Что она сотворила? Он
ощущал нижнюю челюсть как некое {продолжение} лица, зубы
представлялись ему спутниками, вращающимися по независимым орбитам
вдали от кончика носа.
"Не будь идиотом, Норми, - раздался успокаивающий голос отца. -
Подумаешь, свернули челюсть. Ну и что? Ты же знаешь, как следует
поступать в подобных случаях. Так что же ты медлишь?"
- Заткнись, старый извращенец! - попытался произнести Норман, но
с вышедшей из подчинения челюстью ему удалось лишь выдавить несколько
бессвязных нечленораздельных междометий: "Аа-ыы, аы иаэ-э!" Он положил
пистолет на пол, поддел резиновые бока края большими пальцами (но не
натянул ее на лицо до самого низа, что облегчало задачу), аккуратно
прижал основания ладоней к челюсти. Свободно болтающаяся челюсть
смахивала на вышедшее из строя шарнирное соединение.
Приготовившись к боли, он сдвинул ладони чуть глубже, отвел локти
в стороны и резко толкнул челюсть внутрь. Боли было предостаточно,
главным образом из-за того, что сначала челюсть встала на место лишь
одной стороной. Нижняя часть лица съехала набок, словно перекосившийся
ящик комода.
"Походи с такой рожей немного, Норман, и она никогда уже не
станет прежней", - предупредил его презрительный голос матери - старой
гадюки, которую он помнил слишком хорошо.
Норман повторил процедуру, направляя усилия на правую сторону
челюсти. С отчетливым звучным щелчком челюсть встала на положенное
место. Впрочем, его не покидало ощущение некоторой слабости, как будто
сухожилия растянулись, и им понадобится довольно продолжительное
время, чтобы принять прежние размеры. Ему казалось, что, если он
зевнет, челюсть опустится до самого пупка.
"Маска, Норми, - подсказал папаша. - Не забывай про маску. Натяни
ее полностью, она тебе поможет".
- Совершенно верно, - согласился бык. Голос его звучал невнятно,
ибо во время пластической операции Норман сдвинул ее набок, смяв рот
Фердинанда, однако понять сказанное не составляло труда.
Он осторожно опустил маску на лицо, поправил нижний край так,
чтобы он приходился под линией челюсти, и почувствовал, что маска
действительно помогла; она удерживала части его лица на своих местах.
- Отлично! - воскликнул Ферди. - Считай, что это просто
вспомогательная повязка.
Норман сделал глубокий вдох и не без труда встал на неги,
засовывая пистолет сорок пятого калибра за пояс брюк. Bce в порядке, -
подумал он. - Никого, кроме парней, не впускать; дело предстоит не
женское". Ему даже показалось, что через глазницы маски он стал видеть
лучше, словно его зрение приобрело масштабность. Несомненно, это лишь
проделки воображения, но ощущение; тем не менее, приятное, и он с
удовольствием отдался ему. Нечто из серии психологических упражнений
для восстановления утраченной уверенности.
Он на мгновение прижался к стене, затем ринулся вперед и
обрушился всей массой на дверь, за которой укрылась Роуз со своим
дружком-сосунком. От столкновения челюсть болезненно дернулась,
несмотря на плотную перевязь маски, но он без колебаний снова бросился
на дверь, напрягая все силы. Дверь загрохотала в коробке, и на верхней
панели появилась длинная трещина.
Нормаи неожиданно пожалел, что рядом с ним нет старого приятеля и
напарника Харли Биссингтона. Вдвоем они бы снесли дверь с первой
попытки, и в знак благодарности позволил бы Харли поразвлечься с его
женушкой, пока он, Норман, занимался бы ее дружком. Развлечение с Роуз
составляло едва ли не главное потаенное желание Харли Биссингтона;
Норман никогда не понимал до конца его страсти, безошибочно
угадывавшейся в глазах напарника всякий раз, когда тот посещал их дом.
Он снова бросился на дверь.
