… — и все! И вообще, давай сменим тему…
— Давай, — с неожиданной легкостью согласилась Люмина. — Только учти: я тебя предупредила.
— Это что — ультиматум? — уточнил Гарс.
— Да, ультиматум! — с вызовом сказала жена. — А что мне еще делать, если ты по-другому не понимаешь и не хочешь ничего понимать?..
Гарс допил наконец черный напиток, который конвертор почему-то выдавал в ответ на запрос «кофе», и поднялся из-за стола.
— Пойду-ка я лучше пройдусь, — объявил он.
— Если ты решил игнорировать мое предупреждение, то напрасно, — ледяным голосом сказала Люмина. — Второй раз я повторять одно и то же не буду!
— Да успокойся ты, я вовсе не к Горизонту иду. Мне надо заглянуть к Друму.
— Это зачем? — с подозрением осведомилась Люмина.
Вот теперь Гарс разозлился.
— Зачем, зачем!.. — передразнил он жену. — За надобностью, понятно?.. Я же не спрашиваю тебя, зачем ты с самого утра нашпаклевалась так, будто собралась на вечеринку!.. Как будто собираешься выставить себя на всеобщее обозрение!
— А я действительно собираюсь, — все с тем же зловещим спокойствием парировала его выпад жена. — И именно на всеобщее обозрение… Хочу побродить по Парижу, посмотреть, что там у них новенького в магазинах и вообще… Что ж, по-твоему, я должна выглядеть среди французов, и особенно — француженок, как чучело?
— А что, тебе обязательно появляться в Виртуальности в натуральном виде? — ехидно поинтересовался Гарс. — Ведь в транспе имеется куча готовых образов — только выбирай! Могла бы нацепить на себя облик какой-нибудь кинозвезды, а не сидеть битых два часа перед зеркалом!..
— Дурачок ты, Гарс, — снисходительно ответствовала Люмина. — Женщина всегда должна оставаться женщиной… то есть самой собой, а не заимствовать чужие маски. И потом, зачем лишний раз привлекать к себе внимание? Ведь если я нацеплю, как ты говоришь, физиономию какой-нибудь известной актрисы, то ко мне на каждом шагу будут приставать всякие идиоты!..
— Ладно, — сказал Гарс. — Делай что хочешь… Только какой в этом смысл, Лю?.. Ну, ты сама подумай, голубка моя: что толку шататься по виртуальным универмагам и рынкам, если ты все равно не сможешь ничего купить? Я считаю, что ты напрасно травишь себе душу…
— А может, наоборот, лучше вирт-шопинг, чем реальный поход за покупками? — ухмыльнулась Люмина. — Представь, если бы у нас были деньги и если бы можно было, как когда-то в прошлом, заказать доставку на дом любой понравившейся тебе вещи?.. Да я бы тогда просто разорила и тебя, и твою мамочку!..
Поистине, она была неисправима.
Гарс вздохнул и направился к выходу.
— Кстати, о маме. На обратном пути я зайду к ней, — громко сказал он уже из холла. — А то давно не заглядывал…
Жена отпустила ему вслед какой-то особо едкий комментарий, связанный с подолом материнской юбки, но Гарс не стал вслушиваться в ее слова.
Глава 3
На крыльце Гарс невольно задержался. Каждый уважающий себя разведчик, которому предстоит вылазка в глубокий тыл противника, для начала изучает окружающую местность.
Коттедж располагался на самом краю поселка, состоявшего из нескольких длинных улиц и довольно широкой площади в центре. Шагах в десяти за калиткой, сразу за утоптанной песчаной тропинкой, начинались заросли кустарника и густая высокая трава, а вправо и влево уходили живые изгороди, пестрые от больших желтых и красных цветов, и облупленные стены домов, между которыми росли разнокалиберные деревья. Через равные интервалы стояли аккуратные фонарные столбики. Как в парижском парке Фонтенбло.
