* * *
Уильям и Мэри-Ли покинули аптеку вместе. Без электричества не было смысла оставаться. Уильям не мог работать ни за кассой, ни за компьютером, в котором хранил все данные о клиентах и их рецептах. Впрочем, это не имело значения, поскольку никто не зашел в аптеку после того, как Уэс забрал бутерброды и отправился в полицейский Участок.
Мэри-Ли забрала домой продукты из холодильника в кафетерии, прекрасно понимая, что они испортятся, прежде чем аптека откроется и Линда вернется.
Они решили оставить ее машину у аптеки и вернуться домой на машине Уильяма.
– Нет смысла нам обоим пробиваться по этим дорогам, – сказал он.
Запирая аптеку, Уильям повесил на двери записку, уведомлявшую покупателей, что в экстренном случае его можно найти дома.
Как только машина тронулась, Мэри-Ли проговорила, стуча зубами:
– Если кто-нибудь узнает, что ты держишь рецептурные лекарства дома, ты потеряешь лицензию.
– Я держу их только на крайний случай и только для клиентов, которые, я это точно знаю, не будут злоупотреблять привилегией. И потом, я отпускаю лекарства, которые можно приобрести в открытой продаже везде, кроме Соединенных Штатов. – Уильям медленно повернул за угол. Вдруг он подался вперед и всмотрелся через ветровое стекло. – Интересно, что бы это значило?
Они ехали по улице, на которой жили Хеймеры. Перед их домом стояли две машины: ничем не примечательный седан и „Бронко“ Датча Бертона.
– Разве это не та машина, в которой приехали агенты ФБР? – спросила Мэри-Ли.
– По-моему, та. Этот Бегли – самый большой грубиян из всех, кого я когда-либо видел.
– Не думаю, что он грубил нарочно. Просто он умеет делать свое дело и пользуется авторитетом.
– Я тоже делаю свое дело и пользуюсь авторитетом, но я не матерюсь и не кричу на людей.
Управление аптекой, где работала только одна подчиненная, вряд ли можно было приравнять к руководству отделением ФБР, но Мэри-Ли решила держать свое мнение при себе. Ей не хотелось спорить с Уильямом, хотя он весь день только и делал, что подначивал ее.
Когда они поравнялись с домом Хеймеров, Уильям заметил:
– Ну, Датч еще ладно, это я могу понять, но что у них за дела с ФБР?
– Может быть, им захотелось побеседовать с Уэсом о том, что он спрятал в карман, когда я застала вас вдвоем в провизорской. – Мэри-Ли небрежно обронила это замечание, чтобы посмотреть, как отреагирует брат.
Он дал стандартный ответ:
– Кое-что для Доры. От головных болей.
– Ты лжешь.
– В отличие от тебя, сестрица. Ты у нас никогда не лжешь. Ни словом, ни делом. – Уильям хитро прищурился на нее. – Разве не так? – Ее наигранное безразличие не обмануло его. Он усмехнулся. – Поскреби самую безупречную репутацию, Мэри-Ли, и найдешь двуличие. Это и тебя касается.
Мэри-Ли отвернулась от него к окну.
– Жаль, что ты не прав, Уильям. Хотелось бы мне иметь какую-нибудь темную тайну.
– Возможно, Хеймеры скрывают какую-нибудь темную тайну, а ФБР ее раскопало. Лично я ставлю на Скотта.
– Почему на Скотта?
– Наверняка эти федеральные гении уже докопались до его связи с Миллисент.
– Она когда-то была его возлюбленной. Ну и что?
– „Возлюбленной“, – презрительно усмехнулся Уильям. – Какое устаревшее слово. Теперь это называется по-другому. Она принимала противозачаточные пилюли.
– Многие девочки их принимают.
– Мне ли не знать! Мой бизнес на этом процветает. А ты знала, что Миллисент перестала их принимать?
– Когда?
– В начале прошлой весны. Сказала, что они способствуют удержанию жидкости в теле и увеличению веса. Может, у них со Скоттом случилась небольшая неприятность, когда они расстались?
– Ты хочешь сказать – она забеременела?
– Именно это я и хочу сказать.
– Я уверена, что ты ошибаешься, Уильям.
– Мне с моего места многое заметно, и я ничего не забываю. Однажды я видел, как Скотт и Миллисент заняли кабинку в кафетерии. Они лапались как ненормальные. Ее рука была у него между ног. Дальнейшие объяснения нужны?