При шестом ударе - или при седьмом, счастливое число, он сбился
со счета - дверь сорвалась с петель, и Норман катапультировался в
комнату. Она здесь, они оба здесь, им просто некуда деваться, но
какое-то мгновение их не видел. Ручьями стекавший пот застилал глаза.
Комната была пуста, но ведь это невозможно! Через окно они выбраться
не могли: оно опущено и закрыто на защелку.
Он забегал по комнате, топчась по прямоугольнику света от
уличного фонаря, растерянно озираясь по сторонам; рога Фердинанда со
свистом рассекали воздух. Где же прячется эта сука? Куда она
подевалась? Боже милостивый, куда же она запропастилась?
Норман увидел распахнутую дверь в другом конце комнаты и закрытую
крышкой корзину для белья. Бросившись к двери, он заглянул в ванную.
Никого. Разве что...
Он выхватил из-за пояса пистолет и дважды выстрелил в душевую
занавеску, проделав два похожие на испуганные глаза отверстия в
виниловой пленке с цветочным рисунком. Затем одернул занавеску,
загремевшего металлическими кольцами. Пусто. Пули раздробили пару
керамических плиток в стене; невелика потеря. Впрочем, возможно, все к
лучшему; он ведь не собирался пристрелить ее, нет. Да, но где же она
все-таки?
Норман выскочил из ванной, рухнул на колени, поморщившись от
боли, и провел стволом пистолета влево-вправо под кроватью. Никого. Он
разлаженно грохнул кулаком по полу.
Направился к окну, отказываясь верить глазам, потому что окно -
это единственная оставшаяся возможность... впрочем, ему так казалось
до тех пор, пока не заметил свет - яркий свет, лунный свет, во всяком
случае очень похожий на лунный, вырывающийся из другой открытой двери,
той, мимо которой промчался, когда ввалился в комнату.
"Лунный свет? Тебе кажется, что ты видишь лунный свет? Норми, у
тебя явно поехала крыша. На тот случай, если ты запамятовал, за окном
густой туман, сынок. Туман! И даже если бы сейчас была ночь самого
полного из всех полнолуний, перед тобой встроенный шкаф. Шкаф,
дубина!"
Может, и так, но за свою жизнь Норман пришел к выводу, что его
сладкоголосый, жирноволосый, вечно пьяный папаша, знавший толк в
способах развращения малолетних детишек, хорошо разбирается не во
всем. Норман {знал}, что из шкафа в стене комнаты, расположенной на
втором этаже жилого дома, не должен сочиться лунный свет... но именно
это он {видел}.
Опустив руку с пистолетом, он медленно приблизился к дверце шкафа
и остановился в потоке лучей. Сквозь глазницы маски быка (почему-то
казавшиеся теперь {одной} глазницей, через которую он смотрел обоими
своими глазами) он уставился на шкаф.
На деревянных боковых стенках встроенного шкафа торчали крючки,
на металлической перекладине посередине покачивалось несколько пустых
вешалок для одежды, но задняя стенка отсутствовала. Ее место занимал
залитый лунными лучами пологий откос холма, поросшего буйной высокой
травой. Он увидел, как в сумеречной темноте мелькают светлячки,
вычерчивая хитроумные световые узоры. Бегущие по небу облака, проходя
неподалеку от луны (еще не достигшей фазы полнолуния, но
приближающейся к ней) или проплывая под ней, превращались в комья
светящейся ваты. У основания холма расположилась какая-то развалюха.
Норману строение напомнило разрушенный восставшими рабами дом богатого
плантатора или ветхую церковь.
"По-моему, я сошел с ума, - мелькнула у него в голове мысль,
давно потерявшая оригинальность. - Сошел с ума или она расшибла мне
башку, и все это - какой-то идиотский сон".
Нет, не годится. Он не примет такое объяснение.
- ВОЗВРАЩАЙСЯ СЕЙЧАС ЖЕ, РОУЗ! - заорал он в пустоту шкафа...
который, если строго придерживаться фактов, перестал быть шкафом. -
ВЕРНИСЬ, СУКА, КОМУ СКАЗАЛ!
