Он был совершенно настоящим – с листвой, желудями и прочими дубовыми атрибутами. От могучих лесных собратьев его отличал только размер и место произрастания.
Дубок вызывал неподдельный интерес у посетителей, и Матрена чуть ли не в пять раз задрала цены за ужин под его сенью. Впрочем, в последнее время изрядно разбогатевшая хозяйка практически никого туда не пускала. С годами она стала сентиментальной, да и деньги перестали быть решающим фактором. Это место стало символом былых приключений и источником ностальгического настроения. Конечно, такие запреты ко мне не относились. Хлебосольная чета неизменно принимала меня именно здесь.
– Знаешь, а он немного подрос, – констатировал я, после того как осмотрел ветвистую достопримечательность.
– Это точно, – согласился Проша. – Ума не приложу, что будем делать, когда он упрется в потолок.
– Вырежете для него дырку, и всего делов.
Бывший пекарь некоторое время размышлял над моим предложением и наконец согласился:
– Почему бы и нет? Еще лучше получится!
Усадив меня на мое любимое место, Проша принялся помогать супруге, и вскоре на столе была выставлена внушительная часть «Подвига Даромира». Остальные яства ждали своей очереди на кухне ввиду отсутствия свободного места на столе. Только очень смелый и опытный человек мог справиться с этим блюдом, такой подвиг был под силу не каждому.
На правах старого друга и просто в связи со зверским аппетитом я без предисловий принялся уничтожать предложенные разносолы. В ближайшее время, пока червячок не будет жестоко и беспощадно заморен, говорить разговоры я не собирался. Впрочем, это ни капли не смущало хозяев. Счастливая парочка устроилась напротив меня и умиленно наблюдала, как я расправлялся со свиной рулькой. Так смотрят на блудного сына, который шлялся невесть где и наконец, отощавший и измученный, возвернулся домой. И хотя меня отощавшим назвать было сложно, ассоциации напрашивались сами собой.
Между тем положенная пауза была выдержана и Матрена заговорила. Моего участия в беседе не требовалось, я мог не отвлекаться от любимого занятия и просто слушать.
– Вот, Проша, дождались мы с тобой, сам великий Даромир к нам пожаловал.
Отвечать на колкость я не стал. Во-первых, рот занят, а во-вторых, тоже язвить люблю – так что же я кого-то другого буду удовольствия лишать!
– Да ладно, он же был у нас по весне, – вступился за меня Проша, – помнишь, когда вы после долгой задушевной беседы пришли к выводу, что все зло от женщин, и с горя принялись в карты играть на щелбаны.
– Это когда у него лоб распух и после этого был вынужден хворым прикинуться и неделю на службу не ходить? – уточнила Матрена и, получив в ответ кивок, радостно сообщила: – Помню! Зато они с Селистеной быстро помирились.
– Еще бы, ведь после твоих щелбанов горшок с кашей просто комариным укусом может показаться.
Вот честное слово, я на них не обижался, пусть развлекаются. Тем более что все так примерно и было. Пришел я как-то домой, а там лисята настолько разгулялись, что даже Селистену с ее стальными нервами из себя вывели. Взяла моя благоверная прут ивовый и с помощью его быстро и выразительно подтвердила старинную поговорку «не буди лихо, пока оно тихо». Мне бы разобраться, что к чему, выслушать обе стороны, вспомнить, на что способны Лучезара с Василиной, а уж потом делать выводы. Вместо этого я с ходу встал на защиту девчонок и принялся растолковывать Селистене основы воспитания детей, исключающие телесные наказания. Слушала она меня, слушала, а потом схватила со стола горшок с кашей и бросила в меня. Она, конечно, промахнулась, но осадок остался. Огорченный таким к себе отношением, я обиделся и отправился к Матрене бороться с этим осадком народными средствами.
