Похоронили тетю, и довольно. Выезжайте домой.
— А как быть с дальними родственниками? Мне нужно узнавать адрес дальних родственников, чтобы послать им телеграмму?
— Нет! Не надо ничего узнавать! Пока не надо. Приедете домой, я... то есть деверь с вами встретится, и вы ему все расскажете.
Вы поняли меня?
— Да, понял.
— Тогда отбой. Племяши хреновы!..
Девятый бросил трубку, отдышался и набрал Восьмого.
— Тут такое дело, племянники там на похоронах тети слегка переусердствовали и, боюсь, как бы не испортили праздник.
— Сколько родственников приехало на похороны?
— Двенадцать.
— Да вы что! Это же не в какие ворота!..
— Так получилось. Я сам не ожидал такого наплыва родственников, когда посылал племянников на похороны.
— Да там же теперь всех на ноги поднимут, чтобы про родственников узнать!
— Нет, племянники утверждают, что в этом смысле все обстоит благополучно. Часть родственников уехали с похорон все вместе и обратного адреса не сказали. Другие уехали по своей воле. Добровольно. По крайней мере, все так считают.
— А тетина шкатулка?
— Со шкатулкой все в порядке. Племянники нашли шкатулку. Правда, там потерялись отдельные украшения. Но они узнали, где и кто их потерял. Там все нормально.
— Собрать украшения невозможно?
— Нет, они совсем потерялись. Разбились и потерялись.
— А если дать обломки специалисту?
— Там нет специалистов такого уровня. Украшения утрачены невосстановимо.
— У тебя все?
— Не совсем. Там еще родственники нашлись. Дальние.
— Да вы что, больше никаких родственников. Вообще никаких! Нам бы с этими расхлебаться...
— Я так и распорядился. Я распорядился ничего им о смерти тети не сообщать.
— Хотя... Ты все ж таки пошли кого-нибудь из племянников присмотреть за могилой тети. Мало ли что. Только одного пошли.
— Как долго ему смотреть за могилой?
— Неделю, может быть, две. Там поглядим.
— Хорошо, сделаю.
— Ну все. Вечером жду. Расскажешь подробней, как прошли похороны. До встречи.
Восьмой положил трубку и тут же поднял трубку, набрав номер «овального» кабинета.
Услышал властный голос Хозяина.
— Слушаю.
— Я хочу сообщить вам, что все в порядке, что тетю похоронили. Шкатулку с украшениями она завещала племянникам.
— Как прошли похороны?
— Были некоторые осложнения, но они исправляются. В рабочем порядке.
Про двенадцать прибывших на похороны родственников и про дальних родственников Восьмой ничего говорить не стал. Не тот масштаб информации. Каждый должен решать задачи своего уровня.
— У тебя все?
— Все.
Хозяин «овального» кабинета нажал кнопку отбоя.
Значит, похоронили... Ну и слава богу... Хотя поминать бога всуе, да еще в таких делах...
Но все равно — слава богу...
Глава 16
За сходку сказал Миша Фартовый. Авторитетный, из уходящей породы законников, вор.
— О чем толковище будет?
— О разном.
«Разное», как когда-то на партсобраниях, проходило последним пунктом повестки дня. Начинать с главного было несолидно. Настоящий вор не должен спешить, настоящий вор должен знать себе цену.
— Новый прокурор вконец оборзел, подмазку колесами берет. «Шестисотыми».
— Борзый мент.
— Они все борзые, пока хвост не прищемят... Травили баланду уважаемые люди блатного мира, не спеша, со вкусом проговаривая слова.
— А не послать ли нам нового прокурора в баню...
— С телками?
— С телками. И с кино. Как прежнего...
Воры сидели в банкетном зале ресторана. Теперь это было принято. Тяга к роскоши разъедала общество, в том числе разъедала уголовный мир. Лет тридцать назад сходки случались где придется, главным критерием подбора помещения были запасной выход и подступающие к окнам кусты, чтобы сподручней было обрываться от ментов. Теперь времена изменились. Теперь воры могли себе позволить откупить роскошный ресторан в центре города, хоть даже с одним парадным входом, а вместо кустов обставить окна навороченными джипами.