Никакого ответа. Лишь безмолвный холм... и едва слышное дуновение
ветерка, который принес с собой запах травы и цветов, подтверждая, что
все видимое им - не удивительный, похожий на реальность обман зрения.
Да, и еще кое-что: треск сверчков.
- Паскуда, ты украла мою банковскую карточку, - добавил Норман
уже не таким уверенным голосом. Как всегда, воспоминание о краже
вызвало в нем бурю гнева. Он протянул руку и схватился за
металлическую перекладину, как пассажир в вагоне метро, держащийся за
поручень над головой. Перед ним простирался странный, залитый лунным
светом мир, но он почувствовал, как посыпались осколки страха,
разбитого мощной волной ярости. - Ты ее украла, и я хочу поговорить с
тобой. Хочу поговорить... начистоту.
Пригнувшись под перекладиной, он вошел в шкаф, сбив при этом пару
вешалок, со стуком упавших на деревянный пол. Постоял еще мгновение
неподвижно, вглядываясь в незнакомый таинственный мир впереди. Затем
шагнул в него.
Нога чуть-чуть провалилась, как иногда бывает в старых домах, где
полы в комнатах располагаются на разном уровне. Один-единственный шаг,
и он уже стоял не в чьей-то комнате на втором этаже какого-то жилого
дома - стоял в густой траве и вдыхал пахучий ветер, шелестевший вокруг
него. Ветер задувал в глазницу маски (все верно, глазница
действительно только одна; каким образом так случилось, он не помнил,
но теперь, когда оказался в ином мире, это воспринималось как нечто
совершенно естественное), освежая болезненно чувствительную и мокрую
от пота кожу. Он схватил маску за нижний край, намереваясь содрать ее
и подставить лицо упоительному дуновению ветра, но маска словно
намертво прилипла к коже. Она не поддалась ни на дюйм.
IX. "Я ПЛАЧУ"
1
Билл обвел омытый лунными лучами пейзаж внимательным взглядом
человека, отказывающегося верить собственным глазам. Его рука невольно
поднялась к шее и принялась растирать ее. Рози увидела
распространявшиеся по коже синяки и кровоподтеки.
Ночной бриз прикоснулся к ее лбу, как заботливая рука.
Прикосновение было мягким, теплым и ароматным. В нем не чувствовалось
туманной влажности, не ощущалось сырого привкуса огромного озера,
раскинувшегося к востоку от города.
- Рози? Это происходит на самом деле или только кажется?
Прежде, чем ей в голову пришел какой-то ответ, их привлек
требовательный, уже знакомый ей голос:
- Женщина! {Ты}, женщина!
Голос принадлежал женщине в красном, только теперь она была в
обычном платье, как показалось Рози, голубого цвета, хотя при лунном
свете могла и ошибаться. На полпути от вершины к подножию холма стояла
"Уэнди Ярроу".
- Спускайтесь сюда скорее! Нельзя терять ни минуты! Другой
вот-вот появится, а у нас много дел! И очень важных!
Рози по-прежнему держала Билла за руку. Она потянула его за собой
вниз, к "Уэнди", но он воспротивился, с опаской взирая на темнокожую
женщину. Сзади - приглушенно, но все же устрашающе близко - раздался
голос Нормана, изрыгнувшего новый набор проклятий в ее адрес. Билл
подпрыгнул, но не сдвинулся с места.
- Кто это, Рози? Кто эта женщина?
- Потом. Идем скорее!
В этот раз она не потянула его за собой -- подхлестываемая
отчаянием она попросту рванула его за руку. Он повиновался, но не
успели они сделать и десятка шагов, как Билла снова согнуло пополам от
сильнейшего приступа кашля; он остановился, задыхаясь и сверкая
выпученными глазами. Рози воспользовалась паузой, чтобы расстегнуть
застежку-молнию кожаной куртки, затем стащила ее и бросила на траву.
За курткой доследовал свитер. Оставшись в блузке без рукавов, она
{быстро} надела на руку браслет, подняв его выше локтя и тут же
ощутила прилив могучей силы; не имело значения, существует ли эта сила
на самом деле или только в ее восприятии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
ощущал нижнюю челюсть как некое {продолжение} лица, зубы
представлялись ему спутниками, вращающимися по независимым орбитам
вдали от кончика носа.
