..
— Спасибо. Вам в шестой кабинет.
В шестом кабинете сидел офицер в наброшенном на китель халате.
— Товарищ капитан, разрешите!..
— Давай, проходи, садись, — по-простому сказал капитан. — Побеседовать с тобой хочу. Догадываешься, о чем?
— Никак нет, товарищ капитан.
— Дело тебе хочу предложить. Интересное. Сколько тебе осталось служить?
— Семь месяцев.
— Согласишься — попадешь на гражданку раньше. Месяца на два. Что на это скажешь?
От капитанов, тем более незнакомых, ждать добра не приходится.
— Я как-то не думал...
— А ты подумай. Три дня.
Капитан не обманул, капитан приехал ровно через три дня.
— Ну что решил?
— Решил. Я лучше здесь останусь, товарищ капитан.
— Чем лучше?
— У меня тут друзья. И вообще...
— Не передумаешь?
— Никак нет!
— Ну, ладно, это дело твое, неволить не буду. Хотя жаль. Тебя жаль... Одно условие — о нашем разговоре не должна узнать ни одна живая душа. Понял?
— Так точно!
Ну и слава богу. Слава богу, что все так закончилось. Хотя на самом деле ничего еще не закончилось... Через несколько дней в части случилось ЧП — во время учебных занятий пропало личное оружие одного из старослужащих.
— Как это могло произойти?
— Не знаю. Оно стояло в пирамиде.
— Куда же оно делось, если стояло? И почему именно твое? Перестань мозги втирать, говори правду! Где оружие?!
— Не знаю. Я ничего не знаю!
Солдата отдали под суд военного трибунала.
— Были ли вы когда-нибудь осуждены? — интересовался следователь.
— Нет.
— Состояли под следствием?
— Нет.
— Имели приводы в милицию?
— Нет.
— А в армии? Дисбат? Иные дисциплинарные наказания?..
В армии... В армии было дело. В армии он попал под следствие. Когда у него пропало личное оружие и следователь шил ему кражу... И обязательно бы пришил... Если бы в последний момент...
Он сидел на гарнизонной гауптвахте в камере-одиночке, когда дверь распахнулась и внутрь шагнул знакомый капитан.
— Дрянь дело, — посочувствовал он. — Влепят два года дисбата. Или того хуже — отправят в тюрьму. Шутка ли — боевое оружие потерять. Как ты только умудрился?
— Сам не понимаю. Поставил в пирамиду... Может быть, кто-нибудь решил подшутить и спрятал, а потом испугался?..
— Может быть, — согласился капитан. — Я постараюсь тебе помочь. Но только если ты поможешь мне. Если примешь мое предложение. Правда, теперь условия изменились. Досрочный дембель я тебе обещать не могу. Теперь служить придется полтора года — полгода срочной и год по контракту. Но это все равно будет меньше, чем если дисбат, и гораздо меньше, чем тюрьма.
— Так это... Это вы?!.
— Что я?
— Оружие?..
Капитан только пожал плечами. Мол — какое это теперь имеет значение.
— Так что соглашайся. Лучше — соглашайся...
Он согласился. На новом месте службы с него сняли хэбэщку и сняли сапоги. Вместо них выдали потертые джинсы, футболку и кроссовки. И всем выдали кому джинсы с кроссовками, кому костюмы-тройки с туфлями. Но даже в джинсах и костюмах они были очень похожи друг на друга — ростом, телосложением и даже лицами.
У них был один рост, одинаковое телосложение и подобные лица! Как будто они из инкубатора вышли.
Что за чудеса такие?
— Пошли на занятия, — предлагал командир. И тут же кричал: — Отставить! — когда облаченные в пиджаки солдаты начинали по привычке строиться. — Как есть пошли. Бесформенной толпой.
Курсанты, с трудом отрываясь друг от друга, рассыпали строй, расходились по классам.
— Сегодня у нас контрольная работа по ранее пройденной теме — подделка документов с использованием подручных средств. Приготовьтесь, пожалуйста.
Курсантам вручали листы бумаги, карандаши, скальпели, ручки, тушь, оконную замазку, подошвы ботинок, ластики, сырую картошку и вкрутую сваренные яйца.
— Приступайте.
