Его усадили на стул посреди пустой комнаты, завели руки назад и сцепили запястья наручниками, плеснули в лицо холодной водой для бодрости и оставили одного. Селим плевался кровью и соображал, как ему лучше и правильнее построить свою речь.
Потом к нему пришли. Селим посмотрел на них и не увидел Акмаля. Это все были какие-то молодые и незнакомые парни. Один держал в руках клюшку для гольфа. «Стало быть, здесь рядом есть поле для игры, — подумал Селим. — Возможно, меня привезли прямо на виллу Акмаля. Наверное, так и есть. А сам Акмаль, он что, занят?»
— Я хотел поговорить с господином Акмалем, — проговорил он не без труда. — Я звонил… Звонил, потому что хотел передать ему нечто важное…
— Говори, — сказал один из парней.
— Я хотел передать лично Акмалю… Он меня знает. Мы старые друзья, — Селим слегка преувеличил степень теплоты их отношений, но сейчас это было неважно. Ему так казалось.
— Акмаля нет в городе, — сказал парень. — Поэтому говори нам то, что хотел сказать ему.
— Я вас не знаю, — попытался улыбнуться краем рта Селим. — И моя информация слишком важна…
— Неважно, — сказал парень. — Просто говори всё, что знаешь.
Беседа приобретала какой-то нехороший и не предусмотренный Селимом оборот.
— А почему я в наручниках? — попытался Селим начать торг с малого.
— Потому что мы тебя не знаем.
— Я работал вместе с господином Акмалем. Он мне доверял.
— Может быть, — качнул головой парень. — Может быть, так было раньше.
— А разве что-то изменилось?
— Тот Селим, которому доверял господин Акмаль, должен был ждать его в условленное время в отеле «Эксельсиор». Когда господин Акмаль туда прибыл, он не нашёл там никакого Селима, зато он нашёл там много русских шпионов, которые следили за господином Акмалем и даже пытались убить его…
— Вот об этом я как раз…
— И господин Акмаль имеет основания считать, что русских на него навёл тот самый Селим.
— Нет-нет, я сейчас вам всё объясню…
— И лучше тебе придумать что-нибудь убедительное, — посоветовал парень. Он стоял напротив Селима, прислонившись к стене, а двое других неторопливо обошли Селима с боков и теперь поглядывали на него с насмешливой угрозой в тёмных глазах. Клюшка слегка постукивала по полу.
— Я просто расскажу правду, хорошо? — сказал Селим. Он в очередной раз сплюнул и посмотрел на парня напротив. — Может, всё-таки подождём господина Акмаля? Я хотел бы рассказать лично ему…
Селим даже не понял, что случилось. Он резко дёрнул головой, пытаясь уйти от внезапной жестокой боли, но опоздал. Это было похоже на выстрел, сделанный прямо под ухом. Однако пистолетов у парней не было, это Селим хорошо помнил. Тем не менее его левое ухо пульсировало острой болью, как будто его надрезали скальпелем. И — это Селим мог сказать с полной уверенностью — с уха капала кровь.
— Просто рассказывай, — сказал парень, бесстрастно наблюдая за Селимом. — Не тяни время.
— Хорошо, — выдавил Селим. — Хорошо…
Ему показалось, что в комнате стало темнее.
5
Бондарев молча сложил просмотренные листы один на другой, тщательно выровнял углы и, не глядя на Лапшина, сказал:
— Давай сюда остальные.
Лапшин молча передал ему с десяток страниц, где текст перемежался с фотографиями. На паре страниц были только фотографии, по 6 — 8 снимков, раскадровка видеозаписи камер некоей службы безопасности. Бондарев сосредоточенно рассматривал их, в какой-то момент взгляд его остановился на одном из снимков, Бондарев ткнул в страницу пальцем и посмотрел на Лапшина. Тот угрюмо кивнул.
— Видишь? — с едва сдерживаемой яростью спросил Бондарев.
— Вижу-вижу, — буркнул Лапшин.
— Видишь?!
— Тихо, — сказал Лапшин, вырывая листы из побелевших от напряжения пальцев Бондарева. — Мы тут всё-таки не одни. Я все видел, ты все видел. Все в порядке.
