— Смотрите, целая квартира для человека, снявшего номер на одну ночь. Можно сесть, почитать книгу, приготовить обед. — Комната была разгорожена бежевой портьерой, он отдёрнул её и увидел двуспальную кровать, телефон на тумбочке, книжную полку. — А что там? —он открыл дверь. — Видите, тут есть и кухня с плитой, и прочее. — Роу вернулся в гостиную. — Живя здесь, можно забыть, что это не твой дом. — Беззаботность прошла, это настроение длилось у него какую-нибудь минуту.
— Вы ничего не заметили? — спросила она.
— В каком смысле?
— Для журналиста вы не слишком наблюдательны.
— Вы знаете, что я был журналистом?
— Брат разузнал о вас все.
— Все?
— Да. — И она повторила: — Вы ничего не заметили?
— Нет.
— Мистер Траверс не оставил здесь и обмылка. Посмотрите в ванной. Кусок мыла даже не распечатан.
Роу подошёл к входной двери и запер её на засов.
— Кто бы он ни был, ему сюда не войти, пока мы не поговорим. Мисс Хильфе, прошу вас, объясните мне толком — видно, я туп, — откуда, во— первых, вы узнали, что я здесь, и зачем вы сюда пришли?
Она заупрямилась:
— Как я узнала, не скажу. А зачем — я прошу вас поскорее уйти отсюда. Помните, в прошлый раз я оказалась права, что вам позвонила.
— Да, вы были правы. Но чего вы волнуетесь? Вы же говорите, что знаете обо мне все…
— Вы никому не причиняете зла, — сказала она просто.
— Зная все, вам не стоит беспокоиться.
— Я люблю справедливость, — сказала она, словно признаваясь в какой-то причуде.
— Да, если её встречаешь, это вещь хорошая.
— Но они её не признают.
— Кто? Миссис Беллэйрс и каноник Топлинг?.. — Все было слишком сложно, у него не было больше сил бороться. Он сел в кресло — в этом эрзац-доме полагались кресло и кушетка.
— Каноник Топлинг — человек хороший, — сказала она и вдруг улыбнулась. — Но мы говорим такую чушь!
— А вы скажите брату, чтобы он обо мне больше не беспокоился. Я сдаюсь. Пусть убивают, кого хотят, — я выхожу из игры. Уезжаю.
— Куда?
— Неважно. Они меня не найдут. Я знаю такое место… Но им и не к чему меня искать. По-моему, они боялись, что я их найду. Теперь уж я, наверно, никогда не узнаю, в чем там было дело. Кекс… и миссис Беллэйрс.
— Они — плохие люди, — решительно сказала Анна и словно расправилась с ними этой простой фразой. — Я рада, что вы уезжаете. Нечего вам в это вмешиваться. — И, к его удивлению, добавила: — Я не хочу, чтобы вас снова заставили страдать.
— Как же так?! — удивился он. — Вы же все про меня знаете. Вы наводили справки. — И он повторил за ней ребяческие слова: — Я тоже плохой человек.
— Ах, мистер Роу. Сколько я навидалась плохих людей там, откуда приехала! А вы не такой, у вас не те
приметы. Вы слишком мучаете себя тем, что было и про: шло. Говорят, в Англии — справедливый суд. Что ж, они вас и правда не повесили… Ведь убийство было из жалости, об этом писали даже газеты.
— Вы читали газеты?
— Да, все до единой. И даже видела фотографии. Вы прикрыли лицо газетой… — Он слушал её с немым удивлением. Никто с ним так открыто об этом не разговаривал. Ему было больно, но это была та боль, которую чувствуешь, когда льёшь йод на открытую рану, такую боль можно стерпеть. — Там, откуда я приехала, я видела много убийств, но ни одно из них не было убийством из жалости. Не мучайте себя. Дайте себе волю.
— По-моему, нам надо решить насчёт мистера Траверса…
— Уходите, вот и все.
— А что будете делать вы?
— Я тоже уйду. Я тоже не хочу попадать в беду. Но Роу сказал:
— Если они ваши враги, если они вас обидели, я останусь и поговорю с мистером Траверсом.
— Да нет же, — сказала она. — Это не мои враги. Это ведь не моя родина.
— Кто же они такие? — спросил Роу. — Не понимаю. Они ваши или мои соотечественники?