Курсанты рисовали бланки, резали печати из подошв и ластиков и резали пополам яйца, с помощью отделенного белка перенося печати с документов на чистые листы бумаги...
— Прошу сдавать работы.
Десяток поддельных бланков и оттисков печатей легли на стол преподавателю.
— Перерыв десять минут...
— В кабинет семнадцать шаго-ом... вольно марш!
— Сувальдовые, как и все прочие замки, вскрывают не отмычкой и не кувалдой — а чем?
— Автогеном?
— Вскрывают вот этим, — и преподаватель стучал пальцем себя по лбу. — Отсюда вопрос — с чего следует начать вскрытие замка неизвестной вам системы?
— С подбора отмычек?
— С углекислоты?
— ?..
— С магазина! Надо пойти в магазин и купить точно такой же, как вам предстоит вскрыть, замок. Разобрать его и внимательно изучить механизм.
Ясно?
— А если это будет швейцарский сейф?
— Значит, купить швейцарский сейф!.. Но не только вскрывать замки учили курсантов, но и человеческие души.
— Когда разговариваете с собеседником, старайтесь смотреть ему прямо в глаза. Это вызывает доверие. Бегающий или упертый в пол взгляд вызывает отторжение...
Прикладную психологию преподавала молодая и очень симпатичная женщина. Которая вызывала у курсантов-срочников живой интерес.
— Следите за руками, они очень многое могут сказать о человеке...
— Для того чтобы соблазнить женщину, надо понять, что она ждет от мужчины, и соответствовать образчику ее мечты. Для чего имеет смысл узнать, какие книги она читает и какие фильмы смотрит, и прочитать те же самые книги и посмотреть те же самые фильмы, проанализировав линию поведения героев-мужчин. После чего...
Курсанты с удивлением узнавали, что, оказывается, быть навороченным, с «Мерседесом» и нагловатыми повадками меном для покорения женского сердца недостаточно. Что можно быть занюханым неудачником на ржавом самокате и заполучить себе в постель любую раскрасавицу. Если знать, как заполучить.
— Курсант Глущенко, назовите главное условие; которое необходимо соблюдать при соблазнении женщины.
— Ну... Наверное, быть щедрым, водить в рестораны, дарить цветы?..
— Нет, это средства. Надо быть к ней безразличным. В противном случае вы никогда не сможете контролировать свое и ее поведение. Я ставлю вам «неуд»...
Актёрское мастерство вела тоже женщина. Ну или почти женщина, потому что лет восьмидесяти жуткая мымра.
— Будьте так любезны, изобразить мне... обезьяну.
— Это, простите, не обезьяна, это нонсенс. Это пьяный сантехник на приеме в Виндзорском замке. Обезьяна милее того, что вы нам здесь продемонстрировали. Вы не должны использовать привычные вам человеческую мимику и жестикуляцию. Нужно изображать животных, а не людей, изображающих животных! В противном случае у вас всегда будут получаться пьяницы и идиоты. Попытайтесь влезть в шкуру обезьяны. Думайте, как обезьяна.
И выражайте то, о чем она думает, доступными ей средствами.
— Но зачем нам быть похожими на обезьян?
— Затем, милейший, что чем лучше вы научитесь изображать не похожих на человека обезьян, тем легче сможете изобразить человека.
Покажите еще раз. Покажите... проснувшегося после зимней спячки хорька...
...Беременную слониху, увидевшую приближающегося к ней охотника...
...Вошь, которую зацепил гребешок...
...Гладильную доску, на которую поставили горячий утюг...
Скоро курсанты могли изобразить что угодно, хоть даже случайную занозу в заднице римского папы.
— Вы очень хорошие ученики. Вы даже лучше, чем студенты актерского факультета, где я преподавала с сорок седьмого по восемьдесят шестой год...
Еще бы! Если бы тем студентам за неуды влепляли наряды вне очереди, заставляя драить полы зубными щетками и чистить по тонне картошки в один заход, они бы тоже, все как один, стали Качаловыми.
«Мымре» вторили преподаватели грима.
— Вот эта помада вам не идет. И пудру вы выбрали не лучшую. Настоящая женщина никогда бы не выбрала такую помаду и такую пудру. И маникюр... Разве это маникюр — это краска, намазанная на ногти!
И курсанты, сидя за поставленными в ряд гримерными столиками, старательно подводили глаза, выпрашивая друг у друга синий карандаш, и примеряли набитые тряпками бюстгальтеры.
