Все разговоры вокруг постепенно стихли, и вся уродская террористическая толпа уставилась на охранников. Точнее, на то, что они вывозили из комнаты.
Это была металлическая стойка на колёсах, и колеса безбожно скрипели под тяжестью груза. Вот этот бьющий по ушам скрип и заставил участников аукциона обернуться, а обернувшись, они увидели выезжающий на стойке груз и замолчали.
— Кхе, — злобно начал Харкевич вторую попытку. — Прошу внимания.
Он встал перед колёсной стойкой, и теперь все были вынуждены смотреть на него.
— Давайте перейдём к делу, — сказал Харкевич. — Здесь не самое комфортное место для переговоров, — нервно ухмыльнулся он, описав рукой полукруг. — Но мы собрали вас на складе с одной целью — чтобы сначала вы могли увидеть товар своими глазами. Изделие хранится здесь в специально оборудованном помещении, сейчас вы видите это изделие, вы видите, что нам действительно есть что вам предложить. После того как вы убедитесь в нашей добросовестности, мы поднимемся в более удобное помещение, где, собственно, и проведём торги.
Он закончил свою речь, и какое-то время стояла тишина, в которой было слышно лишь гудение вентиляционной системы.
— Вот, — сказал Харкевич, оглядывая стоящих перед ним людей. — Какие у вас вопросы?
— Вопрос такой, — спрашивал серьёзный мужчина в тёмном костюме, мало отличимый от десятка других серьёзных мужчин в тёмных костюмах. — По дороге сюда у нас забрали все приборы, с помощью которых можно было бы протестировать ваше изделие — под предлогом, что это могут быть приборы для электронной слежки. Каким местом теперь мы сможем проверить, что это действительно переносной ядерный заряд, а не набор проводов и металлолома?
Харкевич хотел сказать что-то типа — не веришь, так вали отсюда на х… Или ты думаешь, что мы устроим показательный ядерный взрыв для удовольствия твоей тупой башки? Но он помнил о значимости своей сегодняшней миссии. Поэтому он отошёл в сторону и предоставил слово тощему бородатому специалисту, который начал компостировать присутствующим мозги словами про какую-то критическую массу, адекватный механизм, нейтронный генератор и цепную реакцию… Оставалось надеяться, что в каждой из шести делегаций найдётся человек, способный понять данный бред. Или что слова бородатого специалиста сыграют роль гипноза и усыпят подозрительность толпы террористических уродов.
Пока специалист плевался незнакомыми словами. Харкевич стоял в стороне и смотрел на шесть чемоданов в руках собравшихся.
— Знаешь что? — тихо сказал Харкевич Алексею. — Гораздо проще и быстрее было бы сейчас перестрелять этих козлов безо всякого аукциона. Миллион двести тысяч чистой прибыли. А эту радиоактивную штуку можно было просто выбросить — меньше возни.
— Мне пойти сказать Морозовой? — прошептал парень.
— Нет! Это же шутка, придурок, — поспешно проговорил Харкевич. — Стой на месте.
— Мне в туалет надо.
Харкевич закатил глаза: «Господи, с какими уродами приходится работать! В такой важный момент у этого молокососа недержание».
— Бегом, — процедил Харкевич. — Одна нога здесь, другая…
Он подумал, что при таком общем уровне работников он, Харкевич, несомненная находка для Морозовой, Второго и прочих начальников. Они должны просто прыгать от счастья, что у них есть такой человек, которому можно доверить ответственные мероприятия типа сегодняшнего дурацкого аукциона.
Такой человек есть. А вот Мамонта почему-то нет. Почему? Кто-то что-то говорил на этот счёт… Ах да, это Алексей говорил. Типа, у Мамонта наметилось какое-то важное дело. Ну и что теперь? Он что, вообще не появится сегодня? Сегодня, когда нужны все люди…
Харкевич обернулся, чтобы раздражённо-иронично поинтересоваться у Белова планами Мамонта на сегодняшний день, но вспомнил, что интересоваться не у кого — он сам отпустил Белова в туалет. Харкевич вздохнул, но и тут было не все в порядке, бронежилет с непривычки давил на грудь и ребра, мешал дышать полной грудью.