— Такие, как они, есть повсюду. — Она протянула руку и несмело дотронулась до его руки, словно хотела проверить, какой он на ощупь. — Вы думаете, что вы плохой, но вы просто не могли видеть мучений. А они сколько угодно могут смотреть, как мучаются люди, и им ничего. Им все равно.
Он мог бы слушать её часами; ему стало жаль, что он должен убить себя, но у него не было выбора. Разве что он предоставит сделать это палачу.
— По-видимому, если я дождусь мистера Траверса, он выдаст меня полиции.
— Я не знаю, что они сделают.
— А этот маленький ловкач, торгующий книгами, видно, тоже в этом замешан. Сколько же их?
— Ужасно много. И с каждым днём все больше.
— Но почему они знали, что я останусь, когда принесу книги? — Он взял её за руку, за маленькую худую кисть, и грустно спросил: — А вы, неужели вы тоже с ними?
— Нет, — сказала она просто, не вырывая у него руки
и констатируя факт. У него создалось впечатление, что она не лжёт. У неё, быть может, хватает разных пороков, но не этот, самый вульгарный из всех.
— Я и не думал, что вы с ними, — сказал он, — но тогда… тогда, значит, они хотели, чтобы мы оба очутились здесь… Они хотят зла нам обоим.
— Ох! — воскликнула она, словно он её ударил.
— Они знали, что мы задержимся, будем разговаривать, объяснять, как очутились здесь… Они хотят зла нам обоим, но вами полиция не интересуется. — Он воскликнул: — Вы сейчас же уйдёте отсюда вместе со мной.
— Хорошо.
— Если ещё можно уйти. Они, кажется, умеют рассчитать время. — Он пошёл в переднюю, тихонько отодвинул засов, приоткрыл дверь, бесшумно закрыл её снова. — Как легко заблудиться в этой гостинице, в её бесконечных переходах.
— Да?
— Но мы не заблудимся. Там в конце этого коридора нас кто-то поджидает. Стоит спиной. Лица не видно.
— У них все предусмотрено, — сказала она.
Роу почувствовал, что в нем опять просыпается бодрость. Несколько часов назад он решил, что сегодня умрёт, но теперь он знал, что этого не будет, он останется жить, потому что кому-то нужен. Ему уже больше не казалось, что он просто влачит по свету стареющее бесполезное тело.
— Голодом им нас не уморить. А войти сюда они не смогут. Разве что через окно.
— Нет, я смотрела. В окно они не влезут. Под ним двадцать футов гладкой стены.
— Значит, нам остаётся сидеть и ждать. Мы можем позвонить в ресторан и заказать обед. Уйму разных блюд и вино. Пусть Траверс платит. Начнём с сухого хереса.
— Хорошо, если бы мы были уверены, что обед принесёт настоящий официант.
— Вы тоже умеете все предусмотреть, — сказал он. — Это у вас европейская выучка. Что же вы советуете?
— Позвоните портье, мы его знаем в лице. Пожалуйтесь на что-нибудь, потребуйте, чтобы он пришёл сюда сам, и тогда мы уйдём вместе с ним.
— Вы правы. Так мы и сделаем.
Он поднял портьеру, и она пошла за ним,
— А что вы ему скажете?
— Не знаю. Придумаю. По вдохновению. — Он поднял трубку и стал слушать. — По-моему, телефон не работает. — Он подождал ещё две минуты, но телефон был мёртв.
— Мы и правда в осаде, — сказала она. — Интересно, что они задумали. — Оба они не заметили, что держатся за руки, словно их застигла темнота и теперь надо ощупью искать дорогу.
— С оружием у нас небогато, — сказал он. — Теперь дамы не носят шляпных булавок, а единственный нож, который был у меня, наверно, в руках полиции. — Они вернулись, держась за руки, в маленькую гостиную. — Давайте хотя бы не мёрзнуть, включим камин. Тут так холодно, что, кажется, вот-вот поднимется вьюга, а за дверью нас стерегут волки.
Она отпустила его руку и присела на корточки у камина.
— Не зажигается, — сказала она.
— Надо опустить монетку в шесть пенсов.
— Я опустила целый шиллинг. — Было холодно, и в комнате быстро темнело. У обоих сразу возникла одна и та же мысль. — Попробуйте включить свет. — Однако рука его уже повернула выключатель. Света не было.
— Нам будет очень холодно и очень темно, — сказал он. — Мистер Траверс не очень-то заботится о наших удобствах.
— Ой, мне страшно, — прошептала мисс Хильфе, по-детски прижав руку ко рту. — Нехорошо так говорить, но мне страшно. Я боюсь темноты.
