Высокий звук его песни звенел в утреннем воздухе. Он вошел в ущелье, за ним, словно дети за учителем шли кошки.
Мы шли при свете наших горящих факелов, и один из инков по глупости попытался ткнуть острием копья одну из зачарованных рап, но когда он уже собирался вонзить оружие в бок зверя, она повернулась и свирепо зарычала, вынудив его остановиться. После этого большая кошка просто повернулась и продолжила свое восхищенное движение за идолом.
Воин обменялся взглядами со спутником. Рапы хоть и были зачарованы, но не были беззащитными.
Из узкого прохода мы вышли в широкое круглое ущелье. Как и говорил вождь Вилкафор, в его центре, устремившись в ночное небо, стоял самый удивительный каменный палец.
Слева от нас в стене ущелья была прорезана тропа, которую Вилкафор приказал построить своим людям. Она вилась по окружности цилиндрического ущелья, поднимаясь по кругу к каменному пальцу в центре.
Ренко медленно пошел по тропе с мокрым идолом в руках. Кошки следовали за ним. За ними поднимались инки вместе со мной.
Мы забирались все выше и выше, следуя за равномерными поворотами тропы.
В конце концов мы дошли до протянувшегося над ущельем веревочного моста, соединявшего тропу с каменным пальцем в центре огромного ущелья.
Я посмотрел на каменную башню напротив.
На ее вершине я увидел окруженную какой-то растительностью великолепную ступенчатую пирамиду, непохожую на те, что находили в землях ацтеков. На вершину внушительной трехгранной пирамиды был водружен похожий на коробку храм.
Ренко первым пересек мост. За ним одна за другой последовали кошки, неловко двигавшиеся по длинному качающемуся мосту.
Когда мне удалось перебраться через мост, я преодолел несколько каменных ступеней, которые вели к небольшой поляне.
Там находился главный вход в храм. Широкий и темный, квадратный и грозный, он зиял, приглашая весь мир войти внутрь.
Ренко подошел ко входу.
— Воины, — сказал он, и уже тише добавил, — встаньте у камня.
Семь воинов вместе со мной поспешили к камню у зияющего входа.
Ренко стоял у входа, поливая идола дождевой водой и заставляя его продолжать свою мелодичную песню.
Загипнотизированные кошки стояли перед ним, уставившись на поющего идола.
Ренко сделал шаг внутрь храма.
Кошки последовали за ним.
Он сделал еще один шаг вниз, и внутрь вошла первая кошка.
Еще один шаг.
Вторая кошка, затем третья, четвертая.
В этот момент Ренко вылил на идола всю остававшуюся в мехе воду и, бросив последний торжественный взгляд на самую ценную вещь его народа, швырнул его вниз в глубину храма.
Все двенадцать кошек побежали за ним внутрь храма.
— Камень, быстро! — закричал Ренко, выбегая из храмового входа. — Подвиньте его обратно на место!
Мы дружно навалились.
Камень грохотал о порог.
Я изо всех сил сражался с весом огромного камня. Рядом со мной возник Ренко и тоже навалился на него.
Валун начал медленно двигаться к входу. Еще несколько шагов. Почти на месте...
Еще пару... еще...
— Ренко, — где-то рядом раздался женский голос.
Мы с Ренко повернулись одновременно и увидели Лену на краю поляны.
— Лена? — спросил Ренко. — Что ты здесь делаешь? Я же попросил тебя уйти...
Лену резко отпихнули в сторону и швырнули на землю. Я неожиданно увидел стоявшего в нескольких шагах за ее спиной человека, и каждая капля крови в моих венах превратилась в лед.
Передо мной был Эрнандо Писарро.
Человек двадцать конкистадоров выбрались из растительности за спиной Лены и рассыпались вокруг с нацеленными на нас мушкетами. Свет от их факелов освещал всю поляну.
С ними были три туземца, из их щек торчали длинные острые костяные шипы. Чанки. Следопыты чанка, нанятые Эрнандо, чтобы проследить наш путь в Вилкафор.
Самым последним вышел самый зловещий человек. Он был выше и больше остальных, с длинной копной черных волос до плеч. В его левой щеке тоже торчал костяной шип.
Это был Кастино, жестокий чанка, который был в одной тюрьме с Ренко в начале нашего путешествия, и подслушал, что Ренко сказал, что идол был в Кориканче в Куско.
