Несмотря на пасти, забитые костями, вся свора со всех лап бросилась за мной. Наивные, кого они хотели догнать? Не прошло и пары секунд, как я пронесся мимо ошалелых стражников, врезался во что-то большое и лохматое, убедился, что это Шарик, и уже из-под него показал обидчикам розовый язык.
Конечно, верный пес совершенно растерялся от такой наглости, но, несмотря ни на что, дворняг, прорвавшихся во двор, шуганул своим могучим рыком. Мол, нечего по моему двору шастать да воздух тут сотрясать, а кота хозяйского, коли припрет, я и сам расчихвощу.
Ободренный поддержкой, я показал вслед удирающим наглецам неприличный жест правой лапой, и, окинув двор острым взглядом, стремглав бросился в собачью будку, стоящую подле парадного крыльца. Мое появление было слишком громким, и я быстро прикинул, что нужно постараться залечь на дно на некоторое время, чтобы ненароком не притянуть к своей скромной хвостатой и чуть поцарапанной персоне излишнее внимание окружающих. Конура Шарика для укрытия подходила как нельзя кстати – кто вообще может представить, что беглый кот будет прятаться под носом у собаки. Конечно, в повседневности Шарик уже давно не связывался с Барсиком, но и особой любви никогда не проявлял. По жизни у них был «худой мир», что конечно же лучше «хорошей войны».
Да, еще пару слов о самой будке, она этого заслуживает. Шарик в нашей семье еще с незапамятных времен перестал быть просто собакой, он давно был другом. В таком качестве у него конечно же было право свободного передвижения по терему. В спальне Селистены, а впоследствии в нашей общей спальне лежал красивый войлочный коврик, на котором пес и засыпал каждый вечер. Но, даже несмотря на это, он категорически запретил убирать свою старую будку. Она была для него в своем роде символом самостоятельности. И неважно, что этой самостоятельностью он особо и не пользовался, для каждого человека (а собака тоже человек!) нужно место, где можно скрыться от постороннего взгляда, расслабиться и отдохнуть вдали от суеты окружающей жизни. Шарик не переменил своих привычек даже тогда, когда в тереме появилась Золотуха, и всячески пресекал желание супруги разделить с ним жилую площадь. Мол, вернусь в терем, тогда милости просим под бочок.
Лично я своего лохматого друга прекрасно понимаю и, исходя из тех же соображений, соорудил себе рабочий кабинет. Кстати, самому псу да и его рыжей половине туда был разрешен вход без каких-либо ограничений. Меня вообще успокаивала эта парочка, развалившаяся подле моих ног.
Так вот я имел наглость ворваться в святая святых Шарика и вольготно расположиться на его подстилке. Через мгновение там же оказалась оскаленная морда пса, взгляд которого был полон праведного гнева и негодования. Шарик конечно же не признал во мне Даромира и был твердо намерен дать зарвавшемуся коту хорошую взбучку.
– Заходи, чего в дверях-то встал? – выдал я ему и фривольно подмигнул. – Извини, что без приглашения, но, как говорится, жизнь скрутила.
– Ррр!!! – искренне возмутился пес, судя по всему еще не понимая, что кот говорит с ним человеческим голосом.
Чтобы слегка остудить собачий пыл и от эмоций перейти к более конструктивному диалогу, мне пришлось что есть мочи рявкнуть на лохматого друга:
– Фу, ко мне, от меня, сидеть, лежать, рядом, кому говорю! – и лишь после того как этот гвалт совершенно немыслимых команд окончательно сбил с толку собаку, спокойным голосом закончил: – Проходи, садись, говорить будем.
Далее я подождал, пока псина протиснется в будку и, с опаской косясь на меня, скромно усядется в уголочке.
– Шарик, я, конечно, понимаю, что в это трудно поверить, но это я, Даромир.
В ответ на такое смелое заявление пес лишь повертел когтем у виска.
– Точно тебе говорю, – не сдавался я, – а тот, который в настоящее время находится в моей шкуре, на самом деле не кто иной, как Азнавур. Да, да, не перебивай меня!
