Рейберну, причём, учитывая все обстоятельства, изложил дело достаточно связно. Аллену по долгу службы не раз приходилось слышать от лиц, попавших в положение Хилари, гораздо менее толковые рассказы. Трой права: Хилари весьма неординарный человек.
В данный момент этот неординарный человек занимался уточнением деталей. Имена. Время. Описания. Рейберн, очевидно, записывал.
— Я вам очень признателен, — сказал Хилари. — Ещё один вопрос, суперинтендант. Я уже говорил, что у меня…
“Добрались”, — подумал Аллен.
Хилари крутанулся в кресле и принял вид просителя.
— Да. Да. Фактически по его совету. Он сейчас рядом со мной. Хотите поговорить? Да, разумеется. — С этими словами он протянул Аллену трубку, — Алло, — сказал Аллен. — Мистер Рейберн?
— Суперинтендант Аллен?
— Он самый.
— Ну и ну. Сколько лет, сколько зим! Когда было то дело? В шестьдесят пятом?
— Верно. Как поживаешь, Джек?
— Не жалуюсь. Насколько я понял, у вас там неприятности?
— Похоже на то.
— А ты чем занимаешься?
— Я здесь случайно. Ни в чем не участвую — Но считаешь, что нам стоит заглянуть?
— Полагаю, что твой шеф будет того же мнения Кому-то надо заняться.
— Как жесток и холоден этот мир! А я-то рассчитывал на спокойное Рождество. И что же? Ограбление церкви, подозрение на отравление, три драки с фатальным исходом, и вот итог: половина моих парней в разгоне. Теперь ещё Холбедз. И ты! Работаешь по правилам, так? Уважаешь власти?
— Так ты приедешь, Джек?
— Попал в точку.
— Прекрасно. Кстати, Джек, для сведения: похоже, предстоит розыск.
— Как обычно. Тоска!
Аллен повесил трубку и обнаружил, что Хилари, опустив подбородок на руки, не сводит с него внимательного взгляда.
— Ну вот. Дело сделано, не так ли?
— Это было самое разумное, — сказал Аллен.
— Вы…, вы даже ни о чем меня не спросили. Ни одного вопроса! Ничего.
— Дело буду вести не я.
— Вы рассуждаете как врач, — проворчал Хилари.
— Разве?
— Этикет. Протокол.
— Нам всем приходится придерживаться определённых рамок.
— Было бы гораздо приятнее, если бы… Я…, я думал…
— Послушайте, — сказал Аллен. — Если вы располагаете какой-то информацией, имеющей хоть отдалённое отношение к данному делу, ради Бога, поделитесь ею с Рейберном. Вы сказали, что было продолжение.
— Да. Но вошла Крессида.
— В таком случае расскажите все Рейберну. Если дело окажется несущественным, оно дальше не пойдёт.
— Нет, нет. Подождите! — воскликнул Хилари. Он буквально силком усадил Аллена и запер дверь, затем плотно задёрнул шторы и опустился на колени перед своим столом.
— Красивая вещь, — заметил Аллен. — Хеплуайт?
— Да, — пробормотал Хилари, доставая из кармана ключ. — В отличной сохранности. Без всякой реставрационной чепухи.
Он вставил ключ в невидимую скважину нижнего ящика и повернул, затем, кинув на Аллена смущённо-лукавый взгляд, обернул руку платком и начал что-то вытаскивать. Через пару секунд он сел на корточки, предложив:
— Взгляните.
На ковре у ног Аллена очутился маленький, завёрнутый в газету предмет.
Аллен наклонился вперёд. Хилари убрал газету Под ней оказалась короткая стальная кочерга с орнаментированной рукояткой.
Несколько мгновений Аллен разглядывал её.
— Итак? Где вы её нашли?
— Это было так неожиданно… — Хилари неопределённо мотнул головой в сторону окна. — Отсюда… Там, куда вы только что смотрели. Я обратил внимание, пока говорил по телефону. На дереве.
— На рождественской ёлке?
— Нет-нет. На живой. Которая здесь растёт. Она лежала на ветвях. Должно быть, зацепилась рукояткой.
— Когда вы её обнаружили?
— Сегодня после полудня. Я здесь прикидывал, к кому обращаться: к Мачбенксу, в полицию, вообще, никому не хотелось звонить, потому что…, вы понимаете…, слуги. Ну, подошёл к окну, выглянул… Машинально, понимаете? Заметил, как на дереве что-то блеснуло. Сначала не понял, что там такое. Дерево стоит очень близко к окну, почти касается его. Я открыл фрамугу и вгляделся как следует, а потом встал на подоконник и достал кочергу. Боюсь, об отпечатках пальцев я не подумал.
