Бегли наклонился к нему и торопливо заговорил вполголоса. – Когда будете передавать мое сообщение шефу Бертону по полицейской рации, скажите только одно: нам с ним необходимо повидаться сегодня утром. Никаких имен не упоминайте. Ясно? Речь идет о деле сверхсрочном и сверхсекретном. Конфиденциальность жизненно необходима. Могу я рассчитывать на ваше умение держать язык за зубами?
– Безусловно, сэр. Я понимаю.
Харрис снова отсалютовал и выбежал из коттеджа. Когда Филина переводили в отделение ФБР в Шарлотте, он обрадовался возможности поработать под началом знаменитого директора этого подразделения, но до сих пор ему не приходилось работать с Бегли непосредственно. Это дело стало для Филина первым шансом увидеть своего шефа в деле, понаблюдать за его приемами, снискавшими ему славу живой легенды, причем как среди агентов, так и среди преступников. Сослуживцы учились у него. Нарушители закона тоже учились у него, но лишь себе на гибель.
Хотя он никогда не рассказывал о своей службе на ближнем Востоке, знающие люди говорили, что однажды Бегли, захваченный в плен в Ираке еще при Саддаме Хусейне и обвиненный в шпионаже против режима, красноречием добился избавления от виселицы для себя и трех своих подчиненных. Хотя занимались они не чем иным, как шпионажем, то есть сбором разведданных, Бегли ухитрился убедить иракские власти, что они взяли не тех, что речь идет об ошибочной идентификации, что расплата за плохое обращение с ними, причинение вреда здоровью или смерть будет страшной.
Через пять дней после захвата четверка покрытых пылью и умирающих от жажды мужчин ввалилась в вестибюль отеля «Хилтон» в центре Багдада к великому изумлению коллег, дипломатов и журналистов, уже считавших их мертвыми.
История обрастала подробностями при каждом пересказе, но Филин не сомневался, что, по сути, в ней все верно. Бегли был человеком кристально честным, но при этом обладал душой и умом мошенника высшей пробы. Он феноменально умел манипулировать людьми.
Он не сообщил юному Харрису ничего существенного, но польстил ему, сделав причастным к их «сверхсрочному и сверхсекретному делу», и тем самым заставил его забыть, что у них нет ордера на обыск и что их, в сущности, застали на месте преступления – вторжение со взломом, как ни повернуть, нарушение серьезное.
Бегли также подчеркнул, что Харрис должен связаться со своим шефом без дальнейших проволочек, и тем самым избавился от него. Это давало им возможность допросить Гаса Элмера без посторонних.
– Я не отказался бы от чашки кофе, а ты, Филин? –вдруг сказал Бегли. – Мистер Элмер, вы не против, если мы злоупотребим вашим гостеприимством?
Старик недоуменно прищурился.
– А?
– У вас есть кофе? – перевел Филин.
– А, да, есть. И натоплено отлично. Осторожней на ступеньках. Поскользнетесь, как на соплях.
Через несколько минут они уже восседали в креслах-качалках с решетчатыми спинками перед потрескивающим в камине огнем. В ботинках у Филина таял снег.
Ноги у него промокли и замерзли, ему хотелось их отпилить. Он протянул их как можно ближе к огню.
Кофейные кружки, которые предложил им Гас Элмер, были все в трещинах и в пятнах, как его три зуба, но зато сам кофе оказался крепким, обжигающе горячим и чудесным на вкус. А, может быть, он только показался Филину чудесным, потому что ему до смерти хотелось кофе.
Хотя Гас Элмер буквально умирал от желания принять участие в расследовании ФБР, он сообщил им ненамного больше, чем Филин успел выкачать из него раньше. Бен Тирни был тихим и приятным гостем, платежи по его кредитной карте всегда проходили безотказно. Его единственная странность заключалась в том, что он категорически отказывался от услуг уборщицы, работавшей на турбазе, и она никогда не убирала в коттедже, который он занимал. Агентов эта странность не удивила: она объяснялась тем, что они обнаружили во второй спальне.