– Нет.
– Я как раз собирался сказать им, что, если они не в состоянии себя контролировать, им придется уйти, но тут они, видимо, сами сообразили. Их из аптеки как волной смыло. Он даже забыл заплатить по счету.
– К чему ты клонишь?
– В следующий раз, когда они оказались в аптеке одновременно, всего неделю спустя, он и взглянуть на нее не захотел. За эту неделю что-то там у них произошло. Нечто непоправимое. Могу предположить, что у нее была задержка.
Мэри-Ли покачала головой:
– Я думаю, ты заблуждаешься. Если бы Миллисент забеременела, Скотт не стал бы так себя вести. Во всяком случае, родители бы ему не позволили.
Уильям расхохотался.
– Уэс не дал бы никогда и никому помешать его планам на будущее Скотта. Никогда и никому. Даже своему собственному обсевку. А ведь мы знаем, как Уэс гордится своим семенем.
Последнее замечание неприятно кольнуло Мэри-Ли. Впрочем, она не сомневалась, что Уильям именно этого и добивался.
– Я уверена, что ни Скотт, ни Дора, ни даже Уэс не отмахнулись бы…
– Я не имел в виду, что они отмахнутся от нежелательной беременности. Просто Уэс сделал бы все от него зависящее, чтобы этой проблемы не было.
Мэри-Ли была вынуждена согласиться. Уильям прав. Уэс способен на все.
* * *
– Что, черт побери, там творилось? – тихо спросил Бегли, пока они с Филином осторожно пробирались к машине по обледеневшей дорожке перед домом Хеймеров.
– Не могу сказать, сэр.
Как только они оказались в машине и Филин завел двигатель, Бегли вновь заговорил:
– Но ты же что-то почувствовал, верно? Мне же не померещились эти подводные течения?
– Отнюдь нет. Мне казалось, что мы смотрим спектакль, где все актеры тщательно разучили свои роли.
– Удачное сравнение.
Бегли снял перчатки и энергично потер руки, наблюдая, как Датч и Уэс прощаются на крыльце. Затем шеф полиции прошел к своему „Бронко“ и забрался внутрь.
Оглянувшись на дом, Бегли начал рассуждать вслух:
– Мать, похоже, буквально разваливалась на куски. Уэс Хеймер говорил слишком громко. Слишком явно лез сотрудничать и вообще был чересчур боек. Я не поверил ни одному его гребаному слову. Бертон играл и нашим и вашим, всеми силами старался защитить от нас своего закадычного друга, и плевать он хотел на Миллисент Ганн, потому что думал только о своей бывшей жене. А сам мальчишка…
– Врал.
– Почем зря.
Филин выждал, пока „Бронко“ не отъедет, а затем вывел седан на дорогу и последовал за машиной шефа полиции на безопасном расстоянии. Бегли направил на себя шторку обогревателя, хотя из него все еще шел холодный воздух.
– Но почему он врал, Филин? Что он скрывает? Все, кроме нас, ходили вокруг да около, только хотел бы я знать, вокруг чего?
– Я не знаю, сэр, но мне кажется, Бертон тоже не посвящен в эту тайну.
– Вид у него был растерянный, верно?
После недолгого размышления Филин заметил:
– Хотя считается, что они с Уэсом Хеймером лучшие друзья, я ощущаю трения между ними. Подспудное соперничество.
Бегли повернулся на сиденье и выстрелил в своего товарища из воображаемого пистолета.
– Прямо в цель, Филин. Я тоже это уловил. Они говорят все слова, какие положено, разыгрывают закадычных дружков, но это все на поверхности. А в глубине что-то есть.
– Озлобленность, – предположил Филин. – Хеймер – председатель городского совета. Как ни крути, он начальник Бертона. Бертон очень не любит, когда им командуют.
– Пожалуй, так оно и есть, Филин. Очень может быть, то так оно и есть. – Бегли протер рукавом ветровое стекло.
– Все никак не прояснится, а?
– Нет, сэр. – Агенты одновременно услыхали тихий сигнал. Филин проверил пейджер, прикрепленный к брючному ремню. – Это Перкинс.
После этого в машине некоторое время был слышен только скрип „дворников“, шипение воздуха в обогревателе да хруст шин на снегу.
Наконец Бегли прервал молчание.