Харкевич вытер пот с висков, краем уха слушая лекцию бородатого эксперта, и тут наткнулся взглядом на Китайца. Китаец вежливо наклонил голову, приветствуя Харкевича.
Тот поспешно кивнул в ответ и подумал, что Китаец — это, пожалуй, последний человек, которого Харкевич хотел бы здесь видеть. Китаец, в его представлениях, всегда предвещал неприятности. Сам его вид напоминал о том, что в этом мире есть страдания и боль, которую нельзя вообразить, пока не ощутишь собственными нервными окончаниями.
Присутствие здесь Китайца означало контроль со стороны всех Трех Толстяков, хотя напрямую Китаец подчинялся лишь кому-то одному из них. Китаец скромно стоял чуть в стороне и производил впечатление чуть застенчивого и аккуратного до мелочей человека средних лет. Что отчасти было правдой, если Китаец втыкал человеку стальную проволоку в одно ухо, то она непременно выходила из другого. При этом он обязательно говорил жертве: «Извините».
2
Сначала Алексей нашёл туалет и сделал там всё, что нужно. Потом он нашёл Морозову в небольшой комнате, которая находилась относительно рабочей площадки склада в том же положении, в котором находится будка киномеханика относительно зрительного зала. То есть вверху и сзади. Морозова сидела в большом мягком кресле и читала журнал. В стене перед ней находилось небольшое окно, через которое можно было наблюдать за происходящим внизу, но Морозова этого не делала.
Она посмотрела на Алексея поверх журнала и невозмутимо сказала:
— Ну.
— Он нервничает. Сказал, что проще было бы перестрелять всех этих людей и забрать деньги.
— Как всегда мудро, — усмехнулась Морозова. — Продолжай наблюдать за ним. Дождись конца аукциона. Потом убей его. В каком-нибудь укромном месте. Без свидетелей. И сразу сообщи мне.
— Хорошо.
Алексей посмотрел на окно. Что-то из старой жизни встрепенулось внутри его.
— Удобное место, — сказал Алексей.
— В каком смысле?
— Для наблюдения, — сказал Алексей, хотя хотел сказать — удобное место для огневой точки.
— Да, — согласилась Морозова. — Пожалуй.
— Но вы не наблюдаете за ними…
— Мне это неинтересно. К тому же наблюдающих и так слишком много. Можешь мне поверить.
Морозова была искренна лишь отчасти. Ей было интересно, и если бы Алексей обошёл её кресло и заглянул с другой стороны, то увидел бы идущий вдоль шеи Морозовой тонкий провод от наушника. Она осталась здесь, потому что отсюда действительно был хороший обзор, а также потому, что знала, что появление женщины среди двух десятков напряжённых и подозрительных мужчин отнюдь не разрядит ситуацию.
А вот наблюдателей за работой Харкевича и вправду было достаточно. Второй делегировал туда Китайца. Третий и сам был неподалёку — в дальнем конце склада, за толстой металлической дверью располагалась его «келья», где он лично и рукописно, не доверяя никаким компьютерам, вёл бухгалтерию Фирмы. Туда должны были поступить шесть залоговых взносов, и Третий лично бы записал их в соответствующую графу соответствующей книги. Ещё были полтора десятка вооружённых охранников, которые наблюдали сразу за всеми — и за Харкевичем, и за гостями, и за изделием, и за экспертом…
Так что внизу глаз было более чем достаточно, и Морозова предпочла остаться наверху. Это положение больше подходило для роли кукловода — той роли, в которой она хотела себя видеть.
Но уже очень скоро ей стало понятно, что в этом спектакле кукловодов несколько. А раз так, то скоро кукловоды об этом догадаются и попытаются оторвать друг другу руки в борьбе за право единолично дёргать за ниточки.
3
По ходу лекции бородатого эксперта Харкевич едва не уснул и спохватился уже после того, как бородатый сказал:
— Если имеются вопросы, то я с удовольствием на них отвечу.