– Ну, других закидонов у него нет, так что мне грех жаловаться, – подытожил Гас. – По мне, так лучше его гостя нет. Всегда оставляет коттедж в хорошем состоянии, свет выключает, отходы складывает в бак и крышкой закрывает, чтобы медведи да еноты их не потаскали. А в день выписки к полудню его уже нет в коттедже. Да уж, правила он соблюдает, это точно.
– Весьма внушительный трофей, мистер Элмер, – заметил Бегли, указывая на голову оленя с раскидистыми рогами, прикрепленную к каменной стене над камином. – Ваша работа?
Это была фирменная тактика Бегли. Во время допроса он время от времени бросал какую-нибудь не относящуюся к делу реплику. Он утверждал, что это способствует спонтанности ответов. Внезапно переключаясь на посторонние предметы, он не давал человеку, которого допрашивал, возможности предугадать следующий вопрос и мысленно подготовиться к ответу. Таким образом, он добивался «непричесанной» реакции при ответах на существенные вопросы.
– Мистер Тирни когда-нибудь говорил с вами о женщинах?
Элмер, занятый созерцанием своего охотничьего трофея, повернул голову и озадаченно взглянул на Бегли.
– О каких еще женщинах?
– О женах, бывших женах, подружках, любовницах? – Понизив голос, Бегли добавил: – Он когда-нибудь упоминал о своей сексуальной жизни?
Старик усмехнулся.
– Не припоминаю. А уж я бы такого не забыл. Я как-то раз спросил его, не приедет ли к нему его хозяйка, а он говорит, нет, в том смысле, что он в разводе.
– А как вы думаете, он нормальный? У старика сам собой открылся рот.
– То есть вы мне хотите сказать, что он извращенец?
– Он?
– У нас нет причин подозревать, что он гомосексуалист, – ответил Бегли. – Но, согласитесь, это несколько странно, что такой красавец, да притом холостяк, ни разу не упомянул при вас о прекрасном поле.
И опять Филин ощутил невольное восхищение. Бегли совершенно незаметно прощупывал память Гаса Элмера. Он точно рассчитал, что Элмер окажется гомофобом. Такой, как он, не хотел бы, чтобы его постоянный клиент, с которым он сдружился, оказался таким мужчиной. Теперь, если Тирни хоть раз упоминал женское имя в разговоре, старый Элмер мозги себе сломает, но вспомнит его.
– Вот я тут подумал, – сказал Элмер, задумчиво ковыряя мизинцем в ухе, – и вспомнил: было такое дело. Вот прям позавчера дело было: спрашивал он меня про ту девчонку, что последняя пропала.
– Можно мне налить еще чашку? – Не дожидаясь ответа, Бегли встал и подошел к кофеварке на столе.
– Приходит он сюда, в приемную, газету забрать, а сам просматривает первую полосу. Я и говорю: «Вот вы меня спросите, так я вам скажу: видать, много нагрешил этот город, раз бог наслал на нас какого-то психа ненормально! – А он мне говорит, что ему жаль родителей этой девочек. Через что им приходится пройти, и все такое.»
Бегли вернулся в кресло-качалку, дуя на свой кофе.
– Превосходный кофе, мистер Элмер. Специальный агент Уайз, прошу вас записать марку кофе.
– Разумеется.
– Я хотел бы захватить немного в Шарлотт для миссис Бегли. Это все, что сказал мистер Тирни о пропавшей девушке?
– Дайте подумать. А, да, – оживился старик, – он сказал, что видел ее как раз за день до исчезновения.
– Он сказал, где он ее видел? – спросил Филин.
– В магазине, где он покупает себе снаряжение. Зашел худа купить себе пару носков, а она сидела за кассой. Она ему чек пробила.
– И когда же это было?
– Когда он был в магазине? Не говорил. Сложил газету, взял карту и говорит, что будет подниматься на вершину. Я ему говорю: «Глядите, – говорю, – как бы вас медведь не задрал». А он засмеялся и говорит, что постарается, и потом, говорит, разве они не спят в это время года? Купил парочку этих, ну, батончиков с мюсли вон в том автомате и ушел.
– Он когда-нибудь упоминал о других пропавших женщинах?
