Следуя по пути формирования ее личности, я воссоздал бы образ мышле— ния, присущий ей.
Это не так трудно, как кажется, по крайней мере теоретически. У меня был некоторый опыт работы с психосоматичес— кими наркотиками, и я хорошо знал их возможности. Вековые исследования поз— волили создать лекарства, которые могут стимулировать в пациенте любой образ мышления. Хотите стать на неделю пара— ноиком? Примите пилюлю, почувствуете, что это такое. Некоторые действительно принимают это для кайфа, но жить с этим я не хотел бы. Нужна была чрезвычайно веская причина, чтобы заставить меня, человека с деликатным серым веществом, решиться на это. Например, поиск Анге— лины.
Воистину прекрасным свойством всех этих психосоматических препаратов было их временное действие. Когда лекарство поглотится, галлюцинации исчезнут. Я надеялся на это. Ни в одной из прочи— танных книг не упоминалось о том дья— вольском вареве, какое мог состряпать только я один. Это была титаническая работа — искать в книгах описание всех очаровательных привычек Ангелины и най— ти каждому соответствующий психологи— ческий образец.
В процессе этого анализа мне даже потребовалась профессиональная помощь, без упоминания, конечно, ее истинных целей.
В конце концов передо мной стоял пу— зырек слабо-дымчатой жидкости и магни— тофон, где была установлена лента с записями различных стимулирующих выс— казываний, которая будет прокручиваться в процессе действия лекарства. Оста— лось только собрать свое мужество в ку— лак, как говорят классики. В действите— льности это было не все, я хотел при— нять еще некоторые предосторожности. Я снял комнату в дешевом отеле и приказал не беспокоить меня. Поскольку на подоб— ный поступок я решался впервые, и не знал, как поведет себя моя психика, я оставил в пределах видимости несколько памятных записок.
Через несколько часов подобных при— готовлений я понял, что начинаю тянуть время.
— Да, нелегко добровольно стать су— масшедшим, — сказал я своему бледному отражению в зеркале.
Отражение было согласно, тем не ме— нее мы оба закатали рукава и приготови— ли большие шприцы.
— Ну, поглядим, что будет, — сказал я.
Я аккуратненько ввел иглу в вену и вдавил до основания поршень.
Результат был обескураживающим, если не сказать больше. Появился звон в ушах и головная боль, которые быстро прошли, после чего все стало, как и раньше.
Я понял, что надо чем-то заняться, и сел читать газету, пока не устал. Нас— тупило разочарование. Я отправился спать, включив магнитофон, который мяг— ко нашептывал мне в уши такие сентен— ции, как: «Ты — лучше всех и знаешь это, а людей, которые этого не знают, лучше остерегаться», или «Они все дура— ки, умнее тебя нет никого на свете».
Спать было неудобно, наушники вреза— лись в уши, а мой дурацкий голос выво— дил меня из себя. Ничего не изменилось, эксперимент прошел впустую, и неудача меня разозлила. Я сломал наушники, и мне стало легче после того, как я смял в тугой комок магнитофонную ленту.
Несколько дней я не брился, щетина скрипела у меня под рукой. Я втер в ще— ки крем, глянул в зеркало над раковиной и впервые поразился. Новое лицо подхо— дило мне много лучше, чем старое. Ошиб— ка рождения или уродства моих родителей
— я их глубоко ненавидел, так как единственная полезная вещь, которую они сделали, это родили меня — дали мне ли— цо, не соответствовавшее моей личности. Новое было лучше: с одной стороны — бо— лее красивое, с другой — более строгое. Я должен поблагодарить этого искусного врачевателя Вульфа за такую работу, поблагодарить его пулей. Это было бы гарантией, что никто в мире не выследит меня через него. Наверное была жара, и у меня был солнечный удар, если я поз— волил ему улететь живым.
На столе лежал листок бумаги с единственным словом, написанным моим почерком, хотя я понятия не имел, зачем его оставил. «Ангелина» — было написано там, Ангелина, которую я жажду полу— чить, чтобы сжать ее белое горло руками и давить до тех пор, пока не выкатятся белки. Ха!
Представив эту картину, я засмеялся.
