— Она гуляла по коридору, — сообщила Трой. Крессида немедленно забилась внутри своего стёганого кокона.
— Все в порядке, — быстро добавила Трой. — Она зашла в мою комнату, и я закрыла дверь.
— Честное слово?
— Да.
— Господи! Да уложи ты её, Хилари! — возопила миссис Форестер.
— Ну, тётушка, в самом деле! Сейчас. Хорошо. Я все сделаю.
— Дай ей таблетку. Она, конечно, принимает таблетки. Все они так делают. Твоего дядю больше нельзя беспокоить. Я возвращаюсь к нему. Если только, — тут она обратилась к Аллену, — я вам не нужна.
— Нет, идите спокойно. Надеюсь, с полковником все в порядке. Он разволновался?
— Он проснулся и пробормотал что-то по поводу паровоза. Желаю всем доброго утра, — бросила миссис Форестер и исчезла.
Не успела она скрыться за дверью, как Хилари сам издал приглушённый вопль, вскочил и перевесился через перила лестницы. Затем указал обвиняющим перстом на кучу осколков фарфора у торшера.
— Черт возьми! Это моя китайская ваза! Кто-то разбил мою китайскую вазу!!!
— Ваша китайская ваза, — невозмутимо сказал Аллен, — пролетела всего в двух дюймах от моей головы.
— Что вы, к дьяволу, имеете в виду? Почему вы вообще стоите тут с рукой на груди, как Наполеон Бонапарт?
— Я стою с рукой на груди потому, что эта ваза едва не сломала её. Все в порядке, — поспешно добавил Аллен, увидев глаза Трой. — Она не сломана.
— Неплохая была вещица, — заметил мистер Смит. — Можно сказать, фамильное достояние. Ты ведь привёз её из Эйхлебаума, не так ли? Жаль.
— Более чем жаль.
— Страховка в порядке?
— Естественно. Только это слабое утешение. Вопрос в том, кто её разбил. Кто столкнул её? Ты? требовательно спросил Хилари у своей возлюбленной.
— Не я! — закричала она. — И не говори со мной таким тоном! Это, наверное, кошка.
— Кошка?! Как могла…
— Должен сказать, — вмешался Аллен, — что кошка сбежала по лестнице сразу после того, как упала ваза.
Хилари открыл было рот, потом закрыл и посмотрел на Крессиду, которая сердито куталась в одеяло.
— Извини, дорогая. Прости меня. Это от неожиданности. А ваза действительно была очень ценной.
— Я хочу лечь.
— Да, да. Конечно. Я отведу тебя.
Они удалились. Крессида по-прежнему не расставалась с одеялом.
— О Господи! — пробормотал мистер Смит, напустив на себя скорбный вид. — Когда рвутся струны, музыка умолкает.
— Ваша комната находится рядом с её, не так ли? Вы слышали что-нибудь?
— Между нами её ванная. Она получила в северо-западном уголке прямо номер люкс. Какие-то звуки я, конечно, слышал, но особо не вникал. У неё мог быть Хилли. Понимаете?
— Да.
— Но когда она с воплями помчалась по коридору, я подумал: “Ого-го!” — и вышел. Слава Богу, ничего страшного. Ещё раз спокойной ночи.
Когда он ушёл, Аллен сказал:
— Вылезай. — И Трой тихо возникла у него за спиной.
— Твоя рука, — сказала она. — Рори, я не вмешиваюсь, но как твоя рука?
— Не приставай ко мне, — очень похоже передразнил Аллен полковника и обнял жену правой рукой. — Хороший синяк, и все.
— Кто-то?…
— Я проверю гипотезу о кошке, а затем хоть пожар, хоть потоп, но мы идём спать!
— Я приготовлю тебе постель, хорошо?
— Пожалуйста, дорогая. Только, прежде чем ты уйдёшь, один вопрос. После ужина, около полуночи, ты выглянула из окна своей спальни и увидела, как Винсент заворачивает за северо-западный угол дома. Он вёз тачку, а в тачке лежала рождественская ёлка. Он скинул дерево под окном гардеробной полковника. Ты видела, как он сделал это?
— Нет. Там царила сплошная чернота. Я видела, как он идёт по тропинке. Она достаточно широкая. Тень не покрывала её. Он шёл в лунном свете, как на ладони. А затем исчез в глубокой тени, и я слышала, как он сбрасывает ёлку. После этого я отошла от окна.