Сам не понимаю, как я тогда согласился с женщиной-горой в карты играть, тем более на щелбаны (не иначе перебрал я этих народных средств.). Она мало того что кулаком запросто быка с ног сбивает, так еще и в карты жухает безбожно. В общем, фортуна в этот день была не на моей стороне. Зато когда затемно я притащился домой, неся на своем лице все последствия проигрыша в карты, моя женушка посчитала, что на меня разбойники напали, и кинулась меня жалеть и ублажать. Как вы понимаете, от былой ссоры не осталось и следа.
Однако говорливая парочка и не собиралась останавливаться – похоже, она была намерена припомнить все мои посещения их заведения. То, что я не участвовал в разговоре, их ни капли не смущало.
– А помнишь, что Даромир отчебучил, когда родились Лучезара с Василиной?!
– Разве такое забудешь? Почитай половину города хмельным медом напоил. Бочки из подвала прямо на улицу выкатили и бесплатно ковшами медовуху городскому люду раздавали.
– Ага, а когда думские бояре его разыскали, чтобы поздравить с рождением девчонок и вернуть на службу, тот и их умудрился напоить до поросячьего визга.
– Да, они еще пили на какой-то иноземный брудершафт, причем прямо из бобровых шапок.
А вот тут они вообще вольны говорить что угодно, я даже комментариев вставить не в состоянии. Дня три после рождения дочек я вообще вспомнить не могу. Так, урывки какие-то. Зато весь город знал, что я стал отцом! Мало того что знал, еще и гудел вместе со мной.
Далее последовал красочный пересказ еще парочки моих похождений, в лицах, с подробностями и последствиями. Кое-кто, занудный и правильный, выслушав рассказ моих друзей, пожалуй, возмутится. Как это белый колдун, боярин, отец двоих детей мог допускать такие выходки?! Да как его (то есть меня) терпят на службе, дома и в колдовском сообществе? Этим говорунам я могу со всей ответственностью заявить: мало того что терпят, так еще любят и уважают. Почему? А вот это для меня не так уж и важно, главное не причина, а результат.
И потом, кто сказал, что перешагнувшему какой-то определенный возрастной рубеж уже становится нельзя хоть изредка расслабиться и почудить? Вот лет пять назад было можно, а сейчас уже ни-ни?! Мол, у тебя дети, служба, должность, и ты навеки обречен быть серьезным, степенным и занудным. Да ничего подобного! Сейчас со всеми этими заботами и проблемами мне просто необходимо время от времени немного выпустить пар.
Вы бывали когда-нибудь на заседании боярской думы? Утверждали с князем годовой бюджет? Спорили с тестем и премьер-боярином в одном лице до хрипоты? Проверяли домашнее задание у двух шустрых, но неопытных колдуний? Нет? Тогда и не надо мне читать нотаций! Пару раз в год имею полное право развеяться. В нынешнем году я один раз уже использовал, а второй у меня в запасе. Для себя я еще не решил: может, истрачу его сегодня, а может, приберегу на потом.
Тут заботливая хозяйка наполнила мой кубок до краев хмельным медом. Янтарная пена никак не хотела тесниться в отведенных границах, собралась горкой и, словно поразмыслив немного, все-таки вырвалась наружу. Глядя, как по запотевшему кубку бежит сверкающая капля, я таки принял вполне логичное, но нелегкое решение. Небось не рухнет мир, если я отправлюсь к князю не сегодня, а завтра? Не рухнет. Стало быть, сегодня гуляем, а уже с завтрашнего дня начинаю новую жизнь.
Похоже, мое решение вполне красноречиво отразилась на моем лице, потому что немедленно последовало замечание Матрены.
– Кто бы сомневался, – ехидно бросила она, но, в свою очередь, даже не пыталась скрыть удовлетворения от принятого мною решения. В последнее время я начал замечать, что могучая женщина заскучала от устроенности и размеренности своей жизни. Что ж, я мог ее понять лучше, чем кто-либо другой.
Наконец я немного насытился, пропустил еще пару кубков медовухи и смог участвовать в общем разговоре. К этому моменту как Матрене, так. и Проше надоело вспоминать дела давно минувших дней, и они поспешили перейти к делам сегодняшним.