И кушать себе крабов, и пить дорогой коньяк, и не брать себе в голову этих глупостей за облаву. Потому что за облаву пусть боится бездарный фраер. А ворам милицейскую облаву сбросят на пейджер, и они уйдут, как люди, через главный вход, доев свой суп и допив свой коньяк. И разъедутся на своих «мерсах» по хатам, пока менты еще только будут мотать свои портянки.
Конечно, за облаву надо отстегивать бабки, но бабки за облаву стоят того.
— Помельчал теперь прокурор.
— Помельчал.
— Раньше прокурор зашибал двадцать червонцев, ездил на «копейке» и был счастлив, если ему давали в лапу деревянный четвертной. А теперь они воротят хари от цветной капусты!
— Зажрались.
— Зажрались.
— С теми было трудно договориться, но если договориться, то им можно было верить. Они были тоже менты — но у них была совесть. Когда они говорили — можешь быть спокоен три дня, можно было быть спокойными три дня и даже больше. А эти берут бабки, обещают три дня и посылают легавых в масках со шпалерами.
— Это так.
— Разве раньше менты ходили в масках и шмаляли из шпалеров в белый свет как в копеечку?
— Не было такого.
— Они не трогали нас, мы не трогали их. Раньше был порядок. Теперь — беспредел. Теперь все мочат всех.
— И это правда.
— Тогда скажу я, — вступил Миша Фартовый. — Скажу за ментов и скажу за беспредел. Скажу, что менты скурвились и кормят с рук беспределыциков, чтобы те мочили воров. Я собрал вас, чтобы сказать за беспредел. Чтобы сказать, что они завалили Губу.
— Тубу?! Когда?!
— Губу никто не валил. Губа кончился от наркоты.
— Это брешут менты. Губа баловался дурью, но на игле никогда не сидел.
— Ты точно знаешь?
— Я точно знаю! Это менты! Это они вкололи ему дурь. И заделали его шестерку. И заделали Сивого. Вы знали Сивого?
— Мы слышали про Сивого. Он был человеком Губы.
— Он не был человеком Губы, он был сам по себе. Был блатным. И мог когда-нибудь встать на место Губы. Их замочили в один день. Всех в один день!
Воры напряглись.
— И замочили шестерку Сивого. Замочили Рваного. И тоже в тот же день. Они замочили Губу, шестерку, Сивого и Рваного. Разве это случайность?
— А вдруг?..
— Вдруг может зажмуриться один. Ну двое. А здесь зажмурились четверо. Четверо! А может, даже больше. Потому что под Сивым ходили Ноздря с Харей, которые пропали. А под Харей ходил Хрипатый, которого разнесли вместе с квартирой в клочки, и ходили кореша, которые пропали вместе с Ноздрей и Харей.
— Куда они пропали?
— Просто пропали. Совсем пропали! Воры напряженно молчали. Говорил Миша Фартовый.
— Был базар, что они замочили какого-то фраера И будто бы тот фраер вез немерено бабок.
— Так, может, их за бабки мочат?
— Может, и за бабки, а может, и не за бабки, только мочат менты — Потому что мочат чисто и мочат воров!
— А может, это бес пределы пики?
— Просю беспредельшики кончали бы только Губу. А здесь зажмурили всех! Разом! Это могут быть только менты! Или могут быть ссучившиеся беспределыцики, действующие по наводке ментов.
А раз это так, то Губы им будет мало. Следующим после Губы буду я.
«Тогда это не наши проблемы, — подумали воры. Тогда это твои проблемы». Но сказали по-другому.
— Зачем ты собрал нас?
— Я собрал вас, чтобы сказать про Губу и ментов. Сказать, что мочат блатных и воров. Что им мало будет Губы и мало будет Мишки Фартового. Теперь вы знаете за мочилово.
— Ты хорошо разложил. Но ты не сказал, почему началось мочилово?
— Я не знаю, зачем мочат блатных и воров, Я сказал то, что сказал. Но я могу сказать, что сказал мне Губа.
— Губа?!
— Губа скинул мне на пейджер, а потом позвонил.
— Говори!
— Он мог гнать порожняк, но вы этого хотели. Губа скинул мне на пейджер, что отстегнул бабки за какие-то мобилы, а потом позвонил и сказал, что может уступить пару, кому надо крутого фраера замочить или даже мента хоть даже в кабинете на Петровке.
И все будет чисто. Воры переглянулись.
— Что это за мобилы, которыми можно мента на Петровке замочить?