Однако не следует быть таким легко— мысленным. Ангелина — это важно. Я со— бираюсь найти ее, и меня ничто не оста— новит.
Она сделала из меня дурака и пыта— лась убить.
Если кто и заслуживает смерти, так это она. Плохо, что это еще не сделано.
Я разорвал листок на мелкие куски.
Комната буквально давила на меня, мне захотелось выйти. На этот раз меня привело в бешенство отсутствие ключей. Я знал, что вынимал их, но куда дел, не помнил. Растяпа портье что-то мямлил, и я собирался сказать ему все, что думаю о их сервисе, но воздержался. Для этих типов есть только одно лекарство! За— пасные ключи шлепнулись в корзину под пневмотрубой, и я забрал их. Хотелось есть, пить и больше всего спокойное место, чтобы подумать.
Ближайшее кафе предоставило мне все три возможности после того, как я отог— нал проституток. Они все были сучками.
Ангелина, просто игравшая эту роль, выглядела лучше всего этого стада вмес— те взятого. Я все время о ней думал. Выпивка согрела мой желудок, и она по— теплела в моих мыслях. Неужели я дейст— вительно хотел предать ее или даже убить? Что за чушь! Единственная умная женщина из всех, с кем я встречался. Я никогда не забуду, как она вышагивала в своем платье. Ее бы немного приручить, и какая получится пара! От этой сладкой мысли лицо мое вспыхнуло, и я одним глотком осушил стакан.
Я должен найти ее. Она ни за что не покинет эту планету, напоминающую райс— кие кущи. Девушка с ее амбициями пойдет здесь прямо к вершине, ничто не сможет остановить ее. Это именно то место, где она должна быть. Всю жизнь Ангелина бы— ла уверена, что лучше всей этой толпы, и доказывала это себе и всем снова и снова. Мое прибытие могло бы быть вели— чайшим счастьем для Ангелины. Я вел се— бя на этой планете, как настоящая дере— венщина.
Когда Ангелина расправилась со мной, она могла остановиться, успокоиться и подчиниться порядку. Соперничество мог— ло быть на время отложено.
Пока я сидел там, что-то встревожило меня, какой-то важный момент, который никак не мог полностью проявиться в па— мяти. Наконец я понял. Инъекция скоро закончит действие! Мне необходимо было быстро вернуться в комнату. Всплыли страхи по поводу выполнения эксперимен— та, но я понял, что это старые сомне— ния.
Это варево было не более опасно, чем аспирин, и в то же самое время величай— шая космическая штука. Новые миры воз— можностей открылись передо мной, мозг стал яснее, а мысли логичнее. Но я не собирался возвращаться к той туманившей мозги бурде.
В баре я заплатил бармену и долго ждал, пока он медленно отсчитывал мне сдачу.
— Побыстрее! — сказал я громко, что— бы все слышали. — Покупатель торопить— ся, так что и ты поторопись. Еще два гильдена.
Я держал деньги на раскрытой ладони, и, когда он нагнулся, чтобы опять пе— ресчитать их, я быстро приподнял руку и шмякнул ему по морде и деньгами, и ла— донью. Заодно, понизив голос, так, что— бы слышал только он, я пояснил, что о нем думаю.Фрейнбурский слэнг богат вы— ражениями, и я выбирал из них наилуч— шие. Я хотел продолжить обучение, но оно требовало времени, а я торопился в комнату в отеле. Уходя, я взглянул в зеркало, висевшее на передней стене и отражавшее картину за моей спиной. И хорошо сделал.
Он вытащил из-под бара обрезок трубы и занес его у меня над головой. Не же— лая лишать его удовольствия, я не стал перехватывать руку, и только когда она пошла вниз, отступил в сторону, позво— лив ему чуть-чуть задеть меня.
Потом я просто схватил эту нахальную руку и сломал ее о край стойки. Его вопли вошли в мое сердце райской музы— кой, я готов был слушать их сколько угодно. Но времени не было.
— Вы видели, как он предательски на— пал на меня? — спросил я.
Я направился к двери, к остолбенев— шим посетителям. Пострадавший исчез из вида, видимо, упал и стонал где-то за стойкой.
