- Я сделала это сама, одной лишь мысли о браслете оказалось
достаточно, чтобы..."
"Разумеется, - подтвердил внутренний голос; давненько она не
слышала старой знакомой миссис Практичность-Благоразумие. -
Разумеется, ты сделала все сама, в браслете никогда не таилось никакой
силы, никогда, сила всегда находилась в {ней}, сила всегда была в..."
Нет, нет и нет. Она не пойдет по этой тропинке дальше, ни на шаг,
иначе можно забрести в непролазные дебри. Тем более, что ее внимание
отвлек новый поворот событий: Норман бросился на таран двери, как
грузовой поезд. Дешевая фанера затрещала под его напором; дверь
жалобно застонала на петлях. Чуть дальше раздавались жалобные
завывания и всхлипы соседа, которого Рози никогда раньше не встречала.
"Быстрее, Рози, быстрее. Ты знаешь, что надо делать, ты знаешь,
куда идти..."
- Рози... позвонить... надо... вызвать...
На большее Биллу не хватило сил, его снова скрутил приступ кашля
- слишком сильный, чтобы закончить фразу. Впрочем, у нее все равно нет
времени на выслушивание подобной чепухи. Пожалуй, позже его
предложение будет иметь смысл, но в данный момент единственное, о чем
следует думать, - это каким образом избежать смерти через несколько
секунд. Настало время ей позаботиться о нем, найти убежище... а это
значит увести его туда, где безопасно. Туда, где безопасно для них
{обоих}.
Рози рванула на себя дверцу шкафа, ожидая, что странный мир тут
же прольется, заполняя собой тесное пространство комнаты, как в ту
ночь, когда она проснулась от раскатов грома. В комнату ворвутся
ослепительные солнечные лучи, заставляя их плотно закрыть привыкшие к
темноте глаза...
Но увидела только внутренность шкафа, тесную и пыльную, и ничего
более - совершенно пустого шкафа, ибо те предметы одежды, которые
хранились в нем раньше, свитер и пара кроссовок, сейчас были на ней.
Ну да, картина находится там, где она оставила ее, но не увеличилась в
размерах, не изменилась как-то еще, короче, она была такой же, как и
прежде. Всего-навсего картина, выдранная из рамы, средней паршивости
полотно, каких полным-полно на дальних полках антикварных магазинов,
на блошиных рынках и в ломбардах. Не более того.
Дверь снова загрохотала под ударами тела Нормана. В этот раз
фанера затрещала гораздо громче; от деревянной коробки отлетела щепка
и упала на пол. Еще несколько ударов, и дело сделано; наверное, хватит
двух-трех. Двери меблированных комнат не рассчитаны на то, чтобы
противостоять безумию.
- Это же была не просто картина! - воскликнула Рози. - Она
предназначалась мне, и это не просто картина, черт бы ее побрал! Через
нее открывается вход в совершенно иной мир! Я {знаю, потому что мне
достался ее браслет}!
Она повернулась, посмотрела на золотое украшение, затем подбежала
к тумбочке и схватила браслет. Он показался ей еще тяжелее, чем
раньше. И он был горячий.
- Рози, - произнес Билл. Она едва различала его силуэт. Билл
держался руками за шею. Ей показалось, что с уголка его рта стекает
кровь. - Рози, мы должны позвонить в...
И тут он вскрикнул, пораженный ярким сиянием, проникшим в
комнату... только оно оказалось не настолько ярким, чтобы
соответствовать памятному солнечному полдню. Расползаясь тонким
шлейфом по полу, комнату заливал лунный свет, исходящий из встроенного
шкафа. Держа браслет в руке, Рози приблизилась к Биллу и заглянула в
шкаф. Там, где должна была находиться задняя стенка, возвышалась
вершина холма, покрытая волнующейся под неустанным ночным бризом
густой высокой травой, чуть дальше вырисовывались четкие линии и
колонны поблескивающего в лучах луны храма. А над всей этой картиной
сверкающей серебряной монетой в пурпурно-черном небе висела луна.
