Значит, работать придется в самый разгар южноамериканской зимы. У мыса Горн температура в июле колеблется от нуля до минус тридцати пяти градусов по Цельсию. Мыс Горн – самая южная точка континентов вокруг Антарктики. Он на тысячу миль ближе к Южному полюсу, чем африканский мыс Доброй Надежды. В указанном месяце длительность светового дня пять часов. Остров Десоласьон – место неприветливое. Бесплодные, продуваемые ветрами равнины, поверхность преимущественно вулканического происхождения. Имеется несколько котловин с осадочными породами третичного периода. Остров рассечен снежником. На северном конце находится старый вулкан. Высота прилива тридцать – тридцать пять футов, острова омываются реверсивным течением в шесть узлов.
– Чудное место для пикника, – пробормотал Гарса.
– Ближайшее поселение расположено на острове Наварино в проливе Бигля, примерно в сорока милях севернее островов группы Горн. Это чилийская военно-морская база Пуэрто-Уильямс с прилепившимся к ней поселением индейцев-метисов, живущих в лачугах.
– Уильямс? – переспросил Гарса. – Я думал, речь идет о Чили.
– Все эти земли первоначально нанесены на карту англичанином.
Глинн взглянул на свои заметки на столе.
– Доктор Макферлейн, насколько я понял, вы бывали в Чили.
Макферлейн кивнул.
– Что вы можете нам сказать об их военных моряках?
– Славные ребята.
Открылась дверь, и официант стал расставлять на столе бутерброды и кофе. В наступившей тишине инженер Рочфорт начал карандашом раздраженно выбивать дробь на столе.
– Они активно патрулируют прибрежные воды, – продолжал Макферлейн. – Особенно на юге, вдоль границы с Аргентиной. У двух этих стран давний спор о границах, как вам, по-видимому, известно.
– Что можно добавить к тому, что я сказал относительно климата?
– Я как-то был в Пунта-Аренасе поздней осенью. Бураны, дожди со снегом, частые туманы. Не говоря уж о вилливау.
– Вилливау? – спросил Рочфорт высоким срывающимся голосом.
– По существу, это порывы ветра, которые длятся одну-две минуты, но могут достигать скорости двести восемьдесят километров в час.
– А как насчет якорных стоянок? – спросил Гарса.
– Я бы сказал, там нет подходящих якорных стоянок. На островах у мыса Горн, как я слышал, кораблю негде пришвартоваться.
– Мы любим бросать вызов, – заметил Гарса.
Глинн собрал свои записки, аккуратно их сложил и засунул обратно в карман пиджака. Каким-то образом Макферлейн понял, что тот знает ответы на все свои вопросы.
– Ясно, что перед нами трудная задача, даже кроме метеорита, – подытожил Гарса. – Давайте теперь поговорим о нем. Рейчел, насколько я понимаю, у тебя есть вопросы, касающиеся параметров.
– У меня есть комментарии в отношении параметров, – сказала Амира.
Она опустила взгляд на лежащие перед ней записи, а потом с приторной улыбкой уставилась на Макферлейна. Она держалась высокомерно, и у Макферлейна это вызывало досаду.
– Да? – спросил Макферлейн.
– Я не верю ни единому слову.
– Чему именно вы не верите?
Она указала рукой на его папку.
– Вы эксперт по метеоритам, так? Тогда вы знаете, почему никто никогда не находил метеоритов тяжелее шестидесяти тонн. Чуть больше, и он разлетается при ударе. А метеорит больше двухсот тонн от столкновения испаряется. Каким же образом монстр вроде этого остался целым?
– Я не могу… – начал Макферлейн.
Но Амира перебила его:
– Во-вторых, железные метеориты ржавеют. Пяти тысяч лет достаточно, чтобы самый большой из них стал штабелем тонких пластинок. Если этот каким-то образом пережил удар, почему он еще там? Как вы можете объяснить геологический отчет, свидетельствующий, что он упал тридцать миллионов лет назад, был погребен в осадочных породах и только теперь вылез вследствие эрозии?
Макферлейн откинулся на стуле. Она ждала, вопросительно подняв брови.
– Вы когда-нибудь читали о Шерлоке Холмсе? – спросил Макферлейн, улыбаясь про себя.
Амира округлила глаза.
