Слишком мало улик. Он пришел в кабинет федерального прокурора на разговор, а не на официальный допрос.
И Деккер, который сидел в углу на кожаном диване, знал, что Дориан не дурак и понимает ситуацию. Нет улик — нет и обвинения.
Однако, Деккер также знал, что и Ле Клер не дурак. Он умел воткнуть нож в самое больное место.
— Тебя задержали у жены, — мягким, вкрадчивым голосом продолжал Ле Клер. — Неужели ваша любовь обрела вторую молодость? Поверить трудно. Мне говорили, что любовь бывает только раз...
Дориан, который уже подносил ко рту сигарету, вдруг замер. Он медленно замкнул свой тяжелый, мрачный взгляд на Ле Клере, затем перевел глаза на Деккера. Потом снова на сигарету. Он прикурил, глубоко затянулся и выпустил дым из ноздрей двумя струйками. Он сел поудобнее на стул, скрестив ноги и сложив руки на груди. Внешне был абсолютно спокоен.
Но Ле Клера не проведешь. Прокурор знал, что попал в десятку своим намеком. Теперь Дориан насторожился.
— Я могу посадить твою женушку в тюрягу, — прямо сказал Ле Клер.
— Пошел ты, — процедил сквозь зубы Дориан.
Сделав еще две глубокие затяжки, он вытащил сигарету изо рта.
— Увы, детектив, пойду не я. Пойдет она. Как подумаю, что такое хрупкое, нежное существо, как твоя жена Ромейн Реймонд, окажется на вонючих нарах и за решеткой... Страшно становится, можете мне поверить.
— У тебя нет шансов надеть на нее наручники, козел. Ни одного шанса. Мои дела, — если вообще тут можно говорить о том бреде, который вы на меня вешаете, — не имеют к ней никакого отношения. Она танцовщица. За это в тюрьму не сажают.
— Постой, постой, ты, кажется, кое-что упустил из виду. Мы задержали тебя в ее квартире. Стоит мне дать ход этому факту, как не пройдет и часа, как ее приволокут сюда, разденут, обыщут с головы до ног и поместят за решетку на пару-тройку деньков до полного выяснения.
— На пару-тройку, говоришь?
— Может, дольше. О... Ты ее не узнаешь, когда она вернется в твои объятия. Одного дня в хорошей тюрьме вполне достаточно для того, чтобы у любого поехала крыша. А такие, как твоя жена, вообще ломаются, как спички, дружище. Достаточно будет одного знакомства с заключенными, которые найдут ее в душевой и отметят вместе с ней ее «новоселье». Свет выключается, к ней подходят шесть человек... Ну, да что я тебе буду рассказывать. Ты сам, небось, все хорошо знаешь.
Дориан вскочил со стула.
— Сучий потрох!!!
Деккер тоже поднялся со своего дивана, готовый в любую секунду вмешаться. Неохотно... Он был бы только рад, если бы Дориан разбил сейчас нос этому скоту Ле Клеру.
Прокурор не изменился в лице. Наоборот, улыбнулся. И показал Дориану на Деккера. Тот оглянулся на детектива и, опустив глаза, сел обратно на свой стул.
Ле Клер фыркнул.
— А жаль! Жаль, Дориан Реймонд, что ты на меня не набросился. Во-первых, отпала бы проблема с предъявлением тебе первого конкретного обвинения. Во-вторых, я хотел полюбоваться на способности господина Деккера. Говорят, он очень хорошо дерется. Как это называется у них? Карате? Вот-вот! Ну, ладно, где мы остановились? Ах да, на твоей жене. Я должен сказать тебе еще кое-что. Я могу вести ее по делу, как соучастницу, а сумму залога назначить такую, что она ее не осилит. А если ты спросишь, что я конкретно повешу на нее, то я тебе охотно отвечу. Так, так, так... Дай подумать... Ага! Она отвезла тебя в Атлантик-Сити, где ты положил Алана Бакстеда, выпустив ему в голову две пули. Там дальше будет видно. Может, мне удастся обвинить ее еще и в непосредственном участии в преступлении. Кто знает?
— Ты же знаешь, прокурор, что все это яйца выеденного не стоит.
Ле Клер ухмыльнулся.
— Знаю, но я буду очень стараться. Авось, что и выйдет. Конечно, мы могли бы договориться...
— О чем?