Мне опять пришлось повысить голос, так как лохматый красноречиво подверг мои слова сомнению. Далее я коротко изложил всю мою историю с того момента, как мой помощничек хитростью нацепил на меня цепь-удавку.
Псина слушала не так чтобы молча и уж совсем не спокойно. Он постоянно вскакивал, рычал. (неизвестно на кого), пытался вырваться наружу (пришлось хватать его за хвост и бесцеремонно втаскивать внутрь), но, несмотря на такие вот бурные проявления негодования, все еще посматривал на меня с подозрением. Между тем рассказ подошел к концу.
– Ну что, теперь веришь, что я не тот, что Даромир, а тот, что Барсик?
Шарик пожал плечами. Мол, я тебе, конечно, верю, но…
– Ладно, пойдем с другой стороны, – кивнул я, – посмотри мне в глаза. Небезызвестная тебе ведьма узнала меня именно так.
Пес выполнил мою просьбу и долго буравил меня своим бесхитростным взглядом. Не помогло, он опять пожал плечами.
Следующие полчаса, мечась по будке (насколько это было возможно), я пересказывал этому сомневающемуся типу сцены, где действующими лицами были я и он. Тем самым я хотел доказать, что никто, кроме меня, не мог знать отдельные подробности. В результате моего выступления взгляд Шарика потеплел, а мышцы расслабились. Он уже не видел во мне врага, но и другом я ему пока не стал.
Ну а я выдохся. Я, видите ли, ему тут театр одного актера разыграл, буквально наизнанку вывернулся, а он сидит и не верит!
– Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю? – спокойно обратился я к своему слушателю. – Я тебя укушу. Да-да, именно укушу. Помнится, когда я бегал в твоей шкуре, то мне очень даже неплохо это удавалось. Конечно, кошачья пасть по сравнению с собачьей маловата, но ты так достал меня своей недоверчивостью, что другого выхода накопившимся эмоциям я не вижу.
С этими словами, вспоминая прежний опыт, я жутко оскалился (это я считал, что жутко, а что уж было на самом деле, не знаю), как мог, зарычал (кошачья глотка для чего не слишком-то подходит) и со всей силы впился этому Фоме неверующему за лапу.
А визгу-то, визгу… Скажите на милость, какие мы нежные! Прямо не первый княжеский кобель (совершенно официальный титул Шарика), а щенок мокрогубый.
Но этот щенок-переросток перестал вопить, внимательно на меня посмотрел и… И заключил меня в свои объятия, да так, что у меня кости захрустели с характерным звуком. Такого проявления братской любви ему оказалось мало, и Шарик смачно облизал меня. Так как язык у него оказался чуть меньше совковой лопаты, можно считать, что я заодно умылся.
– Да пусти ты, монстр лохматый, – только и успел мявкнуть я, всеми лапами отбиваясь от запоздалого проявления дружеской любви.
– Рр-ре? – раздалось удивленно-взволнованное рычание за спиной.
Ну да, это оказалась Золотуха, причем настолько не вовремя, что хуже не придумаешь. Даже боюсь представить, что она подумала о законном супруге, застукав его обнимающим кота, причем мужского рода. Это уже попахивает таким извращением, что лично я не хочу иметь с ним ничего общего. Я женатый человек, отец двоих детей, колдун и к тому же боярин. Так что лучше-ка отползу в сторонку и послежу, как это Шарик будет выкручиваться. В конце концов, я вон сколько перед ним распинался, теперь его очередь поработать языком.
Так как места в будке было мало, то отношения лохматые друзья рода человеческого предпочли выяснять на свежем воздухе. Ох и страсти кипели на моих глазах! Тут было все: ревность, необоснованные обвинения, задетое самолюбие, лапоприкладство и, разумеется, слезы. Наконец здравый смысл победил, Золотуха повинилась за нелепые подозрения, и вся наша странная компания собралась на совещание в многострадальной будке Шарика. Троим нам там было необычайно тесно, и свои соображения я излагал, стоя практически на головах барбосов. Ничего, это даже полезно для сплачивания наших рядов.