Харкевич оторвался от холодной бетонной стены и подошёл к эксперту, одобрительно улыбаясь и надеясь, что никто из прибывших не будет умничать и не полезет с вопросами. Тогда все можно будет закончить довольно быстро и…
— Ва-апрос.
Кому-то обязательно надо было все испортить. Харкевич отыскал глазами негодяя. Ну конечно. Это был молодой парень южного типа, он принадлежал к той группе потенциальных покупателей, которая ранее не имела дел с Фирмой и сама вышла на контакт для участия в аукционе. У них были отличные рекомендации от надёжных людей, но тем не менее Харкевич интуитивно ждал от них подвоха — двое в этой группе были в кожаных куртках. Несмотря на летнюю жару и солидные рекомендации. Наверняка чеченцы. Слава богу, что оружие у всех отобрали ещё на подъезде к складу. Слава богу. — Наш эксперт ответит на ваш вопрос, — сказал Харкевич.
— Да мне не нужен эксперт, — сказал парень. — Я хочу ящик посмотреть.
— Вы на него уже смотрите.
— Я хочу поближе посмотреть.
«А внутри поковыряться ты не хочешь? Уран на вкус попробовать — или чего там внутри лежит?»
— Если есть такое желание, — Харкевич развёл руками. Парень быстро шагнул вперёд, и тут вдруг выяснилось, что и прочие потенциальные покупатели хотят посмотреть поближе. Прямо детский сад какой-то.
Харкевич подозвал охрану и с их помощью создал нечто вроде очереди — каждой группе давалось на осмотр по две-три минуты, потом её сменяла другая делегация.
Бородатый эксперт крутился рядом и всё твердил про специально созданный свинцовый контейнер, про допустимый уровень радиации… «Лучше бы ты сказал, что к этой штуке ближе пяти метров подходить нельзя — тогда мы бы уже занялись торгами», — продолжал мысленно страдать Харкевич.
С другой стороны, очень серьёзный вид этой штуки — прямо как в кино — должен был произвести впечатление и поднять стоимость изделия. Наверное, гости сравнивали лежащее в контейнере именно с виденным в фильме про Джеймса Бонда, потому что волновало их при осмотре только одно — где у этой хреновины таймер? Тот самый, где так драматично меняются в порядке убывания цифры — 10, 9, 8, 7… Примерно на цифре 2 хренов Джеймс Бонд рвёт зубами нужный провод, таймер замирает, мир спасён, все идут пить шампанское и трахаться.
Эксперт объяснил, что изделие произведено в Советском Союзе, поэтому до удобства пользователя и эстетической привлекательности никому не было никакого дела. Таймер устанавливается поворотом вот этой зелёной штуки. У неё есть три положения — на полчаса, на три часа и на двенадцать часов.
— Если больше вопросов нет… — Харкевич снова попытался направить события в сторону комнаты для переговоров, с её мягкими диванами, охлаждённым шампанским, закусками…
— Я из-звиняюс-сь.
Сказано было громко и даже с какой-то насмешкой.
— Ну что ещё? — не сдержался Харкевич. Время шло, по спине тёк пот, и он становился все менее терпимым к толпе террористических уродов.
Это опять были те южане, которые недавно рвались пощупать бомбу руками. Если бы Харкевич был внимательнее, то он бы заметил, что после полученных ими трех минут на осмотр южане отошли в сторону, встали в полукруг и стали что-то бурно обсуждать. Потом, видимо, придя к единому мнению, они замолчали, и старший группы чуть тронул плечо молодого парня в кожаной куртке, который пару минут спустя скажет так разозлившее Харкевича «я из-звиняюс-сь».
Этого не заметил Харкевич, но заметила Морозова. Ещё после прозвучавшего «ва-апроса» она отложила журнал и пересела к окну. Армейские окуляры позволяли ей рассматривать черты лица каждого из людей внизу. Она обратила внимание на оживлённо беседующих южан, потом повела окуляры вправо, миновала араба и его русских сопровождающих, миновала троих рассудительных прибалтов, миновала невозмутимого Китайца и…
И вот тут она кое-что поняла насчёт кукловодов.