— Я иду звонить в полицию. Присмот— рите, чтобы он не сбежал.
Конечно, он рвался сбежать так же, как и я звонить в полицию. Я вышел из двери задолго до того, как свидетели сообразили, что же произошло на самом деле.
Бежать я не мог, чтобы не привлекать к себе внимания. Лучшее, что я мог сде— лать, это идти быстрой походкой. От напряжения я весь обливался потом. В комнате первое, что я увидел, был пузы— рек на столе и шприц за ним, завернутый в тряпочку. Мои руки не тряслись, я им этого не позволил. Это была очень силь— ная штука!
Рухнув в кресло, я взял пузырек и увидел, что там осталось жидкости мень— ше, чем на миллиметр. Для получения ад— ской смеси требовался довольно сложный процесс, однако формула гвоздем сидела у меня в памяти, и не представляло тру— да в любой момент восстановить ее. Вот только как достать компоненты в этот ночной час? Да ведь это не сложно! За— кон истории говорит, что оружие открыли раньше денег. В моем кейсе лежал знаме— нитый 0,75 калибр, с которым можно раз— добыть все, что угодно, гораздо быст— рее, чем с деньгами.
Это была моя ошибка. Какое-то ноющее беспокойство волновало меня, но я его проигнорировал. Напряжение, а затем разрядка после укола, разогнали скован— ность. На вершине кайфа надо было торо— питься, у меня было очень мало времени, чтобы найти то, что нужно, и вернуться в комнату отеля. Все мои мысли устреми— лись к достижению цели. Я отпер кейс и увидел пистолет, лежавший поверх одеж— ды.
Тут тонкий голосок в памяти что-то невнятно пискнул мне, но это меня толь— ко подтолкнуло. Я схватил рукотку, и тут память начала проясняться… слиш— ком медленно.
Опустив пистолет, я рванулся к две— ри, но уже было поздно. Позади хлопнула граната с сонным газом, положенная под пистолет. Уже погружаясь в сон, я никак не мог понять, как это можно было сде— лать такую глупость.
Глава 14.
Первым ощущением после выхода из сна было сожаление. Работа мозга является источником постоянного удивления.
Действие моего дьявольского напитка, проходило, с памятью все было в поряд— ке, дурнота рассеивалась. Детали моей интермедии сумасшествия представали четко и ярко. Хотя меня подташнивало от всего, что я думал и делал, одновремен— но ощущался приступ сожаления, что все кончилось. Раскованность после принятия лекарства переросла в абсолютную свобо— ду, когда жизнь других людей кажется меньше, чем ничто. Ощущение, несомнен— но, жуткое, но и чрезвычайно приятное и привлекательное. Хотя мозг протестовал, я испытывал желание повторить все сно— ва.
Несмотря на двенадцатичасовой сон, я был разбит. Переползание на кровать от— няло всю мою энергию. Взгляд остановил— ся на предусмотрительно припасенной бу— тылке спирта. Я вымыл стакан и, потягивая жидкость, попытался привести в порядок свое мозговое хозяйство, что было нелегко. Я много раз читал о тем— ных инстинктах, лежащих в нашем подсоз— нании, но впервые столкнулся с этим не— посредственно, когда они стали действительно выплывать на поверхность.
Моя позиция в отношении Ангелины должна быть, наконец определена. Нужно признать, что я был к ней явно неравно— душен. Любовь? Назовите это каким угод— но словом, не возражаю, но это не пыл— кая юношеская страсть. Ее поступки не ослепляли меня, я трезво понимал, что отвратительно-аморальная жизнь Ангелины отражается и на моем образе мыслей. Но логика и рассудительность не могут про— тивостоять эмоциям. Ненавидя ее дея— тельность, я не мог отделаться от чувс— тва симпатии к этой личности, так похожей на меня. Не давала покоя мысль
— какая бы получилась из нас упряжка! Это, конечно, было невозможно, но хо— теть-то никто не запретит.
Любовь и ненависть стояли буквально плечом к плечу. Я сделал большой гло— ток.
Найти ее сейчас не составит труда.
Эта уверенность даже раздражала меня.
