– Сэм, это не по правилам. Метеориты всегда называют по месту, где они…
Ощущение пустоты внутри исчезло.
– Плевать на правила, – сказал Макферлейн, опуская чашку. – Его нашел он, а не вы. И не я. Он умер ради этого.
Ллойд посмотрел на него. Его взгляд, казалось, говорил: «Немного поздновато для угрызений совести».
– Мы обсудим это позднее, – сказал Ллойд спокойно. – Сейчас просто выпьем за эту штуку, как бы она ни называлась.
Они чокнулись пластиковыми чашками и залпом выпили горячий шоколад. Пролетела невидимая чайка, снег поглотил ее крик, в котором Макферлейну послышалась обреченность. Он почувствовал, как внутри разливается приятное тепло и неожиданный гнев отпускает. Уже начинало темнеть, и белизна на границах их маленького мира приобретала сероватый оттенок. Ллойд собрал чашки и термос, положил их в рюкзак. Было ощущение некоторой неловкости. «Возможно, в такие осознанные исторические моменты всегда так бывает», – подумал Макферлейн.
Была и другая причина для неловкости. Они еще не нашли тело Масангкея. Макферлейн поймал себя на том, что не может оторвать взгляд от земли из страха увидеть его, не может повернуться к Паппапу и спросить, где оно.
Ллойд долго смотрел на яму около ног и наконец взглянул на часы.
– Давайте попросим Паппапа нас сфотографировать.
Макферлейн послушно встал рядом с Ллойдом, когда тот передавал свою камеру Паппапу.
Щелкнул затвор, но Ллойд продолжал стоять неподвижно, сфокусировав взгляд на чем-то неподалеку.
– Посмотрите, – сказал он, указывая за плечо Паппапа, на серовато-коричневую кучу на небольшом взгорке в сотне ярдов от ямы.
Они подошли. Останки скелета лежали полузанесенные снегом, распавшиеся кости были почти не видны, за исключением будто улыбающейся кривобокой челюсти. Рядом лежала лопата без ручки и нога в сгнившем ботинке.
– Масангкей, – прошептал Ллойд.
Макферлейн стоял молча. Они столько вместе пережили. Его бывший друг, бывший шурин превратился теперь в холодную кучку разбросанных костей на дне мира. Как он умер? Замерз? Неожиданный инфаркт? Ясно, что не от голода, рядом с мулами полно продуктов. И почему кости сломаны и раскиданы? Птицы? Животные? Остров кажется совершенно безжизненным. А Паппап даже похоронить его не счел нужным.
Ллойд повернулся к Паппапу:
– Что могло его убить, как вы думаете?
Паппап в ответ просто фыркнул.
– Попробую догадаться. Генукса.
– Если ты веришь в легенды, парень, – сказал Паппап. – Как я уже говорил, я не верю.
Ллойд некоторое время смотрел на Паппапа жестким взглядом. Потом вздохнул и пожал плечо Макферлейну.
– Сожалею, Сэм, – сказал он. – Понимаю, как вам тяжело.
Они постояли в молчании еще недолго над жалкими останками. Потом Ллойд засобирался.
– Время идти, – сказал он. – Хоуэлл приплывет в три часа, и я бы не хотел провести ночь на этих скалах.
– Скоро пойдем, – сказал Макферлейн, продолжая смотреть на останки. – Сначала мы должны его похоронить.
Ллойд помедлил в нерешительности. Макферлейн призвал свою решимость, ожидая протеста. Но великан сказал:
– Конечно.
Пока Ллойд собирал кости в кучу, Макферлейн выискивал под снегом булыжники и выковыривал их из мерзлой земли заледеневшими пальцами. Вместе они складывали над останками пирамиду из камней. Паппап стоял в стороне, наблюдая.
– Вы не собираетесь нам помочь? – спросил его Ллойд.
– Не я. Как я уже сказал, я христианин. Я есть. Библия говорит: позвольте мертвым хоронить мертвецов.
– Не очень-то по-христиански было очищать его карманы, не так ли? – сказал Макферлейн.
Паппап сложил руки с глупой виноватой улыбкой на лице.
Макферлейн вернулся к работе, и через пятнадцать минут они закончили. Он соорудил крест из двух палок и осторожно воткнул его на вершине невысокой горки камней. Затем он отошел назад, стряхивая с перчаток снег.