– Не-а. Что-то не припоминаю… – Вдруг Элмер оборвал себя на полуслове. Он с хитрым прищуром покосился на Бегли, потом перевел старчески слезящиеся глаза на Филина, который тут же придал своему лицу непроницаемое выражение. Когда Элмер вновь перевел взгляд на Бегли, Филин вздохнул с облегчением. – Думаете, это мистер Тирни ворует женщин?
– Вовсе нет. Мы просто хотим поговорить с ним и кое-что уточнить, чтобы вычеркнуть его из списка возможных подозреваемых.
Бегли говорил совершенно бесстрастно, но провести Гаса Элмера ему не удалось. Старик покачал головой, почесал грудь под бородой.
– Вот уж никогда бы не подумал, что он на такую гнусность способен.
Филин подался вперед всем телом.
– Он когда-нибудь в вашем присутствии отпускал уничижительные замечания о женщинах?
– Как-как? Уничтожительные?
– Нет, уничижительные. В смысле, неодобрительные или нелестные.
– А-а. Насчет женщин?
– О женщинах вообще или о какой-нибудь женщине в частности, – уточнил Филин.
– Да нет, я ж говорю, он только раз и заговорил… – Опять Элмер смолк, достал пустую жестянку из-под газировки и сплюнул в нее. – Погодите. Одну минуточку. Я кое-что вспомнил. – Он закрыл глаза. – Да, теперь припоминаю. Прошлой осенью дело было. Сидели мы вон там, на веранде, любовались листвой. Вот он и говорит, не хочу ли я выпить. А я ему: почему бы и нет? Согреться, понимаете, а то осенний воздух, он, знаете… пробирает. И тут уж не знаю, как, а только зашел у нас разговор про Датча Бертона.
– Шефа полиции? – удивился Филин.
– Вот-вот. Датча тогда только назначили шефом, всего с месяц как, не больше, вот мы с мистером Тирни и толковали, как он ну вроде отхватил кусок не по зубам: все эти пропавшие женщины, и все такое.
– И что же именно сказал мистер Тирни?
– Да ничего. Только это. – Элмер опять сплюнул в жестянку, вытер рот тыльной стороной ладони и улыбнулся им. – Вот вы меня спросите: он больше интересовался женой Датча. Теперь уже бывшей женой.
Бегли бросил взгляд на Филина, словно хотел убедиться, что тот слушает внимательно.
– А что насчет нее?
– Похоже, мистер Тирни познакомился с ней прошлым летом. – Ухмылка Гаса Элмера стала еще шире. О как будто почувствовал облегчение. – Вот что я вам скажу – он точно не гомик. Вот вы меня спросите, он прямо-таки втрескался в бывшую Датча.
Бегли перестал покачиваться в кресле.
– Втрескался?
Старик разразился хриплым хохотом.
– У него на нее встает, а вы уж как хотите называйте.
Глава 14
Лилли проснулась от холода. Она не сразу сообразила, где находится. Полностью одетая, она лежала под тремя одеялами, подтянув колени к груди, но от пробирающего по костей холода это не спасало.
Она лежала лицом к камину, но камин больше не грел. Угли, которые тлели, когда Тирни выключил свет, давно превратились в золу. Лилли откинула одеяло от лица и выдохнула через рот. Ее дыхание образовало облачко белого пара.
Должно быть, цистерна с пропаном опустошилась где-то посреди ночи. Теперь камин станет для них единственным источником тепла. Надо встать и подбросить поленьев в камин, разжечь огонь. Движение поможет ей согреться. Но она никак не могла заставить себя покинуть относительное тепло постели.
В комнате все еще было темно, тусклый серый свет еле пробивался из-за занавесок. Ветер ничуть не ослаб со вчерашнего вечера. То и дело раздавался стук обледенелых сучьев по крыше. Идеальный день, чтобы поваляться в постели.
Пожалуй, надо было соглашаться на предложение Тирни. Прими она тогда это предложение, возможно, ей бы не пришлось сейчас дрожать от холода.
Нет-нет, она приняла правильное решение. Такая близость, да еще в условиях полной изоляции, осложнила бы ситуацию бесповоротно. Она и без того осложнилась простым поцелуем.
Простым? Ну уж нет.