— Они ничего не могут с нами сделать, — сказал Роу. — Дверь на запоре. Они не посмеют её взломать. Это приличный отель.
— А вы уверены, что тут нет двери в смежный номер? Может быть, в кухне?
Он что-то вспомнил и открыл дверь в кухню.
— Да, — сказал он. — Вы и тут правы. Чёрный ход. Прекрасно оборудованные номера.
— Но вы можете закрыть и эту дверь на задвижку. Пожалуйста!
Роу вернулся в гостиную и сказал очень мягко:
— В этой прекрасно оборудованной квартире есть только один недостаток: задвижка на кухонной двери отломана. — Он поспешно взял её за руки снова: — Ерунда! Мы себя запугиваем. Тут ведь не Вена. Поймите, это Лондон. Нас большинство. В этой гостинице полно людей, которые за нас. — Он повторил: — Они за нас. Все вокруг. Стоит нам только крикнуть.
Мир быстро погружался в ночь; как торпедированный лайнер, который кренится набок, он вот-вот нырнёт в темноту. Они стали разговаривать громче, потому что не могли разглядеть друг друга.
— Через полчаса завоют сирены, — сказала мисс Хильфе. — И тогда все спустятся в убежище; останемся только мы… и они. — Рука её была совсем холодной.
— Вот этим мы и воспользуемся, — сказал он. — Когда начнётся тревога, мы пойдём вместе со всеми.
— Но мы в самом конце коридора. Может, никаких людей здесь не будет. Откуда вы знаете, что в этом коридоре есть кто-нибудь ещё? Они все продумали. Неужели они не сообразят этого? Наверно, они заняли все комнаты рядом.
— Попробуем. Если бы только у нас было какое-нибудь оружие — хоть палка или камень. — Он отпустил её руку. — Если там не книги, то, может, кирпичи… — Он пощупал одну из скоб чемодана: — Он не заперт. Сейчас посмотрим.
Но оба смотрели на чемодан с опаской. Мастерство противника обезоруживало. Враг так тщательно все предусмотрел.
— Я бы не стала его трогать.
На них напало безволие: говорят, птица испытывает это под взглядом змеи, ведь змея тоже на все способна.
— Но ведь и они могут допустить ошибку, — сказал он.
Темнота их разделяла. Где-то очень далеко застучали зенитки.
— Они подождут, пока начнётся тревога, — сказала она. — Пока все не сойдут вниз, где ничего не слышно.
— Что это? — спросил Роу. Он сам начинал нервничать.
— Где?
— Мне показалось, что кто-то потрогал ручку.
— Они все ближе и ближе, — сказала она.
— Клянусь богом, они так легко нас не возьмут! Помогите мне пододвинуть кушетку. — Они приставили её углом к двери. Им почти ничего уже не было видно: кругом царила полная тьма.
— Хорошо ещё, что плита электрическая, — сказала мисс Хильфе.
— Разве она электрическая? А что?
— Мы от них заперлись. Но они могут пустить газ…
— Ну знаете, вам бы впору самой играть в эту игру! Чего только не придёт вам в голову! Ну-ка, помогите мне ещё. Мы продвинем эту кушетку в кухню, к чёрному ходу… — Но они не успели. — Поздно. Кто-то уже там. — Они услышали еле внятный стук закрываемой двери. — Ну, а что будет теперь? — Ему вдруг некстати вспомнился «Маленький герцог»: «В старые времена всегда посылали гонца с требованием, чтобы замок сдали».
— Тише, — шепнула она. — Прошу вас, тише. Они все слышат.
— Мне надоело играть в кошки-мышки. Мы ведь даже не знаем, есть ли там кто-нибудь. Они просто запугивают нас скрипом дверей и темнотой. — На него напала лёгкая истерия. — Входите! Входите! Можно без стука! — Но никто не ответил.
Тогда он рассердился:
— Не на такого напали! Они думают, что могут всего добиться страхом. Но вы наводили обо мне справки… Я же убийца. Вы это знаете. И я не боюсь, я убью. Только дайте чем. Дайте хотя бы кирпич.
Он поглядел на чемодан. Мисс Хильфе сказала:
— Вы правы. Надо что-то делать, даже если это неверный шаг. Нельзя позволить им распоряжаться, как они хотят. Откройте чемодан.