— О том, что ты мне рассказываешь все, что знаешь, о «Менеджмент Системс Консалтантс». Все, что знаешь о сенаторе Терри Денте и о его связях с мафией Молизов. Все, что знаешь о самой семейке Молизов, которая, — мы оба это прекрасно знаем, — приказала тебе убрать с дороги Пангалоса и Кворрелса.
Дориан отвернулся в сторону.
Голос Ле Клера стал еще елейнее:
— Я знаю, тебе будет трудно решиться на это. Ты пойдешь против сильных мира сего и будешь обречен на то, чтобы скрываться от итальяшек до конца своих дней. Все это я хорошо понимаю. Но перспектива оказаться в федеральной тюрьме для тебя гораздо более плачевна. Ты не протянешь и месяца в Атланте или в Ливенуорте, тебе это прекрасно известно, как полицейскому. Не любят нашего брата заключенные. Наш брат для них — боксерская груша.
Ле Клер вскинул руки вверх.
— Впрочем, что это я тебя уговариваю! Как будто ты мне делаешь одолжение, а не я тебе! Ты можешь даже не слушать меня.
Дориан закурил еще сигарету.
Деккер видел, как боевой дух и запал улетучиваются из его коллеги по профессии.
Но он ошибался, если полагал, что Дориана уже удалось до конца сломить.
Он сказал:
— Для начала я скажу вам вот что: ничего за собой я не признаю. Если вы потребуете от меня сделать официальное заявление, то я сделаю его только в присутствии адвоката. Это, во-первых. Теперь, во-вторых. Я могу предложить вам одну сделку. Но то, о чем я собираюсь вам рассказать, не имеет никакого отношения к «Менеджмент Системс» и к Молизу. Вернее, отношение достаточно косвенное. Я могу сдать вам парня, который убил много народу. Очень много.
Ле Клер сказал:
— Как много?
Дориан взглянул на него.
— Тридцать человек. Может, больше. Все бабы.
Ле Клер фыркнул и махнул на Реймонда рукой.
— Хорошо. Я так понял: ты в штаны наложил сдать мне Молизов. Ну, черт с тобой. Только не думай меня купить на какую-нибудь дешевку, приятель. Я не такой дурак. Тридцать баб, говоришь? Рассказывай басни!
— Я не преувеличиваю. Я сказал: тридцать. Значит так оно и есть. Работает ловко. Сначала трахает, а потом забивает до смерти. При помощи карате.
Деккер чуть подался вперед. Он стал прислушиваться к Дориану.
Ле Клер сказал:
— И ты знаешь этого убийцу-каратиста?
Дориан кивнул.
— Эй, Деккер, вы слышали?
— Слышал.
— Просто хотел убедиться в том, что мои уши не стали подводить меня с возрастом. Итак, сержант Реймонд. Вы сказали, что знаете этого преступника. До сих пор молчали. Какого черта?
— А что мне было без толку трепаться? Кинуть козырь на стол каждый может, а вот приберечь его для особого случая, как сейчас, например... Так что? Договоримся?
— Кто он?
Дориан покачал головой.
— Дед Пихто. Для начала я хочу убедиться в том, что мы договорились. Я хочу, чтобы все было надлежащим образом оформлено. Я сдаю вам этого парня, а вы заворачиваете назад все ваши обвинения против меня. И моей жены. Я подчеркиваю: все обвинения. Подумайте. Возьмете этого парня и это позволит вам закрыть десятки разных дел во многих городах! Да, я его знаю, черт возьми! Мы вместе служили во Вьетнаме. Когда я понял, что это он, я сам страшно удивился. Впрочем... удивляться-то тут как раз было, наверно, нечему...
Мысли в голове Деккера закружились бешеным вихрем. Как ни странно, но в этом хаосе, в этой неразберихе стала складываться общая картина. Многие звенья отсутствовали, другие кружились совсем рядом, но не могли подстроиться на нужное место.
Деккеру вдруг страшно захотелось вскочить со своего дивана, заорать и замахать руками. Крикнуть Дориану:
— Молчи, я первый!
Деккер порывисто поднялся со своего места.
— Прошу меня простить, я сейчас вернусь, — сказал он и, не дожидаясь реакции Ле Клера на такую дерзость, выскочил из кабинета.
В приемной он задержался было у стола секретарши, но тут же передумал. Лучше сделать звонок откуда-нибудь снаружи. В холле он нетерпеливо расхаживал на одном месте, поджидая лифт. Когда дверь открылась, он бесцеремонно втиснулся в переполненную кабину.