Ей представилось, как лисица, мать семейства, которую они видели
сегодня
{(тысячу лет назад)}
поднимает морду к луне. Лисица, следящая за луной, пока ее
детеныши спят под корнями вывороченного из земли дерева, задирающая
морду к небу и глядящая на луну своими черными блестящими глазками.
На лице Билла застыло выражение полнейшего непонимания; свет ночи
серебрил его кожу.
- Рози, - пробормотал он слабым неуверенным голосом. Губы его
продолжали шевелиться, но он больше не произнес ни звука. Она взяла
его за руку.
- Идем, Билл. Нам нужно спешить.
- Что происходит? - Растерянный и недоумевающий, он выглядел
жалко. Это пробудило в ней противоречивые чувства: раздражение,
вызванное его по-коровьи замедленной реакцией, и безмерную любовь -
почти материнскую, - похожую на бушующий в сознании пожар. Она защитит
его. Да. Да. Она спасет его от смерти; ценой собственной жизни, если
на то пошло.
- Не задавай вопросов и не думай о том, что происходит, - велела
она. - Доверься мне, как я доверилась тебе, когда ты вел мотоцикл.
Положись на меня и иди за мной. {Нам надо торопиться}!
Правой рукой она повлекла его за собой; браслет баранкой висел на
указательном пальце левой. На мгновение он воспротивился ее усилиям,
но в этот момент за дверью раздался крик Нормана, и дверь затрещала
под его ударом. Вскрикнув от испуга и злости, Рози крепче сжала руку
Билла. Она втащила его в шкаф и в залитый лунным светом мир,
раскинувшийся перед ними.

13

Все пошло кувырком, когда паскуда Роуз перегородила ему путь на
лестницу вешалкой. Норман умудрился заплутаться в ней; правда, не он
сам, а плащ, который ему так нравился. Один крючок вешалки застрял в
петле для пуговицы - лучший фокус недели! - другой влез в карман с
нахальством неопытного вора, пытающегося выудить бумажник. Третий
медный крючок, словно палец садиста, воткнулся в самую уязвимую точку
на теле мужчины. Рыча и проклиная ее на чем свет стоит, он попытался
броситься вперед и вверх. Отвратительная вешалка вцепилась в него
всеми щупальцами, не желая выпускать добычу, а волочить ее за собой,
как выяснилось, не было никакой возможности; одна лапа просунулась
между перилами лестницы, удерживая его, как якорь.
Он должен подняться наверх, должен. Не хватало еще, чтобы стерва
заперлась в своей конуре с сосунком. Ему необходимо добраться до них
раньше. Норман не сомневался, что, если потребуется, без особого труда
выбьет дверь, за свою карьеру полицейского ему довелось взломать не
один десяток дверей, причем с некоторыми пришлось повозиться, однако в
данной ситуации главное - время. Он не хотел стрелять в нее, такая
смерть была бы слишком быстрой и легкой для Роуз и ей подобных, но
если путь, по которому он следует, не выровняется в ближайшее время,
то, возможно, иного выбора не останется. Какой позор! Какое
разочарование!
- Да надень же меня, хозяин! - взмолился бык из кармана плаща. -
Я в форме, я отдохнул, я готов!
Превосходная мысль. Норман выхватил маску из кармана и напялил на
голову, вдыхая запах мочи и резины. Как ни странно, запах оказался не
таким уж и противным; более того, если с ним свыкнуться, он даже
приятен. Во всяком случае, запах оказал успокаивающее воздействие.
- Viva el toro! - бросил он боевой клич, срывая плащ с плеч. С
пистолетом в руке побежал вверх по лестнице. Проклятая вешалка
треснула под тяжестью его ног, наградив, однако, напоследок
чувствительным тычком в левую коленную чашечку. Норман не почувствовал
боли. Он улыбался под маской и дико щелкал зубами, получая
удовольствие от звука, похожего на стук сталкивающихся бильярдных
шаров.
- Не надо играть со мной в кошки-мышки, Роуз. - Он попытался
встать на ноги, но колено, в которое угодило щупальце вешалки,
предательски подогнулось. - Остановись там, где стоишь. Даже не
пытайся убежать. Я только хочу поговорить с тобой.