— Ты видела, как он идёт обратно?
— Нет. Я озябла и легла.
— “В лунном свете, как на ладони”. Из твоего окна видна территория земляных работы? Там, где чистят озеро и насыпают холм?
— Да. Чуть влево.
— Ты смотрела в том направлении?
— Да. Было очень красиво. Можно забыть про все. Изумительные формы.
— Например, цепочка следов, уходящая вдаль?
— Ничего подобного. Все снежное поле — я имею в виду передний план — было девственно-чистым.
— Точно?
— Совершенно точно. Именно это и делало его изумительным.
— Нигде никаких отпечатков колёс и следов ног?
— Никаких. Винсент проехал по тропинке, которая была уже утоптана.
— А утром ты выглянула в окно?
— Да, дорогой. И на снегу не было никаких следов. Нигде. Могу добавить, что после нашего телефонного разговора я вышла за двери. Мне хотелось взглянуть на скульптуру Найджела. Она немного пострадала от непогоды, особенно с наветренной стороны. Все остальное практически сохранило первоначальную форму. Я обогнула дом, чтобы оценить ночной вид в новом ракурсе. Никаких следов нигде не было. Дорожки вокруг дома, двор и подъезд были утоптаны и в слякоти. А двор вдобавок выметен.
— Получается, что за ночь и утром никто не приближался к району земляных работ.
— Только если с противоположной стороны. Но и тогда я заметила бы следы на склоне.
— И после полуночи снегопада не было?
— Нет. Только северный ветер. Утром на небе я не заметила ни одного облачка.
— Так. Ураган разыгрался только сегодня к ночи. Спасибо, любимая. А теперь иди. Я ненадолго.
— Можно?…
— Да?
— Нет ли чего-нибудь, что я могла бы сделать? Хотя бы просто постоять, сложив ручки, как скорбный ангел?
— Я скажу, что ты можешь сделать. Ты можешь взять мой чемоданчик, спуститься по лестнице и собрать все до единого кусочки бывшего фамильного достояния Билл-Тосмена. Только очень осторожно. Бери их только за края, складывай в чемоданчик, а затем отнеси наверх. Я буду тут. Сделаешь?
— Подожди меня.
Когда Трой начала собирать осколки, Аллен направился к тому столику на галерее, где стояла ваза, и заглянул через перила. Под ним виднелась верхушка торшера, круг света, а в нем, как в луже, купались осколки фарфора. Макушка Трой, её плечи, колени и длинная тонкая рука, скользящая осторожными движениями над полом. Трой была прямо под ним.
Небольшой китайский столик — изящный, но очень крепкий — стоял у самых перил. Эбонитовый пьедестал, на котором покоилась ваза, по-прежнему находился на своём месте. Он поднимал вазу над перилами. Наверное, Хилари рассчитывал, что гости, подняв глаза, сразу восхитятся ненавязчиво поданным с самых выгодных позиций фамильным достоянием. Аллен действительно успел заметить и оценить вазу за эту долгую, долгую ночь.
Он включил на галерее весь свет и достал карманный фонарик, одолженный Рейберном. Затем начал дюйм за дюймом исследовать поверхность столика, — очень методично и тщательно, так что продолжал это занятие и тогда, когда Трой собрала все осколки, выключила внизу свет и поднялась к нему.
— Ты, наверное, ищешь следы когтей?
— Да.
— Нашёл?
— Пока нет. Иди. Я почти закончил. Я сам занесу чемоданчик.
Когда часы пробили час ночи и Аллен наконец пришёл к Трой, она сразу поняла, что лучше не спрашивать, нашёл ли он следы когтей Лапушки на китайском столике.
Потому что он явно ничего не нашёл.
4
Проснулся Аллен точно в три, как и приказал себе. Осторожно, чтобы не разбудить Трой, он пробрался через тёмную ванную к себе, побрился и сунул голову под холодную воду. Затем посмотрел в окно. Луна уже зашла, зато среди несущихся туч светили звезды. Ветер все ещё задувал, но дождь прекратился. Буря стихала. Аллен оделся, преодолевая боль в руке, натянул толстый свитер и сунул в карман капюшон.
Потом зажёг фонарик и, миновав коридор и галерею, спустился по лестнице. Тёмный холл зиял пустотой. Только в каминах кое-где ещё тлели красные глазки недогоревших углей. Аллен направился к коридору западного крыла и, свернув налево, дошёл до самой библиотеки.