* * *
Когда из собачьей будки на волю выбрались три лохматые тени, уже начало смеркаться. Теперь это был не мститель-одиночка, а слаженный диверсионно-разведывательный отряд. Так уж получилось, что в такой вот щекотливой ситуации в тереме я смог положиться только на лохматых его обитателей. Почему, спросите вы? А на кого еще? Кто поверит, что я – это не я, а побитый жизнью Барсик? Как я ни старался хоть в мыслях завербовать себе союзников, но так ни к чему и не пришел. Что говорить об остальных, если даже Сима не признала в Даромире подмены.
Честно говоря, очень хотелось плюнуть на все, рвануть со всех лап в терем, найти Селистену и прыгнуть ей на грудь. Возможно, она даже не сразу меня пришибет, а позволит высказаться, но вся эта процедура будет весьма шумной и чувствительной. Рассчитывать при таком раскладе на внезапность не приходится, а ведь это практически единственный мой козырь, заботливо сберегаемый для предстоящей встречи с Азнавуром.
Еще можно было попытаться подкараулить Селистену вне терема и пообщаться на нейтральной территории, но на воплощение этого плана нужно довольно много времени плюс везение. И если с последним у меня все в порядке, то первого явно не хватало. В любой момент мой противник может добиться намеченной цели и исчезнуть из города, а с ним, соответственно, исчезнет перспектива расставить все по своим местам.
Как бы то ни было, но решение принято, действуем утвержденным составом. Барсик уже не один, нас четверо! Я – координатор, руководитель и организатор нашего маленького отряда, а заодно его боевая часть. Сантана– спец по мудреному иноземному колдовству и наипервейший специалист по интригам и каверзам. Шарик на пару с Золотухой – группа прикрытия.
Вот с этой группой мы и пошли на дело. Передвигались по заранее отработанной схеме. Впереди Шарик, шагах в пяти позади – Золотуха, я, соответственно, в тех же пяти шагах, но под ней. А что, замечательное место! Тепло, мягко, а главное, надежно. После многочисленных родов (Шарик-проказник!) Золотуха раздобрела, и под ее масштабными габаритами я чувствовал себя в абсолютной безопасности. А густая рыжая шерсть, спускавшаяся чуть не до земли, скрывала меня от посторонних глаз. Колокольчик опасности не переставая позвякивал в моей голове, с тех пор как я приблизился к терему, и на этот звук я уже перестал обращать внимание. Я и так прекрасно осознавал, что рискую жизнью, так чего лишний раз на это отвлекаться.
Задача, поставленная мною перед собаками, была максимально понятна – нужно отыскать то, что осталось от старого Азнавура. Как? Честно говоря, не знаю. Я надеялся на свою удачу, проницательность Золотухи и удивительный нюх Шарика. Но даже такой замечательный набор не давал нам надежды на простую прогулку на сон грядущий. Сами понимаете, глупо рассчитывать на то, что за дверкой какой-либо кладовки или чулана мы обнаружим неживого, но и не мертвого Азнавура лежащим на полочке. Скорее всего, противник применил колдовство и упрятал свой истинный облик в какой-либо предмет. Он должен быть небольшим, находиться всегда под рукой и не привлекать к себе внимание окружающих. Именно поэтому на инструктаже, который проводился мною в будке, я попросил ребят больше довериться чутью, нежели глазам.
От идей осмотреть подворье я отказался сразу. Трудно представить, что колдун спрячет самого себя где-нибудь в конюшне или, скажем, в бане. Он слишком дорожит своим истинным обликом, чтобы оставить его без присмотра. Необходимый нам предмет наверняка скрыт в тереме, причем, скорее всего, в рабочем кабинете или спальне. В местах, где посторонние люди не появляются.
Однако для очистки совести мы решили начать осмотр дома с первого этажа. Это была вотчина Кузьминичны, тут находились кухня, кладовые и прочие хозяйственные помещения. Время уже было позднее, с ужином давно покончили, все слуги отпущены, стало быть, мешать нам особо некому. Шарик толкнул лапой входную дверь, и мы с Золотухой последовали за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56