Аллен, сдвинувшись на самый край стула, разглядывал кочергу.
— Вы узнали её? Откуда она?
— Конечно. Это часть набора конца восемнадцатого века. Возможно, Уэльс. Кочерга и щипцы. Щипцы точно уэльские.
— Где находился набор?
— В гардеробной дяди Блоха.
— Понятно.
— Да, но вы знаете? Трой вам рассказала? О железном ящике Форестеров?
— Миссис Форестер утверждает, что кто-то пытался взломать замок?
— Вот именно! Совершенно точно! Кочергой! Она так и сказала: кочергой. Вернее, похоже, что кочергой. И это был не Маульт, потому что, верьте или нет, у него был ключ. Зачем ему кочерга?
— Вот именно.
— И…, тут на конце какие-то тёмные следы. Вот, видите? Это не могут быть крошки чёрного лака? Железный ящик покрыт чёрным лаком. Собственно говоря, это старый ящик для военной формы.
— У вас, случайно, нет лупы?
— Конечно, есть, — обиженно сказал Хилари. — В нашем деле без лупы не обойтись. Минутку.
Он порылся в одном из ящиков и подал Аллену лупу. Она оказалась не очень сильной, однако вполне достаточной, чтобы рассмотреть на рабочем конце кочерги тёмное пятно: слегка липкий осадок, к которому приклеилось несколько хвоинок. Аллен наклонился пониже.
— Так что? — спросил Хилари.
— Вы рассматривали пятно внимательно?
— Нет. Я боялся, что войдёт тётушка. Она время от времени врывалась, чтобы поторопить меня, а мне не хотелось сердить её ещё больше, показав кочергу. Поэтому я просто завернул её в газету и убрал подальше. Как раз вовремя. В следующий же миг влетела тётя, топорща все перья. Если, конечно, у леди бывают перья.
— Но пятно вы заметили?
— Да.
— Это не лак.
— Не лак?
— Боюсь, что нет.
— Боитесь? Что значит — боитесь?
— Взгляните сами.
Аллен передал лупу Хилари. Тот глянул ему в лицо и склонился над своим трофеем. Аллен поставил поближе лампу. Хилари застыл над кочергой, словно совершая намаз.
— Видите? — сказал Аллен. — Это не то, что вы думали, верно? Смотрите внимательно. Осадок вязкий, правильно? К нему приклеилась пара хвоинок. А под ними, — думаю, что мистер Рейберн будет не в восторге от того, что вы трогали кочергу, — замечаете кончик золотого волоконца?
— Я…, да. Да…
— Скажите, какого цвета был парик друида?
4
— Знаешь, — сказал Аллен своей жене, — дело начинает пахнуть очень неприятно, и мне чертовски не хочется, чтобы ты оказалась замешанной. Тебе прекрасно известно, как оборачивались другие подобные случаи.
— Если ты собираешься схватить меня в охапку и отправить на постоялый двор Даунло, я буду брыкаться.
— Я собираюсь схватить тебя в охапку и немедленно увезти в Лондон.
— Прежде чем местные представители закона пронюхают о твоём присутствии?
— Вот именно.
— Мне кажется, дорогой, уже поздно. Где мистер Рейберн?
— Полагаю, в кабинете. Я оставил Билл-Тосмена созерцать кочергу, внушив предварительно, что будет лучше, если он встретит суперинтенданта сам. Идея ему не понравилась, однако пришлось подчиниться.
— Бедный Хилари!
— Несчастный. Его башня из слоновой кости, кажется, пошатнулась.
— Рори, он тебе нравится?
— Не знаю. Я разозлился на него за дурость, но если бы мы познакомились при нормальных обстоятельствах…, да, думаю, он мне понравился бы. А что?
— Он странный. Пока я работала над портретом, в голову лезло непонятно что.
— Например?
— Ну, фавны, верблюды и тому подобное.
— Так кто же из них повлиял на портрет?
— Сперва верблюд. А затем глумливый сатир, похожий на Пана.
— Так я и думал. Впрочем, если он — Пан, то нашёл себе ровню в лице своей целеустремлённой нимфы.
— Она неплохо ухлёстывает за тобой, а?
— Моя дорогая, если ты вдруг вздумаешь превратиться в ревнивое зеленоглазое чудовище, я закукарекаю.