Он был захватывающим, хотя и коротким. Тирни сразу ее отпустил. Повернувшись к ней спиной, он продол разговор как ни в чем не бывало, словно никакого поцелуя не было. Он сказал, что теперь может лечь спать без особого риска, так как после сотрясения мозга прошло уже несколько часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Безусловно, сэр. Я понимаю.
Харрис снова отсалютовал и выбежал из коттеджа. Когда Филина переводили в отделение ФБР в Шарлотте, он обрадовался возможности поработать под началом знаменитого директора этого подразделения, но до сих пор ему не приходилось работать с Бегли непосредственно. Это дело стало для Филина первым шансом увидеть своего шефа в деле, понаблюдать за его приемами, снискавшими ему славу живой легенды, причем как среди агентов, так и среди преступников. Сослуживцы учились у него. Нарушители закона тоже учились у него, но лишь себе на гибель.
Хотя он никогда не рассказывал о своей службе на ближнем Востоке, знающие люди говорили, что однажды Бегли, захваченный в плен в Ираке еще при Саддаме Хусейне и обвиненный в шпионаже против режима, красноречием добился избавления от виселицы для себя и трех своих подчиненных. Хотя занимались они не чем иным, как шпионажем, то есть сбором разведданных, Бегли ухитрился убедить иракские власти, что они взяли не тех, что речь идет об ошибочной идентификации, что расплата за плохое обращение с ними, причинение вреда здоровью или смерть будет страшной.
Через пять дней после захвата четверка покрытых пылью и умирающих от жажды мужчин ввалилась в вестибюль отеля «Хилтон» в центре Багдада к великому изумлению коллег, дипломатов и журналистов, уже считавших их мертвыми.
История обрастала подробностями при каждом пересказе, но Филин не сомневался, что, по сути, в ней все верно. Бегли был человеком кристально честным, но при этом обладал душой и умом мошенника высшей пробы. Он феноменально умел манипулировать людьми.
Он не сообщил юному Харрису ничего существенного, но польстил ему, сделав причастным к их «сверхсрочному и сверхсекретному делу», и тем самым заставил его забыть, что у них нет ордера на обыск и что их, в сущности, застали на месте преступления – вторжение со взломом, как ни повернуть, нарушение серьезное.
Бегли также подчеркнул, что Харрис должен связаться со своим шефом без дальнейших проволочек, и тем самым избавился от него. Это давало им возможность допросить Гаса Элмера без посторонних.
– Я не отказался бы от чашки кофе, а ты, Филин? –вдруг сказал Бегли. – Мистер Элмер, вы не против, если мы злоупотребим вашим гостеприимством?
Старик недоуменно прищурился.
– А?
– У вас есть кофе? – перевел Филин.
– А, да, есть. И натоплено отлично. Осторожней на ступеньках. Поскользнетесь, как на соплях.
Через несколько минут они уже восседали в креслах-качалках с решетчатыми спинками перед потрескивающим в камине огнем. В ботинках у Филина таял снег.
Ноги у него промокли и замерзли, ему хотелось их отпилить. Он протянул их как можно ближе к огню.
Кофейные кружки, которые предложил им Гас Элмер, были все в трещинах и в пятнах, как его три зуба, но зато сам кофе оказался крепким, обжигающе горячим и чудесным на вкус. А, может быть, он только показался Филину чудесным, потому что ему до смерти хотелось кофе.
Хотя Гас Элмер буквально умирал от желания принять участие в расследовании ФБР, он сообщил им ненамного больше, чем Филин успел выкачать из него раньше. Бен Тирни был тихим и приятным гостем, платежи по его кредитной карте всегда проходили безотказно. Его единственная странность заключалась в том, что он категорически отказывался от услуг уборщицы, работавшей на турбазе, и она никогда не убирала в коттедже, который он занимал. Агентов эта странность не удивила: она объяснялась тем, что они обнаружили во второй спальне.
– Ну, других закидонов у него нет, так что мне грех жаловаться, – подытожил Гас. – По мне, так лучше его гостя нет. Всегда оставляет коттедж в хорошем состоянии, свет выключает, отходы складывает в бак и крышкой закрывает, чтобы медведи да еноты их не потаскали. А в день выписки к полудню его уже нет в коттедже. Да уж, правила он соблюдает, это точно.