— Застегни, пожалуйста...
Но даже когда помада и маникюр стали ложиться как надо, преподаватели все равно были недовольны.
— Поймите, одной помады и одного маникюра для того, чтобы стать женщиной, мало. Надо почувствовать себя женщиной! Надо хотеть нравиться мужчинам. Надо кокетничать...
И курсанты приучались ощущать себя женщинами.
Как до того беременными слонихами.
— Ой, у меня стрелка на колготках! Какой ужас!..
— Теперь вы моряки. Расставьте ноги шире, перенесите вес на правую ногу, на левую, и так вразвалочку, вразвалочку...
— Теперь надевайте вот это.
И им выдавали малиновые, с отливом, пиджаки, которые сидели, как кавалерийские седла на дойных коровах, и выводили на плац, где стоял новенький «шестисотый» «Мерседес».
— Это «Мерседес» шестисотой модели, — объясняли им. — По-простому — «мере». Или «телега». Короче, такая крутая тачка, широкая, совсем черная, с десятикиловаттной стереомузыкой, кондишеном и типа всякими наворотами, чтобы было удобно ездить на стрелки и оттягиваться с телухой.
Курсанты ошарашенно смотрели на инструктора.
— К «мерсу» положены аксессуары — ну там голда или цепак на полкило, мобила «Моторола», децел на сто строк и ствол двенадцатого калибра. А если без «ствола» и «мерса», то, значит, ты голимый лох и твое место у параши. Понятно? Сегодня без знания этого сленга вас не пустят ни в одно приличное общество.
— А кто тогда мы? — показали курсанты на малиновые пиджаки.
— Вы, в натуре, братаны, корефаны или брателло, короче, такие крутые пацаны, у которых все путем, потому что они ездят на «шестисотых» тачках, в прикиде от Версаче, имеют телку и навороченную хату, ведут себя по понятиям и разведут любого на одних мизинцах. А теперь — пройдитесь. Курсанты пошли малиново-золотистым строем, дружно отблескивая голдами и отбивая дробь об асфальт плаца лакированными туфлями.
— Нет, нет. «Новые русские» ходят не так. «Новые русские» ходят от живота. Вот так, выбрасывая ногу чуть с вывертом. А главное, лицо, не такое у них лицо, совсем другое у них лицо.
И не надо хлопать дверцами машины. Они не хлопают дверцами машины, потому что не открывают их. Им — открывают.
Повторите еще раз.
И еще раз.
И еще...
Трудно это — стать другим человеком. Стать тем, кем никогда не был.
* * *
— Священники так не говорят.
— Грузины так не пьют...
— Ненцы так не едят...
— Работяги сморкаются по-другому...
— Дирижеры так не садятся, они отбрасывают фалды фрака...
* * *
И снова прикладная психология.
— Чтобы войти человеку в доверие, надо...
И предмет «Карманные кражи».
— Резать карманы лучше половинкой бритвенного лезвия... Подойдите к манекену и попробуйте вырезать левый внутренний карман.
Нет, не так. Вы держите лезвие слишком прямо и зло дерете ткань. Измените угол...
Еще...
Еще...
— Это станина, это суппорт, это «бабка», — объяснял инструктор устройство токарного станка. — Встаете здесь, берете деталь, вставляете сюда, зажимаете резец...
Повторите.
— Разве мы будем токарями?
— И еще фрезеровщиками, сварщиками, наладчиками... Вы должны иметь представление о профессиях, которые будете использовать в своих легендах. Вы должны быть убедительными. Включайте станок...
— Покажите, как вы будете уходить от слежки. Нет! Это слишком явно. Вы не должны показывать, что обнаружили наблюдение. Подумайте, как аргументировать изменение своего поведения...
— Взрывчатку можно изготовить из следующих купленных в аптеке без рецепта веществ, смешанных в пропорции...
— Нож должен лежать справа, вилка слева, тарелка посередине. Перекладывать приборы без необходимости не следует.
Равно как чавкать за столом!.. Наряд вне очереди!
И облизывать пальцы, когда рядом лежат салфетки... Два наряда вне очереди!
И уж тем более ковыряться вилкой в зубах... Три наряда...
