Холодок, появившийся внизу живота у Симбала, когда он накануне вечером увидел Монику на пороге дома Макса Треноди, перерос в отвратительное ощущение тошноты, подступающей к горлу.
— В чем дело, Тони? — участливо осведомился Донован. — Ты неважно выглядишь.
Симбал решил, что с этим пора покончить.
— Я никогда не думал, что мне придется произносить такие слова, но, похоже, Макс ведет со мной нечистую игру. Сначала он изображает из себя паиньку, эдакого доброго дядюшку, за которого я его всегда принимал. Затем он подсылает ко мне Монику, и мы с ней даем жару. Далее он говорит мне: пользуйся ее услугами, приятель, — она станет твоим проводником в святилище связанных между собой федеральных компьютерных сетей.
— Пока все нормально, — заметил Донован. — Ты взял след. Эдвард Мартин Беннетт. Чего ты еще хочешь?
Симбал рассказал ему про то, как накануне, проследив за Моникой, он убедился, что она, вместо того, чтобы поехать домой, направилась прямиком в гости к Максу Треноди.
Донован хмыкнул.
— Теперь ты видишь, что Треноди ничуть не лучше остальных представителей шпионской братии, — сказал он, обгоняя пожилую пару в “Датсуне”. — Я бы на твоем месте не стал бы повторять старую ошибку и держался бы с ним начеку.
— Одного я не могу понять: чего он всем этим хочет добиться?
— Не будь таким тупым, Тони. Это раздражает меня, — грубо ответил Донован. — Он хочет, чтобы ты отправился по следам Эдварда Мартина Беннетта. Если Беннетт как-то был связан с Питером Карреном, то он наверняка знает, кто его прикончил. Слишком много агентов УБРН уже сыграли в ящик. Именно поэтому твой приятель Макс пошел на все, чтобы втянуть тебя в это дело. Ты идеально подходишь для него, неужели ты сам не понимаешь? Ты — бывший агент УБРН, толковый и многократно проверенный. Ты знаешь как свои пять пальцев их систему, но сам больше не связан с ней. У тебя безупречная репутация. И к тому же, если ты свалишься в эту вонючую яму, вырытую неизвестно кем, и не сумеешь выбраться из нее, дядюшке Максу даже не придется заказывать гроб для тебя: ты для него дерьмовая рабочая сила.
— Но ведь это имеет отношение и к нашим операциям. К операциям Куорри.
Донован искоса взглянул на Симбала.
— Пошевели мозгами, Тони. За каждым твоим шагом будут следить. Как ты думаешь, кто вынырнет, словно из-под земли, когда твоя добыча окажется на расстоянии выстрела?
Дядюшка Макс собственной персоной, кто же еще? Он будет тут как тут, чтобы выхватить у тебя изо рта лакомый кусочек и присвоить себе лавры победителя. В придачу ко всему он на десерт получит удовлетворение от реванша за прошлые неудачи.
Симбал безрадостно кивнул, саркастически подумав, что за славный денек выдался у него.
— Ладно, — продолжал Донован. — Теперь, когда я подготовил тебя к сражению, отправляйся в путь и возьми за горло Беннетта и всех, кто еще окажется замешанным в этом деле. Если тебе нужна помощь, проси.
— Я работаю в одиночку, — ответил Симбал.
— На задании я предпочитаю отвечать только за свою шкуру.
— Да, я знаю. — Донован опять нажал на газ. Они уже почти добрались до Грейстока.
— Как мне быть с Максом? — спросил Симбал. Подрулив к воротам, Донован вручил охраннику два пропуска в виде карточек с магнитным шифром. Через пару мгновений путь был свободен, и “Корветта”, шурша колесами по гравию, въехала на территорию виллы.
— Никак, — сказал Донован, отвечая на вопрос Тони. — Пусть Треноди повисит на свитой им же самим веревке. Теперь, зная, какой он лжец, ты сам сумеешь выбрать надлежащее время для экзекуции. В конце концов, у тебя богатый опыт общения с ним.
* * *
Тосима-ку. Микио держал путь к себе домой, таща за собой на хвосте врагов, намеревавшихся, вне всяких сомнений, прикончить его.