– Не хотите ли вы процитировать старую пословицу, что если исключено невозможное, то оставшееся, каким бы невероятным оно ни было, должно быть правдой, так?
Макферлейн стрельнул в нее удивленным взглядом:
– А разве это не так?
Амира победоносно улыбнулась, а Рочфорт покачал головой.
– Итак, доктор Макферлейн, – продолжала Амира, рисуясь. – Таков источник вашего научного авторитета? Сэр Артур Конан Дойл?
Макферлейн медленно выдохнул.
– Данные собрал некто другой. Я не могу за них поручиться. Я могу только сказать, что, если они точны, это не что иное, как метеорит.
Наступило молчание.
– Кем-то собранные данные, – сказала Амира, очистив орех и отправив его в рот. – Случайно не доктором Масангкеем?
– Да.
– Вы знали друг друга, насколько я понимаю?
– Мы были партнерами.
– Ох. – Амира кивнула, словно слышала об этом впервые. – И поэтому, если данные собраны доктором Масангкеем, вы в высшей степени им доверяете? Вы ему доверяете?
– Абсолютно.
– Интересно, сказал бы он то же самое о вас, – произнес Рочфорт тихим высоким четким голосом.
Макферлейн повернул голову и уставился на инженера.
– Давайте продолжим, – сказал Глинн.
Макферлейн отвернулся от Рочфорта и постучал по своей папке тыльной стороной ладони.
– На острове есть огромная круглая залежь засоренного и оплавленного коэсита. Непосредственно в центре ее находится плотная масса ферромагнитного материала.
– Естественные залежи железной руды, – предположил Рочфорт.
– Аэросъемка показывает сильное нарушение осадочных горизонтов вокруг этого места.
– Что? – заинтересованно спросила Амира.
– Смешались слои осадочных пород.
Рочфорт тяжело вздохнул.
– Что это доказывает?
– Слои осадочных пород перемешиваются, когда падает метеорит.
Рочфорт продолжал стучать карандашом.
– Как? Чудом?
Макферлейн снова на него посмотрел, надолго задержав взгляд.
– Вероятно, мистер Рочфорт хотел бы убедиться на опыте?
– Хотел бы.
Макферлейн взял сэндвич, рассмотрел его, понюхал и состроил вопросительную гримасу.
– Арахисовое масло и джем?
– Нельзя ли перейти к опыту? – спросил Рочфорт сдавленным, раздраженным голосом.
– Конечно.
Макферлейн положил сэндвич на стол между собой и Рочфортом. Затем поднял свою чашку и осторожно полил сэндвич кофе.
– Что он делает? – обратился Рочфорт к Глинну, не снижая голоса. – Я знал, что это ошибка. Нам следовало пригласить одного из руководителей.
Макферлейн поднял руку:
– Потерпите. Мы только что приготовили здесь залежь осадочных пород.
Он взял еще один сэндвич и положил его сверху, затем стал поливать его кофе, пока тот не промок.
– Вот. Этот сэндвич – залежь осадочных пород: хлеб, арахисовое масло, джем, снова хлеб. Слоями. А мой кулак, – он поднял руку выше головы, – метеорит.
Макферлейн ударил кулаком по сэндвичу, расквасив его.
– О господи! – крикнул Рочфорт, отскочив назад.
Его рубашка была забрызгана арахисовым маслом. Он стоял, отряхивая с рук намокший хлеб.
На дальнем конце стола с удивлением на лице сидел Гарса. Глинн остался невозмутимым.
– Теперь исследуем остатки сэндвичей на столе, – продолжал Макферлейн так спокойно, словно читал студентам лекцию. – Пожалуйста, обратите внимание, что все слои перевернулись. Нижний слой хлеба стал верхним, арахисовое масло и джем поменялись местами, а верхний слой хлеба оказался на дне. Вот что делает метеорит, когда поражает осадочную породу: он разбивает слои, переворачивает их и складывает в обратном порядке.
Он посмотрел на Рочфорта:
– Будут еще комментарии?
– Это возмутительно, – ответил Рочфорт, протирая платком очки.
– Сядьте, пожалуйста, мистер Рочфорт, – тихо сказал Глинн.
К удивлению Макферлейна, Амира рассмеялась глубоким дружеским смехом.