На практические занятия курсантов вывозили в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Спасибо. Вам в шестой кабинет.
В шестом кабинете сидел офицер в наброшенном на китель халате.
— Товарищ капитан, разрешите!..
— Давай, проходи, садись, — по-простому сказал капитан. — Побеседовать с тобой хочу. Догадываешься, о чем?
— Никак нет, товарищ капитан.
— Дело тебе хочу предложить. Интересное. Сколько тебе осталось служить?
— Семь месяцев.
— Согласишься — попадешь на гражданку раньше. Месяца на два. Что на это скажешь?
От капитанов, тем более незнакомых, ждать добра не приходится.
— Я как-то не думал...
— А ты подумай. Три дня.
Капитан не обманул, капитан приехал ровно через три дня.
— Ну что решил?
— Решил. Я лучше здесь останусь, товарищ капитан.
— Чем лучше?
— У меня тут друзья. И вообще...
— Не передумаешь?
— Никак нет!
— Ну, ладно, это дело твое, неволить не буду. Хотя жаль. Тебя жаль... Одно условие — о нашем разговоре не должна узнать ни одна живая душа. Понял?
— Так точно!
Ну и слава богу. Слава богу, что все так закончилось. Хотя на самом деле ничего еще не закончилось... Через несколько дней в части случилось ЧП — во время учебных занятий пропало личное оружие одного из старослужащих.
— Как это могло произойти?
— Не знаю. Оно стояло в пирамиде.
— Куда же оно делось, если стояло? И почему именно твое? Перестань мозги втирать, говори правду! Где оружие?!
— Не знаю. Я ничего не знаю!
Солдата отдали под суд военного трибунала.
— Были ли вы когда-нибудь осуждены? — интересовался следователь.
— Нет.
— Состояли под следствием?
— Нет.
— Имели приводы в милицию?
— Нет.
— А в армии? Дисбат? Иные дисциплинарные наказания?..
В армии... В армии было дело. В армии он попал под следствие. Когда у него пропало личное оружие и следователь шил ему кражу... И обязательно бы пришил... Если бы в последний момент...
Он сидел на гарнизонной гауптвахте в камере-одиночке, когда дверь распахнулась и внутрь шагнул знакомый капитан.
— Дрянь дело, — посочувствовал он. — Влепят два года дисбата. Или того хуже — отправят в тюрьму. Шутка ли — боевое оружие потерять. Как ты только умудрился?
— Сам не понимаю. Поставил в пирамиду... Может быть, кто-нибудь решил подшутить и спрятал, а потом испугался?..
— Может быть, — согласился капитан. — Я постараюсь тебе помочь. Но только если ты поможешь мне. Если примешь мое предложение. Правда, теперь условия изменились. Досрочный дембель я тебе обещать не могу. Теперь служить придется полтора года — полгода срочной и год по контракту. Но это все равно будет меньше, чем если дисбат, и гораздо меньше, чем тюрьма.
— Так это... Это вы?!.
— Что я?
— Оружие?..
Капитан только пожал плечами. Мол — какое это теперь имеет значение.
— Так что соглашайся. Лучше — соглашайся...
Он согласился. На новом месте службы с него сняли хэбэщку и сняли сапоги. Вместо них выдали потертые джинсы, футболку и кроссовки. И всем выдали кому джинсы с кроссовками, кому костюмы-тройки с туфлями. Но даже в джинсах и костюмах они были очень похожи друг на друга — ростом, телосложением и даже лицами.
У них был один рост, одинаковое телосложение и подобные лица! Как будто они из инкубатора вышли.
Что за чудеса такие?
— Пошли на занятия, — предлагал командир. И тут же кричал: — Отставить! — когда облаченные в пиджаки солдаты начинали по привычке строиться. — Как есть пошли. Бесформенной толпой.
Курсанты, с трудом отрываясь друг от друга, рассыпали строй, расходились по классам.
— Сегодня у нас контрольная работа по ранее пройденной теме — подделка документов с использованием подручных средств. Приготовьтесь, пожалуйста.
Курсантам вручали листы бумаги, карандаши, скальпели, ручки, тушь, оконную замазку, подошвы ботинок, ластики, сырую картошку и вкрутую сваренные яйца.
— Приступайте.
Курсанты рисовали бланки, резали печати из подошв и ластиков и резали пополам яйца, с помощью отделенного белка перенося печати с документов на чистые листы бумаги...
