Да, подумал я, инцидент вышел действительно смешной, но не настолько же?!
А потом догадка сверкнула в моей голове, и я оборвал себя на полуслове.
— Послушай, — спросил я у своей красавицы, — а может быть, наши шутники опять меня разыграли?
Ну, тут она вообще выпала в полный осадок.
Когда же обрела вновь дар членораздельной речи, то поведала мне, что «тупой коровой» была вовсе не какая-то «дура-клиентка», а она сама!
Я сначала ей не поверил:
— Да ладно, Ксюш, не выдумывай!.. Что ж, я твой голос не узнал бы?
— В том-то и вся соль, глупыш ты мой! — пропела насмешливо она. — Ты ж битых четверть часа общался со мной, но так и не узнал меня!.. Вот какой ты невнимательный к людям!
— Что верно — то верно. Особенно если в состоянии стресса, — мрачно согласился я.
Потом мне и самому стало смешно.
Мы отправились куда глаза глядят и опять прекрасно провели вечер и последующую за ней ночь. И то и дело закатывались смехом, вспоминая наш диалог по телефону, причем всякий раз со все новыми деталями и ремарками.
На этот раз я не стал выходить из квартиры Ксюши первым, как в прошлый раз, и на работу мы заявились вместе, чуть ли не под ручку.
Не знаю, как она, а я был счастлив до неприличия.
Именно поэтому то, что потом случилось, и подрубило меня под самый корень. Слишком резким оказался переход от мажора к минору.
В коридоре офиса маячил шеф Лелик, явно кого-то поджидая. Оказалось — меня.
— Зайди-ка, Ардалин, — сурово сдвинул он брови и отправился впереди меня в свой кабинетик.
Ничего не подозревая, я последовал за ним.
Когда мы остались наедине, я пожалел, что не имею обыкновения носить с собой в кармане парочку хороших беруш. Потому что из уст Лелика на меня полился такой густой поток нецензурной брани, что все мои предыдущие унижения ни в какое сравнение с этим не шли.
Разумеется, я попытался вклиниться в словесный понос своего шефа, дабы поинтересоваться, чем это я, простой смертный, разгневал богов на начальственном Олимпе.
— Ты еще спрашиваешь? — разъярился Лелик. — Ах ты, скотина!.. — И ругань возобновилась с еще большей интенсивность.
Наконец я тоже вышел из себя и потребовал, чтобы мне четко и ясно объяснили, какое страшное преступление я совершил, раз мне даже не дают раскрыть рот в свое оправдание.
И тогда Лелик объяснил.
Оказывается, вчерашний прикол Ксюши был с двойным дном, если можно так выразиться. Те подонки, которые подбили мою суженую разыграть меня, не сказали ей, что на время нашего разговора переключат мою линию на Лёлика, и в результате начальник мой все слышал от начала до конца.
— Нет, я все понимаю, — возмущенно гремел он, с отвращением разглядывая меня, — не лежит у тебя душа к людям, Ардалин, ну и бог с тобой! Но хамить-то зачем?! Я ж не прошу тебя быть вежливым со всеми! От тебя требуется лишь быть вежливым с нашими клиентами! А ты что? Все дело испортил, поганец!.. Теперь-то мне понятно, почему нас засыпали рекламациями и почему с твоим приходом резко упали продажи... Да как же им не упасть, когда ты в разговоре с клиентами называешь наш ассортимент товаров «всякой херней», а?!
Это было уже из другой оперы, но я все равно облегчённо вздохнул.
— Извините, шеф, — сказал я смиренно. — Только небольшая ошибочка вышла.
— Чего? Какая еще ошибочка? — уставился он на меня, как бык на красную тряпку. — Я все своими ушами слышал, и не надо считать меня идиотом!.. — (Вместо «идиота» он, разумеется, употребил чисто мужское словечко).
И тогда я все ему объяснил.
Что это, мол, был просто прикол. Средство развлечения сотрудников в ходе серых трудовых буден. Что есть такая девушка Ксюша, которой принадлежит авторство шутки и которой я уже все простил (про подонков, которые переключили мой телефон на канал шефа, я умолчал, намереваясь разобраться с ними несколько позже). И если шеф Лелик мне не верит, то может спросить девушку лично, и она подтвердит мои показания...