У меня не было никакой новой инфор— мации, одни мысленные фантазии да проб— лески интуиции в том, как вертятся ша— рики в голове Ангелины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Это не так трудно, как кажется, по крайней мере теоретически. У меня был некоторый опыт работы с психосоматичес— кими наркотиками, и я хорошо знал их возможности. Вековые исследования поз— волили создать лекарства, которые могут стимулировать в пациенте любой образ мышления. Хотите стать на неделю пара— ноиком? Примите пилюлю, почувствуете, что это такое. Некоторые действительно принимают это для кайфа, но жить с этим я не хотел бы. Нужна была чрезвычайно веская причина, чтобы заставить меня, человека с деликатным серым веществом, решиться на это. Например, поиск Анге— лины.
Воистину прекрасным свойством всех этих психосоматических препаратов было их временное действие. Когда лекарство поглотится, галлюцинации исчезнут. Я надеялся на это. Ни в одной из прочи— танных книг не упоминалось о том дья— вольском вареве, какое мог состряпать только я один. Это была титаническая работа — искать в книгах описание всех очаровательных привычек Ангелины и най— ти каждому соответствующий психологи— ческий образец.
В процессе этого анализа мне даже потребовалась профессиональная помощь, без упоминания, конечно, ее истинных целей.
В конце концов передо мной стоял пу— зырек слабо-дымчатой жидкости и магни— тофон, где была установлена лента с записями различных стимулирующих выс— казываний, которая будет прокручиваться в процессе действия лекарства. Оста— лось только собрать свое мужество в ку— лак, как говорят классики. В действите— льности это было не все, я хотел при— нять еще некоторые предосторожности. Я снял комнату в дешевом отеле и приказал не беспокоить меня. Поскольку на подоб— ный поступок я решался впервые, и не знал, как поведет себя моя психика, я оставил в пределах видимости несколько памятных записок.
Через несколько часов подобных при— готовлений я понял, что начинаю тянуть время.
— Да, нелегко добровольно стать су— масшедшим, — сказал я своему бледному отражению в зеркале.
Отражение было согласно, тем не ме— нее мы оба закатали рукава и приготови— ли большие шприцы.
— Ну, поглядим, что будет, — сказал я.
Я аккуратненько ввел иглу в вену и вдавил до основания поршень.
Результат был обескураживающим, если не сказать больше. Появился звон в ушах и головная боль, которые быстро прошли, после чего все стало, как и раньше.
Я понял, что надо чем-то заняться, и сел читать газету, пока не устал. Нас— тупило разочарование. Я отправился спать, включив магнитофон, который мяг— ко нашептывал мне в уши такие сентен— ции, как: «Ты — лучше всех и знаешь это, а людей, которые этого не знают, лучше остерегаться», или «Они все дура— ки, умнее тебя нет никого на свете».
Спать было неудобно, наушники вреза— лись в уши, а мой дурацкий голос выво— дил меня из себя. Ничего не изменилось, эксперимент прошел впустую, и неудача меня разозлила. Я сломал наушники, и мне стало легче после того, как я смял в тугой комок магнитофонную ленту.
Несколько дней я не брился, щетина скрипела у меня под рукой. Я втер в ще— ки крем, глянул в зеркало над раковиной и впервые поразился. Новое лицо подхо— дило мне много лучше, чем старое. Ошиб— ка рождения или уродства моих родителей
— я их глубоко ненавидел, так как единственная полезная вещь, которую они сделали, это родили меня — дали мне ли— цо, не соответствовавшее моей личности. Новое было лучше: с одной стороны — бо— лее красивое, с другой — более строгое. Я должен поблагодарить этого искусного врачевателя Вульфа за такую работу, поблагодарить его пулей. Это было бы гарантией, что никто в мире не выследит меня через него. Наверное была жара, и у меня был солнечный удар, если я поз— волил ему улететь живым.
На столе лежал листок бумаги с единственным словом, написанным моим почерком, хотя я понятия не имел, зачем его оставил. «Ангелина» — было написано там, Ангелина, которую я жажду полу— чить, чтобы сжать ее белое горло руками и давить до тех пор, пока не выкатятся белки. Ха!
Представив эту картину, я засмеялся.
Однако не следует быть таким легко— мысленным. Ангелина — это важно. Я со— бираюсь найти ее, и меня ничто не оста— новит.