Он нервно сжал её руку и отпустил. Потом поднял крышку чемодана…
Книга вторая
СЧАСТЛИВЕЦ
Глава первая
БЕСЕДЫ В АРКАДИИ
Те, кто его стерёг, с радостью сделали бы вид, что в замке нет такого гостя.
«Маленький герцог»
I
Солнце озарило комнату бледно-зелёным мерцанием, как будто она была под водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Вы ничего не заметили? — спросила она.
— В каком смысле?
— Для журналиста вы не слишком наблюдательны.
— Вы знаете, что я был журналистом?
— Брат разузнал о вас все.
— Все?
— Да. — И она повторила: — Вы ничего не заметили?
— Нет.
— Мистер Траверс не оставил здесь и обмылка. Посмотрите в ванной. Кусок мыла даже не распечатан.
Роу подошёл к входной двери и запер её на засов.
— Кто бы он ни был, ему сюда не войти, пока мы не поговорим. Мисс Хильфе, прошу вас, объясните мне толком — видно, я туп, — откуда, во— первых, вы узнали, что я здесь, и зачем вы сюда пришли?
Она заупрямилась:
— Как я узнала, не скажу. А зачем — я прошу вас поскорее уйти отсюда. Помните, в прошлый раз я оказалась права, что вам позвонила.
— Да, вы были правы. Но чего вы волнуетесь? Вы же говорите, что знаете обо мне все…
— Вы никому не причиняете зла, — сказала она просто.
— Зная все, вам не стоит беспокоиться.
— Я люблю справедливость, — сказала она, словно признаваясь в какой-то причуде.
— Да, если её встречаешь, это вещь хорошая.
— Но они её не признают.
— Кто? Миссис Беллэйрс и каноник Топлинг?.. — Все было слишком сложно, у него не было больше сил бороться. Он сел в кресло — в этом эрзац-доме полагались кресло и кушетка.
— Каноник Топлинг — человек хороший, — сказала она и вдруг улыбнулась. — Но мы говорим такую чушь!
— А вы скажите брату, чтобы он обо мне больше не беспокоился. Я сдаюсь. Пусть убивают, кого хотят, — я выхожу из игры. Уезжаю.
— Куда?
— Неважно. Они меня не найдут. Я знаю такое место… Но им и не к чему меня искать. По-моему, они боялись, что я их найду. Теперь уж я, наверно, никогда не узнаю, в чем там было дело. Кекс… и миссис Беллэйрс.
— Они — плохие люди, — решительно сказала Анна и словно расправилась с ними этой простой фразой. — Я рада, что вы уезжаете. Нечего вам в это вмешиваться. — И, к его удивлению, добавила: — Я не хочу, чтобы вас снова заставили страдать.
— Как же так?! — удивился он. — Вы же все про меня знаете. Вы наводили справки. — И он повторил за ней ребяческие слова: — Я тоже плохой человек.
— Ах, мистер Роу. Сколько я навидалась плохих людей там, откуда приехала! А вы не такой, у вас не те
приметы. Вы слишком мучаете себя тем, что было и про: шло. Говорят, в Англии — справедливый суд. Что ж, они вас и правда не повесили… Ведь убийство было из жалости, об этом писали даже газеты.
— Вы читали газеты?
— Да, все до единой. И даже видела фотографии. Вы прикрыли лицо газетой… — Он слушал её с немым удивлением. Никто с ним так открыто об этом не разговаривал. Ему было больно, но это была та боль, которую чувствуешь, когда льёшь йод на открытую рану, такую боль можно стерпеть. — Там, откуда я приехала, я видела много убийств, но ни одно из них не было убийством из жалости. Не мучайте себя. Дайте себе волю.
— По-моему, нам надо решить насчёт мистера Траверса…
— Уходите, вот и все.
— А что будете делать вы?
— Я тоже уйду. Я тоже не хочу попадать в беду. Но Роу сказал:
— Если они ваши враги, если они вас обидели, я останусь и поговорю с мистером Траверсом.
— Да нет же, — сказала она. — Это не мои враги. Это ведь не моя родина.
— Кто же они такие? — спросил Роу. — Не понимаю. Они ваши или мои соотечественники?
— Такие, как они, есть повсюду. — Она протянула руку и несмело дотронулась до его руки, словно хотела проверить, какой он на ощупь. — Вы думаете, что вы плохой, но вы просто не могли видеть мучений. А они сколько угодно могут смотреть, как мучаются люди, и им ничего. Им все равно.
Он мог бы слушать её часами; ему стало жаль, что он должен убить себя, но у него не было выбора. Разве что он предоставит сделать это палачу.