Днем с крыльца Горизонт был хорошо виден. Он призывно синел слева, где заканчивалась улица и начиналась плоская равнина, пересекаемая речкой и покрытая редкими кустами и отдельно стоящими деревьями. Он простирался впереди, поверх стены кустарника, и только справа его закрывали лес и здания коттеджей. Что и говорить, место для наблюдений здесь было отличное. А если забраться на чердак или крышу, что Гарс частенько делал, то Горизонт открывался во всей своей недоступной красе. Раньше, еще до женитьбы, Гарс жил с матерью через две улицы отсюда, а там, чтобы увидеть Горизонт, приходилось залезать на самое высокое дерево. Люмина иногда даже шутила, что он выбрал ее в жены только из-за того, что коттедж, доставшийся "ей от покойных родителей, был расположен именно здесь… А может, и не шутила. Ведь, если честно, то, может быть, подсознательно он действительно учитывал это обстоятельство, когда ухаживал за красивой застенчивой девицей, рано потерявшей родителей…
День был опять жарким и ясным, над рекой видела голубая парная дымка, а небо было пустым и прозрачно-голубым, как глаза младенца. Солнце, пока они с Люминой завтракали, успело побелеть, набирая температуру, необходимую для нагрева земли и испарения влаги. Дождя сегодня явно не предвиделось — видимо, климатизатор, решетчатая башенка которого выглядывала из-за деревьев, оценивал влажность воздуха как вполне достаточную.
Горизонт магнитом притягивал к себе взгляд, но Гарс только бегло обежал его глазами, убедился, что за ночь никаких изменений в нем не произошло, и спустился с крыльца.
Возле калитки он еще раз задержался и машинально втянул ноздрями воздух.
Как всегда, воздух был очень хороший. Таким дышать — не надышаться. Интересно, подумал Гарс, а в больших городах тоже такой чистый воздух?.. Скорее всего, ответил он себе. Иначе люди, живущие в крупных агломерациях, давно задохнулись бы от газов, вони и углекислоты. Но если так, то какие же мощные установки нужны, чтобы непрерывно озонировать миллионы кубометров воздушного пространства!..
Впрочем, это и неудивительно. Те, кто создал Оазисы, должны были обладать грандиозной мощью и техникой высочайшего уровня. Только вот понятия о том, что хорошо, а что плохо для человечества, у них были весьма оригинальные…
Мастер Друм жил на другом конце поселка, и по дороге к нему Гарсу пришлось поздороваться со множеством людей. Его не очень-то любили, но еще здоровались…
День уже был в разгаре, и обитатели Очага трудились в поте лица.
Конечно, не все. Только те, кто хотел чем-то заниматься. Но, как ни странно, трудиться желали почти все взрослые жители поселка. Иногда у Гарса складывалось странное впечатление, будто для жизни под Куполом создатели Горизонта отбирали не всех подряд, а только самых трудолюбивых особей обоего пола. Иначе чем объяснить это безумное стремление днями напро лет вскапывать и поливать грядки, как это делает огородник Ким; выводить все новые сорта комнатных цветов, как это делает старушка Роза; засаживать все пространство вокруг поселка, вплоть до самого Горизонта, яблонями, сливами и прочими плодовыми деревьями, на чем буквально помешан садовод Бар; изобретать никому не нужные приборы и безделушки, как это делает мастер Друм; наконец, держать целую свору собак, как это делает мама?..
Это не труд, а фикция, думал Гарс, шествуя по все еще блестящей металлопластовой дороге между аккуратными домиками и заборчиками. Нет необходимости выращивать овощи и держать скот, раз у каждого на кухне имеется конвертор, который, если загрузить в него любые отходы, начиная от разбитого стакана и кончая протухшей котлетой, выдаст по твоему желанию любые продукты. Да, синтезированные из атомов и молекул исходных веществ, но на вкус ничем не отличающиеся от натуральной пищи… Нет необходимости разводить цветы — тем более комнатных уродцев, обреченных на увядание в темном пыльном углу, — если цветы повсюду растут сами. И пахнут, между прочим, не хуже комнатных!.. Нет необходимости разводить собак, если их все равно нужно будет держать на цепи… А если в труде нет смысла, то это и не труд, а так, один из многих способов убить время. Ничем не хуже и не лучше, чем торчать весь день на скамейке возле своей калитки и тупо пялиться в пространство и на проходящих мимо, как это делает старик Пиллис…
И он невольно вспоминал строки своего любимого поэта Эрнеста Созонта — слишком рано ушедшего за Горизонт, но не в прямом, а в переносном смысле…
Жизнь для иных лишь тем и хороша,
Что можно жить и думать не спеша,
Что можно лишь идти, а не лететь,
От трения об воздух не гореть,
И горлом не хрипеть на всем бегу,
А прошептать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Доброе утро, солнышко, — вкрадчиво сказал
Гарс, садясь на кровати и принимаясь одеваться. — Ты еще не завтракала?