– А на этот раз ты с чем к нам пришел, с радостью или с горем? – поинтересовалась Матрена, заметив, что я уже готов подключиться к беседе.
– Да я еще не определился, – признался я. – С одной стороны, вроде радоваться нечему: наехали на нас по полной программе, терем разнесли, враги какие-то таинственные нарисовались… А с другой стороны, грустить я не привык, да и от хорошей потасовки никогда не отклонялся. Тем более сейчас, когда все мои девицы под надежной защитой. Только вот пока не представляю, как к этому делу подойти: как ни старался, так и не понял, кому это наше семейство не угодило.
– И куда ты всех своих женщин спрятал? – встрепенулся Проша.
– В «Кедровый скит», – не стал я скрывать, – надежнее места просто не сыщешь.
– Это точно, – протянул бывший пекарь, словно что-то прикидывая в уме. – Знаешь что, расскажи-ка все поподробнее, вместе и обмозгуем.
– Тем более что твои старые друзья, Тинки и Винки – давно уже ноют и жалуются на простой в творчестве. Мол, ты совсем о них не думаешь и в последнее время ничего героического не совершил, – добавила Матрена.
Те, кто в курсе моих былых похождений (коих наверняка большинство), прекрасно помнят двух очаровательных представителей некондиционной нечистой силы, а для остальных могу пояснить. Тинки и Винки очень редкий, нестандартный вид нечисти – луговые спиногрызы. В отличие от своих горных собратьев они категорически не приемлют насилие и на редкость миролюбивые ребята. Мало того, все свое свободное время (коего у них в избытке) они предаются поэзии и другим видам творчества.
С такой вот странной парочкой несколько лет назад меня столкнула судьба. В моем лице ребята приобрели сюжет для своей бесконечной баллады, а я получил своих персональных летописцев. Несмотря на мои вялые протесты, ребята ни за что не соглашались хотя бы ради эксперимента взять себе в разработку другие темы.
После последних приключений Тинки и Винки поселились недалеко от города, на берегу живописного лесного ручья, и сосредоточились на своем поэтическом творчестве. Мы с Матреной в свое время потратили уйму сил и времени, чтобы уговорить некондиционных поселиться в городе, но луговые наотрез отказались даже показываться в Кипеж-граде. Возвышенные натуры, утонченные личности, что с них возьмешь. Нам же оставалось лишь время от времени навещать лохматых ребят, радуя новыми рассказами и балуя обожаемым ими сыром.
– Давайте так, – предложил я, – я вам все рассказываю, а вот Тинки и Винки эти подробности пока лучше не передавать. Вы же их знаете, ну не смогут они удержаться и тут же понесут искусство в массы. Я, конечно, не против, чтобы народ знал своего героя, но пока не готов раскрыть все карты. Не исключено, что этот потенциальный самоубийца, решивший на меня наехать, тоже может оказаться среди слушателей.
Ответом мне послужили два осуждающих взгляда. Мало того что осуждающих, так еще и полных искренней обиды.
– Да ладно, ладно, – попытался я успокоить старых друзей, – день был тяжелый, нечисть некультурная, недвижимость хрупкая, дети непослушные, вот и ляпнул не подумавши.
Вы слыхали когда-нибудь, как пыхтит барсук во время весенних брачных игр? Так вот Матрена пыхтела громче, зато не так долго. Звуки же, которые издавал Проша, меня совершенно не впечатлили. Все-таки далеко ему еще до своей могучей супруги.
Наконец положенная порция обид закончилась, и затянувшуюся паузу завершил бас женщины-горы:
– Хорошо хоть сам понял, что глупость сморозил.
– Нешто мы без понятия? Нервы, – поддакнул Проша, и конфликт был исчерпан.