— По-видимому, если я дождусь мистера Траверса, он выдаст меня полиции.
— Я не знаю, что они сделают.
— А этот маленький ловкач, торгующий книгами, видно, тоже в этом замешан. Сколько же их?
— Ужасно много. И с каждым днём все больше.
— Но почему они знали, что я останусь, когда принесу книги? — Он взял её за руку, за маленькую худую кисть, и грустно спросил: — А вы, неужели вы тоже с ними?
— Нет, — сказала она просто, не вырывая у него руки
и констатируя факт. У него создалось впечатление, что она не лжёт. У неё, быть может, хватает разных пороков, но не этот, самый вульгарный из всех.
— Я и не думал, что вы с ними, — сказал он, — но тогда… тогда, значит, они хотели, чтобы мы оба очутились здесь… Они хотят зла нам обоим.
— Ох! — воскликнула она, словно он её ударил.
— Они знали, что мы задержимся, будем разговаривать, объяснять, как очутились здесь… Они хотят зла нам обоим, но вами полиция не интересуется. — Он воскликнул: — Вы сейчас же уйдёте отсюда вместе со мной.
— Хорошо.
— Если ещё можно уйти. Они, кажется, умеют рассчитать время. — Он пошёл в переднюю, тихонько отодвинул засов, приоткрыл дверь, бесшумно закрыл её снова. — Как легко заблудиться в этой гостинице, в её бесконечных переходах.
— Да?
— Но мы не заблудимся. Там в конце этого коридора нас кто-то поджидает. Стоит спиной. Лица не видно.
— У них все предусмотрено, — сказала она.
Роу почувствовал, что в нем опять просыпается бодрость. Несколько часов назад он решил, что сегодня умрёт, но теперь он знал, что этого не будет, он останется жить, потому что кому-то нужен. Ему уже больше не казалось, что он просто влачит по свету стареющее бесполезное тело.
— Голодом им нас не уморить. А войти сюда они не смогут. Разве что через окно.
— Нет, я смотрела. В окно они не влезут. Под ним двадцать футов гладкой стены.
— Значит, нам остаётся сидеть и ждать. Мы можем позвонить в ресторан и заказать обед. Уйму разных блюд и вино. Пусть Траверс платит. Начнём с сухого хереса.
— Хорошо, если бы мы были уверены, что обед принесёт настоящий официант.
— Вы тоже умеете все предусмотреть, — сказал он. — Это у вас европейская выучка. Что же вы советуете?
— Позвоните портье, мы его знаем в лице. Пожалуйтесь на что-нибудь, потребуйте, чтобы он пришёл сюда сам, и тогда мы уйдём вместе с ним.
— Вы правы. Так мы и сделаем.
Он поднял портьеру, и она пошла за ним,
— А что вы ему скажете?
— Не знаю. Придумаю. По вдохновению. — Он поднял трубку и стал слушать. — По-моему, телефон не работает. — Он подождал ещё две минуты, но телефон был мёртв.
— Мы и правда в осаде, — сказала она. — Интересно, что они задумали. — Оба они не заметили, что держатся за руки, словно их застигла темнота и теперь надо ощупью искать дорогу.
— С оружием у нас небогато, — сказал он. — Теперь дамы не носят шляпных булавок, а единственный нож, который был у меня, наверно, в руках полиции. — Они вернулись, держась за руки, в маленькую гостиную. — Давайте хотя бы не мёрзнуть, включим камин. Тут так холодно, что, кажется, вот-вот поднимется вьюга, а за дверью нас стерегут волки.
Она отпустила его руку и присела на корточки у камина.
— Не зажигается, — сказала она.
— Надо опустить монетку в шесть пенсов.
— Я опустила целый шиллинг. — Было холодно, и в комнате быстро темнело. У обоих сразу возникла одна и та же мысль. — Попробуйте включить свет. — Однако рука его уже повернула выключатель. Света не было.
— Нам будет очень холодно и очень темно, — сказал он. — Мистер Траверс не очень-то заботится о наших удобствах.
— Ой, мне страшно, — прошептала мисс Хильфе, по-детски прижав руку ко рту. — Нехорошо так говорить, но мне страшно. Я боюсь темноты.
— Они ничего не могут с нами сделать, — сказал Роу. — Дверь на запоре. Они не посмеют её взломать. Это приличный отель.
— А вы уверены, что тут нет двери в смежный номер? Может быть, в кухне?