Джейк хорошо знал и микрорайон Канате-ке, где жил Микио, и дом своего друга. В свое время он тщательно изучил их, прежде чем тайно пробраться к Микио и завладеть секретной информацией, касавшейся его единокровного брата Ничирена.
Он смотрел на знакомые чугунные ворота и плотный забор из бамбука в двенадцать футов вышиной. Из-за него выглядывала покатая крыша дома, по другую сторону которого тянулись бейсбольные площадки университета Рикино. Тренировка уже началась, и время от времени до Джейка долетали звуки ударов ясеневых бит по тяжелым, набитым конским волосом мячам.
Джейк попросил водителя такси остановить машину в начале пригорка, с которого было удобно обозревать дом Микио. “Мерседес” проскользнул в чугунные ворота и исчез из виду. Расплатившись, Джейк вышел и проводил взглядом такси.
Теперь он следил за голубым “Ниссаном”. Он остановился около дома прямо напротив того места, где, как было известно Джейку, находился кабинет Микио. Кто бы ни были враги Комото-сан, их источники информации, по всей видимости, работали на славу.
Джейк вытащил из кармана маленький цейсовский бинокль, сделанный в виде очков. Надев его на глаза, он попытался рассмотреть, что происходило в салоне “Ниссана”. Солнечные лучи, отражаясь от стекла голубого автомобиля, ослепили Джейка, и ему пришлось отказаться от своего намерения.
Он снял бинокль. Джейк знал, что во время наблюдения не следует слишком долго пользоваться увеличительными линзами, сужавшими поле обзора, ибо, привыкнув к ним, можно запросто не заметить то, что творится поблизости. Это, как и многое другое, Джейк постиг в процессе овладения искусством вэй ци: концентрация внимания на одном участке игровой доски нередко приводит к проигрышу партии в целом.
Вдруг он заметил едва различимую в тени фигуру человека, торопливо вышедшего на улицу через боковые ворота. Человек этот осторожно двигался в полутемном пространстве вдоль бамбуковой стены, а затем опрометью кинулся к голубому “Ниссану”. Он нагнулся к боковому стеклу, которое тут же скользнуло вниз. Джейк моментально водрузил на место бинокль и с шумом втянул в себя воздух.
Качикачи!
Человек, бывший правой рукой Микио, продавал своего оябуна врагам, указывая самое слабое место в защите дома. Несколько минут спустя он уже мчался назад и, очутившись за оградой, “позабыл” запереть ворота.
Качикачи — предатель! Джейк не мог поверить своим глазам. Однако ему было хорошо известно, что гримасы войны — особенно войны междоусобной — часто лишь с большим трудом поддаются пониманию. Возможно, все объяснялось просто: Микио терпел поражение в битве с противниками, а Качикачи предпочитал находиться в стане победителей. Может быть, другие, более сложные причины подтолкнули маленького японца к измене. Как бы там ни было, Джейк твердо знал: подсмотренная им сцена допускает лишь одно правдоподобное толкование.
То снимая, то вновь одевая бинокль, он сделал круг, в результате чего одновременно и приблизился к дому, и получил лучший угол обзора “Ниссана”, позволивший ему заглянуть внутрь автомобиля через щель над приспущенным стеклом.
Уловив в салоне машины какое-то движение, он сделал увеличение линз максимальным. Помимо водителя в “Ниссане” находился еще один человек, державший в руках какой-то вытянутый предмет. Черт побери! — пронеслось в голове Джейка. В следующую секунду он узнал этот предмет. То был “Ривертон Бизон”, миниатюрный ручной гранатомет, стрелявший разрывными гранатами на три сотни шагов. Вот, значит, что они собрались сделать. Все с грохотом взлетит на воздух, а тело Микио окажется размазанным по стенам, — подумал Джейк.
Он уже собрался было двинуться в сторону машины, как вдруг заметил, что водитель вытащил откуда-то короткоствольный автомат и снял его с предохранителя. Не вылезая из машины, он стал внимательно осматривать окружающую территорию, разбив ее мысленно на секторы. С первого же взгляда на него было ясно, что это профессионал, от внимания которого ничто не ускользает.