– Canticum graduum de profundis clamavi ad te Domine, – сказал он тихо. – Покойся с миром, дружище.
Потом он кивнул Ллойду, и они пошли на восток, к белой громаде снежника. Небо становилось все темней. У них за спиной собирался с силами новый снежный заряд.
Остров Десоласьон
16 июля, 8 часов 42 минуты
Макферлейн смотрел на новую гравийную дорогу, похожую на черную змею, прорезавшую сверкающие просторы белого снега. Он потряс головой, улыбаясь про себя в завистливом восхищении. За три дня, прошедших после первого посещения, остров изменился до неузнаваемости.
Сильный рывок, и половина кофе из чашки выплеснулась Макферлейну на непромокаемые штаны.
– Господи! – вскрикнул он, отводя в сторону руку с чашкой и отряхивая брюки.
Из кабины ему улыбнулся водитель, крепкий малый по имени Эванс.
– Сожалею, – посочувствовал он. – Эти «каты» ездят совсем не так, как «эльдорадо».
Несмотря на огромный кузов и шины размером в два человеческих роста, кабина трактора-тягача была рассчитана только на одного человека, и Макферлейн уселся на площадке рядом с ней, скрестив ноги. Прямо под ним ревел мощный дизельный двигатель. Это не имело значения. Сегодня был особый день. Сегодня они откапывают метеорит.
Макферлейн вспоминал последние семьдесят два часа. В первую же ночь их прибытия Глинн запустил ошеломительный процесс разгрузки. Все происходило с поразительной скоростью и результативностью. К утру большая часть оборудования, которое могло вызвать подозрения, была перемещена с помощью тяжелых машин в сборные ангары на острове. В то же самое время рабочие ЭИР под руководством Гарсы и Рочфорта с помощью взрывов выровняли пляж, построили причалы и волнорезы из камней и стали, проложили широкую дорогу от берега высадки в обход снежника к месту расположения метеорита. По ней-то и ехал сейчас Макферлейн. Бригада рабочих ЭИР сгрузила часть передвижных контейнерных лабораторий и производственных помещений, перевезла на рабочую площадку, где их разместили среди домиков из гофрированного металла.
Но когда тягач обогнул снежник и подъехал к рабочей площадке, Макферлейн увидел, что самые поразительные изменения произошли на склоне, в миле от нее. Там армия рабочих с тяжелым оборудованием начала разработку открытого карьера. Вдоль него выросло с десяток бараков. Периодически гремели взрывы, над карьером поднимались тучи пыли. На одной стороне росли отвалы, неподалеку был вырыт пруд для щелочного раствора, который обычно используют при обогащении руды.
– Что там происходит? – крикнул Макферлейн Эвансу, указывая на склон.
– Разработка месторождения.
– Я вижу. Но что они добывают?
Эванс расплылся в улыбке:
– Ничего!
Макферлейн не мог удержаться от смеха. Глинн поражал его воображение. Любой, увидев все это, подумает, что настоящие работы развернуты на склоне, а постройки вокруг метеорита – просто складские помещения.
Он отвел взгляд от фиктивной выработки и посмотрел на дорогу впереди. Снежник Генуксы сверкал, словно захватывал свет, втягивал его вглубь, превращая в бесчисленные оттенки синего и бирюзового. Припорошенная свежим снегом «Пасть Генуксы» за ним выглядела теперь менее зловещей.
Предыдущую ночь Макферлейн вообще не спал, но чувствовал себя тем не менее очень бодрым. Меньше чем через час они будут знать. Они его увидят. Они смогут к нему прикоснуться.
Тягач снова подскочил, Макферлейн крепче ухватился за металлический поручень одной рукой, а другой опрокинул в рот остатки кофе из стаканчика. Было солнечно, но все же чертовски холодно. Макферлейн смял пластиковый стаканчик и засунул в карман парки. Большой трактор выглядел только слегка менее потрепанным, чем сам «Ролвааг», но Макферлейн видел, что и это тоже иллюзия: интерьер машины был совершенно новым.
– Хорошая машина, – крикнул он Эвансу.
– О да, – откликнулся парень, выдохнув облако пара.
