Человек, лишенный зрения, утрачивает волю. Ослепшему, чтобы ее восстановить, требуются месяцы или даже годы, но у смертника с завязанными глазами нет даже лишних минут. И ему остается только молиться, если он верует, или плакать, если веры нет.
Повязка, которую сорвали с отрубленной головы казненной рабыни, была мокрой от слез.
— Ты бесполезен, — повторил Пантера, обращаясь к Балуеву. — Но если тебе так нравится страдать в этом мире, то я готов продлить твои страдания.
Это прозвучало зловеще, но означало лишь то, что пока Пантера готов сохранить Балуеву жизнь.
«И на том спасибо», — подумал Балуев, но сразу же вслед за этим поймал себя на мысли, что этого маньяка надо уничтожить как можно скорее. Иначе он, чего доброго, действительно найдет способ всех перебить. В крайнем случае заново изобретет ядерное оружие…
И однако же Пантера был очень полезен для того, чтобы держать в узде рабов.
После образцово-показательной казни остальные рабы даже думать забыли о побеге или неповиновении.
Но на очереди были новые поступления пленников, ля наилучшего воспитания которых очень хотелось бы повторить этот наглядный урок.
А вокруг тем временем чуть ли не ежедневно появлялись новые рабовладельческие плантации под покровительством Шамана и Клыка — и там охотно перенимали опыт Балуева. Было похоже, что Пантера в ближайшее время не останется без любимой работы и хотя всех окружающих от страданий не избавит, но наверняка сильно умножит свой счет.
61
С боеприпасами в Клондайке стало совсем плохо, и валькирии так и не сумели раздобыть патроны для своих автоматов. Но не могли же они сидеть в лесах Шамбалы вечно вместе со всем своим золотом. И Жанна решила — надо отправляться домой в Белый Табор в обход Москвы. Сделать большой крюк и идти через безлюдные северные леса по компасу.
Понятие «северные леса» не следует понимать буквально. Здесь везде были тропики, хотя лес был похож скорее на широколиственные и смешанные массивы умеренной полосы. Правда, мутации не обошли этот лес стороной. Во всяком случае, листопадные деревья вели себя неправильно. Одни делали вид, что они вечнозеленые, а другие устраивали листопад в неурочное время, совершенно не советуясь с соседями.
Жители Экумены давно заметили это обстоятельство, и не только заметили, но и привыкли к нему. Труднее было привыкнуть к съедобным поганкам и к тому, что смертельно ядовитых грибов в лесах практически не стало. Вместо этого расплодились сверх всякой меры грибы наркотические, и даже добропорядочным с виду грибам — не мухоморам и не поганкам — не всегда можно было доверять.
Мутации.
Пожалуй, именно по этой причине валькирии сбились с пути уже через несколько дней после выхода из своего тайного лагеря.
Они набрели на местечко, где во множестве росли грибы, с виду похожие на обыкновенные сыроежки. Сырыми их есть не стали, но запеченными на вертеле лопали за милую душу. Сначала осторожничали, а потом втянулись.
А грибки оказались с подвохом. В голову шарахнуло не сразу после употребления, а через несколько часов. Сначала головокружение, потом галлюцинации, а дальше — провалы в памяти.
Воображая себя языческими богами, совершающими чудеса, валькирии разбрелись по джунглям поодиночке и группами, а когда пришли в чувство, долго не могли понять, где они находятся и куда делись все остальные.
А главное, пропал куда-то верблюд Титаник, груженый золотом. А лошадь Королеву удержал около себя Григ о'Раш верный оруженосец Жанны Девственницы.
Он один остался рядом с Жанной и не отходил от нее ни на шаг, даже несмотря на полную потерю сознания.
На расстоянии крика «Ау!» нашлись еще несколько валькирий, а остальных пришлось искать на большой площади, и за несколько часов удалось найти лишь малую часть.