Он почти знал, почти был уверен... Эта мысль не давала ему покоя, она терзала его и придавала энергии. Не успели двери лифта полностью открыться, как Деккер уже вылетел из кабины и бросился к телефонам.
Он пошарил рукой в кармане на предмет мелочи. Ее не было. Черт! Покопавшись еще, он нащупал-таки двадцать пять центов. Утопив монетку в приемнике, он сорвал трубку и лихорадочно набрал номер участка. Занято. Проклятье! Проклятье!..
Повесив трубку, он нажал на кнопку возврата, получил монету назад, сунул ее опять и снова набрал номер.
«Господи, только бы пробиться! Только бы пробиться!»
Его молитва была услышана. Долго к телефону никто не подходил, потом раздался голос:
— Детектив Спайсленд слушает. Манхэттен Вест. Чем могу?
— Эллен, это Деккер. Я о твоем кайшаку. Что у тебя уже есть? Только быстро, меня ждут наверху.
— Манни, я на двух телефонах...
— Плюнь на второй! Пусть ждут! Скажи, что перезвонишь попозже. Это очень важно. Клянусь.
— О'кей, о'кей... Успокойся, я сейчас.
Детектив нетерпеливо грыз нижнюю губу. Через пару-тройку секунд Эллен вернулась. А он думал: «Это он. Это должен быть он».
— Ну, что? Але, Манни, ты где?
— Я здесь, я здесь.
— Короче... Пока что я успела сделать вот что. Как ты и советовал, я связалась с некоторыми изданиями, специализирующимися на боевых искусствах. Получила расписание турниров, списки участников. Много времени потратила на то, чтобы узнать, было ли изнасилование с убийством примерно в то время, когда проходил тот или иной турнир. Ответ во всех случаях — да, было. Либо в том же городе, где назначалось соревнование. Либо на окраине или в окрестных маленьких городках. Я произвела расчет времени. Каждый раз у преступника вполне хватило бы времени на то, чтобы после злодейства еще успеть на ринг. Время смерти у всех жертв наступало до турнира, вернее, до его открытия или до финального боя. Правда, в двух случаях судмедэксперт был не уверен. Очевидно, однако, что и убийства и турниры проходили почти синхронно, то есть в один день.
— Сколько турниров ты уже проверила?
— Девять. Я позвонила в департаменты полиции всех девяти городов. Девять жертв. Все женщины.
Разные типы. Белая, чернокожая, латиноамериканца...
— О'кей. А теперь слушай меня внимательно. У тебя там с собой эти журналы?
— А где же им быть? Прямо перед моими глазами на столе.
Деккер в облегчении закрыл глаза.
— Открой страницы на тех турнирах, о которых ты наводила справки. Только на этих турнирах.
— Тебе нужны имена тех парней, которые являлись участниками?
— Открой страницы, Эллен!
— Не ори! Здесь в участке этого дерьма и без тебя хватает. Я ищу, ищу...
— Посмотри, часто ли там встречается имя Робби Эмброуза.
— Как? По буквам.
— РОББИ ЭМБРОУЗ!!! Ну, быстрее же, черт...
— Тебя что, с цепи сегодня спустили? Скорее бы возвращалась из Европы твоя девчонка. Ага, вот. Денвер. Апрель сего года. Победитель нокаутом Робби Эмброуз. Так, теперь сверимся с моим графиком убийств... В ту же ночь в Денвере была изнасилована и убита женщина. Другой журнал. Открываем... Даллас. Поединок вызова. Победа нокаутом. Опять Робби Эмброуз. В тот же вечер в Далласе была изнасилована и убита женщина. Так, поехали дальше... Какое-то «Сражение в Сиэтле». Робби Эмброуз. Нокаут в третьем раунде. Примерно за час до поединка в Сиэтле была изнасилована и убита женщина.
— Прогляди дальше, — нетерпеливо подстегнул ее Деккер.
Через пару минут в трубку послышался совершенно изменившийся, подавленный голос Эллен Спайсленд:
— Боже, Манни! Проклятье! Ты понимаешь, что означает все это дерьмо?
— Все это дерьмо означает только одно: мы вышли на кайшаку. Это означает, что нам известна личность того, кто, похоже, насиловал и убивал женщин в разных городах Штатов. Всего на его счету... По меньшей мере тридцать жертв. Это означает, что искомым кайшаку является Робби Эмброуз!