"Не будь идиотом, Норми, - раздался успокаивающий голос отца. -
Подумаешь, свернули челюсть. Ну и что? Ты же знаешь, как следует
поступать в подобных случаях. Так что же ты медлишь?"
- Заткнись, старый извращенец! - попытался произнести Норман, но
с вышедшей из подчинения челюстью ему удалось лишь выдавить несколько
бессвязных нечленораздельных междометий: "Аа-ыы, аы иаэ-э!" Он положил
пистолет на пол, поддел резиновые бока края большими пальцами (но не
натянул ее на лицо до самого низа, что облегчало задачу), аккуратно
прижал основания ладоней к челюсти. Свободно болтающаяся челюсть
смахивала на вышедшее из строя шарнирное соединение.
Приготовившись к боли, он сдвинул ладони чуть глубже, отвел локти
в стороны и резко толкнул челюсть внутрь. Боли было предостаточно,
главным образом из-за того, что сначала челюсть встала на место лишь
одной стороной. Нижняя часть лица съехала набок, словно перекосившийся
ящик комода.
"Походи с такой рожей немного, Норман, и она никогда уже не
станет прежней", - предупредил его презрительный голос матери - старой
гадюки, которую он помнил слишком хорошо.
Норман повторил процедуру, направляя усилия на правую сторону
челюсти. С отчетливым звучным щелчком челюсть встала на положенное
место. Впрочем, его не покидало ощущение некоторой слабости, как будто
сухожилия растянулись, и им понадобится довольно продолжительное
время, чтобы принять прежние размеры. Ему казалось, что, если он
зевнет, челюсть опустится до самого пупка.
"Маска, Норми, - подсказал папаша. - Не забывай про маску. Натяни
ее полностью, она тебе поможет".
- Совершенно верно, - согласился бык. Голос его звучал невнятно,
ибо во время пластической операции Норман сдвинул ее набок, смяв рот
Фердинанда, однако понять сказанное не составляло труда.
Он осторожно опустил маску на лицо, поправил нижний край так,
чтобы он приходился под линией челюсти, и почувствовал, что маска
действительно помогла; она удерживала части его лица на своих местах.
- Отлично! - воскликнул Ферди. - Считай, что это просто
вспомогательная повязка.
Норман сделал глубокий вдох и не без труда встал на неги,
засовывая пистолет сорок пятого калибра за пояс брюк. Bce в порядке, -
подумал он. - Никого, кроме парней, не впускать; дело предстоит не
женское". Ему даже показалось, что через глазницы маски он стал видеть
лучше, словно его зрение приобрело масштабность. Несомненно, это лишь
проделки воображения, но ощущение; тем не менее, приятное, и он с
удовольствием отдался ему. Нечто из серии психологических упражнений
для восстановления утраченной уверенности.
Он на мгновение прижался к стене, затем ринулся вперед и
обрушился всей массой на дверь, за которой укрылась Роуз со своим
дружком-сосунком. От столкновения челюсть болезненно дернулась,
несмотря на плотную перевязь маски, но он без колебаний снова бросился
на дверь, напрягая все силы. Дверь загрохотала в коробке, и на верхней
панели появилась длинная трещина.
Нормаи неожиданно пожалел, что рядом с ним нет старого приятеля и
напарника Харли Биссингтона. Вдвоем они бы снесли дверь с первой
попытки, и в знак благодарности позволил бы Харли поразвлечься с его
женушкой, пока он, Норман, занимался бы ее дружком. Развлечение с Роуз
составляло едва ли не главное потаенное желание Харли Биссингтона;
Норман никогда не понимал до конца его страсти, безошибочно
угадывавшейся в глазах напарника всякий раз, когда тот посещал их дом.
Он снова бросился на дверь.