Он что-то вспомнил и открыл дверь в кухню.
— Да, — сказал он. — Вы и тут правы. Чёрный ход. Прекрасно оборудованные номера.
— Но вы можете закрыть и эту дверь на задвижку. Пожалуйста!
Роу вернулся в гостиную и сказал очень мягко:
— В этой прекрасно оборудованной квартире есть только один недостаток: задвижка на кухонной двери отломана. — Он поспешно взял её за руки снова: — Ерунда! Мы себя запугиваем. Тут ведь не Вена. Поймите, это Лондон. Нас большинство. В этой гостинице полно людей, которые за нас. — Он повторил: — Они за нас. Все вокруг. Стоит нам только крикнуть.
Мир быстро погружался в ночь; как торпедированный лайнер, который кренится набок, он вот-вот нырнёт в темноту. Они стали разговаривать громче, потому что не могли разглядеть друг друга.
— Через полчаса завоют сирены, — сказала мисс Хильфе. — И тогда все спустятся в убежище; останемся только мы… и они. — Рука её была совсем холодной.
— Вот этим мы и воспользуемся, — сказал он. — Когда начнётся тревога, мы пойдём вместе со всеми.
— Но мы в самом конце коридора. Может, никаких людей здесь не будет. Откуда вы знаете, что в этом коридоре есть кто-нибудь ещё? Они все продумали. Неужели они не сообразят этого? Наверно, они заняли все комнаты рядом.
— Попробуем. Если бы только у нас было какое-нибудь оружие — хоть палка или камень. — Он отпустил её руку. — Если там не книги, то, может, кирпичи… — Он пощупал одну из скоб чемодана: — Он не заперт. Сейчас посмотрим.
Но оба смотрели на чемодан с опаской. Мастерство противника обезоруживало. Враг так тщательно все предусмотрел.
— Я бы не стала его трогать.
На них напало безволие: говорят, птица испытывает это под взглядом змеи, ведь змея тоже на все способна.
— Но ведь и они могут допустить ошибку, — сказал он.
Темнота их разделяла. Где-то очень далеко застучали зенитки.
— Они подождут, пока начнётся тревога, — сказала она. — Пока все не сойдут вниз, где ничего не слышно.
— Что это? — спросил Роу. Он сам начинал нервничать.
— Где?
— Мне показалось, что кто-то потрогал ручку.
— Они все ближе и ближе, — сказала она.
— Клянусь богом, они так легко нас не возьмут! Помогите мне пододвинуть кушетку. — Они приставили её углом к двери. Им почти ничего уже не было видно: кругом царила полная тьма.
— Хорошо ещё, что плита электрическая, — сказала мисс Хильфе.
— Разве она электрическая? А что?
— Мы от них заперлись. Но они могут пустить газ…
— Ну знаете, вам бы впору самой играть в эту игру! Чего только не придёт вам в голову! Ну-ка, помогите мне ещё. Мы продвинем эту кушетку в кухню, к чёрному ходу… — Но они не успели. — Поздно. Кто-то уже там. — Они услышали еле внятный стук закрываемой двери. — Ну, а что будет теперь? — Ему вдруг некстати вспомнился «Маленький герцог»: «В старые времена всегда посылали гонца с требованием, чтобы замок сдали».
— Тише, — шепнула она. — Прошу вас, тише. Они все слышат.
— Мне надоело играть в кошки-мышки. Мы ведь даже не знаем, есть ли там кто-нибудь. Они просто запугивают нас скрипом дверей и темнотой. — На него напала лёгкая истерия. — Входите! Входите! Можно без стука! — Но никто не ответил.
Тогда он рассердился:
— Не на такого напали! Они думают, что могут всего добиться страхом. Но вы наводили обо мне справки… Я же убийца. Вы это знаете. И я не боюсь, я убью. Только дайте чем. Дайте хотя бы кирпич.
Он поглядел на чемодан. Мисс Хильфе сказала:
— Вы правы. Надо что-то делать, даже если это неверный шаг. Нельзя позволить им распоряжаться, как они хотят. Откройте чемодан.
Он нервно сжал её руку и отпустил. Потом поднял крышку чемодана…
Книга вторая
СЧАСТЛИВЕЦ
Глава первая
БЕСЕДЫ В АРКАДИИ
Те, кто его стерёг, с радостью сделали бы вид, что в замке нет такого гостя.
«Маленький герцог»
I
Солнце озарило комнату бледно-зелёным мерцанием, как будто она была под водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32