* * *
Из окна своей квартиры, с высоты в десять этажей, Дориан глянул вниз на Собор Святого Джона Божественного. Одновременно он сорвал ногтями пробку с бутылки водки, емкостью в одну пятую галлона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
И Деккер, который сидел в углу на кожаном диване, знал, что Дориан не дурак и понимает ситуацию. Нет улик — нет и обвинения.
Однако, Деккер также знал, что и Ле Клер не дурак. Он умел воткнуть нож в самое больное место.
— Тебя задержали у жены, — мягким, вкрадчивым голосом продолжал Ле Клер. — Неужели ваша любовь обрела вторую молодость? Поверить трудно. Мне говорили, что любовь бывает только раз...
Дориан, который уже подносил ко рту сигарету, вдруг замер. Он медленно замкнул свой тяжелый, мрачный взгляд на Ле Клере, затем перевел глаза на Деккера. Потом снова на сигарету. Он прикурил, глубоко затянулся и выпустил дым из ноздрей двумя струйками. Он сел поудобнее на стул, скрестив ноги и сложив руки на груди. Внешне был абсолютно спокоен.
Но Ле Клера не проведешь. Прокурор знал, что попал в десятку своим намеком. Теперь Дориан насторожился.
— Я могу посадить твою женушку в тюрягу, — прямо сказал Ле Клер.
— Пошел ты, — процедил сквозь зубы Дориан.
Сделав еще две глубокие затяжки, он вытащил сигарету изо рта.
— Увы, детектив, пойду не я. Пойдет она. Как подумаю, что такое хрупкое, нежное существо, как твоя жена Ромейн Реймонд, окажется на вонючих нарах и за решеткой... Страшно становится, можете мне поверить.
— У тебя нет шансов надеть на нее наручники, козел. Ни одного шанса. Мои дела, — если вообще тут можно говорить о том бреде, который вы на меня вешаете, — не имеют к ней никакого отношения. Она танцовщица. За это в тюрьму не сажают.
— Постой, постой, ты, кажется, кое-что упустил из виду. Мы задержали тебя в ее квартире. Стоит мне дать ход этому факту, как не пройдет и часа, как ее приволокут сюда, разденут, обыщут с головы до ног и поместят за решетку на пару-тройку деньков до полного выяснения.
— На пару-тройку, говоришь?
— Может, дольше. О... Ты ее не узнаешь, когда она вернется в твои объятия. Одного дня в хорошей тюрьме вполне достаточно для того, чтобы у любого поехала крыша. А такие, как твоя жена, вообще ломаются, как спички, дружище. Достаточно будет одного знакомства с заключенными, которые найдут ее в душевой и отметят вместе с ней ее «новоселье». Свет выключается, к ней подходят шесть человек... Ну, да что я тебе буду рассказывать. Ты сам, небось, все хорошо знаешь.
Дориан вскочил со стула.
— Сучий потрох!!!
Деккер тоже поднялся со своего дивана, готовый в любую секунду вмешаться. Неохотно... Он был бы только рад, если бы Дориан разбил сейчас нос этому скоту Ле Клеру.
Прокурор не изменился в лице. Наоборот, улыбнулся. И показал Дориану на Деккера. Тот оглянулся на детектива и, опустив глаза, сел обратно на свой стул.
Ле Клер фыркнул.
— А жаль! Жаль, Дориан Реймонд, что ты на меня не набросился. Во-первых, отпала бы проблема с предъявлением тебе первого конкретного обвинения. Во-вторых, я хотел полюбоваться на способности господина Деккера. Говорят, он очень хорошо дерется. Как это называется у них? Карате? Вот-вот! Ну, ладно, где мы остановились? Ах да, на твоей жене. Я должен сказать тебе еще кое-что. Я могу вести ее по делу, как соучастницу, а сумму залога назначить такую, что она ее не осилит. А если ты спросишь, что я конкретно повешу на нее, то я тебе охотно отвечу. Так, так, так... Дай подумать... Ага! Она отвезла тебя в Атлантик-Сити, где ты положил Алана Бакстеда, выпустив ему в голову две пули. Там дальше будет видно. Может, мне удастся обвинить ее еще и в непосредственном участии в преступлении. Кто знает?
— Ты же знаешь, прокурор, что все это яйца выеденного не стоит.
Ле Клер ухмыльнулся.
— Знаю, но я буду очень стараться. Авось, что и выйдет. Конечно, мы могли бы договориться...
— О чем?
— О том, что ты мне рассказываешь все, что знаешь, о «Менеджмент Системс Консалтантс». Все, что знаешь о сенаторе Терри Денте и о его связях с мафией Молизов. Все, что знаешь о самой семейке Молизов, которая, — мы оба это прекрасно знаем, — приказала тебе убрать с дороги Пангалоса и Кворрелса.