4
— Ну что ещё? — раздражённо поинтересовался Харкевич. Алексей снова стоял позади него молчаливой тенью, но Харкевичу было не до него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Это была металлическая стойка на колёсах, и колеса безбожно скрипели под тяжестью груза. Вот этот бьющий по ушам скрип и заставил участников аукциона обернуться, а обернувшись, они увидели выезжающий на стойке груз и замолчали.
— Кхе, — злобно начал Харкевич вторую попытку. — Прошу внимания.
Он встал перед колёсной стойкой, и теперь все были вынуждены смотреть на него.
— Давайте перейдём к делу, — сказал Харкевич. — Здесь не самое комфортное место для переговоров, — нервно ухмыльнулся он, описав рукой полукруг. — Но мы собрали вас на складе с одной целью — чтобы сначала вы могли увидеть товар своими глазами. Изделие хранится здесь в специально оборудованном помещении, сейчас вы видите это изделие, вы видите, что нам действительно есть что вам предложить. После того как вы убедитесь в нашей добросовестности, мы поднимемся в более удобное помещение, где, собственно, и проведём торги.
Он закончил свою речь, и какое-то время стояла тишина, в которой было слышно лишь гудение вентиляционной системы.
— Вот, — сказал Харкевич, оглядывая стоящих перед ним людей. — Какие у вас вопросы?
— Вопрос такой, — спрашивал серьёзный мужчина в тёмном костюме, мало отличимый от десятка других серьёзных мужчин в тёмных костюмах. — По дороге сюда у нас забрали все приборы, с помощью которых можно было бы протестировать ваше изделие — под предлогом, что это могут быть приборы для электронной слежки. Каким местом теперь мы сможем проверить, что это действительно переносной ядерный заряд, а не набор проводов и металлолома?
Харкевич хотел сказать что-то типа — не веришь, так вали отсюда на х… Или ты думаешь, что мы устроим показательный ядерный взрыв для удовольствия твоей тупой башки? Но он помнил о значимости своей сегодняшней миссии. Поэтому он отошёл в сторону и предоставил слово тощему бородатому специалисту, который начал компостировать присутствующим мозги словами про какую-то критическую массу, адекватный механизм, нейтронный генератор и цепную реакцию… Оставалось надеяться, что в каждой из шести делегаций найдётся человек, способный понять данный бред. Или что слова бородатого специалиста сыграют роль гипноза и усыпят подозрительность толпы террористических уродов.
Пока специалист плевался незнакомыми словами. Харкевич стоял в стороне и смотрел на шесть чемоданов в руках собравшихся.
— Знаешь что? — тихо сказал Харкевич Алексею. — Гораздо проще и быстрее было бы сейчас перестрелять этих козлов безо всякого аукциона. Миллион двести тысяч чистой прибыли. А эту радиоактивную штуку можно было просто выбросить — меньше возни.
— Мне пойти сказать Морозовой? — прошептал парень.
— Нет! Это же шутка, придурок, — поспешно проговорил Харкевич. — Стой на месте.
— Мне в туалет надо.
Харкевич закатил глаза: «Господи, с какими уродами приходится работать! В такой важный момент у этого молокососа недержание».
— Бегом, — процедил Харкевич. — Одна нога здесь, другая…
Он подумал, что при таком общем уровне работников он, Харкевич, несомненная находка для Морозовой, Второго и прочих начальников. Они должны просто прыгать от счастья, что у них есть такой человек, которому можно доверить ответственные мероприятия типа сегодняшнего дурацкого аукциона.
Такой человек есть. А вот Мамонта почему-то нет. Почему? Кто-то что-то говорил на этот счёт… Ах да, это Алексей говорил. Типа, у Мамонта наметилось какое-то важное дело. Ну и что теперь? Он что, вообще не появится сегодня? Сегодня, когда нужны все люди…
Харкевич обернулся, чтобы раздражённо-иронично поинтересоваться у Белова планами Мамонта на сегодняшний день, но вспомнил, что интересоваться не у кого — он сам отпустил Белова в туалет. Харкевич вздохнул, но и тут было не все в порядке, бронежилет с непривычки давил на грудь и ребра, мешал дышать полной грудью.
