Воины заторопились.
— Лена, — сказал Ренко.
— Да, брат? — Рядом с ним появилась его прекрасная сестра. Когда она пришла, то улыбнулась мне, ее глаза светились.
— Мне нужно, чтобы ты нашла самый большой сосуд, — сказал Ренко. — Наполни его дождевой водой.
— Будет сделано, — Лена поспешила прочь.
— А если Эрнандо появится, когда мы будем заняты возвращение рап в их логово? — спросил я у Ренко.
Ренко ответил:
— По словам моей сестры он преследует нас со следопытами чанка, то появившись здесь, он сразу узнает, в каком направлении мы ушли. Верьте мне, добрый Альберто, я принимал во внимание такое развитие событий. Когда он меня найдет, то найдет и идола... и даю слово, что отдам ему его.
— Эрнандо — холодный бессердечный человек, — сказал я, — жестокий и беспощадный. Вам не следует полагаться на его честность. Он непременно убьет вас, едва вы отдадите ему идола.
— Я знаю.
— Тогда почему...
— Что есть большее благо, друг мой? — тихо спросил Ренко. Его лицо было добрым, а его голос спокойным. — Я останусь в живых, а Эрнандо получит идола моего народа? Или я умру, а он получит бесполезную копию?
Он улыбнулся мне.
— Между нами, я скорее всего окажусь жив, но боюсь, что на карту поставлено больше, чем просто моя жизнь.
Крепость превратилась в муравейник, когда жители Вилкафора начали готовиться к грядущему.
Ренко ушел, чтобы подробнее поговорить с воинами. Я воспользовался возможностью ненадолго присоединиться к Бассарио и посмотреть, как он доделывает копию идола. По правде говоря, и бог простит меня за это, у меня были свои мотивы, чтобы поговорить с ним.
— Бассарио, — нерешительно прошептал я, — у Лены есть муж?
Бассарио хитро ухмыльнулся.
— Почему, монах, ты старый плут... — громко произнес он.
Я попросил его говорить потише. Бассарио, как и следовало ожидать от такого мошенника, был весьма доволен.
— Когда-то у нее был муж, — помолчав, сказал он. — Но их брак закончился много лун назад, до прибытия пожирателей золота. Мужа Лены звали Хуарка, он был многообещающим молодым воином. Их брак, в той степени, в которой может быть свадьба по договоренности, тоже казалась многообещающей. Однако мало кто знал, что Хуарка был подвержен приступам ярости. После рождения их сына Хуарка начал жестоко избивать Лену. Говорят, что Лена терпела эти побои, чтобы защитить Мани от ярости его отца. По-видимому, она достигла своей цели. Хуарка ни разу не ударил мальчика.
— Почему она не ушла от него? — спросил я. — В конце концов, она — принцесса вашего народа...
— Хуарка угрожал убить мальчика, если Лена кому-нибудь расскажет о побоях.
Боже, подумал я.
— Что произошло потом? — спросил я.
— Все раскрылось случайно, — сказал Бассарио. — Однажды Ренко неожиданно позвал Лену и нашел ее съежившейся в углу дома с ребенком на руках. В ее глазах были слезы, а лицо было в крови и синяках.
Хуарку немедленно поймали и приговорили к смерти. Я думаю, что его бросили в яму с парой диких кошек. Они разорвали его на части.
Бассарио покачал головой.
— Монах, человек, который бьет свою жену, — самый низкий трус. Я думаю, что Хуарка заслужил свой конец.
Я оставил Бассарио за работой и пошел в угол крепости, чтобы подготовиться к будущим событиям.
Чуть позже ко мне присоединился Ренко. Он все еще был одет в испанское одеяние, которое много недель назад украл в тюрьме — коричневый кожаный жилет, белые панталоны и кожаные сапоги до колен. Дополнительная одежда, как он однажды сказал мне, оказалась для него очень важна во время нашего трудного пути по джунглям.
Он надел через плечо колчан, и начал надевать перевязь.
— Ренко?
— Да?
— Почему Бассарио был в тюрьме?
— А, Бассарио... — он печально вздохнул.
Я ждал продолжения.