Дориан отвернулся в сторону.
Голос Ле Клера стал еще елейнее:
— Я знаю, тебе будет трудно решиться на это. Ты пойдешь против сильных мира сего и будешь обречен на то, чтобы скрываться от итальяшек до конца своих дней. Все это я хорошо понимаю. Но перспектива оказаться в федеральной тюрьме для тебя гораздо более плачевна. Ты не протянешь и месяца в Атланте или в Ливенуорте, тебе это прекрасно известно, как полицейскому. Не любят нашего брата заключенные. Наш брат для них — боксерская груша.
Ле Клер вскинул руки вверх.
— Впрочем, что это я тебя уговариваю! Как будто ты мне делаешь одолжение, а не я тебе! Ты можешь даже не слушать меня.
Дориан закурил еще сигарету.
Деккер видел, как боевой дух и запал улетучиваются из его коллеги по профессии.
Но он ошибался, если полагал, что Дориана уже удалось до конца сломить.
Он сказал:
— Для начала я скажу вам вот что: ничего за собой я не признаю. Если вы потребуете от меня сделать официальное заявление, то я сделаю его только в присутствии адвоката. Это, во-первых. Теперь, во-вторых. Я могу предложить вам одну сделку. Но то, о чем я собираюсь вам рассказать, не имеет никакого отношения к «Менеджмент Системс» и к Молизу. Вернее, отношение достаточно косвенное. Я могу сдать вам парня, который убил много народу. Очень много.
Ле Клер сказал:
— Как много?
Дориан взглянул на него.
— Тридцать человек. Может, больше. Все бабы.
Ле Клер фыркнул и махнул на Реймонда рукой.
— Хорошо. Я так понял: ты в штаны наложил сдать мне Молизов. Ну, черт с тобой. Только не думай меня купить на какую-нибудь дешевку, приятель. Я не такой дурак. Тридцать баб, говоришь? Рассказывай басни!
— Я не преувеличиваю. Я сказал: тридцать. Значит так оно и есть. Работает ловко. Сначала трахает, а потом забивает до смерти. При помощи карате.
Деккер чуть подался вперед. Он стал прислушиваться к Дориану.
Ле Клер сказал:
— И ты знаешь этого убийцу-каратиста?
Дориан кивнул.
— Эй, Деккер, вы слышали?
— Слышал.
— Просто хотел убедиться в том, что мои уши не стали подводить меня с возрастом. Итак, сержант Реймонд. Вы сказали, что знаете этого преступника. До сих пор молчали. Какого черта?
— А что мне было без толку трепаться? Кинуть козырь на стол каждый может, а вот приберечь его для особого случая, как сейчас, например... Так что? Договоримся?
— Кто он?
Дориан покачал головой.
— Дед Пихто. Для начала я хочу убедиться в том, что мы договорились. Я хочу, чтобы все было надлежащим образом оформлено. Я сдаю вам этого парня, а вы заворачиваете назад все ваши обвинения против меня. И моей жены. Я подчеркиваю: все обвинения. Подумайте. Возьмете этого парня и это позволит вам закрыть десятки разных дел во многих городах! Да, я его знаю, черт возьми! Мы вместе служили во Вьетнаме. Когда я понял, что это он, я сам страшно удивился. Впрочем... удивляться-то тут как раз было, наверно, нечему...
Мысли в голове Деккера закружились бешеным вихрем. Как ни странно, но в этом хаосе, в этой неразберихе стала складываться общая картина. Многие звенья отсутствовали, другие кружились совсем рядом, но не могли подстроиться на нужное место.
Деккеру вдруг страшно захотелось вскочить со своего дивана, заорать и замахать руками. Крикнуть Дориану:
— Молчи, я первый!
Деккер порывисто поднялся со своего места.
— Прошу меня простить, я сейчас вернусь, — сказал он и, не дожидаясь реакции Ле Клера на такую дерзость, выскочил из кабинета.
В приемной он задержался было у стола секретарши, но тут же передумал. Лучше сделать звонок откуда-нибудь снаружи. В холле он нетерпеливо расхаживал на одном месте, поджидая лифт. Когда дверь открылась, он бесцеремонно втиснулся в переполненную кабину.
Он почти знал, почти был уверен... Эта мысль не давала ему покоя, она терзала его и придавала энергии. Не успели двери лифта полностью открыться, как Деккер уже вылетел из кабины и бросился к телефонам.