— Прошу сдавать работы.
Десяток поддельных бланков и оттисков печатей легли на стол преподавателю.
— Перерыв десять минут...
— В кабинет семнадцать шаго-ом... вольно марш!
— Сувальдовые, как и все прочие замки, вскрывают не отмычкой и не кувалдой — а чем?
— Автогеном?
— Вскрывают вот этим, — и преподаватель стучал пальцем себя по лбу. — Отсюда вопрос — с чего следует начать вскрытие замка неизвестной вам системы?
— С подбора отмычек?
— С углекислоты?
— ?..
— С магазина! Надо пойти в магазин и купить точно такой же, как вам предстоит вскрыть, замок. Разобрать его и внимательно изучить механизм.
Ясно?
— А если это будет швейцарский сейф?
— Значит, купить швейцарский сейф!.. Но не только вскрывать замки учили курсантов, но и человеческие души.
— Когда разговариваете с собеседником, старайтесь смотреть ему прямо в глаза. Это вызывает доверие. Бегающий или упертый в пол взгляд вызывает отторжение...
Прикладную психологию преподавала молодая и очень симпатичная женщина. Которая вызывала у курсантов-срочников живой интерес.
— Следите за руками, они очень многое могут сказать о человеке...
— Для того чтобы соблазнить женщину, надо понять, что она ждет от мужчины, и соответствовать образчику ее мечты. Для чего имеет смысл узнать, какие книги она читает и какие фильмы смотрит, и прочитать те же самые книги и посмотреть те же самые фильмы, проанализировав линию поведения героев-мужчин. После чего...
Курсанты с удивлением узнавали, что, оказывается, быть навороченным, с «Мерседесом» и нагловатыми повадками меном для покорения женского сердца недостаточно. Что можно быть занюханым неудачником на ржавом самокате и заполучить себе в постель любую раскрасавицу. Если знать, как заполучить.
— Курсант Глущенко, назовите главное условие; которое необходимо соблюдать при соблазнении женщины.
— Ну... Наверное, быть щедрым, водить в рестораны, дарить цветы?..
— Нет, это средства. Надо быть к ней безразличным. В противном случае вы никогда не сможете контролировать свое и ее поведение. Я ставлю вам «неуд»...
Актёрское мастерство вела тоже женщина. Ну или почти женщина, потому что лет восьмидесяти жуткая мымра.
— Будьте так любезны, изобразить мне... обезьяну.
— Это, простите, не обезьяна, это нонсенс. Это пьяный сантехник на приеме в Виндзорском замке. Обезьяна милее того, что вы нам здесь продемонстрировали. Вы не должны использовать привычные вам человеческую мимику и жестикуляцию. Нужно изображать животных, а не людей, изображающих животных! В противном случае у вас всегда будут получаться пьяницы и идиоты. Попытайтесь влезть в шкуру обезьяны. Думайте, как обезьяна.
И выражайте то, о чем она думает, доступными ей средствами.
— Но зачем нам быть похожими на обезьян?
— Затем, милейший, что чем лучше вы научитесь изображать не похожих на человека обезьян, тем легче сможете изобразить человека.
Покажите еще раз. Покажите... проснувшегося после зимней спячки хорька...
...Беременную слониху, увидевшую приближающегося к ней охотника...
...Вошь, которую зацепил гребешок...
...Гладильную доску, на которую поставили горячий утюг...
Скоро курсанты могли изобразить что угодно, хоть даже случайную занозу в заднице римского папы.
— Вы очень хорошие ученики. Вы даже лучше, чем студенты актерского факультета, где я преподавала с сорок седьмого по восемьдесят шестой год...
Еще бы! Если бы тем студентам за неуды влепляли наряды вне очереди, заставляя драить полы зубными щетками и чистить по тонне картошки в один заход, они бы тоже, все как один, стали Качаловыми.
«Мымре» вторили преподаватели грима.
— Вот эта помада вам не идет. И пудру вы выбрали не лучшую. Настоящая женщина никогда бы не выбрала такую помаду и такую пудру. И маникюр... Разве это маникюр — это краска, намазанная на ногти!
И курсанты, сидя за поставленными в ряд гримерными столиками, старательно подводили глаза, выпрашивая друг у друга синий карандаш, и примеряли набитые тряпками бюстгальтеры.