— Верьте или нет, но когда-то Бассарио был принцем, сказал Ренко. — Очень уважаемым молодым принцем. На самом деле его отец был королевским каменщиком, выдающимся строителем и резчиком по камню, самым выдающимся инженером империи. Бассарио был его сыном и протеже, и вскоре тоже стал блестящим каменщиком. Когда ему было шестнадцать лет, он превзошел своего отца в знаниях и мастерстве, несмотря на то, что его отец строил цитадели для Сапа Инка.
Бассарио был беспечен. Он был выдающимся спортсменом, ему не было равных в стрельбе из лука, но, как и многие люди подобного типа, он был склонен к пьянству, азартным играм и развлечениям с хорошенькими молодыми девушками из самых злачных кварталов Куско. К несчастью для него, его успех у женщин не отражался на успехах в игорных домах. Он задолжал огромные суммы мало уважаемым людям. Когда долг оказался чересчур велик, чтобы он мог его выплатить, эти негодяи решили, что Бассарио вернет его другим способом — с помощью своих больших талантов.
— Как?
— Бассарио возвращал долг, используя свой выдающийся талант каменщика для того, чтобы вырезать подделки знаменитых статуй и бесценных сокровищ. Из чего бы не была сделана вещь, изумруд или золото, серебро или нефрит, Бассарио мог повторить даже самый сложный предмет.
Когда он копировал знаменитую статую, его мерзкие соучастники забирались в дом владельца настоящего сокровища и заменяли подлинник на подделку Бассарио.
Эта схема работала почти год, и преступники получали огромные прибыли, когда однажды «друзей» Бассарио обнаружили в доме двоюродной сестры Сапа Инка, в момент замены настоящего идола на подделку.
Вскоре была раскрыта роль Бассарио в этой схеме. Его отправили в тюрьму, а вся его семья попала в опалу. Его отец был смещен с должности королевского каменщика и лишен своих титулов. Мой брат, Сапа Инка, постановил, что семья Бассарио будет переселена из своего дома в королевском квартале в самые отвратительные трущобы Куско.
Я молча слушал.
Ренко продолжал: «Я подумал, что наказание слишком сурово и сказал об этом своему брату, но он хотел сделать из Бассарио пример остальным, и проигнорировал мою просьбу».
Ренко глянул на работавшего в углу Бассарио.
— Бассарио был благородным молодым человеком. Безусловно испорченным, но по существу — благородным. Когда спасение идола из Кориканчи стало моим долгом, я решил, что использую его таланты, чтобы помочь выполнению моей задачи. Я посчитал, что если преступники Куско пользовались его мастерством для своих целей, то я тоже могу воспользоваться ими в моей миссии для спасения Духа моего народа.
Наконец Бассарио закончил копию и принес Ренко подделку вместе с настоящим идолом.
Ренко держал обоих идолов перед собой. Я посмотрел на них через его плечо и не смог сказать, какой из них — настоящий, а какой — фальшивый, столь велико было мастерство Бассарио.
Бассарио вернулся в свой угол крепости и начал собирать свои вещи, меч, колчан и лук.
— Куда ты собрался? — спросил Ренко, увидев, что он встал.
— Я ухожу, — просто ответил Бассарио.
— Мне нужна твоя помощь, — сказал Ренко. — Вилкафор говорит, что его люди вдевятером отодвигали огромный камень от входа в храм. Мне нужно собрать столько же, чтобы прикатить его на место.
— Я считаю, что сделал больше, чем просто поучаствовал в вашей миссии, благородный принц, — сказал Бассарио. — Бегство из Куско, переход через горы, движение вслепую по опасным лесам. И все это время я вырезал для вас идола. Нет, я исполнил свой долг и теперь ухожу.
— Ты не предан своему народу?
— Ренко, мой народ отправил меня в тюрьму, — грубо возразил Бассарио. — Они наказали мою семью за мои преступления и изгнали их в самые отвратительный квартал Куско. В этих трущобах приставали к моей сестре, мою мать и отца били и грабили. Грабители даже сломали моему отцу пальцы, так что он больше не смог резать по камню. Чтобы накормить свою семью, ему пришлось просить милостыню и собирать объедки. Я не возражаю против моего собственного наказания, совсем не возражаю, но при этом я не могу сохранять лояльность обществу, которое наказало мою семью за мое преступление.