Но хуже всего было другое. Путешественники потеряли всякое представление о том, где они находятся. Часы встали буквально у всех, а это означало, что они провели в дурмане и в забытьи много часов, если не суток, и за это время могли уйти черт знает на какое расстояние.
В таких условиях, на незнакомой местности и без карты, компас — плохой помощник.
И свое спасение валькирии и Григораш видели только в ручейке, который весело бежал через лес в южном направлении. Этот ручеек несомненно впадал либо прямо в Москву реку, либо в другую речку, которая впадает в Москву. Другой большой реки южнее просто не было.
И хотя идти к Москве-реке было опасно, валькирии не видели другого выхода. Если продолжать путь на запад, можно совсем потерять нить пути и забраться в такие джунгли, выход из которых придется искать очень долго.
Идти по ручью тоже пришлось долго, но тут путешественники по крайней мере знали, что рано или поздно выйдут к большой воде. И если это будет не Москва-река, то наверняка Поднебесное озеро. Третьего не дано.
Григораш двигался впереди всех, держа в руках взведенный арбалет. За ним следовала Жанна с автоматом, в магазине которого оставалось семь патронов.
Переключатель режима стрельбы был поставлен на одиночный огонь.
Первой сигнал тревоги подала лошадь. Она захрапела и шарахнулась в сторону.
Григораш среагировал мгновенно, но поздно. Он не знал, с какой стороны ожидать нападения и попытался распределить вое внимание сразу на все триста шестьдесят градусов, а это очень сложно, когда у тебя всего одна пара глаз.
Когда нож, вылетевший из-за дерева, воткнулся Григорашу в грудь, и он начал падать навзничь, так и не спустив тетиву арбалета, Жанна проявила максимум хладнокровия.
Она не бросилась к своему оруженосцу, по какому-то наитию сообразив, что если Григораш ранен, то лучше увести неизвестных врагов подальше от него, а не привлекать их внимание попытками оказать ему помощь. А если он убит, то тем более нельзя задерживаться около его тела, где все девушки могут оказаться отличными мишенями для следующих ножей или выстрелов.
— Засада! Разбегаемся! — крикнула Жанна и скрылась в чаще, не оглядываясь на поверженного оруженосца.
К нему кинулась другая девушка — Дарья с выдающимся бюстом. Она была одной из тех немногих, кто остался верен боевому одеянию валькирий даже в Клондайке, где по горам и лесам бродили стаи похотливых самцов.
Возможно, именно поэтому враг, бросивший нож в ирландского рыцаря, не стал проверять, насколько удачным оказался бросок. Кошачьим прыжком он настиг Дарью, и они клубком покатились куда-то вниз по склону.
А остальные участники засады, подобно стаду буйволов, неслись через заросли вслед за валькириями, которые по команде Жанны попытались разбежаться в разные стороны, но почему-то все ломанулись в одну.
Жанна бросила свой груз золота в самом начале погони, и оттого продержалась дольше других — но все равно недолго. Ее настигли и окружили сразу четверо.
Один, качая маятник, стремительно ринулся ей наперерез. Жанна выстрелила, но пуля ушла далеко в сторону от цели, которая непрерывно перемещалась. Вдобавок нападавший умело развернул Жанну против солнца, свет которого ослепил ее.
Двое других мгновенно подскочили сзади. Один сделал подсечку, другой сорвал с шеи Жанны автомат, и вскоре третий уже крутил ей руки. Четвертому работы вообще не нашлось, да он и не пытался что-то делать.
Это был командир. Жанна никогда не встречалась с ним, однако много слышала о нем еще во времена «дачного бунта». И мгновенно поняла, кто это — еще до того, как один из боевиков крикнул ему:
— Пантера! Мы взяли двенадцать человек.
«А было шестнадцать», — машинально подумала Жанна. И только после этого вспомнила самые последние сведения о Пантере, которые относились уже к нынешним временам — эпохе заката Клондайка.
Пантера убивает всех пленников! А особенно любит казнить пленниц, отрубая им головы своим японским мечом.