— Ни хрена не в порядке, — отчётливо произнёс Бондарев. Он откинулся на спинку автобусного сиденья, несколько секунд сидел молча, потом придвинулся к Лапшину и проговорил ему в ухо: — Есть снотворное?
— Нет, — сказал Лапшин, тщательно укладывая страницы в кейс. — А зачем?
— Мне надо сейчас уснуть и проснуться уже в Москве. Я не могу держать это в голове и просто ехать в автобусе. Я свихнусь.
— Не свихнёшься, — уверенно сказал Лапшин. — В первый раз, что ли?
— Заткнись.
— Мы можем позвонить из аэропорта нашим…
— Нет, — сказал Бондарев. — Мы никуда не будем звонить. Мы просто будем ехать, и мы привезём этот кейс в Москву. И то, что я теперь знаю, оно будет у меня в голове, оно будет ехать со мной в Москву, и с каждым километром эта штука внутри меня будет больше и сильнее, она будет разрастаться как опухоль в башке, а когда мы приедем… Вот когда мы приедем, тогда уже и разберёмся… Безо всяких предварительных звонков…
— Н-да, — Лапшин не без опаски покосился на Бондарева. — Это тоже выход.
В аэропорту он первым делом побежал искать аптечный киоск.
6
Теперь-то Селим понял, что никакими полями для гольфа тут и не пахло, а фирменная титановая клюшка имела совсем другое назначение.
И это при том, что он все им рассказал. Не утаив ничего, ни одной детали.
Селим не видел смысла быть скрытным — это же были свои, пусть даже Акмаль и не соизволил явиться лично. Он рассказал про отель «Эксельсиор», про замечательную девушку, приведшую его в лапы русским, про убежище в сардинских предгорьях, про долгие беседы с русскими… Про предложение работать на русских, про его, Селима, отказ и про их угрозу увезти его в Сибирь для более плотной обработки… Про то, как его уже подготовили к отправке и запихнули в микроавтобус, накачав какой-то дрянью, но Селим очнулся раньше срока и выбрался из машины… И про главное, про то, что он услышал, лёжа на полу русской конспиративной квартиры, когда двое русских слишком громко обсуждали свои дела…
Селим рассказал все это и выжидательно уставился на парней — дошла до них вся важность его. Селима, информации? Нет, не дошла.
— Так, — сказал главный из троицы. — Это все здорово. А теперь расскажи, в чём суть твоего задания.
— Какого задания? Я же говорю…
Тут титановая клюшка свистнула во второй раз, и боль разорвала правое ухо Селима. Он вздрогнул как от удара током, едва не опрокинул стул, замычал, напрягся… Но потом взял себя в руки.
— У меня нет никакого задания. Я должен был получить задание от господина Акмаля, но наша встреча не состоялась по тем причинам, о которых я вам уже рассказал.
— Задание, которое дали тебе русские. В чём его смысл? В чём смысл той истории, которую ты нам сейчас рассказал?
— Но не было же никакого задания…
Теперь удар пришёлся по кончикам пальцев рук. Селим глубоко вздохнул, досчитал до десяти… Клюшка ударила его по коленной чашечке, Селим вскрикнул и потерял сознание.
Его привели в чувство и для начала заставили полностью повторить рассказ. Он повторил, а потом торопливо, пока снова не начали бить, попросил встречи с Акмалем.
— Скажи, в чём твоё задание? — был ответ.
— Не было ника…
Через какое-то время, придя в себя после очередного болевого шока, Селим сообразил, в чём тут дело. Ему всё стало понятно, и очередной удар он встретил даже с подобием усмешки. Конечно же, это была проверка. Если Акмаль хотел привлечь его к очень серьёзным делам, он должен был сначала удостовериться в абсолютной надёжности Селима. И вот он поручил трём «шестёркам», которые и понятия не имеют о настоящей работе, о подлинно больших делах, провести проверку. Это до известной степени обидно, Селим всё же не вчера родился, но раз Акмаль желает гарантий…
Раз Акмаль желал подтверждения верности, то Селим готов был терпеть. Тем более что изувеченное тело, теряя чувствительность, все меньше реагировало на удары клюшкой и разряды электрического тока, на колющие и режущие предметы, на вопросы и угрожающие крики… Проверка продолжалась. Она продолжалась даже тогда, когда Селим вообще перестал что-либо чувствовать. Она продолжалась даже тогда, когда Селима уже не стало.