Он пошарил рукой в кармане на предмет мелочи. Ее не было. Черт! Покопавшись еще, он нащупал-таки двадцать пять центов. Утопив монетку в приемнике, он сорвал трубку и лихорадочно набрал номер участка. Занято. Проклятье! Проклятье!..
Повесив трубку, он нажал на кнопку возврата, получил монету назад, сунул ее опять и снова набрал номер.
«Господи, только бы пробиться! Только бы пробиться!»
Его молитва была услышана. Долго к телефону никто не подходил, потом раздался голос:
— Детектив Спайсленд слушает. Манхэттен Вест. Чем могу?
— Эллен, это Деккер. Я о твоем кайшаку. Что у тебя уже есть? Только быстро, меня ждут наверху.
— Манни, я на двух телефонах...
— Плюнь на второй! Пусть ждут! Скажи, что перезвонишь попозже. Это очень важно. Клянусь.
— О'кей, о'кей... Успокойся, я сейчас.
Детектив нетерпеливо грыз нижнюю губу. Через пару-тройку секунд Эллен вернулась. А он думал: «Это он. Это должен быть он».
— Ну, что? Але, Манни, ты где?
— Я здесь, я здесь.
— Короче... Пока что я успела сделать вот что. Как ты и советовал, я связалась с некоторыми изданиями, специализирующимися на боевых искусствах. Получила расписание турниров, списки участников. Много времени потратила на то, чтобы узнать, было ли изнасилование с убийством примерно в то время, когда проходил тот или иной турнир. Ответ во всех случаях — да, было. Либо в том же городе, где назначалось соревнование. Либо на окраине или в окрестных маленьких городках. Я произвела расчет времени. Каждый раз у преступника вполне хватило бы времени на то, чтобы после злодейства еще успеть на ринг. Время смерти у всех жертв наступало до турнира, вернее, до его открытия или до финального боя. Правда, в двух случаях судмедэксперт был не уверен. Очевидно, однако, что и убийства и турниры проходили почти синхронно, то есть в один день.
— Сколько турниров ты уже проверила?
— Девять. Я позвонила в департаменты полиции всех девяти городов. Девять жертв. Все женщины.
Разные типы. Белая, чернокожая, латиноамериканца...
— О'кей. А теперь слушай меня внимательно. У тебя там с собой эти журналы?
— А где же им быть? Прямо перед моими глазами на столе.
Деккер в облегчении закрыл глаза.
— Открой страницы на тех турнирах, о которых ты наводила справки. Только на этих турнирах.
— Тебе нужны имена тех парней, которые являлись участниками?
— Открой страницы, Эллен!
— Не ори! Здесь в участке этого дерьма и без тебя хватает. Я ищу, ищу...
— Посмотри, часто ли там встречается имя Робби Эмброуза.
— Как? По буквам.
— РОББИ ЭМБРОУЗ!!! Ну, быстрее же, черт...
— Тебя что, с цепи сегодня спустили? Скорее бы возвращалась из Европы твоя девчонка. Ага, вот. Денвер. Апрель сего года. Победитель нокаутом Робби Эмброуз. Так, теперь сверимся с моим графиком убийств... В ту же ночь в Денвере была изнасилована и убита женщина. Другой журнал. Открываем... Даллас. Поединок вызова. Победа нокаутом. Опять Робби Эмброуз. В тот же вечер в Далласе была изнасилована и убита женщина. Так, поехали дальше... Какое-то «Сражение в Сиэтле». Робби Эмброуз. Нокаут в третьем раунде. Примерно за час до поединка в Сиэтле была изнасилована и убита женщина.
— Прогляди дальше, — нетерпеливо подстегнул ее Деккер.
Через пару минут в трубку послышался совершенно изменившийся, подавленный голос Эллен Спайсленд:
— Боже, Манни! Проклятье! Ты понимаешь, что означает все это дерьмо?
— Все это дерьмо означает только одно: мы вышли на кайшаку. Это означает, что нам известна личность того, кто, похоже, насиловал и убивал женщин в разных городах Штатов. Всего на его счету... По меньшей мере тридцать жертв. Это означает, что искомым кайшаку является Робби Эмброуз!
* * *
Из окна своей квартиры, с высоты в десять этажей, Дориан глянул вниз на Собор Святого Джона Божественного. Одновременно он сорвал ногтями пробку с бутылки водки, емкостью в одну пятую галлона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75