Харкевич вытер пот с висков, краем уха слушая лекцию бородатого эксперта, и тут наткнулся взглядом на Китайца. Китаец вежливо наклонил голову, приветствуя Харкевича.
Тот поспешно кивнул в ответ и подумал, что Китаец — это, пожалуй, последний человек, которого Харкевич хотел бы здесь видеть. Китаец, в его представлениях, всегда предвещал неприятности. Сам его вид напоминал о том, что в этом мире есть страдания и боль, которую нельзя вообразить, пока не ощутишь собственными нервными окончаниями.
Присутствие здесь Китайца означало контроль со стороны всех Трех Толстяков, хотя напрямую Китаец подчинялся лишь кому-то одному из них. Китаец скромно стоял чуть в стороне и производил впечатление чуть застенчивого и аккуратного до мелочей человека средних лет. Что отчасти было правдой, если Китаец втыкал человеку стальную проволоку в одно ухо, то она непременно выходила из другого. При этом он обязательно говорил жертве: «Извините».
2
Сначала Алексей нашёл туалет и сделал там всё, что нужно. Потом он нашёл Морозову в небольшой комнате, которая находилась относительно рабочей площадки склада в том же положении, в котором находится будка киномеханика относительно зрительного зала. То есть вверху и сзади. Морозова сидела в большом мягком кресле и читала журнал. В стене перед ней находилось небольшое окно, через которое можно было наблюдать за происходящим внизу, но Морозова этого не делала.
Она посмотрела на Алексея поверх журнала и невозмутимо сказала:
— Ну.
— Он нервничает. Сказал, что проще было бы перестрелять всех этих людей и забрать деньги.
— Как всегда мудро, — усмехнулась Морозова. — Продолжай наблюдать за ним. Дождись конца аукциона. Потом убей его. В каком-нибудь укромном месте. Без свидетелей. И сразу сообщи мне.
— Хорошо.
Алексей посмотрел на окно. Что-то из старой жизни встрепенулось внутри его.
— Удобное место, — сказал Алексей.
— В каком смысле?
— Для наблюдения, — сказал Алексей, хотя хотел сказать — удобное место для огневой точки.
— Да, — согласилась Морозова. — Пожалуй.
— Но вы не наблюдаете за ними…
— Мне это неинтересно. К тому же наблюдающих и так слишком много. Можешь мне поверить.
Морозова была искренна лишь отчасти. Ей было интересно, и если бы Алексей обошёл её кресло и заглянул с другой стороны, то увидел бы идущий вдоль шеи Морозовой тонкий провод от наушника. Она осталась здесь, потому что отсюда действительно был хороший обзор, а также потому, что знала, что появление женщины среди двух десятков напряжённых и подозрительных мужчин отнюдь не разрядит ситуацию.
А вот наблюдателей за работой Харкевича и вправду было достаточно. Второй делегировал туда Китайца. Третий и сам был неподалёку — в дальнем конце склада, за толстой металлической дверью располагалась его «келья», где он лично и рукописно, не доверяя никаким компьютерам, вёл бухгалтерию Фирмы. Туда должны были поступить шесть залоговых взносов, и Третий лично бы записал их в соответствующую графу соответствующей книги. Ещё были полтора десятка вооружённых охранников, которые наблюдали сразу за всеми — и за Харкевичем, и за гостями, и за изделием, и за экспертом…
Так что внизу глаз было более чем достаточно, и Морозова предпочла остаться наверху. Это положение больше подходило для роли кукловода — той роли, в которой она хотела себя видеть.
Но уже очень скоро ей стало понятно, что в этом спектакле кукловодов несколько. А раз так, то скоро кукловоды об этом догадаются и попытаются оторвать друг другу руки в борьбе за право единолично дёргать за ниточки.
3
По ходу лекции бородатого эксперта Харкевич едва не уснул и спохватился уже после того, как бородатый сказал:
— Если имеются вопросы, то я с удовольствием на них отвечу.
Харкевич оторвался от холодной бетонной стены и подошёл к эксперту, одобрительно улыбаясь и надеясь, что никто из прибывших не будет умничать и не полезет с вопросами. Тогда все можно будет закончить довольно быстро и…
— Ва-апрос.