Лелик покрутил головой, ушами и носом, но от проверки отказываться не стал.
С помощью селектора и секретутки Тамары Ксюша была немедленно вызвана в кабинет шефа.
И тут произошло нечто такое, что ударило меня по лбу не хуже хорошего ломика.
Ксюша со своим обычным невинным видом выслушала Лелика, а потом изобразила беспредельное удивление на своем хорошеньком личике:
— Ну что вы, Леонид Григорьевич! Как вы могли подумать обо мне ТАКОЕ?! Да я вовсе не звонила вчера этому... — Тут она смерила меня с головы до ног возмущенным взглядом, — ... этому негодяю!.. И вообще, я знаю, почему он так решил меня подставить! Он ухлестывал за мной в последнее время, а я дала ему от ворот поворот, Леонид Григорьевич!.. Вообще, знаете, он и раньше отличался нечестностью — но такой ПОДЛОСТИ я от него просто не ожидала!
У меня на несколько секунд пропал дар речи и даже, по-моему, слуха.
Потом я кое-как сумел выговорить:
— Ксюша, хватит шутить. Сейчас не время для приколов. Скажи шефу правду — и мы все вместе посмеемся...
— Что-о? — распахнула аккуратно подведенные тушью глазки моя подруга. — Я — шучу? Я — прикалываюсь? Да как ты смеешь, подлец, такое говорить!..
Голос ее вполне естественно дрогнул, и это не могло не подействовать на Лелика.
— Ну, все понятно, — объявил он. — Заткнись, Ардалин!.. А ты, Ксения, отправляйся на свое рабочее место. Тебе-то я верю, а вот ему... — Он замолчал и уставил на меня грозный взгляд. Потом ткнул в меня пальцем и взревел раненым медведем: — Ну, все, козел!.. ТЫ УВОЛЕН!
— Шеф... — выдавил я окаменевшими губами. — Подождите, не надо...
— ПОШЕЛ ВОН! — крикнул Лелик. — И ЧТОБ Я ТЕБЯ БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ!
Что-то шелкнуло внутри меня. Как у робопса Айбо, когда он агонизировал у моих ног.
Я повернулся и в каком-то отупении направился к двери.
А Лелик не удержался от искушения нанести последний, решающий удар. И, как водится, — в спину.
— Такому типу, как ты, Ардалин, вообще не место в обществе! Потому что ты и нормальные люди несовместимы, как разные операционные системы!
Самое обидное, что он был, наверное, прав.
Глава 8
Где-то, по-моему, в конце ноября я окончательно слетел с катушек.
К тому времени я уже успел не только пристраститься к алкоголю, но и потихоньку забавлялся «травкой».
Мое затворничество шло по второму кругу, и на этот раз, как ни странно, выносить его было немного легче.
Всегда легче живется, когда знаешь, что впереди ничего хорошего нет и уже не будет.
Только порой я ловил себя на каких-то странных занятиях. И еще в памяти, непонятно от чего, стали образовываться бездонные провалы, в которых бесследно исчезали целые куски моей однообразной жизни...
В один из серых, отвратительных дней я почему-то решил починить кран на кухне, который у меня стал не просто капать, а протекать тонкой струйкой. Собственно, мне на это было бы наплевать, если бы, обкурившись, я не принимал эту струйку за течь в трюме корабля, куда меня заперли какие-то сволочи («Ну вот, даже крыс вокруг не видно — значит, и вправду тонем!»).
Тем более что человек вкалывает зачастую не из жизненной потребности, а лишь для того, чтобы чем-нибудь заняться, а, кроме этого долбаного крана, занять себя мне было нечем.
Я. решил взяться за дело по-настоящему.
Прежде всего позвонил в отдел доставки товаров на дом ближайшего супермаркета и заказал новый кран, набор инструментов, кучу всевозможных прокладок и ящик пива. Было у меня подсознательное подозрение, что в ходе работы мне потребуется допинг, а водка в качестве такового явно противопоказана, иначе можно вырубиться в разгар трудового процесса.