Чтобы мой рассказ не оказался сухим изложением фактов и приобрел некоторую образность и красоту, я наполнил себе кубок. Оценив мой маневр и, видимо, для более органичного восприятия Матрена с Прошей последовали моему примеру. Мы дружно чокнулись, опустошили посуду, и я приступил к рассказу…
* * *
Обожаю совмещать приятное с полезным. Ну сами посудите: вот встретился бы я с Матреной и Прохором в нейтральном месте, например на пристани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Дубок вызывал неподдельный интерес у посетителей, и Матрена чуть ли не в пять раз задрала цены за ужин под его сенью. Впрочем, в последнее время изрядно разбогатевшая хозяйка практически никого туда не пускала. С годами она стала сентиментальной, да и деньги перестали быть решающим фактором. Это место стало символом былых приключений и источником ностальгического настроения. Конечно, такие запреты ко мне не относились. Хлебосольная чета неизменно принимала меня именно здесь.
– Знаешь, а он немного подрос, – констатировал я, после того как осмотрел ветвистую достопримечательность.
– Это точно, – согласился Проша. – Ума не приложу, что будем делать, когда он упрется в потолок.
– Вырежете для него дырку, и всего делов.
Бывший пекарь некоторое время размышлял над моим предложением и наконец согласился:
– Почему бы и нет? Еще лучше получится!
Усадив меня на мое любимое место, Проша принялся помогать супруге, и вскоре на столе была выставлена внушительная часть «Подвига Даромира». Остальные яства ждали своей очереди на кухне ввиду отсутствия свободного места на столе. Только очень смелый и опытный человек мог справиться с этим блюдом, такой подвиг был под силу не каждому.
На правах старого друга и просто в связи со зверским аппетитом я без предисловий принялся уничтожать предложенные разносолы. В ближайшее время, пока червячок не будет жестоко и беспощадно заморен, говорить разговоры я не собирался. Впрочем, это ни капли не смущало хозяев. Счастливая парочка устроилась напротив меня и умиленно наблюдала, как я расправлялся со свиной рулькой. Так смотрят на блудного сына, который шлялся невесть где и наконец, отощавший и измученный, возвернулся домой. И хотя меня отощавшим назвать было сложно, ассоциации напрашивались сами собой.
Между тем положенная пауза была выдержана и Матрена заговорила. Моего участия в беседе не требовалось, я мог не отвлекаться от любимого занятия и просто слушать.
– Вот, Проша, дождались мы с тобой, сам великий Даромир к нам пожаловал.
Отвечать на колкость я не стал. Во-первых, рот занят, а во-вторых, тоже язвить люблю – так что же я кого-то другого буду удовольствия лишать!
– Да ладно, он же был у нас по весне, – вступился за меня Проша, – помнишь, когда вы после долгой задушевной беседы пришли к выводу, что все зло от женщин, и с горя принялись в карты играть на щелбаны.
– Это когда у него лоб распух и после этого был вынужден хворым прикинуться и неделю на службу не ходить? – уточнила Матрена и, получив в ответ кивок, радостно сообщила: – Помню! Зато они с Селистеной быстро помирились.
– Еще бы, ведь после твоих щелбанов горшок с кашей просто комариным укусом может показаться.
Вот честное слово, я на них не обижался, пусть развлекаются. Тем более что все так примерно и было. Пришел я как-то домой, а там лисята настолько разгулялись, что даже Селистену с ее стальными нервами из себя вывели. Взяла моя благоверная прут ивовый и с помощью его быстро и выразительно подтвердила старинную поговорку «не буди лихо, пока оно тихо». Мне бы разобраться, что к чему, выслушать обе стороны, вспомнить, на что способны Лучезара с Василиной, а уж потом делать выводы. Вместо этого я с ходу встал на защиту девчонок и принялся растолковывать Селистене основы воспитания детей, исключающие телесные наказания. Слушала она меня, слушала, а потом схватила со стола горшок с кашей и бросила в меня. Она, конечно, промахнулась, но осадок остался. Огорченный таким к себе отношением, я обиделся и отправился к Матрене бороться с этим осадком народными средствами.
Сам не понимаю, как я тогда согласился с женщиной-горой в карты играть, тем более на щелбаны (не иначе перебрал я этих народных средств.). Она мало того что кулаком запросто быка с ног сбивает, так еще и в карты жухает безбожно. В общем, фортуна в этот день была не на моей стороне. Зато когда затемно я притащился домой, неся на своем лице все последствия проигрыша в карты, моя женушка посчитала, что на меня разбойники напали, и кинулась меня жалеть и ублажать. Как вы понимаете, от былой ссоры не осталось и следа.