— Не знаю. Но знаю, что после того базара его заделали вглухую. И шестерку его, и Сивого с Рваным. И Ноздрю с Харей тоже. Всех! Я так морскую: всех, кто знал про мобилы!
«А теперь и мы знаем, — подумал каждый из присутствующих. — Ну подставил Мишка Фарт, падла! Так подставил, что не подкопаешься. Под мочилово подставил!..»
— Губа мог травить, а мог базарить по делу. Вы хотели знать — я сказал. Дальше решать вам.
— Что ты прошагаешь?
— Предлагаю не ждать, пока нас зажмурят поодиночке. Предлагаю мочить первыми.
— Ментов?!
— А хоть и ментов Тех ментов, что мочат нас!
— Как ты их найдешь?
— С помощью ментов.
— Не разводи бодягу, базарь по делу.
— Мента должен искать мент. Потому что он знает, как искать.
— Это верно. Только где взять мента, который согласится копать под мента?
— Мы отстегнем ему бабки.
— Все равно. Мент мента не сдаст.
— Раньше бы не сдал. Теперь — сдаст. Если не сдаст за бабки, сдаст за большие бабки.
— Ты найдешь такого мента?
— Я найду такого мента. Я достану важняка с Петровки. Если будут бабки.
— Важняк с Петровки стоит больших бабок.
— Не зажмурить зенки стоит дороже.
— Ладно, мы согласны. Это все, что тебе нужно от нас?
— Нет. Нужно, чтобы не было базара, что Миша Фартовый ссучился, потому что кентуется с ментами.
— Базара не будет.
— Тогда все. Тогда я скажу за мента. Я найду важняка, забашляю ему бабки, и он найдет ментов, которые замочили Губу, замочили Сивого и замочили Ноздрю с Харей. Я найду их. И намотаю кишки на шомпол. Я их достану. Я их из-под земли достану!..
Глава 17
— И еще он сказал, что достанет их и намотает кишки на шомпол. А Халява — Бурому сказал. Я сам слышал.
— Что, так и сказал?
— Да, так и сказал. Я в точности запомнил. Из-под земли, говорит, достану и намотаю!
— Ну так, хорошо. Теперь еще раз повтори, что говорилось о мобильных телефонах? Только подробней.
— Ну, он сказал, что мочилово идет за мобильники, которыми можно кончать хоть даже ментов на Петровке. Что так сказал Губа, а потом его тоже кончили.
— Ты об этом написал?
— Написал.
— Тогда все, свободен.
— А бабки?
— Ах, да... На тебе бабки. И смотри, аккуратно уходи.
— Да что я, в первый раз, что ли...
Собеседники разошлись в разные стороны, с интервалом в десять минут. Один, разжившись деньгами, пошел к ближайшему магазину. Другой — в местное управление ФСБ. Где предъявил на входе пропуск и поднялся в свой кабинет на третьем этаже.
В кабинете он разложил на столе рапорт сексота и, сверяясь с ним, стал писать отчет о проведенной сегодня конспиративной встрече с агентом Резвым. На эпизоде с мобильными телефонами он споткнулся.
В этом месте показания сексота напоминали переписанный с видюшника эпизод третьесортного американского боевика. Неплановая сходка, пропавшие блатные, мобильники, с помощью которых можно кончать ментов хоть на Петровке.
Просто какая-то научная фантастика. Может, он, подлец, туфту гонит для объема?
Правда, в тексте мелькают вполне реальные персонажи — Губа, Миша Фартовый, еще несколько воров в законе...
Ну и что со всем этим делать?
Написать как есть?
Или отредактировать?
Он бы, конечно, отредактировал, но Петровка... Такую ссылку пропускать мимо ушей нельзя.
Нет, надо писать все. И пометить, что информация может представлять интерес для Министерства внутренних дел. И пусть они там сами разбираются...
Отчет пошел по инстанциям. И на каждом столе, каждый более высокий начальник, отсмотрев полученную от сексота информацию, спотыкался на мобильных телефонах и Петровке.
И, чтобы не оказаться крайним, тоже делал пометку — информация может представлять интерес для Министерства внутренних дел. Только добавлял слово «большой» — большой интерес. Или слово «особый» — особый интерес. Чтобы показать, что он не зря казенный хлеб ест.
В рамках еженедельного отчета информация сексота ушла в Москву. И была в Москве замечена благодари пометке:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49