Библиотека тоже тонула во тьме. Знакомый запах масла и скипидара на миг перенёс его в студию жены. Интересно, вернули на место портрет?
Аллен сделал несколько шагов от двери и вздрогнул, как прежде Трой, от щелчка замка, когда дверь вдруг приоткрылась сама по себе. Он затворил её.
Лучик фонарика заметался по комнате. Книги, лампы, стулья, картины, орнаменты — все это возникало и исчезало. Наконец в луч света попала рабочая скамья и рядом с ней мольберт.
Из темноты на Аллена глянул Хилари.
Аллен подошёл поближе. Свет фонаря стал ярче, оживив картину. Трой никак нельзя было обвинить в натуралистичности. Она выхватывала самую суть изображаемого предмета — в данном случае черты характера Хилари — и переносила их на холст.
Какие же это черты? Что она увидела?
Прежде всего, конечно, налёт надменности, заставивший её вспомнить о “достойном верблюде”. Плюс к этому элегантность, привередливость, даже наглость, некая вычурность. Но совершенно неожиданно в подчёркнутом сбеге от ноздрей к уголкам рта, который мог бы принадлежать сатиру. Трой открыла в Хилари гедониста.
Библиотека была крайней комнатой в западном крыле и потому имела три наружных стены. Левые от двери окна выходили на большой двор. Аллен направился к ним. Он знал, что они задёрнуты шторами и закрыты ставнями Отдёрнув шторы, он открыл одно окно. В голове промелькнуло, что, какая бы драма ни разыгрывалась в Холбедзе, окна играют в ней немалую роль. Аллен скользнул фонариком по рамам. Фрамуги слегка дребезжали и пропускали тонкие струйки холодного воздуха. С этой стороны ветер, пожалуй, недостаточно силён, чтобы натворить бед в комнате, однако Аллен вернулся к мольберту, толчком закрепил его поустойчивее и только после этого отжал задвижки, впустив холод и звуки внешнего мира. Затем внимательно посмотрел в щель. Небо очистилось. Звезды светили достаточно ярко, чтобы различить во дворе катафалк Найджела, лишившийся всего, кроме остатков фигуры, да и те уже превратились в тонкую корочку снега.
Аллен надел капюшон, прикрыл воротом свитера рот и уши, уселся на подоконник и выключил фонарик.
Смотреть надо было в оба. Интересно, близко ли уже Фокс со своей командой? Хорошо бы связаться с ними по радио. Они могли появиться в самый неподходящий момент. Впрочем, вряд ли это что-нибудь изменит.
Когда встают слуги? В шесть? А может, он самым нелепым, смехотворным образом ошибается? Ждёт, как бывает частенько, того, что и не может произойти?
В конце концов его теория, если её вообще можно было назвать теорией, основывалась на очень тоненькой цепочке свидетельств. Фактически, сплошные догадки. Можно, конечно, было проверить сразу, но тогда прощай элемент неожиданности.
Аллен ещё раз мысленно повторил сведения, которые собрал по кусочкам от Трой, гостей, Хилари и слуг. Что касается мотива, пока полный туман. Зато сам ход событий — дело иное. А доказательства? Набор диких шуточек, которые, однако, могут оказаться взаимосвязанными. Исчезновение. Человек в парике. Золотистая материя на молодой ёлке. Дурацкая попытка взлома Картонка в окне. Разлетевшаяся вдребезги ваза и его левая рука, пульсирующая от боли. Пожалуй, белее разнородного набора не мог бы предложить сам мистер Смит в те дни, когда у него была всего-навсего лошадь с тележкой.
Аллен переменил положение, поднял заодно и воротник куртки, но не оторвал глаз от щели. Ледяной сквозняк заставлял слезиться глаза.
За годы, проведённые в полиции, где такое вот выжидательное бездействие с полной концентрацией внимания, невзирая на неудобства и усталость, называется “смотреть в оба”, Аллен разработал приёмы самодисциплины. Обычно он в таких ситуациях начинал вспоминать самые нелепые цитаты из любимых авторов, которые можно было бы применить к его работе. Получалось забавно, особенно если взять Шекспира.
Затем как-то незаметно припомнились сонеты, и как раз в тот момент, когда Аллен со слезящимися глазами и дико ноющей рукой повторял “правдивый свет мне заменила тьма”, он наконец заметил слабый свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34