– Весьма внушительный трофей, мистер Элмер, – заметил Бегли, указывая на голову оленя с раскидистыми рогами, прикрепленную к каменной стене над камином. – Ваша работа?
Это была фирменная тактика Бегли. Во время допроса он время от времени бросал какую-нибудь не относящуюся к делу реплику. Он утверждал, что это способствует спонтанности ответов. Внезапно переключаясь на посторонние предметы, он не давал человеку, которого допрашивал, возможности предугадать следующий вопрос и мысленно подготовиться к ответу. Таким образом, он добивался «непричесанной» реакции при ответах на существенные вопросы.
– Мистер Тирни когда-нибудь говорил с вами о женщинах?
Элмер, занятый созерцанием своего охотничьего трофея, повернул голову и озадаченно взглянул на Бегли.
– О каких еще женщинах?
– О женах, бывших женах, подружках, любовницах? – Понизив голос, Бегли добавил: – Он когда-нибудь упоминал о своей сексуальной жизни?
Старик усмехнулся.
– Не припоминаю. А уж я бы такого не забыл. Я как-то раз спросил его, не приедет ли к нему его хозяйка, а он говорит, нет, в том смысле, что он в разводе.
– А как вы думаете, он нормальный? У старика сам собой открылся рот.
– То есть вы мне хотите сказать, что он извращенец?
– Он?
– У нас нет причин подозревать, что он гомосексуалист, – ответил Бегли. – Но, согласитесь, это несколько странно, что такой красавец, да притом холостяк, ни разу не упомянул при вас о прекрасном поле.
И опять Филин ощутил невольное восхищение. Бегли совершенно незаметно прощупывал память Гаса Элмера. Он точно рассчитал, что Элмер окажется гомофобом. Такой, как он, не хотел бы, чтобы его постоянный клиент, с которым он сдружился, оказался таким мужчиной. Теперь, если Тирни хоть раз упоминал женское имя в разговоре, старый Элмер мозги себе сломает, но вспомнит его.
– Вот я тут подумал, – сказал Элмер, задумчиво ковыряя мизинцем в ухе, – и вспомнил: было такое дело. Вот прям позавчера дело было: спрашивал он меня про ту девчонку, что последняя пропала.
– Можно мне налить еще чашку? – Не дожидаясь ответа, Бегли встал и подошел к кофеварке на столе.
– Приходит он сюда, в приемную, газету забрать, а сам просматривает первую полосу. Я и говорю: «Вот вы меня спросите, так я вам скажу: видать, много нагрешил этот город, раз бог наслал на нас какого-то психа ненормально! – А он мне говорит, что ему жаль родителей этой девочек. Через что им приходится пройти, и все такое.»
Бегли вернулся в кресло-качалку, дуя на свой кофе.
– Превосходный кофе, мистер Элмер. Специальный агент Уайз, прошу вас записать марку кофе.
– Разумеется.
– Я хотел бы захватить немного в Шарлотт для миссис Бегли. Это все, что сказал мистер Тирни о пропавшей девушке?
– Дайте подумать. А, да, – оживился старик, – он сказал, что видел ее как раз за день до исчезновения.
– Он сказал, где он ее видел? – спросил Филин.
– В магазине, где он покупает себе снаряжение. Зашел худа купить себе пару носков, а она сидела за кассой. Она ему чек пробила.
– И когда же это было?
– Когда он был в магазине? Не говорил. Сложил газету, взял карту и говорит, что будет подниматься на вершину. Я ему говорю: «Глядите, – говорю, – как бы вас медведь не задрал». А он засмеялся и говорит, что постарается, и потом, говорит, разве они не спят в это время года? Купил парочку этих, ну, батончиков с мюсли вон в том автомате и ушел.
– Он когда-нибудь упоминал о других пропавших женщинах?
– Не-а. Что-то не припоминаю… – Вдруг Элмер оборвал себя на полуслове. Он с хитрым прищуром покосился на Бегли, потом перевел старчески слезящиеся глаза на Филина, который тут же придал своему лицу непроницаемое выражение. Когда Элмер вновь перевел взгляд на Бегли, Филин вздохнул с облегчением. – Думаете, это мистер Тирни ворует женщин?