Люмина отложила в сторону щипчики и взялась за другие, не менее сложной конфигурации, но предназначенные исключительно для удаления заусениц.
— Боже, какая же я страшная! — пропустив вопрос Гарса мимо ушей, притворно запричитала она, с садистским наслаждением разглядывая отражение своего ужасного лика. — Нет, надо все-таки за себя браться серьезно…
Гарс прошел по узкому коридорчику на кухню и запустил конвертор, в заборнике которого уже была сложена кучка отходов от вчерашнего ужина.
«Нет, в целом Люмина не самая худшая из женщин, — думал он, умываясь и одеваясь. — Бывают супруги и похуже… Все-таки она верная и неглупая. Иногда она даже бывает нежной и ласковой. Просто есть у нее некоторые странности. Вот, например, она постоянно печется о своем внешнем виде, хотя в условиях Очага и с учетом ее морально-нравственных устоев, не допускающих блуда на стороне, это просто бессмысленно. И еще слишком часто меняет увлечения: то вдруг ударяется в кулинарию, изобретая какие-то немыслимые блюда, то-в вязание… Потом все эти хозяйственные дела забрасываются, и она днями напролет решает кроссворды, извлеченные в неимоверном количестве из Сети. А потом на нее нападает невыносимое желание чинить старую одежду, и тогда она штопает мои носки, перекраивает свои старые платья, обкладывается кучей журналов мод и выкроек… Но временами на нее находит какое-то откровение, и тогда она изрекает совсем не женские мысли… Как, например, сегодня ночью…»
При воспоминании о ночи Гарсу невольно стало стыдно, и он постарался переключить свои мысли на что-нибудь другое.
Однако ни о чем другом, кроме как о Горизонте, он давно уже не был в состоянии думать…
За завтраком, состоявшем из яичницы с беконом и суррогатного кофе, отдающего привкусом сои, Люмина взялась перевоспитывать мужа.
— В общем, так, Гарс, — решительно сказала она. — Выбирай одно из двух: или я — или Горизонт!.. Либо ты будешь жить, как живут все нормальные люди и выкинешь дурацкую блажь из головы, либо собирай манатки и уходи к своей мамочке — она, наверное, будет этому только рада!..
Гарс исподлобья покосился на супругу. Сейчас она выглядела на все сто… Уродина, сидевшая недавно перед зеркалом, трансформировалась, словно в сказке, в светскую даму неземной красоты с хорошо уложенной прической, накрашенным личиком и безупречными лакированными коготками.
— А почему из двух, а не из трех? — осведомился он. — Почему все привыкли делить мир только надвое, на черное и белое? На хвостатых и полосатых… На плохое и хорошее… А между прочим, системный подход основан на принципе триады. И, в отличие от классической философии, там всегда используются три основных категории — например, черное, белое и серое… Плохое, хорошее и нормальное… Минимум, максимум и оптимум…
Но Люмина не желала забивать себе голову абстрактными научными построениями. А принцип триады применительно к ультиматуму она истолковала по-своему.
— Значит, у тебя все-таки есть еще кто-то, кроме меня и матери? — сощурилась она. — Интересно, кто бы это мог быть? Неужели эта шлюшка Рида?.. А может быть, Плюгавая Татра прогуливается с тобой к Горизонту?
Гарс швырнул ложку на стол.
— Ну что ты несешь? — строго спросил он. — Нет у меня никого и… — В запальчивости он хотел добавить:
«И никто мне не нужен», но вовремя остановился — иначе заключительная часть фразы могла быть отнесена женой и на свой счет… — и все! И вообще, давай сменим тему…
— Давай, — с неожиданной легкостью согласилась Люмина. — Только учти: я тебя предупредила.
— Это что — ультиматум? — уточнил Гарс.