Она сделала из меня дурака и пыта— лась убить.
Если кто и заслуживает смерти, так это она. Плохо, что это еще не сделано.
Я разорвал листок на мелкие куски.
Комната буквально давила на меня, мне захотелось выйти. На этот раз меня привело в бешенство отсутствие ключей. Я знал, что вынимал их, но куда дел, не помнил. Растяпа портье что-то мямлил, и я собирался сказать ему все, что думаю о их сервисе, но воздержался. Для этих типов есть только одно лекарство! За— пасные ключи шлепнулись в корзину под пневмотрубой, и я забрал их. Хотелось есть, пить и больше всего спокойное место, чтобы подумать.
Ближайшее кафе предоставило мне все три возможности после того, как я отог— нал проституток. Они все были сучками.
Ангелина, просто игравшая эту роль, выглядела лучше всего этого стада вмес— те взятого. Я все время о ней думал. Выпивка согрела мой желудок, и она по— теплела в моих мыслях. Неужели я дейст— вительно хотел предать ее или даже убить? Что за чушь! Единственная умная женщина из всех, с кем я встречался. Я никогда не забуду, как она вышагивала в своем платье. Ее бы немного приручить, и какая получится пара! От этой сладкой мысли лицо мое вспыхнуло, и я одним глотком осушил стакан.
Я должен найти ее. Она ни за что не покинет эту планету, напоминающую райс— кие кущи. Девушка с ее амбициями пойдет здесь прямо к вершине, ничто не сможет остановить ее. Это именно то место, где она должна быть. Всю жизнь Ангелина бы— ла уверена, что лучше всей этой толпы, и доказывала это себе и всем снова и снова. Мое прибытие могло бы быть вели— чайшим счастьем для Ангелины. Я вел се— бя на этой планете, как настоящая дере— венщина.
Когда Ангелина расправилась со мной, она могла остановиться, успокоиться и подчиниться порядку. Соперничество мог— ло быть на время отложено.
Пока я сидел там, что-то встревожило меня, какой-то важный момент, который никак не мог полностью проявиться в па— мяти. Наконец я понял. Инъекция скоро закончит действие! Мне необходимо было быстро вернуться в комнату. Всплыли страхи по поводу выполнения эксперимен— та, но я понял, что это старые сомне— ния.
Это варево было не более опасно, чем аспирин, и в то же самое время величай— шая космическая штука. Новые миры воз— можностей открылись передо мной, мозг стал яснее, а мысли логичнее. Но я не собирался возвращаться к той туманившей мозги бурде.
В баре я заплатил бармену и долго ждал, пока он медленно отсчитывал мне сдачу.
— Побыстрее! — сказал я громко, что— бы все слышали. — Покупатель торопить— ся, так что и ты поторопись. Еще два гильдена.
Я держал деньги на раскрытой ладони, и, когда он нагнулся, чтобы опять пе— ресчитать их, я быстро приподнял руку и шмякнул ему по морде и деньгами, и ла— донью. Заодно, понизив голос, так, что— бы слышал только он, я пояснил, что о нем думаю.Фрейнбурский слэнг богат вы— ражениями, и я выбирал из них наилуч— шие. Я хотел продолжить обучение, но оно требовало времени, а я торопился в комнату в отеле. Уходя, я взглянул в зеркало, висевшее на передней стене и отражавшее картину за моей спиной. И хорошо сделал.
Он вытащил из-под бара обрезок трубы и занес его у меня над головой. Не же— лая лишать его удовольствия, я не стал перехватывать руку, и только когда она пошла вниз, отступил в сторону, позво— лив ему чуть-чуть задеть меня.
Потом я просто схватил эту нахальную руку и сломал ее о край стойки. Его вопли вошли в мое сердце райской музы— кой, я готов был слушать их сколько угодно. Но времени не было.
— Вы видели, как он предательски на— пал на меня? — спросил я.
Я направился к двери, к остолбенев— шим посетителям. Пострадавший исчез из вида, видимо, упал и стонал где-то за стойкой.
— Я иду звонить в полицию. Присмот— рите, чтобы он не сбежал.
