Поднимает ходунок Марты, держа за ручки одетыми в перчатки руками, и
ставит в холл. Потом закрывает кейс, берет его в руку и входит сам.
В холле Майк сует включенный фонарь в карман куртки. Луч бьет в
потолок. Сам Майк - всего лишь движущийся силуэт в темноте. Он открывает
фотоаппарат и подносит его к лицу.
ВСПЫШКА!
Освещает избитое, окровавленное лицо Марты Кларендон. На долю секунды-
и тут жегаснет. Этот кадри следующие такие же - полностью застывшие, как
фотографии места преступления... как вещественные доказательства... которыми
когда-нибудь станутв суде. По крайней мере Майк так думает.
В темном холле Майк поворачивается, пряча первую фотографию вкарман
куртки, и снова щелкает аппаратом -
ВСПЫШКА!
По полу тянется черный след, будто Санта-Клаус лихо проехал на одном
полозе, как автокаскадер. Только там, где конец трости Линожа прочертил
через кровь, тянутся вдоль следа кровавые хвосты, как волны от лодки.
Мелькнули - скрылись.
В темном холле Майк движется в сторону гостиной. Входит.
Обстановка вполне зловещая - от мебели только неясные контуры, ветер
завывает, стучат ветви по стенам и стонут деревья.
Майк идет вперед, и фонарь, все так же бьет в потолок из его кармана.
Случайно Майк обо что-то споткнулся, и темное круглое катится по полу,
задевает ножку кресла и отскакивает от рамы. Майк идет за ним, вынимает
фонарь из кармана, и мы на мгновение слепнем. Это Майк в поисках катившегося
предмета случайно посветил фонарем в камеру. Но на все равно этого предмета
не видно. Майк возвращает фонарь в карман, поднимает фотоаппарат и
наклоняется.
ВСПЫШКА!
Мяч Дэви на полу, заляпанный кровью, похожий на кошмарную планету,
выныривает и снова исчезает во мраке.
В темной комнате Майк отрывает кусок ленты, пишет на нем "ВЕЩ. ДОК. " И
прилепляет к мячу. Обходит кресло и направляет "поляроид" на телевизор.
ВСПЫШКА!
Разбитая вдребезги трубка. Сквозь зазубренную дыру виднеются
электронные кишки. Как выбитый глаз. Затемнение.
Недоуменный Майк хмурится, глядя нателевизор. Они с Хэтчем точно
слышали эту хреновину. Без сомнения. Он осторожно подходит, поворачивается и
поднимает аппарат.
ВСПЫШКА!
Кресло Марты. Темное и окровавленное, зловещее, как орудие пытки. Рядом
на столе все еще тарелка из-под печенья и измазанная кровью чашка.
Этот снимок Майк хочет повторить. Поднимает аппарат - и
останавливается. Смотрит...
На пространство над дверью между гостиной и холлом. Там что-то написано
на обоях над притолокой. Видно-тонам видно, но слишком темно, чтобы
прочесть. Майк наводит "поляроид" -
ВСПЫШКА!
Это послание, написанное кровью Марты Кларендон.
(изображена клюкакрючковатая или может быть это трость и слова)
ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ, И Я УЙДУ
То ли мы его узнали, то ли нет. Затемнение.
Майк потрясен, и потрясен не слабо. Но свою работу он намерен
закончить. Наведя аппарат, он еще раз щелкает кресло.
ВСПЫШКА!
На этот раз поперек подлокотников лежит трость Линожа. Измазанная
кровью волчья голова рычит на вспышку. Если раньше не былясен смысл рисунка
на обоях, теперь сомнений не осталось.
Аппарат выпадает у Майка из рук. Если бы не ремень, он бы шлепнулся на
пол. У Майка подкашиваются колени - его можно понять. В прошлый раз
тростиздесь не было. Удар ветра - такой силы, какой еще не было - и окно за
спиной у Майка взрывается внутрь. Призрачными вихрями врывается вкомнату
снег. Занавески колышутся, как руки привидения.
Майк вздрагивает от испуга (надеюсьи мы тоже), но быстро приходит в
себя. Пытается закрыть окно шторами. Их вытягивает наружу, и Майк
подтаскивает к стене стол, чтобы их прижать. Снова поворачивается к креслу
Марты... и этой неожиданной трости. Наклонясь наводит "поляроид"
ВСПЫШКА!
Волчья голова на трости крупным планом.
Нам в лицо глядят оскаленные окровавленные зубы и глаза, как у
волка-призрака при ударе молнии. Затемнение.
Майк стоит секунду, беря себя в руки. Кладет в карман последнюю
фотографию, отрывает еще кусок ленты и лепит на трость. На ленте пишет:
"ВЕЩ. ДОК И ВОЗМ. ОРУДИЕ УБИЙСТВА".
Майк в темноте переходит встоловую дома. Снимает с середины стола
украшение в виде свечи и сосновой шишки, потом берет белую скатерть.
Выходит в холл и подходит к силуэту тела Марты. Подойдя, замечает
что-то на стене возле двери. Направив туда луч фонаря, Майк видит, что это
вешалка для ключей в форме ключа. Посветив фонарем, Майк находит набор
ключей, который ему нужен. Снимает их с крючка.
Рука Майка вставляет ключ в дверь. На бирке старушечьей вязью Марты
Кларендон написано: ВХОДНАЯ ДВЕРЬ.
Майк прячет ключив карман и ставит камеру и кейс рядом на ступени.
-- Простите, миссис Кларендон, -- говорит он.
Укрывает Марту скатертью, подбирает свои вещи. Потом открывает дверь на
террасу ровно настолько, чтобы протиснуться, и выходит в ревущую бурю. Уже
ночь.
Ключом Марты Майкзапирает дверь. Пробует ее, проверяя, что она
заперлась. Потом поворачивается и идет по дорожке к своему вездеходу.
Камера показывает чей-то дом на Мэйн-стрит, но через почти сплошной
снег он елевиден.
У Карверов на кухне сидят Джек, Анджела и Бастер. Генератора уних нет.
Кухня освещена двумя керосиновыми лампами, и по углам лежат густые тени.
Семья ужинает бутербродами и газированной водой. При каждом порывеветра, от
которого трещит дом, Анджела нервно оглядывается. Джек - ловец омаров, ион
меньше всего волнуется насчет погоды (а чего волноваться, когда сидишь на
твердой земле? ). Он с Бастером играет всамолетик. Самолетиком служит
бутерброд с копченой колбасой, а ангаром для него - открытый рот Бастера.
Джек подлетает (издавая все соответствующие самолетные звуки) и улетает
вновь. Бастер от души смеется. Папа такой смешной!
Снаружи рвущийся, хрустящий треск. Анджела хватает Джека за руку.
-- Что это?
-- Дерево, -- отвечает Джек. -- Судя по звуку, на заднем дворе у
Робишо. Даст Бог, им террасу не разбило.
Он снова начинает играть всамолет, на этот раз тот приземляется в
ротБастеру. Бастер откусывает кусок, с наслаждением жует.
-- Джек, -- спрашивает Анджела, -- тебе обязательно возвращаться в
магазин?
-- Ага.
-- Папа будет сторожить плохого дядю! -- кричит Бастер. -- Чтобы он не
убежал. Я самолетик!
-- Что да, то да, большой парень, -- говорит Джек.
И снова заходит бутербродом в пике в рот Бастера и ерошит ему волосы,
глядя на Анджелу серьезным взглядом.
-- Детка, это тяжелая ситуация, и каждый должен принять участие. Акроме
того, я буду с Кирком. На дежурство ставят парыдрузей.
-- А у меня друг - Дон Биллз! -- объявляет Бастер. -- Он умеет быть
обезьяной!
-- Ага, -- говорит Джек. -- Он наверняка этому научился у своего папы.
Энджи прыскает, прикрывая рот. Бастер начинает издавать обезьяньи звуки
и почесываться. Типичное поведение этого пятилетнего мальчика за обедом.
Родители относятся к нему с безоглядной любовью.
-- Услышишь сирену - бери Бастера и езжай, -- говорит Джек. -- Знаешь
что? Если будешь беспокоиться, не жди сирены - езжай сразу. Возьми снегоход.
-- Ты уверен?
-- Ага. Тем более что чем раньше ты с Бастером там окажешься, тем лучше
ночлег у вас будет. Туда уже едут люди. Я видел огни.
Джек кивает подбородком на окно.
-- Ну в общем, когда моя вахта кончится, будь здесь или там. Я тебя
найду.
Он улыбается ей, и она, успокоенная, улыбается в ответ. Ветер завывает,
и у них улыбки сползают с лиц. Еле уловимо, но слышен грохот прибоя. Джек
говорит:
-- Подвал мэрии будет наверняка самым безопасным местом на всем острове
ближайшие двое суток. Я тебе скажу, сегодня прибой будет черт знает какой.
-- Почему из всех дней этот человек должен былпоявиться именносегодня?
-- спрашивает Анджела, не ожидая, конечно, ответа.
-- Мам, а что сделал этот плохой человек?
Вот опять - маленький кувшин с большими ушами. Анджеланаклоняется и
целует его.
-- Украл луну и принес ветер. Хочешь еще бутерброд, большой мальчик?
-- Ага! И пусть он тоже у папылетает.
В темноте возле "Рыбы и омаров" Годсо волны взлетают выше, чем
когда-либо.