Когда мой заказ был доставлен (разумеется, в самый неподходящий момент, когда я, успев уже забыть о своем намерении вступить в героическую борьбу с неисправной сантехникой, готовился «уколоться и забыться»), я изучил фронт предстоящих работ и обнаружил, что перед заменой крана необходимо перекрыть воду в стояке, а те заржавевшие вентили, которые там имеются, не способны выполнить эту функцию должным образом.
Расстроившись, я открыл первую банку пива и, как оказалось, не напрасно. Когда я уже допивал ее, в моей голове возникла блестящая идея. Надо просто-напросто подставить какую-то емкость, дабы вода из трубы после отвинчивания крана не выливалась на пол!
«Гениально! Нобелевскую премию ему... то есть мне!» — бормотал я себе под нос, вываливая на диван грязное белье из большого таза, обычно используемого для постирушек.
Наконец все было готово к сложной операции.
Чтобы окончательно собраться с духом, я опустошил еще одну баночку пива и почувствовал себя способным на любые трудовые свершения.
Однако стоило мне повернуть один из вентилей на пол-оборота, как из него кинжально-тонкой струйкой брызнула ледяная вода. Прямо мне в лицо. И чем больше я старался перекрыть воду в магистрали, тем все больше лилось из-под вентиля.
Я попытался восстановить статус-кво, вернув вентиль в прежнее положение, но вода почему-то лилась с тем же напором. Словно этот несчастный вентиль был сантехническим эквивалентом мифического ящика Пандоры. Наконец я плюнул в сердцах, обмотал вентиль первой попавшейся под руку тряпкой (мое последнее приличное полотенце), чтобы как-то уменьшить интенсивность течи, и взялся за вентиль горячей воды. С ним не возникло особых проблем, если не считать отломившегося кольца вентиля, в результате чего оно стало напоминать самодельный кастет. Некоторое время я тупо созерцал обломок, который, по законам механики, вряд ли стоило использовать в качестве запорного устройства, и понял, что настало время прополоскать пересохшие мозги с помощью третьей банки.
Допив ее, а затем и еще одну — в преддверии долгой работы следовало запастись калориями, на которые столь богат напиток из хмеля, солода и воды, — я взялся за неисправный кран, и тут выяснилось, что одна из гаек крепления, которая, несомненно, была ключевым элементом, не желает отвинчиваться.
Пятой банки пива мне хватило, чтобы сообразить, что ключ, которым я пытаюсь открутить проклятую гайку, слишком велик. Я принялся рыться в наборе новехоньких инструментов, который мне доставил посыльный из супермаркета, и внезапно обнаружил, что меня облапошили, как последнего лоха!
В наборе имелись ключи на 19, 21 и 22, судя по надписям, но напрочь отсутствовал ключ на 20, а именно такого размера, по всей видимости, и была гайка.
Я откупорил шестую банку пива и набрал номер супермаркета.
В отделе доставки мои претензии почему-то понимать отказались, и я с ними грубо повздорил.
Чтобы успокоить расшалившиеся нервы, пришлось прибегнуть к седьмой банке пива.
Семь банок — это, как-никак, три с половиной литра пива, и естественно, что мой организм подал сигнал о переполнении его жидкостью. Я устремился в санузел и тут обнаружил, что нужный ключ преспокойненько лежит рядом с унитазом. Каким образом он туда попал, можно было только гадать.
Некоторое время все шло гладко. Я справил нужду, вернулся на кухню, стойко преодолев соблазн расправиться с восьмой банкой, отвернул проклятую гайку и демонтировал кран.
Отпраздновав промежуточный успех очередной порцией пива, я решил сделать перерыв и, отправившись в комнату, забил хороший косяк «травки».
Некоторое время все вокруг меня было как обычно: стены, окна, телевизор на комоде... Стен было, как положено, — восемь, окна располагались на потолке, чтобы значит, на звезды смотреть, а из телевизора на меня глядела в упор чья-то нечеловеческая физиономия. Не иначе, шел какой-то фильм ужасов...
Небольшое затмение, как в фильмах изображают смену эпизодов, и вот уже я вижу, как чья-то длинная рука тянется откуда-то из-за меня к кнопке воспроизведения музыкального центра. «Не надо, — вяло цежу я невидимому обладателю аномальной конечности. — Не надо музыки!» Но этот тип меня не слышит. Или не хочет слушать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73