Конечно, он рвался сбежать так же, как и я звонить в полицию. Я вышел из двери задолго до того, как свидетели сообразили, что же произошло на самом деле.
Бежать я не мог, чтобы не привлекать к себе внимания. Лучшее, что я мог сде— лать, это идти быстрой походкой. От напряжения я весь обливался потом. В комнате первое, что я увидел, был пузы— рек на столе и шприц за ним, завернутый в тряпочку. Мои руки не тряслись, я им этого не позволил. Это была очень силь— ная штука!
Рухнув в кресло, я взял пузырек и увидел, что там осталось жидкости мень— ше, чем на миллиметр. Для получения ад— ской смеси требовался довольно сложный процесс, однако формула гвоздем сидела у меня в памяти, и не представляло тру— да в любой момент восстановить ее. Вот только как достать компоненты в этот ночной час? Да ведь это не сложно! За— кон истории говорит, что оружие открыли раньше денег. В моем кейсе лежал знаме— нитый 0,75 калибр, с которым можно раз— добыть все, что угодно, гораздо быст— рее, чем с деньгами.
Это была моя ошибка. Какое-то ноющее беспокойство волновало меня, но я его проигнорировал. Напряжение, а затем разрядка после укола, разогнали скован— ность. На вершине кайфа надо было торо— питься, у меня было очень мало времени, чтобы найти то, что нужно, и вернуться в комнату отеля. Все мои мысли устреми— лись к достижению цели. Я отпер кейс и увидел пистолет, лежавший поверх одеж— ды.
Тут тонкий голосок в памяти что-то невнятно пискнул мне, но это меня толь— ко подтолкнуло. Я схватил рукотку, и тут память начала проясняться… слиш— ком медленно.
Опустив пистолет, я рванулся к две— ри, но уже было поздно. Позади хлопнула граната с сонным газом, положенная под пистолет. Уже погружаясь в сон, я никак не мог понять, как это можно было сде— лать такую глупость.
Глава 14.
Первым ощущением после выхода из сна было сожаление. Работа мозга является источником постоянного удивления.
Действие моего дьявольского напитка, проходило, с памятью все было в поряд— ке, дурнота рассеивалась. Детали моей интермедии сумасшествия представали четко и ярко. Хотя меня подташнивало от всего, что я думал и делал, одновремен— но ощущался приступ сожаления, что все кончилось. Раскованность после принятия лекарства переросла в абсолютную свобо— ду, когда жизнь других людей кажется меньше, чем ничто. Ощущение, несомнен— но, жуткое, но и чрезвычайно приятное и привлекательное. Хотя мозг протестовал, я испытывал желание повторить все сно— ва.
Несмотря на двенадцатичасовой сон, я был разбит. Переползание на кровать от— няло всю мою энергию. Взгляд остановил— ся на предусмотрительно припасенной бу— тылке спирта. Я вымыл стакан и, потягивая жидкость, попытался привести в порядок свое мозговое хозяйство, что было нелегко. Я много раз читал о тем— ных инстинктах, лежащих в нашем подсоз— нании, но впервые столкнулся с этим не— посредственно, когда они стали действительно выплывать на поверхность.
Моя позиция в отношении Ангелины должна быть, наконец определена. Нужно признать, что я был к ней явно неравно— душен. Любовь? Назовите это каким угод— но словом, не возражаю, но это не пыл— кая юношеская страсть. Ее поступки не ослепляли меня, я трезво понимал, что отвратительно-аморальная жизнь Ангелины отражается и на моем образе мыслей. Но логика и рассудительность не могут про— тивостоять эмоциям. Ненавидя ее дея— тельность, я не мог отделаться от чувс— тва симпатии к этой личности, так похожей на меня. Не давала покоя мысль
— какая бы получилась из нас упряжка! Это, конечно, было невозможно, но хо— теть-то никто не запретит.
Любовь и ненависть стояли буквально плечом к плечу. Я сделал большой гло— ток.
Найти ее сейчас не составит труда.
Эта уверенность даже раздражала меня.
У меня не было никакой новой инфор— мации, одни мысленные фантазии да проб— лески интуиции в том, как вертятся ша— рики в голове Ангелины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22