x x x

Маяк в темноте шторма видет неясным силуэтом, и вспышки его освещают
только снежный хаос.
На перекрестке Мэйн-стрит и Атлантик-стрит - тьма. Ветер срывает с
подвески погасшую мигалку, и она летит на конце своей проволоки, как
закрученная катушка на нитке. Падает в глубокий наметенный на улице снег.
Темно и вофисе констебля., где за решеткой Линож сидит все в той же
позе, с голодным лицом в раме чуть расставленных коленей. Он собран и
сосредоточен, но на лице все таже тень улыбки.
Хэтч в другом углу открыл переносной компьютер, и на его экране мерцает
программа кроссворда, которой Хэтч поглощен. Он не замечает Питера, который
сидит под доской объявлений с обвисшим лицом и смотрит на Линожа
расширенными пустыми глазами. Он загипнотизирован.
Мы видим лицо Линожа крупным планом, и его улыбка становится шире.
Глаза темнеют до черноты, и в них снова вертятся все те же красные змеи.
Питер, не отрывая взгляда от Линожа, протягивает руки за спину и
снимает с доски старое объявление Департмента рыболовства. Переворачивает
другой стороной. В нагрудном кармане у него ручка. Сейчас он щелкает ею и
прикладывает перо к бумаге. И ни разу не глядит на то, что делает, - его
взгляд прикован к Линожу.
-- Слушай, Пит, -- спрашивает Хэтч, -- что бы это могло быть: "Насест
йодлера". Четыре буквы
Крупный план: на улыбающемся лице Линожа губы шевельнулись, будто
глотательным движением.
-- Альп, -- говорит Питер.
-- Да, конечно, -- соглашается Хэтч и вписывает буквы в сетку. --
Классная программа. Дам тебе тоже попробовать, если хочешь.
-- Конечно, -- говорит Питер голосом вполне нормальным, ноглаз от
Линожа не отрывает. И перо его тоже не останавливается. Даже не замедляется.
И на обратной стороне объявления видны написанные неровными печатными
буквами снова и снова слова:
ДАЙТЕ МНЕДАЙТЕ МНЕ ДАЙТЕ МНЕ
ТО ЧТО Я ХОЧУ ДАЙТЕ МНЕ ТО ЧТО Я ХОЧУ
ДАЙТЕ МНЕТО ЧТО ЯХОЧУ
А вокруг слов, как украшения вокруг рукописи монаха, много тех же
фигур, что мы видели над дверью гостиной Марты. Трости.
И снова крупным планом лицо Линожа. Черные звериные глаза полны
вертящейся красной мути. И видны самые кончики клыкообразных зубов.

x x x

На мысе Литтл-Толл-Айлендазавывает ветер, гнутся под вьюгой деревья,
стукаются и трещат ветви.
С птичьего полета- накрытый ночью ибурей остров; обе улицы забиты
снегом. Огней совсем мало. Это город, отрезанный от внешнего мира.
Полностью.
Камера ждет, чтобыдо нас это дошло, и -
Затемнение. Конец акта шестого.

Акт седьмой

Прав был Джек Карвер - островитяне, у кого нет очагов для тепла, или
кто живет там, где может достатьштормовой прибойна приливе, уже стягиваются
к мэрии. Кто на вездеходах, кто на аэросанях или снегоходах. Некоторые даже
на лыжах или снегоступах. И даже сквозь вой ветра слышен гул городской
сирены.
По тротуару приближаются Джонас Стенхоуп и жена его Джоанна. Они не
юнцы, но вид у них здоровый, даже спортивный - как у актеров из рекламы.
Идут они на снегоступах, и каждый тянет веревку. За ними - кресло,
установленное на детских санках, превращенных таким образом в одноместную
повозку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38