Она заорала в ответ - слова, слова, слова, не имеющие значения.
Он возобновил путь, продвигаясь на четвереньках, стараясь двигаться
как можно быстрее и шуметь как можно меньше. Наконец, почувствовав
движение прямо над собой, выбросил руку вперед, схватил ее за левую
ногу и впился ногтями. Какое приятное ощущение!
"Поймалась, птичка! - подумал в диком, торжествующем возбуждении.
- Поймалась, слава Богу! Пойма..."
Ее нога вынырнула из темноты с неотвратимостью тяжелого
подкованного лошадиного копыта, и в результате его нос занял на лице
новое положение. Боль оказалась ужасной - словно кто-то разворошил
внутри черепа гнездо диких африканских пчел. Роуз вырвалась, но теперь
Норман не почувствовал {этого}, он катился, кувыркаясь, по лестнице,
стараясь зацепиться рукой за перила - касаясь их только пальцами, - но
не в силах остановить падение. Так добрался до самой вешалки,
пересчитав все ступеньки; остатков благоразумия хватило, чтобы убрать
пальцы со спускового крючка пистолета, иначе он рисковал бы
продырявить себя... а судя по тому, как развивались события, такая
возможность не исключалась. Секунду-другую лежал неподвижно, приходя в
себя, затем встряхнул головой и снова пополз по лестнице.
В этот раз его сознание не совершило скачка и не сорвалось в
пропасть беспамятства, он отдавал себе отчет в производимых действиях,
однако все же не имел представления о том, что они кричали ему сверху
и какими словами отвечал он. Раздробленный нос занимал все его
чувства, отгораживая остальной мир красной пеленой боли.
Он помнил, что на сцене появился новый персонаж - традиционный
случайный свидетель, и дружок Роуз пытался предупредить его об
опасности. Самое приятное в предусмотрительности сердобольного сосунка
заключалось в том, что его жужжание помогало Норману легко
ориентироваться в темноте: никаких проблем. Он нащупал шейку сосунка и
снова принялся душить его. В этот раз намеревался довести начатое дело
до конца, но тут из мрака вынырнула ручонка Роуз и уткнулась ему в
щеку... в резиновую маску. Наверное, так ощущает женские ласки
мужчина, находящийся под воздействием новокаина.
Роуз. Роуз прикасается к нему. Она близко, совсем рядом, в
пределах досягаемости. Впервые с того дня, когда она покинула дом с
проклятой банковской карточкой в сумочке, Роуз находится совсем
{рядом}, и Норман в мгновение ока потерял всякий интерес к плейбою. Он
схватил ее руку, затолкал через ротовое отверстие маски в собственный
рот и что было сил впился зубами в ее пальцы, испытывая подлинный
экстаз. Но...
Но потом произошло нечто невероятное. Нечто очень плохое. Нечто
{ужасное}. Норману показалось, что она выдернула его челюсть, словно
дверь с петель. Две отточенные стальные стрелы боли скакнули от скул к
вискам и встретились под сводом черепа. Он взвыл и попятился прочь от
нее, сука, грязная сука, что с ней произошло, что изменило ее,
превратив из тщедушной безропотной предсказуемой мышки в такое
чудовище?
Случайный свидетель решил дополнить сценарий своим участием, и
Норман почти не сомневался в том, что выстрел достиг цели. По крайней
мере, кого-то он подстрелил: так кричат только от пулевого ранения или
сильного ожога. Затем, когда он направил пистолет в ту сторону, где,
по его предположениям, должны находиться Роуз с дружком, слуха Нормана
достиг стук закрывшейся двери. Все-таки паскуда успела запрятать
любовника в свою конуру.
Но сейчас их уход занимал в его мыслях далеко не первое место.
Главное - это боль, которая сконцентрировалась теперь в области
челюсти, и Норман на время забыл о сломанном носе, ушибленном колене и
пострадавших от столкновения с вешалкой яичках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96