— Да, ультиматум! — с вызовом сказала жена. — А что мне еще делать, если ты по-другому не понимаешь и не хочешь ничего понимать?..
Гарс допил наконец черный напиток, который конвертор почему-то выдавал в ответ на запрос «кофе», и поднялся из-за стола.
— Пойду-ка я лучше пройдусь, — объявил он.
— Если ты решил игнорировать мое предупреждение, то напрасно, — ледяным голосом сказала Люмина. — Второй раз я повторять одно и то же не буду!
— Да успокойся ты, я вовсе не к Горизонту иду. Мне надо заглянуть к Друму.
— Это зачем? — с подозрением осведомилась Люмина.
Вот теперь Гарс разозлился.
— Зачем, зачем!.. — передразнил он жену. — За надобностью, понятно?.. Я же не спрашиваю тебя, зачем ты с самого утра нашпаклевалась так, будто собралась на вечеринку!.. Как будто собираешься выставить себя на всеобщее обозрение!
— А я действительно собираюсь, — все с тем же зловещим спокойствием парировала его выпад жена. — И именно на всеобщее обозрение… Хочу побродить по Парижу, посмотреть, что там у них новенького в магазинах и вообще… Что ж, по-твоему, я должна выглядеть среди французов, и особенно — француженок, как чучело?
— А что, тебе обязательно появляться в Виртуальности в натуральном виде? — ехидно поинтересовался Гарс. — Ведь в транспе имеется куча готовых образов — только выбирай! Могла бы нацепить на себя облик какой-нибудь кинозвезды, а не сидеть битых два часа перед зеркалом!..
— Дурачок ты, Гарс, — снисходительно ответствовала Люмина. — Женщина всегда должна оставаться женщиной… то есть самой собой, а не заимствовать чужие маски. И потом, зачем лишний раз привлекать к себе внимание? Ведь если я нацеплю, как ты говоришь, физиономию какой-нибудь известной актрисы, то ко мне на каждом шагу будут приставать всякие идиоты!..
— Ладно, — сказал Гарс. — Делай что хочешь… Только какой в этом смысл, Лю?.. Ну, ты сама подумай, голубка моя: что толку шататься по виртуальным универмагам и рынкам, если ты все равно не сможешь ничего купить? Я считаю, что ты напрасно травишь себе душу…
— А может, наоборот, лучше вирт-шопинг, чем реальный поход за покупками? — ухмыльнулась Люмина. — Представь, если бы у нас были деньги и если бы можно было, как когда-то в прошлом, заказать доставку на дом любой понравившейся тебе вещи?.. Да я бы тогда просто разорила и тебя, и твою мамочку!..
Поистине, она была неисправима.
Гарс вздохнул и направился к выходу.
— Кстати, о маме. На обратном пути я зайду к ней, — громко сказал он уже из холла. — А то давно не заглядывал…
Жена отпустила ему вслед какой-то особо едкий комментарий, связанный с подолом материнской юбки, но Гарс не стал вслушиваться в ее слова.
Глава 3
На крыльце Гарс невольно задержался. Каждый уважающий себя разведчик, которому предстоит вылазка в глубокий тыл противника, для начала изучает окружающую местность.
Коттедж располагался на самом краю поселка, состоявшего из нескольких длинных улиц и довольно широкой площади в центре. Шагах в десяти за калиткой, сразу за утоптанной песчаной тропинкой, начинались заросли кустарника и густая высокая трава, а вправо и влево уходили живые изгороди, пестрые от больших желтых и красных цветов, и облупленные стены домов, между которыми росли разнокалиберные деревья. Через равные интервалы стояли аккуратные фонарные столбики. Как в парижском парке Фонтенбло.