— Давай лучше не будем ни в кого превращаться Нас ждёт Хилари. Коктейли подают в семь. Тебе предстоит встреча с мистером Смитом и дядей Блохом.
— Я могу и обойтись. В дверь постучали.
— Не выйдет, — тихонько сказала мужу Трой и громко добавила:
— Войдите!
Появился Найджел и сообщил, не поднимая глаз, что мистер Билл-Тосмен выражает мистеру Аллену своё уважение и надеется, что мистер Аллен не откажется зайти к нему в кабинет.
— Через пять минут, — сказал Аллен и, когда Найджел удалился, спросил:
— Это кто?
— Тот, кто убил “грешную леди”. Найджел.
— Я так и подумал. Ну, я пошёл.
Трой привыкла к неожиданной смене настроении мужа. Аллен коснулся губами её щеки и двинулся к лестнице.
Суперинтендант Рейберн был рыжеволосым, высоким и сухощавым. Его главными отличительными чертами являлись лохматые брови, напоминавшие о шотландских терьерах, и румяные щеки, которые зимой обычно напоминали красные яблоки.
Аллен застал его в кабинете наедине с Хилари. Кочерга, которую снова завернули, лежала на столе. Перед Хилари стоял бокал с шерри, а перед мистером Рейберном — изрядная порция виски и вода, из чего Аллен заключил, что суперинтендант ещё не понял, какого именно сорта работа ему предстоит. При виде Аллена он явно обрадовался и пробормотал нечто по поводу удачного совпадения.
Хилари пустился в пространные объяснения касательно коктейлей, которые подают в гостиной в семь. Но им, быть может, придётся присоединиться к остальным попозже, а тем временем мистер Аллен, конечно, не откажется…
— Да, спасибо, — сказал Аллен и добавил:
— Поскольку я не на службе… Рейберн покраснел.
— Я тоже, — поспешно вставил он. — Во всяком случае, пока.
Суперинтендант Рейберн, пояснил Хилари, только что прибыл. По дороге он замёрз. Снова идёт снег. Мистеру Рейберну очень приятно, что в доме гостит мистер Аллен. Он, Хилари, как раз собирался сделать мистеру Рейберну…, э-э…, заявление о…, э-э…, несчастном случае.
Аллен бросил: “Конечно”. Рейберн извлёк служебный блокнот, и Хилари повёл свой рассказ. Не слишком связно, однако, как показалось Аллену, довольно искусно. Он начал с последних минут Маульта у рождественской ёлки, затем перешёл к утверждению Винсента, что тот видел, как Маульт (которого Винсент принял за полковника), согнувшись, перебежал двор, вошёл в дом и исчез в комнате для переодевания.
— Собственно говоря, — добавил Хилари, — это комната сразу по правую руку, если войти с улицы. Очень удобная гардеробная, поскольку граничит и с холлом, и с гостиной. Там две двери. Одна в холл, другая в прихожую. Можно снять грязную обувь, не заходя в дом.
— Ясно, — сказал Рейберн, проглядывая свои записи. — Итак, последнее, что о нем известно, это…
— Он снял костюм и парик с помощью мисс Тоттенхейм и, предположительно, покинул Комнату, чтобы пойти с отчётом к полковнику Форестеру.
— Он вышел из комнаты через дверь в холл, сэр?
— Снова предположительно. Вряд ли он стал бы выходить в прихожую, чтобы оттуда вернуться в холл. Зачем?
— Вы, сэр, считаете это маловероятным, так? Кто-нибудь видел, как он поднимался по лестнице?
— Нет. Но тут ничего странного. Слуги готовили стол для детей. Единственным источником света, по моей настоятельной просьбе, служили стоящие на столе свечи. Вы видели, что на галерею ведут две лестницы. Та, которая ближе к комнате для переодевания, была дальше всего от детского стола. Слуги могли заметить Маульта лишь в том случае, если бы он каким-нибудь образом привлёк к себе внимание. Фактически Маульт… — тут Хилари запнулся и поспешно продолжил:
— Маульт должен был помогать им, но это распоряжение было отдано ещё до того, как возникла необходимость заменить полковника Форестера.
— Так, сэр. Касательно места я все понял. В комнате были какие-нибудь плащи, зонтики, резиновые сапоги и так далее?
“Молодец, Джек”, — подумал Аллен.
— Да, разумеется. Вы хотите сказать, — живо подхватил Хилари, — что по какой-то непонятной причине…
— Мы должны учесть все возможности, мистер Билл-Тосмен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34