Однако говорливая парочка и не собиралась останавливаться – похоже, она была намерена припомнить все мои посещения их заведения. То, что я не участвовал в разговоре, их ни капли не смущало.
– А помнишь, что Даромир отчебучил, когда родились Лучезара с Василиной?!
– Разве такое забудешь? Почитай половину города хмельным медом напоил. Бочки из подвала прямо на улицу выкатили и бесплатно ковшами медовуху городскому люду раздавали.
– Ага, а когда думские бояре его разыскали, чтобы поздравить с рождением девчонок и вернуть на службу, тот и их умудрился напоить до поросячьего визга.
– Да, они еще пили на какой-то иноземный брудершафт, причем прямо из бобровых шапок.
А вот тут они вообще вольны говорить что угодно, я даже комментариев вставить не в состоянии. Дня три после рождения дочек я вообще вспомнить не могу. Так, урывки какие-то. Зато весь город знал, что я стал отцом! Мало того что знал, еще и гудел вместе со мной.
Далее последовал красочный пересказ еще парочки моих похождений, в лицах, с подробностями и последствиями. Кое-кто, занудный и правильный, выслушав рассказ моих друзей, пожалуй, возмутится. Как это белый колдун, боярин, отец двоих детей мог допускать такие выходки?! Да как его (то есть меня) терпят на службе, дома и в колдовском сообществе? Этим говорунам я могу со всей ответственностью заявить: мало того что терпят, так еще любят и уважают. Почему? А вот это для меня не так уж и важно, главное не причина, а результат.
И потом, кто сказал, что перешагнувшему какой-то определенный возрастной рубеж уже становится нельзя хоть изредка расслабиться и почудить? Вот лет пять назад было можно, а сейчас уже ни-ни?! Мол, у тебя дети, служба, должность, и ты навеки обречен быть серьезным, степенным и занудным. Да ничего подобного! Сейчас со всеми этими заботами и проблемами мне просто необходимо время от времени немного выпустить пар.
Вы бывали когда-нибудь на заседании боярской думы? Утверждали с князем годовой бюджет? Спорили с тестем и премьер-боярином в одном лице до хрипоты? Проверяли домашнее задание у двух шустрых, но неопытных колдуний? Нет? Тогда и не надо мне читать нотаций! Пару раз в год имею полное право развеяться. В нынешнем году я один раз уже использовал, а второй у меня в запасе. Для себя я еще не решил: может, истрачу его сегодня, а может, приберегу на потом.
Тут заботливая хозяйка наполнила мой кубок до краев хмельным медом. Янтарная пена никак не хотела тесниться в отведенных границах, собралась горкой и, словно поразмыслив немного, все-таки вырвалась наружу. Глядя, как по запотевшему кубку бежит сверкающая капля, я таки принял вполне логичное, но нелегкое решение. Небось не рухнет мир, если я отправлюсь к князю не сегодня, а завтра? Не рухнет. Стало быть, сегодня гуляем, а уже с завтрашнего дня начинаю новую жизнь.
Похоже, мое решение вполне красноречиво отразилась на моем лице, потому что немедленно последовало замечание Матрены.
– Кто бы сомневался, – ехидно бросила она, но, в свою очередь, даже не пыталась скрыть удовлетворения от принятого мною решения. В последнее время я начал замечать, что могучая женщина заскучала от устроенности и размеренности своей жизни. Что ж, я мог ее понять лучше, чем кто-либо другой.
Наконец я немного насытился, пропустил еще пару кубков медовухи и смог участвовать в общем разговоре. К этому моменту как Матрене, так. и Проше надоело вспоминать дела давно минувших дней, и они поспешили перейти к делам сегодняшним.
– А на этот раз ты с чем к нам пришел, с радостью или с горем? – поинтересовалась Матрена, заметив, что я уже готов подключиться к беседе.