При шестом ударе - или при седьмом, счастливое число, он сбился
со счета - дверь сорвалась с петель, и Норман катапультировался в
комнату. Она здесь, они оба здесь, им просто некуда деваться, но
какое-то мгновение их не видел. Ручьями стекавший пот застилал глаза.
Комната была пуста, но ведь это невозможно! Через окно они выбраться
не могли: оно опущено и закрыто на защелку.
Он забегал по комнате, топчась по прямоугольнику света от
уличного фонаря, растерянно озираясь по сторонам; рога Фердинанда со
свистом рассекали воздух. Где же прячется эта сука? Куда она
подевалась? Боже милостивый, куда же она запропастилась?
Норман увидел распахнутую дверь в другом конце комнаты и закрытую
крышкой корзину для белья. Бросившись к двери, он заглянул в ванную.
Никого. Разве что...
Он выхватил из-за пояса пистолет и дважды выстрелил в душевую
занавеску, проделав два похожие на испуганные глаза отверстия в
виниловой пленке с цветочным рисунком. Затем одернул занавеску,
загремевшего металлическими кольцами. Пусто. Пули раздробили пару
керамических плиток в стене; невелика потеря. Впрочем, возможно, все к
лучшему; он ведь не собирался пристрелить ее, нет. Да, но где же она
все-таки?
Норман выскочил из ванной, рухнул на колени, поморщившись от
боли, и провел стволом пистолета влево-вправо под кроватью. Никого. Он
разлаженно грохнул кулаком по полу.
Направился к окну, отказываясь верить глазам, потому что окно -
это единственная оставшаяся возможность... впрочем, ему так казалось
до тех пор, пока не заметил свет - яркий свет, лунный свет, во всяком
случае очень похожий на лунный, вырывающийся из другой открытой двери,
той, мимо которой промчался, когда ввалился в комнату.
"Лунный свет? Тебе кажется, что ты видишь лунный свет? Норми, у
тебя явно поехала крыша. На тот случай, если ты запамятовал, за окном
густой туман, сынок. Туман! И даже если бы сейчас была ночь самого
полного из всех полнолуний, перед тобой встроенный шкаф. Шкаф,
дубина!"
Может, и так, но за свою жизнь Норман пришел к выводу, что его
сладкоголосый, жирноволосый, вечно пьяный папаша, знавший толк в
способах развращения малолетних детишек, хорошо разбирается не во
всем. Норман {знал}, что из шкафа в стене комнаты, расположенной на
втором этаже жилого дома, не должен сочиться лунный свет... но именно
это он {видел}.
Опустив руку с пистолетом, он медленно приблизился к дверце шкафа
и остановился в потоке лучей. Сквозь глазницы маски быка (почему-то
казавшиеся теперь {одной} глазницей, через которую он смотрел обоими
своими глазами) он уставился на шкаф.
На деревянных боковых стенках встроенного шкафа торчали крючки,
на металлической перекладине посередине покачивалось несколько пустых
вешалок для одежды, но задняя стенка отсутствовала. Ее место занимал
залитый лунными лучами пологий откос холма, поросшего буйной высокой
травой. Он увидел, как в сумеречной темноте мелькают светлячки,
вычерчивая хитроумные световые узоры. Бегущие по небу облака, проходя
неподалеку от луны (еще не достигшей фазы полнолуния, но
приближающейся к ней) или проплывая под ней, превращались в комья
светящейся ваты. У основания холма расположилась какая-то развалюха.
Норману строение напомнило разрушенный восставшими рабами дом богатого
плантатора или ветхую церковь.
"По-моему, я сошел с ума, - мелькнула у него в голове мысль,
давно потерявшая оригинальность. - Сошел с ума или она расшибла мне
башку, и все это - какой-то идиотский сон".
Нет, не годится. Он не примет такое объяснение.
- ВОЗВРАЩАЙСЯ СЕЙЧАС ЖЕ, РОУЗ! - заорал он в пустоту шкафа...
который, если строго придерживаться фактов, перестал быть шкафом. -
ВЕРНИСЬ, СУКА, КОМУ СКАЗАЛ!