– Парень особенно задергался, когда ты спросил его о причине разрыва с Миллисент. Отец и мать тоже насторожились, как будто им было жутко интересно, что он ответит.
– Особенно миссис Хеймер.
– Потому что она верит во все это дерьмо, типа „Они друг другу надоели“, не больше, чем мы, насколько я могу судить.
– А как насчет мистера Хеймера?
– Я еще не пришел к однозначному выводу, Филин. Но я нутром чую: тренер знает куда больше, чем говорит.
– Насчет их разрыва?
– Насчет всего. Видел его улыбку? Если ты не кинозвезда, не продавец подержанных машин и не сутенер, ты не будешь так улыбаться.
Филин запарковал седан рядом с „Бронко“ возле полицейского участка. Они вошли в здание вслед за Датчем Бертоном. В помещении пахло пригорелым кофе, влажной шерстью и мужчинами, которым давно пора было принять душ, но там хоть было тепло.
Дежурный сказал Филину:
– Вы должны немедленно позвонить Перкинсу в Шарлотт.
– Да. Вы позволите еще раз воспользоваться вашим телефоном?
Дежурный указал ему на незанятый аппарат.
Бегли, вынужденный ждать, пока Филин поговорит с Перкинсом, за неимением лучшего присоединился к Бертону, наливавшему себе кружку кофе.
– Как вам показался наш визит к Хеймерам?
– Никак не показался, – буркнул Бертон.
– Совершенно незачем раздражаться.
Бертон фыркнул в свою кофейную кружку, отпил глоток и наконец спросил:
– А как он показался вам?
– Уэс и Дора Хеймер не производят впечатления счастливой супружеской пары, а с их сыном явно что-то не в порядке.
– Вы все это вычислили, проведя с ними тридцать минут?
– Нет, мне хватило трех минут.
– Ну, сколько бы это ни заняло, время было потеряно зря. И нечего было понапрасну их тревожить. Мы уже нашли нашего человека. Это Бен Тирни.
– На данный момент мы хотим только допросить мистера Тирни. Не более.
– Черта с два! – возмутился Бертон. – Вы обыскивали его комнаты на турбазе Гаса Элмера. Харрис мне сказал. Что вы там нашли? Почему сделали стойку?
Бегли проигнорировал вопрос.
– Не хотите отвечать – не надо, – сердито проговорил Бертон. – Я сам туда поеду и посмотрю.
– А теперь послушайте меня. – Бегли говорил тихо, но от этого его голос казался особенно грозным. – Попробуйте только вмешаться, попробуйте только нос сунуть в эти комнаты, и я лично позабочусь, чтобы вам в правоохранительной системе не досталось даже должности лесного сторожа. Поверьте, полномочий у меня хватит.
– Почему вы не пытаетесь забраться туда и задержать Тирни?
– Потому что один ревнивый идиот сегодня утром лишил нас последнего шанса туда забраться, – невозмутимо ответил Бегли.
Бертон был в таком бешенстве, что у него задергался глаз.
– Как это похоже на ваше чертово ФБР – изводить моего лучшего друга и его семью из-за никчемных подростковых шашней, не имеющих ни малейшего отношения к делу и бросать мне пустые угрозы. А тем временем вероятий преступник…
– Извините. – Филин практически втиснулся между ними. – Вас обоих порадует эта новость. Нам гарантировали прибытие вертолета и небольшую тактическую группу спасателей, как только погода прояснится, что, по прогнозу, произойдет завтра утром.
– Я хочу спасти Лилли. Я хочу арестовать Тирни, – объявил Бертон. – У вас есть всякое навороченное оборудование, но это все еще моя юрисдикция, а он мой главный подозреваемый.
– Похищение людей – это федеральное преступление. Мы можем…
Бегли вскинул руку, прерывая Филина.
– Все ясно, шеф Бертон, – сказал он, сам удивляясь своему спокойствию.
Он не отступал, он просто старался успокоить самоубийцу, стоящего на карнизе. Рано или поздно Датч Бертон уничтожит себя сам, случайно или намеренно, это только вопрос времени. В любом случае Бегли не хотел еще больше его провоцировать, пока Тирни не будет взят под стражу, а бывшая миссис Бертон не окажется в безопасности.
– Пока не прибыл вертолет, – продолжал Бегли, – предлагаю вам обратиться к медику-профессионалу, чтобы он обработал вам порезы на лице, а затем отправляться домой и отдохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62