— Застегни, пожалуйста...
Но даже когда помада и маникюр стали ложиться как надо, преподаватели все равно были недовольны.
— Поймите, одной помады и одного маникюра для того, чтобы стать женщиной, мало. Надо почувствовать себя женщиной! Надо хотеть нравиться мужчинам. Надо кокетничать...
И курсанты приучались ощущать себя женщинами.
Как до того беременными слонихами.
— Ой, у меня стрелка на колготках! Какой ужас!..
— Теперь вы моряки. Расставьте ноги шире, перенесите вес на правую ногу, на левую, и так вразвалочку, вразвалочку...
— Теперь надевайте вот это.
И им выдавали малиновые, с отливом, пиджаки, которые сидели, как кавалерийские седла на дойных коровах, и выводили на плац, где стоял новенький «шестисотый» «Мерседес».
— Это «Мерседес» шестисотой модели, — объясняли им. — По-простому — «мере». Или «телега». Короче, такая крутая тачка, широкая, совсем черная, с десятикиловаттной стереомузыкой, кондишеном и типа всякими наворотами, чтобы было удобно ездить на стрелки и оттягиваться с телухой.
Курсанты ошарашенно смотрели на инструктора.
— К «мерсу» положены аксессуары — ну там голда или цепак на полкило, мобила «Моторола», децел на сто строк и ствол двенадцатого калибра. А если без «ствола» и «мерса», то, значит, ты голимый лох и твое место у параши. Понятно? Сегодня без знания этого сленга вас не пустят ни в одно приличное общество.
— А кто тогда мы? — показали курсанты на малиновые пиджаки.
— Вы, в натуре, братаны, корефаны или брателло, короче, такие крутые пацаны, у которых все путем, потому что они ездят на «шестисотых» тачках, в прикиде от Версаче, имеют телку и навороченную хату, ведут себя по понятиям и разведут любого на одних мизинцах. А теперь — пройдитесь. Курсанты пошли малиново-золотистым строем, дружно отблескивая голдами и отбивая дробь об асфальт плаца лакированными туфлями.
— Нет, нет. «Новые русские» ходят не так. «Новые русские» ходят от живота. Вот так, выбрасывая ногу чуть с вывертом. А главное, лицо, не такое у них лицо, совсем другое у них лицо.
И не надо хлопать дверцами машины. Они не хлопают дверцами машины, потому что не открывают их. Им — открывают.
Повторите еще раз.
И еще раз.
И еще...
Трудно это — стать другим человеком. Стать тем, кем никогда не был.
* * *
— Священники так не говорят.
— Грузины так не пьют...
— Ненцы так не едят...
— Работяги сморкаются по-другому...
— Дирижеры так не садятся, они отбрасывают фалды фрака...
* * *
И снова прикладная психология.
— Чтобы войти человеку в доверие, надо...
И предмет «Карманные кражи».
— Резать карманы лучше половинкой бритвенного лезвия... Подойдите к манекену и попробуйте вырезать левый внутренний карман.
Нет, не так. Вы держите лезвие слишком прямо и зло дерете ткань. Измените угол...
Еще...
Еще...
— Это станина, это суппорт, это «бабка», — объяснял инструктор устройство токарного станка. — Встаете здесь, берете деталь, вставляете сюда, зажимаете резец...
Повторите.
— Разве мы будем токарями?
— И еще фрезеровщиками, сварщиками, наладчиками... Вы должны иметь представление о профессиях, которые будете использовать в своих легендах. Вы должны быть убедительными. Включайте станок...
— Покажите, как вы будете уходить от слежки. Нет! Это слишком явно. Вы не должны показывать, что обнаружили наблюдение. Подумайте, как аргументировать изменение своего поведения...
— Взрывчатку можно изготовить из следующих купленных в аптеке без рецепта веществ, смешанных в пропорции...
— Нож должен лежать справа, вилка слева, тарелка посередине. Перекладывать приборы без необходимости не следует.
Равно как чавкать за столом!.. Наряд вне очереди!
И облизывать пальцы, когда рядом лежат салфетки... Два наряда вне очереди!
И уж тем более ковыряться вилкой в зубах... Три наряда...
На практические занятия курсантов вывозили в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49