— Я прошу прощения, — сказал Ренко. — Я не знал об этих происшествиях. Но пожалуйста, Бассарио, идол, Дух народа...
— Это ваше дело, Ренко. Не мое. Я более чем достаточно сделал для вас. Я считаю, что заслужил свою свободу. Следуйте за своей долей и позвольте мне следовать за моей.
После этих резких слов Ренко повесил лук на плечо, спустился в куэнко и исчез в темноте.
Ренко не попытался его остановить. Он просто печально смотрел ему вслед.
Оставшиеся подготовились к столкновению с рапами. Оставался последний штрих.
Я поднял сосуд с обезьяньей мочой, который перед этим мне дал беззубый старик, и открыл крышку.
Отвратительный запах оскорбил мои органы обоняния. Я вздрогнул и впал в отчаяние от перспективы поливания моего тела дурно пахнущей жидкостью.
Тем не менее я это сделал. Как же она воняла! Неудивительно, что рапы ее не переносили.
Увидев мою растерянность, Ренко засмеялся. Затем он взял у меня маленький сосуд и начал поливать себя вонючей желтой жидкостью. Потом сосуд перешел к остальным воинам, которые будут рисковать в горах, и они тоже начали обливаться противной вонючей жидкостью.
Когда все были почти готово, вернулась Лена с заметно большим мехом из шкуры ламы. Я сообразил, что он был наполнен водой.
— Дождевая вода, как ты просил, — сказала она Ренко.
— Отлично, — сказал Ренко, забирая у нее сосуд. — Теперь мы готовы идти.
Ренко полил настоящего идола струйкой воды из меха.
Идол сразу же ожил и загудел свою мелодичную песню.
Внутри крепость была пуста. Лена уже отправила женщин, детей и стариков из деревни в путешествие по лабиринту туннелей куэнко, которое в конце концов выведет их к водопаду на краю плоскогорья. Сама Лена осталась в крепости чтобы закрыть за нами каменную плиту.
— Все в порядке, сказал Ренко, кивнув двум воинам у каменной плиты у входа. — Пора.
Они откатили камень, Снаружи была темная ночь.
Рапы ожидали нас прямо здесь, собравшись в большой круг прямо за каменным входом в крепость.
Я насчитал двенадцать огромных черных кошек с желтыми демоническими глазами, высокими остроконечными ушами и могучими мускулистыми плечами.
Ренко держал перед собой поющего идола, и рапы, застыв, смотрели на него.
Внезапно пение прекратилось. Столь же неожиданно рапы вышли из своего транса и низко зарычали.
Ренко снова полил идола водой, идол запел вновь, и рапы снова впали в гипнотическое состояние.
Мое сердце снова начало биться.
Ренко с идолом в руках вышел из ворот крепости в холодную ночь. За ним следовали семь инкских воинов и я.
Дождь давно прекратился, облака кое-где разошлись, открыв ночное звездное небо и яркую полную луну.
Освещая путь горящими факелами, мы прошли через деревню и оказались на узкой тропе у реки.
Рапы вокруг нас двигались мягко и неторопливо, их тела оставались невысоко над землей, они следили за поющим идолом.
Я был ужасно напуган. Можно сказать, что никогда за всю мою жизнь мне не было так страшно.
Быть окруженным стаей настолько огромных и опасных существ, которые полностью лишены жалости или милосердия и убивают без малейших колебаний.
Они были такими большими! В мерцающем свете наших факелов мускулы на их плечах и боках струились оранжевым. Они громко дышали, издавая неприятный звук, непохожий на тот, что издают лошади.
Пока мы шли по тропе вдоль реки, я оглянулся и увидел, что Лена стоит с факелом на окраине деревни и смотрит нам вслед.
Через несколько минут она исчезла из поля моего зрения, решив, как я представил, вернуться в крепость и завершить свои дела там. Мы продолжили свое путешествие к таинственному храму.
По тропе шли девять человек: Ренко, я и семь воинов, окруженные стаей рап.
Мы подошли к узкому проходу в горном склоне. Один из воинов сказал Ренко, что храм находится на другом конце прохода.
Ренко снова полил идола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64