Джейк сжался в комок, укрывшись за деревянным ящиком, и тоже в свою очередь стал оценивать обстановку. “Ниссан” был припаркован исключительно грамотно. Нигде поблизости от него не имелось ничего, что могло бы послужить укрытием Джейку. Ему не оставалось ничего другого, как отказаться от мысли попробовать незаметно подкрасться к машине.
Слева от дома. Джейк знал, что времени у него в обрез. Сунув в карман бинокль, он осторожно выбрался на место, где сидевшие в “Ниссане” убийцы при всем желании не могли его увидеть, и приблизился к бамбуковому забору. Там он достал из кармана прочную нейлоновую веревку с железным крюком на конце. Перекинув ее через ограду, он с силой потянул на себя. Веревка держалась крепко.
Быстро вскарабкавшись на забор, он спрыгнул вниз и мягко приземлился на траву. Он услышал пение птиц и краем глаза уловил, как среди ветвей деревьев промелькнула белка или какой-то другой небольшой зверек. И все. Откуда-то ветер доносил приглушенный шум машин. Один раз Джейку даже удалось расслышать треск сломавшейся бейсбольной биты.
Будда великий и всемогущий, где она, хваленая охрана Микио? Куда она могла подеваться?
Он быстро прокрался вдоль стены дома, обогнув длинную узкую полосу для упражнений киудзюцу, на которой он и Микио некогда устроили грандиозный поединок, соревнуясь в древнем искусстве самураев — стрельбе из лука.
Посмотрев на часы, он увидел, что уже затратил непростительно много времени. Поднявшись на энгаву, он попробовал открыть фузуму в комнате, соседней с кабинетом Микио. Она оказалась заперта. Не имея времени на возню с задвижкой, он с размаху ударил ребром ладони по стеклу.
Теперь, так явно выдав свое присутствие, он уже не мог повернуть назад. Устрашающий “Бизон” ни на мгновение не выходил из памяти Джейка, но ничто его уже не могло остановить. Он должен был спасти Микио.
В доме висела пугающая, неестественная тишина. Не было слышно ни топота бегущих ног, ни криков охраны взбудораженной внезапным вторжением. Ничего.
Джейк торопливо пересек полутемную комнату, распахнул толчком внутреннюю фузуму и вышел в коридор.
Он тут же увидел Качикачи, приближавшегося ему навстречу. По крайней мере, хоть кто-то встревожился, услышав подозрительный шум.
— Амида! Мэрок-сан!
— Мухон-нин! — закричал Джейк. — Предатель!
Между ними произошла стычка в узком коридоре. Отшвырнув Качикачи в сторону, Джейк потянул фузуму кабинета Микио.
— Убирайся отсюда!
Дикий вопль Качикачи достиг его ушей в ту секунду, когда он увидел стоящего на коленях на татами Микио, погруженного в глубокую медитацию.
— Как ты попал сюда! Ты, идиот! Не заходи туда! Не мешай!..
Микио был облачен в просторное кимоно, на котором сзади был изображен комод клана: гребень, заключенный в фигуру, образованную внешними контурами трех пересекающихся окружностей. Словно пробуждаясь от сна, оябун стал медленно поворачивать голову в сторону шума.
— Микио! — закричал Джейк. Ухватившись за кимоно, он потащил друга к себе, И в это самое мгновение окно кабинета разлетелось вдребезги.
“Бизон”, — успел подумать Джейк. — О Будда, я опоздал!
Ослепительная вспышка белого и желтого света, страшный шум и запах дыма — все смешалось в один ужасный клубок, с ревом катавшийся по рушащейся с надрывным треском комнате.
И почти тотчас же занялся огонь, побежавший по стенам и полу, точно река смерти.
Зима 1949 — весна 1950
Пекин
Мысль, что победа в конечном итоге достается тому, кому подчиняется армия, Мао почерпнул, как это ни парадоксально, у генералиссимуса Чана. Война, полагал Чан, способна разрешить любой конфликт.
Отсюда Мао вывел следующее заключение: Политическая власть произрастает из ствола орудия.
Разумеется, подобный принцип, положенный в основу политики, не мог не встревожить всерьез правящие круги Соединенных Штатов. Однако больше всего американцев пугало то, что стратегия Мао для них, так же как и для народных масс, оставалась тайной за семью печатями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105