– Да я еще не определился, – признался я. – С одной стороны, вроде радоваться нечему: наехали на нас по полной программе, терем разнесли, враги какие-то таинственные нарисовались… А с другой стороны, грустить я не привык, да и от хорошей потасовки никогда не отклонялся. Тем более сейчас, когда все мои девицы под надежной защитой. Только вот пока не представляю, как к этому делу подойти: как ни старался, так и не понял, кому это наше семейство не угодило.
– И куда ты всех своих женщин спрятал? – встрепенулся Проша.
– В «Кедровый скит», – не стал я скрывать, – надежнее места просто не сыщешь.
– Это точно, – протянул бывший пекарь, словно что-то прикидывая в уме. – Знаешь что, расскажи-ка все поподробнее, вместе и обмозгуем.
– Тем более что твои старые друзья, Тинки и Винки – давно уже ноют и жалуются на простой в творчестве. Мол, ты совсем о них не думаешь и в последнее время ничего героического не совершил, – добавила Матрена.
Те, кто в курсе моих былых похождений (коих наверняка большинство), прекрасно помнят двух очаровательных представителей некондиционной нечистой силы, а для остальных могу пояснить. Тинки и Винки очень редкий, нестандартный вид нечисти – луговые спиногрызы. В отличие от своих горных собратьев они категорически не приемлют насилие и на редкость миролюбивые ребята. Мало того, все свое свободное время (коего у них в избытке) они предаются поэзии и другим видам творчества.
С такой вот странной парочкой несколько лет назад меня столкнула судьба. В моем лице ребята приобрели сюжет для своей бесконечной баллады, а я получил своих персональных летописцев. Несмотря на мои вялые протесты, ребята ни за что не соглашались хотя бы ради эксперимента взять себе в разработку другие темы.
После последних приключений Тинки и Винки поселились недалеко от города, на берегу живописного лесного ручья, и сосредоточились на своем поэтическом творчестве. Мы с Матреной в свое время потратили уйму сил и времени, чтобы уговорить некондиционных поселиться в городе, но луговые наотрез отказались даже показываться в Кипеж-граде. Возвышенные натуры, утонченные личности, что с них возьмешь. Нам же оставалось лишь время от времени навещать лохматых ребят, радуя новыми рассказами и балуя обожаемым ими сыром.
– Давайте так, – предложил я, – я вам все рассказываю, а вот Тинки и Винки эти подробности пока лучше не передавать. Вы же их знаете, ну не смогут они удержаться и тут же понесут искусство в массы. Я, конечно, не против, чтобы народ знал своего героя, но пока не готов раскрыть все карты. Не исключено, что этот потенциальный самоубийца, решивший на меня наехать, тоже может оказаться среди слушателей.
Ответом мне послужили два осуждающих взгляда. Мало того что осуждающих, так еще и полных искренней обиды.
– Да ладно, ладно, – попытался я успокоить старых друзей, – день был тяжелый, нечисть некультурная, недвижимость хрупкая, дети непослушные, вот и ляпнул не подумавши.
Вы слыхали когда-нибудь, как пыхтит барсук во время весенних брачных игр? Так вот Матрена пыхтела громче, зато не так долго. Звуки же, которые издавал Проша, меня совершенно не впечатлили. Все-таки далеко ему еще до своей могучей супруги.
Наконец положенная порция обид закончилась, и затянувшуюся паузу завершил бас женщины-горы:
– Хорошо хоть сам понял, что глупость сморозил.
– Нешто мы без понятия? Нервы, – поддакнул Проша, и конфликт был исчерпан.
Чтобы мой рассказ не оказался сухим изложением фактов и приобрел некоторую образность и красоту, я наполнил себе кубок. Оценив мой маневр и, видимо, для более органичного восприятия Матрена с Прошей последовали моему примеру. Мы дружно чокнулись, опустошили посуду, и я приступил к рассказу…
* * *
Обожаю совмещать приятное с полезным. Ну сами посудите: вот встретился бы я с Матреной и Прохором в нейтральном месте, например на пристани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56