Кому-то обязательно надо было все испортить. Харкевич отыскал глазами негодяя. Ну конечно. Это был молодой парень южного типа, он принадлежал к той группе потенциальных покупателей, которая ранее не имела дел с Фирмой и сама вышла на контакт для участия в аукционе. У них были отличные рекомендации от надёжных людей, но тем не менее Харкевич интуитивно ждал от них подвоха — двое в этой группе были в кожаных куртках. Несмотря на летнюю жару и солидные рекомендации. Наверняка чеченцы. Слава богу, что оружие у всех отобрали ещё на подъезде к складу. Слава богу. — Наш эксперт ответит на ваш вопрос, — сказал Харкевич.
— Да мне не нужен эксперт, — сказал парень. — Я хочу ящик посмотреть.
— Вы на него уже смотрите.
— Я хочу поближе посмотреть.
«А внутри поковыряться ты не хочешь? Уран на вкус попробовать — или чего там внутри лежит?»
— Если есть такое желание, — Харкевич развёл руками. Парень быстро шагнул вперёд, и тут вдруг выяснилось, что и прочие потенциальные покупатели хотят посмотреть поближе. Прямо детский сад какой-то.
Харкевич подозвал охрану и с их помощью создал нечто вроде очереди — каждой группе давалось на осмотр по две-три минуты, потом её сменяла другая делегация.
Бородатый эксперт крутился рядом и всё твердил про специально созданный свинцовый контейнер, про допустимый уровень радиации… «Лучше бы ты сказал, что к этой штуке ближе пяти метров подходить нельзя — тогда мы бы уже занялись торгами», — продолжал мысленно страдать Харкевич.
С другой стороны, очень серьёзный вид этой штуки — прямо как в кино — должен был произвести впечатление и поднять стоимость изделия. Наверное, гости сравнивали лежащее в контейнере именно с виденным в фильме про Джеймса Бонда, потому что волновало их при осмотре только одно — где у этой хреновины таймер? Тот самый, где так драматично меняются в порядке убывания цифры — 10, 9, 8, 7… Примерно на цифре 2 хренов Джеймс Бонд рвёт зубами нужный провод, таймер замирает, мир спасён, все идут пить шампанское и трахаться.
Эксперт объяснил, что изделие произведено в Советском Союзе, поэтому до удобства пользователя и эстетической привлекательности никому не было никакого дела. Таймер устанавливается поворотом вот этой зелёной штуки. У неё есть три положения — на полчаса, на три часа и на двенадцать часов.
— Если больше вопросов нет… — Харкевич снова попытался направить события в сторону комнаты для переговоров, с её мягкими диванами, охлаждённым шампанским, закусками…
— Я из-звиняюс-сь.
Сказано было громко и даже с какой-то насмешкой.
— Ну что ещё? — не сдержался Харкевич. Время шло, по спине тёк пот, и он становился все менее терпимым к толпе террористических уродов.
Это опять были те южане, которые недавно рвались пощупать бомбу руками. Если бы Харкевич был внимательнее, то он бы заметил, что после полученных ими трех минут на осмотр южане отошли в сторону, встали в полукруг и стали что-то бурно обсуждать. Потом, видимо, придя к единому мнению, они замолчали, и старший группы чуть тронул плечо молодого парня в кожаной куртке, который пару минут спустя скажет так разозлившее Харкевича «я из-звиняюс-сь».
Этого не заметил Харкевич, но заметила Морозова. Ещё после прозвучавшего «ва-апроса» она отложила журнал и пересела к окну. Армейские окуляры позволяли ей рассматривать черты лица каждого из людей внизу. Она обратила внимание на оживлённо беседующих южан, потом повела окуляры вправо, миновала араба и его русских сопровождающих, миновала троих рассудительных прибалтов, миновала невозмутимого Китайца и…
И вот тут она кое-что поняла насчёт кукловодов.
4
— Ну что ещё? — раздражённо поинтересовался Харкевич. Алексей снова стоял позади него молчаливой тенью, но Харкевичу было не до него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65