Дорога стала ровней, и скорость увеличилась. По пути встретили еще один тягач и бульдозер, направлявшиеся к берегу. Водители радостно приветствовали Эванса. Макферлейн осознал, что ему ничего не известно о мужчинах и женщинах, управлявших тяжелыми машинами. Кто они? Что они думают об этом странном предприятии?
– Вы работаете на Глинна? – спросил он Эванса.
Эванс кивнул.
Казалось, он постоянно носит улыбку на своем грубом морщинистом лице с нависшими щетинистыми бровями.
– Хотя не постоянно. Некоторые из парней работают на нефтяных вышках, кто-то строит мосты, да мало ли где. У нас даже есть бригада с раскопок в Бостоне. Но когда зовет ЭИР, все бросаешь и бегом к ним.
– Это почему же?
Эванс улыбнулся еще шире.
– Они платят в пять раз больше, вот почему.
– Тогда, пожалуй, я работаю не на того.
– О, я уверен, вы зарабатываете достаточно, доктор Макферлейн.
Эванс сбросил скорость, чтобы пропустить грейдер, металлические ножи которого ярко блестели на солнце.
– Это самое большое дело, в котором вы участвовали с ЭИР?
– Нет, – мотнул головой Эванс, газанул, и машина снова понеслась вперед. – Эту работу можно считать средней.
Снежник остался позади. Впереди Макферлейн видел широкую выемку размером около акра, выдолбленную в мерзлой земле. Вокруг рабочей зоны были размещены четыре гигантские инфракрасные параболические антенны, направленные вниз. Рядом, словно солдаты на смотру, выстроились в ряд грейдеры. Вокруг сновали инженеры и рабочие, собирались группами и что-то обсуждали, делали замеры, говорили по радио. Вдалеке огромная машина, похожая на трейлер на гигантских металлических подошвах, оснащенная высокотехнологичной аппаратурой на выносных штативах, подползала к снежнику. Сбоку, маленькая и жалкая, стояла пирамида, которую они с Ллойдом сложили над останками Масангкея.
Эванс остановился на границе рабочей площадки. Макферлейн спрыгнул и пошел к строению с вывеской «интендант». Внутри за столом рядом с импровизированной кухней сидели Ллойд с Глинном и что-то обсуждали. Амира накладывала со сковороды еду на тарелку. Неподалеку, свернувшись, дремал Паппап. В комнате пахло кофе и беконом.
– Вы как раз вовремя, – сказала Амира, возвращаясь к столу с тарелкой, в которой было по меньшей мере десять кусков бекона.
– Валяетесь в постели, пока все работают. Вам следовало бы подавать пример своему ассистенту.
Она полила на горку бекона кленового сиропа, размешала, подхватила кусок бекона со стекающим сиропом и отправила его в рот.
Ллойд согревал руки о чашку с кофе.
– Рейчел, при вашем пристрастии к еде, – сказал он шутливо, – вам полагалось бы уже умереть.
Амира рассмеялась.
– Мозг тратит больше калорий за минуту мыслительной работы, чем тело во время бега. Как бы иначе я оставалась такой грациозной и сексуальной? – отвечала она, постукивая себя по лбу.
– Когда мы откопаем камень? – спросил Макферлейн.
Глинн откинулся на стуле, вытянул из кармана свои золотые часы и открыл их.
– Полчаса. Мы собираемся открыть часть поверхности не больше, чем необходимо, чтобы вы могли провести исследования. Доктор Амира поможет вам взять пробы и проанализировать результаты.
Они все это уже подробно обговорили, но Глинн всегда повторял дважды. Макферлейн кивнул. «Двойное обеспечение», – подумал он.
– Мы должны его окрестить, – сказала Амира, положив в рот очередной кусок бекона. – Кто-нибудь принес шампанское?
Ллойд сморщился.
– К сожалению, это больше похоже на съезд лиги трезвенников, чем на научную экспедицию.
– Полагаю, вам придется разбить о камень один из ваших термосов с горячим шоколадом, – пошутил Макферлейн.
Глинн наклонился, поднял сумку, достал из нее бутылку «Перье Жуэ» и осторожно поставил на стол.
– «Флер де Шампань», – прошептал Ллойд почти благоговейно. – Мое любимое. Эли, вы лжец, вы мне никогда не говорили, что на борту есть шампанское.
Глинн только молча улыбнулся.
– Если мы собираемся эту штуку крестить, кто-нибудь подумал об имени?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64