Она прекратилась, когда дверь комнаты открылась, и на пороге возник молодой мужчина лет тридцати, смуглый, хорошо одетый, в последнее время чуть располневший — по крайней мере, так показалось Бондареву, когда он наткнулся на Акмаля в миланском аэропорту.
Акмаль поморщился при виде обмякшего тела на стуле. Запах крови и достаточное количество самой крови на полу удержали его на пороге.
— Как свинья, — кратко сказал Акмаль по поводу трупа своего бывшего коллеги.
— Он так ничего и… — проговорил один из парней, изрядно вспотевший во время процедуры проверки.
— Я всё слышал, — несколько разочарованно сказал Акмаль. — Это хорошо, что он не работал на наших врагов. Но я всё равно не смог бы ему доверять. Зато информация проверена, — он усмехнулся и подмигнул мертвецу. — Проверена по полной программе.
Акмаль развернулся и торопливо зашагал по коридору. Теперь ему нужно было срочно сделать несколько телефонных звонков.
Пять часов спустя, когда эти звонки были сделаны, согласие получено, примерная смета посчитана, каналы финансовых траншей определены, планы санкционированы, прочие вопросы урегулированы…
Тогда Акмаль подумал о Чёрном Малике. Если конкретно, то Акмаль подумал о том, что есть время вкладывать деньги и есть время получать дивиденды со вкладов.
Теперь эту нехитрую, но приятную мысль надо было довести до сведения Чёрного Малика. Акмаль снял трубку аппарата спутниковой связи.

Глава 25
Алексей Белов: поездка на природу
1
— Видишь здесь кого-нибудь знакомого? — с деланым равнодушием спросил Харкевич.
— Да, — сказал Алексей. — Я знал этого парня. Когда он был жив.
— А за что же ты его сделал неживым? Денежки не поделили?
— Я его не убивал. Я его просто ударил, чтобы он не выделывался.
— Но он мёртв. Я не прокурор, я не обвиняю тебя, я просто говорю тебе о факте — этот парень, твой приятель, он мёртв. Ты зашёл в мастерскую — он был жив. Ты вышел — и он стал мёртвым. Свидетели имеются. Вывод: ты его убил.
Алексей исподлобья посмотрел на Харкевича. Тот был вежлив, доброжелателен и напрашивался на то, чтобы ему свернули шею. Оказалось, что все гораздо сложнее, чем Алексей думал поначалу. Только бы не налепить ошибок, как с Мишей. А то исправлять замучаешься.
Он снова просмотрел фотографии, но уже более внимательно. И усмехнулся.
— Там есть что-то смешное? — удивился Харкевич. — А я как-то не заметил…
— Смешно уже то, что вы стараетесь подцепить меня на крючок. Я и так готов с вами работать, безо всякого шантажа. А потом… — Алексей ткнул пальцем в снимок. — Он лежал немножко по-другому. И подушка на диване лежала немного по-другому. Вы будете смеяться, но кто-то зашёл в мастерскую после меня, взял подушку и придушил Мишу. А потом сделал снимки.
Алексей вопросительно посмотрел на Мамонта. Тот выдержал этот взгляд и молча стоял с непроницаемой физиономией, пока Харкевич не произнёс с одобрением:
— Мозги работают.
Мамонт немедленно расслабился и шумно загыкал, также выражая своё одобрение Алексею.
— А тебе, Мамонт, замечание, — оборвал его веселье Харкевич. — Неаккуратно. Грубо.
— И все для того, чтобы иметь на меня компромат? — продолжал недоумевать Алексей.
— Ты пока не генеральный прокурор, чтобы на тебя компромат собирать. Это так, по ходу дела. Мамонт должен был выяснить, что ты вообще из себя представляешь.
— Ну и как?
— А так, — усмехнулся Харкевич. — Морозова была права. Ты никто. Мыльный пузырь. За тобой никого нет. Ты все наврал.
— Я принёс сорок две тысячи, — сказал Алексей.
— Да-да. Конечно. Мне даже интересно, что бы ты стал делать, если бы тебя отоварили на эти деньги. Куда бы ты потащил «калаши» — или что ты там хотел купить?
— Давайте проверим, — предложил Алексей. — Дайте мне товар, и посмотрим тогда…
— Нет-нет, — замахал руками Харкевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65