– Это было замечательно, доктор Макферлейн. Очень развлекательно. Нам не повредит немного поволноваться во время наших встреч.
Она повернулась к Рочфорту:
– Если бы ты заказал клубные сэндвичи, как я предлагала, такого бы не случилось.
Рочфорт, сердито хмурясь, вернулся на место.
– Как бы то ни было, – продолжал Макферлейн, вытирая руку салфеткой, – перевернутые осадочные слои означают только одно – образовавшийся при столкновении кратер. Все вместе указывает на падение метеорита. Теперь, если у вас есть лучшее объяснение, я бы хотел его услышать.
– А вдруг это корабль пришельцев? – с надеждой спросил Гарса.
– Мы рассматривали такую возможность, Мануэль, – сухо заметила Амира.
– И что?
– Слышал о бритве Оккама? Это кажется маловероятным.
Рочфорт продолжал оттирать с очков арахисовое масло.
– В предположениях нет никакой пользы. Почему не послать наземную бригаду, чтобы проверить, собрать достоверную информацию?
Макферлейн взглянул на Глинна: тот слушал, прикрыв глаза.
– Мистер Ллойд и я доверяем тем данным, что у нас есть. И он не хочет привлекать к тому месту больше внимания, чем он уже привлек. На то есть причина.
Вдруг заговорил Гарса:
– Да, и это подводит нас к следующей проблеме, которую нужно обсудить: как вывезти из Чили то, что бы там ни оказалось. Я так понимаю, что вы знакомы с такого рода операциями?
«Звучит вежливее, чем контрабанда», – подумал Макферлейн. Вслух он сказал:
– Более или менее.
– И что вы думаете?
– Это металл. Запасы железной руды не подпадают под действие законов о национальном наследии. По моей рекомендации Ллойд создал компанию, которая сейчас занимается получением лицензии на разработку месторождения полезных ископаемых на острове. Я предложил, чтобы мы появились там как разработчики этого месторождения, вычерпали его и вывезли. Тут нет ничего юридически незаконного.
Амира снова улыбнулась:
– Но если правительство Чили поймет, что это самый большой в мире метеорит, а не простое месторождение железной руды, оно может сорвать покров с вашей операции.
– «Сорвать покров» – это слишком мягко сказано, нас всех могут перестрелять.
– Участь, которой вы едва избежали при вывозе контрабандных тектитов Атакамы? – спросил Гарса.
До сих пор Гарса оставался дружелюбным, не выказывал ни враждебности, как Рочфорт, ни язвительности, как Амира. Все же Макферлейн почувствовал, что краснеет.
– Нам приходится рисковать. Это часть работы.
– Похоже. – Гарса рассмеялся, переворачивая листы в папке. – Я поражаюсь, что вы собираетесь вернуться туда. Этот проект может вызвать международный скандал.
– Когда Ллойд снимет покрывало с метеорита в своем музее, я гарантирую, вот тогда действительно разразится международный скандал, – ответил Макферлейн.
– Суть в том, – спокойно вмешался Глинн, – что пока все должно сохраняться в секрете. А то, что произойдет после завершения нами работы, дело мистера Ллойда.
Некоторое время все молчали.
– Остался один вопрос, – наконец продолжил Глинн. – Он касается вашего экс-напарника, доктора Масангкея.
«Начинается», – подумал Макферлейн, решив сохранять твердость.
– Есть какие-нибудь идеи относительно причины его гибели?
Макферлейн замялся. Это был не тот вопрос, которого он ждал.
– Ни единой, – ответил он после заминки. – Тело не было найдено. Это могло быть переохлаждение или голод. Климат там негостеприимный.
– Но не было ли каких-то медицинских проблем, которые могли внести свою лепту?
– Недоедание в детстве. Ничего больше. Или что-то, о чем я не знал. В его дневнике нет никаких упоминаний о болезни или о голоде.
Макферлейн увидел, что Глинн собирает листки в свою папку. Похоже, встреча подошла к концу.
– Ллойд просил дать ответ, – сказал Макферлейн.
Глинн отложил папку в сторону.
– Это будет стоить миллион долларов.
Макферлейн на мгновение растерялся. Сумма была меньше, чем он ожидал. Но его особенно поразило, как быстро Глинн это понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64