Никакого ответа. Лишь безмолвный холм... и едва слышное дуновение
ветерка, который принес с собой запах травы и цветов, подтверждая, что
все видимое им - не удивительный, похожий на реальность обман зрения.
Да, и еще кое-что: треск сверчков.
- Паскуда, ты украла мою банковскую карточку, - добавил Норман
уже не таким уверенным голосом. Как всегда, воспоминание о краже
вызвало в нем бурю гнева. Он протянул руку и схватился за
металлическую перекладину, как пассажир в вагоне метро, держащийся за
поручень над головой. Перед ним простирался странный, залитый лунным
светом мир, но он почувствовал, как посыпались осколки страха,
разбитого мощной волной ярости. - Ты ее украла, и я хочу поговорить с
тобой. Хочу поговорить... начистоту.
Пригнувшись под перекладиной, он вошел в шкаф, сбив при этом пару
вешалок, со стуком упавших на деревянный пол. Постоял еще мгновение
неподвижно, вглядываясь в незнакомый таинственный мир впереди. Затем
шагнул в него.
Нога чуть-чуть провалилась, как иногда бывает в старых домах, где
полы в комнатах располагаются на разном уровне. Один-единственный шаг,
и он уже стоял не в чьей-то комнате на втором этаже какого-то жилого
дома - стоял в густой траве и вдыхал пахучий ветер, шелестевший вокруг
него. Ветер задувал в глазницу маски (все верно, глазница
действительно только одна; каким образом так случилось, он не помнил,
но теперь, когда оказался в ином мире, это воспринималось как нечто
совершенно естественное), освежая болезненно чувствительную и мокрую
от пота кожу. Он схватил маску за нижний край, намереваясь содрать ее
и подставить лицо упоительному дуновению ветра, но маска словно
намертво прилипла к коже. Она не поддалась ни на дюйм.
IX. "Я ПЛАЧУ"
1
Билл обвел омытый лунными лучами пейзаж внимательным взглядом
человека, отказывающегося верить собственным глазам. Его рука невольно
поднялась к шее и принялась растирать ее. Рози увидела
распространявшиеся по коже синяки и кровоподтеки.
Ночной бриз прикоснулся к ее лбу, как заботливая рука.
Прикосновение было мягким, теплым и ароматным. В нем не чувствовалось
туманной влажности, не ощущалось сырого привкуса огромного озера,
раскинувшегося к востоку от города.
- Рози? Это происходит на самом деле или только кажется?
Прежде, чем ей в голову пришел какой-то ответ, их привлек
требовательный, уже знакомый ей голос:
- Женщина! {Ты}, женщина!
Голос принадлежал женщине в красном, только теперь она была в
обычном платье, как показалось Рози, голубого цвета, хотя при лунном
свете могла и ошибаться. На полпути от вершины к подножию холма стояла
"Уэнди Ярроу".
- Спускайтесь сюда скорее! Нельзя терять ни минуты! Другой
вот-вот появится, а у нас много дел! И очень важных!
Рози по-прежнему держала Билла за руку. Она потянула его за собой
вниз, к "Уэнди", но он воспротивился, с опаской взирая на темнокожую
женщину. Сзади - приглушенно, но все же устрашающе близко - раздался
голос Нормана, изрыгнувшего новый набор проклятий в ее адрес. Билл
подпрыгнул, но не сдвинулся с места.
- Кто это, Рози? Кто эта женщина?
- Потом. Идем скорее!
В этот раз она не потянула его за собой -- подхлестываемая
отчаянием она попросту рванула его за руку. Он повиновался, но не
успели они сделать и десятка шагов, как Билла снова согнуло пополам от
сильнейшего приступа кашля; он остановился, задыхаясь и сверкая
выпученными глазами. Рози воспользовалась паузой, чтобы расстегнуть
застежку-молнию кожаной куртки, затем стащила ее и бросила на траву.
За курткой доследовал свитер. Оставшись в блузке без рукавов, она
{быстро} надела на руку браслет, подняв его выше локтя и тут же
ощутила прилив могучей силы; не имело значения, существует ли эта сила
на самом деле или только в ее восприятии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96