Днем с крыльца Горизонт был хорошо виден. Он призывно синел слева, где заканчивалась улица и начиналась плоская равнина, пересекаемая речкой и покрытая редкими кустами и отдельно стоящими деревьями. Он простирался впереди, поверх стены кустарника, и только справа его закрывали лес и здания коттеджей. Что и говорить, место для наблюдений здесь было отличное. А если забраться на чердак или крышу, что Гарс частенько делал, то Горизонт открывался во всей своей недоступной красе. Раньше, еще до женитьбы, Гарс жил с матерью через две улицы отсюда, а там, чтобы увидеть Горизонт, приходилось залезать на самое высокое дерево. Люмина иногда даже шутила, что он выбрал ее в жены только из-за того, что коттедж, доставшийся "ей от покойных родителей, был расположен именно здесь… А может, и не шутила. Ведь, если честно, то, может быть, подсознательно он действительно учитывал это обстоятельство, когда ухаживал за красивой застенчивой девицей, рано потерявшей родителей…
День был опять жарким и ясным, над рекой видела голубая парная дымка, а небо было пустым и прозрачно-голубым, как глаза младенца. Солнце, пока они с Люминой завтракали, успело побелеть, набирая температуру, необходимую для нагрева земли и испарения влаги. Дождя сегодня явно не предвиделось — видимо, климатизатор, решетчатая башенка которого выглядывала из-за деревьев, оценивал влажность воздуха как вполне достаточную.
Горизонт магнитом притягивал к себе взгляд, но Гарс только бегло обежал его глазами, убедился, что за ночь никаких изменений в нем не произошло, и спустился с крыльца.
Возле калитки он еще раз задержался и машинально втянул ноздрями воздух.
Как всегда, воздух был очень хороший. Таким дышать — не надышаться. Интересно, подумал Гарс, а в больших городах тоже такой чистый воздух?.. Скорее всего, ответил он себе. Иначе люди, живущие в крупных агломерациях, давно задохнулись бы от газов, вони и углекислоты. Но если так, то какие же мощные установки нужны, чтобы непрерывно озонировать миллионы кубометров воздушного пространства!..
Впрочем, это и неудивительно. Те, кто создал Оазисы, должны были обладать грандиозной мощью и техникой высочайшего уровня. Только вот понятия о том, что хорошо, а что плохо для человечества, у них были весьма оригинальные…
Мастер Друм жил на другом конце поселка, и по дороге к нему Гарсу пришлось поздороваться со множеством людей. Его не очень-то любили, но еще здоровались…
День уже был в разгаре, и обитатели Очага трудились в поте лица.
Конечно, не все. Только те, кто хотел чем-то заниматься. Но, как ни странно, трудиться желали почти все взрослые жители поселка. Иногда у Гарса складывалось странное впечатление, будто для жизни под Куполом создатели Горизонта отбирали не всех подряд, а только самых трудолюбивых особей обоего пола. Иначе чем объяснить это безумное стремление днями напро лет вскапывать и поливать грядки, как это делает огородник Ким; выводить все новые сорта комнатных цветов, как это делает старушка Роза; засаживать все пространство вокруг поселка, вплоть до самого Горизонта, яблонями, сливами и прочими плодовыми деревьями, на чем буквально помешан садовод Бар; изобретать никому не нужные приборы и безделушки, как это делает мастер Друм; наконец, держать целую свору собак, как это делает мама?..
Это не труд, а фикция, думал Гарс, шествуя по все еще блестящей металлопластовой дороге между аккуратными домиками и заборчиками. Нет необходимости выращивать овощи и держать скот, раз у каждого на кухне имеется конвертор, который, если загрузить в него любые отходы, начиная от разбитого стакана и кончая протухшей котлетой, выдаст по твоему желанию любые продукты. Да, синтезированные из атомов и молекул исходных веществ, но на вкус ничем не отличающиеся от натуральной пищи… Нет необходимости разводить цветы — тем более комнатных уродцев, обреченных на увядание в темном пыльном углу, — если цветы повсюду растут сами. И пахнут, между прочим, не хуже комнатных!.. Нет необходимости разводить собак, если их все равно нужно будет держать на цепи… А если в труде нет смысла, то это и не труд, а так, один из многих способов убить время. Ничем не хуже и не лучше, чем торчать весь день на скамейке возле своей калитки и тупо пялиться в пространство и на проходящих мимо, как это делает старик Пиллис…
И он невольно вспоминал строки своего любимого поэта Эрнеста Созонта — слишком рано ушедшего за Горизонт, но не в прямом, а в переносном смысле…
Жизнь для иных лишь тем и хороша,
Что можно жить и думать не спеша,
Что можно лишь идти, а не лететь,
От трения об воздух не гореть,
И горлом не хрипеть на всем бегу,
А прошептать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49