– Вовсе нет. Мы просто хотим поговорить с ним и кое-что уточнить, чтобы вычеркнуть его из списка возможных подозреваемых.
Бегли говорил совершенно бесстрастно, но провести Гаса Элмера ему не удалось. Старик покачал головой, почесал грудь под бородой.
– Вот уж никогда бы не подумал, что он на такую гнусность способен.
Филин подался вперед всем телом.
– Он когда-нибудь в вашем присутствии отпускал уничижительные замечания о женщинах?
– Как-как? Уничтожительные?
– Нет, уничижительные. В смысле, неодобрительные или нелестные.
– А-а. Насчет женщин?
– О женщинах вообще или о какой-нибудь женщине в частности, – уточнил Филин.
– Да нет, я ж говорю, он только раз и заговорил… – Опять Элмер смолк, достал пустую жестянку из-под газировки и сплюнул в нее. – Погодите. Одну минуточку. Я кое-что вспомнил. – Он закрыл глаза. – Да, теперь припоминаю. Прошлой осенью дело было. Сидели мы вон там, на веранде, любовались листвой. Вот он и говорит, не хочу ли я выпить. А я ему: почему бы и нет? Согреться, понимаете, а то осенний воздух, он, знаете… пробирает. И тут уж не знаю, как, а только зашел у нас разговор про Датча Бертона.
– Шефа полиции? – удивился Филин.
– Вот-вот. Датча тогда только назначили шефом, всего с месяц как, не больше, вот мы с мистером Тирни и толковали, как он ну вроде отхватил кусок не по зубам: все эти пропавшие женщины, и все такое.
– И что же именно сказал мистер Тирни?
– Да ничего. Только это. – Элмер опять сплюнул в жестянку, вытер рот тыльной стороной ладони и улыбнулся им. – Вот вы меня спросите: он больше интересовался женой Датча. Теперь уже бывшей женой.
Бегли бросил взгляд на Филина, словно хотел убедиться, что тот слушает внимательно.
– А что насчет нее?
– Похоже, мистер Тирни познакомился с ней прошлым летом. – Ухмылка Гаса Элмера стала еще шире. О как будто почувствовал облегчение. – Вот что я вам скажу – он точно не гомик. Вот вы меня спросите, он прямо-таки втрескался в бывшую Датча.
Бегли перестал покачиваться в кресле.
– Втрескался?
Старик разразился хриплым хохотом.
– У него на нее встает, а вы уж как хотите называйте.
Глава 14
Лилли проснулась от холода. Она не сразу сообразила, где находится. Полностью одетая, она лежала под тремя одеялами, подтянув колени к груди, но от пробирающего по костей холода это не спасало.
Она лежала лицом к камину, но камин больше не грел. Угли, которые тлели, когда Тирни выключил свет, давно превратились в золу. Лилли откинула одеяло от лица и выдохнула через рот. Ее дыхание образовало облачко белого пара.
Должно быть, цистерна с пропаном опустошилась где-то посреди ночи. Теперь камин станет для них единственным источником тепла. Надо встать и подбросить поленьев в камин, разжечь огонь. Движение поможет ей согреться. Но она никак не могла заставить себя покинуть относительное тепло постели.
В комнате все еще было темно, тусклый серый свет еле пробивался из-за занавесок. Ветер ничуть не ослаб со вчерашнего вечера. То и дело раздавался стук обледенелых сучьев по крыше. Идеальный день, чтобы поваляться в постели.
Пожалуй, надо было соглашаться на предложение Тирни. Прими она тогда это предложение, возможно, ей бы не пришлось сейчас дрожать от холода.
Нет-нет, она приняла правильное решение. Такая близость, да еще в условиях полной изоляции, осложнила бы ситуацию бесповоротно. Она и без того осложнилась простым поцелуем.
Простым? Ну уж нет.
Он был захватывающим, хотя и коротким. Тирни сразу ее отпустил. Повернувшись к ней спиной, он продол разговор как ни в чем не бывало, словно никакого поцелуя не было. Он сказал, что теперь может лечь спать без особого риска, так как после сотрясения мозга прошло уже несколько часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62