Она знала даже ритуальную фразу, которую Пантера заставляет при этом произносить.
— Господин, пусть это будет лишь меч и позволь мне умереть быстро.
Если не произнести эту фразу, то казнь будет долгой и мучительной. Распятие на столбе, сожжение на костре, посажение на кол, сдирание кожи живьем — Пантера не брезгует ничем из арсенала восточных палачей, изобретательность которых по части пыток и способов мучительного умерщвления человека не знала границ.
Обо всем этом много говорили в поселках Клондайка как раз в то время, когда валькирии предпринимали титанические усилия, чтобы приобрести там боеприпасы.
Усилия эти завершились полным провалом — и вот результат.
Жанна была девушкой смелой и в бою пулям не кланялась — даже наоборот, испытывала ни с чем не сравнимый азарт. Но она вовсе не хотела умирать — особенно вот так, со связанными за спиной руками, униженно умоляя убийцу не подвергать ее пыткам.
Когда боевики Пантеры под руки вели ее к месту сбора, Жанна лихорадочно обдумывала пути спасения. Она искала выход и не видела выхода.
62
Эта встреча была первым свиданием Варяга и Шамана после революционных событий, которые казались теперь почти такими же далекими, как 1917 год. С тех пор утекло много воды и золота и многое изменилось. Раньше Шаман стоял в криминальной иерархии ниже Варяга, теперь же они встречались, как равные партнеры.
Гонцы от Шамана уже не раз приходили к Варягу с золотом и без, но золото было не данью, а платой за услуги. Варяг помогал Шаману доставать боеприпасы, снабжал его информацией о делах в городе и не мешал заниматься похищением женщин на своей территории.
Но теперь у Шамана возникли более серьезные вопросы к Варягу. Такие, решить которые можно было только при личной встрече.
Чувствуя, что Клондайк себя исчерпал и начался откат золотоискателей обратно к Москве, Шаман решил заранее обсудить с Варягом будущий раздел сфер влияния.
Проще говоря, он хотел за золото купить у Варяга кусок города и часть дачной территории.
Но Варяг уже очень удобно расположился в кресле хозяина Москвы. Образно выражаясь, конечно, хотя Варяг на полном серьезе предлагал Тимуру Гарину такой вариант, при котором он получал пост мэра Москвы, а взамен официально признавал власть президента Экумены и соглашался поддерживать ее всей силой своего оружия.
* * *
Увы, Гарин отказался, и теперь в городе царило троевластие. От имени Гарина городом правил самозванный муниципалитет, где собрались недобитые Казаковым политики всех мастей. От имени Казакова Москвой управлял военный комендант, который, однако, не рисковал высунуть нос за пределы Садового кольца даже под очень надежной охраной. А криминальный король города Варяг осуществлял свою власть сам, никого вместо себя не назначая.
Между тремя властями в Москве шла непрерывная война, большей частью холодная, но с периодическими горячими всплесками. Они, впрочем, с течением времени становились все менее горячими, поскольку у всех сторон не хватало боеприпасов.
Даже войска Казакова испытывали сильную нехватку, тем более что на протяжении всей золотой лихорадки солдаты и офицеры активно сбывали патроны и взрывчатку налево. И сбыли-таки все, что было, а новое производство наладить как следует так и не удалось.
Отношения между Варягом и Шаманом, как были, так и остались вполне доверительными, так что, отдыхая с девочками в русской баньке, Варяг делился с партнером своими бедами, среди которых нехватка боеприпасов занимала отнюдь не первое место.
Главной проблемой был Гарин.
Варяг рассказал Шаману о своей идее — взять Гарина в заложники и заставить его команду делать все, что захочет криминальный король. Вопрос о том, станет ли команда плясать под дудку Варяга, даже не обсуждался. Конечно станет — ведь в этой команде сплошь его личные друзья и любимые женщины. Тем более, что без Гарина они — как ноль без палочки.
Гораздо сложнее был вопрос, как осуществить эту акцию на деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48