Конкистадоры и чанка образовали обширный круг вокруг Ренко, меня и семерых инкских воинов.
Лишь теперь я заметил, насколько отвратительно все они выглядели. Все до одного конкистадоры были покрыты глиной и грязью и выглядели сверх меры уставшими и измотанными.
Я сообразил, что это все, что осталось от легиона Эрнандо в сотню человек. Во время похода по горам и лесам его люди умирали рядом с ним. От болезни, от голода или просто от полного истощения.
От его легиона осталось всего двадцать человек.
Эрнандо сделал шаг вперед и рывком поставил Лену на ноги. Волоча ее за собой, он подошел к храму и встал перед Ренко, надменно глядя на него сверху вниз. Испанец был на голову выше Ренко и в два раза шире. Он толкнул Лену прямо в руки Ренко.
Я бросил испуганный взгляд на вход в храм.
Он все еще был частично открыт, щель между валуном и каменным дверным проемом была достаточной для того, чтобы через него прошла рапа.
Это было нехорошо.
Если идол высох и перестал петь, то рапы могут освободиться от своих чар и...
— Наконец мы встретились, — Эрнандо обратился к Ренко на испанском. — Ты слишком долго ускользал от меня, молодой принц. Ты будешь умирать медленно.
Ренко не сказал ничего.
— А ты, монах, — сказал, повернувшись ко мне, Эрнандо. — Ты предал свою страну и своего бога. Ты будешь умирать еще медленнее.
Я сдержал страх.
Эрнандо снова повернулся к Ренко. — Отдай мне идола. Ренко не вздрогнул. Он просто медленно сунул руку в мешочек на поясе и вынул фальшивого идола.
Когда Эрнандо его увидел, глаза испанца засветились от счастья. Я был почти готов поклясться, что у него началось слюноотделение.
— Дай мне его, — сказал он.
Ренко сделал шаг вперед.
— На колени.
Ренко медленно встал на колени и, несмотря на огромное унижение, протянул идола Эрнандо.
Эрнандо взял его в руки, при взгляде на долгожданный трофей его глаза сверкали от жадности.
Через некоторое время он оторвался от идола и повернулся к одному из своих людей.
— Сержант, — сказал он.
— Да, сэр? — сказал стоявший рядом с ним сержант.
— Казнить их.
Наши с Ренко руки были связаны длинной веревкой.
Два испанских солдата утащили Лену от Ренко, эти животные настолько грязно пугали ее обещаниями того, что с ней сделают, когда мы с Ренко будем мертвы, что я не осмеливаюсь повторить здесь эти слова.
Нас поставили на колени у похожего на низкий алтарь большого прямоугольного камня в центре поляны.
Надо мной стоял испанский сержант с саблей наголо.
— Чанка, — сказал Эрнандо, бросив меч Кастино. С того момента, когда они появились здесь, подлый чанка с неподдельной ненавистью смотрел на Ренко. — Ты можешь покончить с принцем.
— С радостью, — сказал Кастино на испанском, схватив меч и быстро пошел к алтарному камню.
— Сначала отрубите им руки, — рассудительно сказал Эрнандо. — Я хочу слышать, как они кричат перед смертью.
Оба палача кивнули, а еще два конкистадора поставили Ренко и меня в нужную позу, дернув за наши оковы так, что наши руки были вытянуты на широком алтаре. Наши запястья были полностью обнажены, а руки были готовы отделиться от наших тел.
— Альберто, — сказал Ренко.
— Да.
— Друг мой, перед тем, как мы умрем, я хочу, чтобы вы знали: для меня большая честь и радость быть знакомым с вами. То, что вы сделали для нашего народа, будут вспоминать многие поколения. Я благодарю вас за это.
— Мой храбрый друг, — ответил я, — если бы обстоятельства повторились, то я снова поступил бы также. Пусть бог позаботится о вас на небесах.
— И о вас тоже, — сказал Ренко. — И о вас тоже.
— Господа, — обратился Эрнандо к нашим палачам. — Отрубите им руки.
Сержант и чанка одновременно подняли свои сверкающие мечи высоко над головой.
— Подождите! — раздался неожиданный возглас.
Один из конкистадоров подбежал к алтарю. Коварный старый лис казался старше и более седым, чем остальные солдаты. Он побежал прямо к Ренко.
Испанец высмотрел изумрудную подвеску на шее у моего спутника.
Старый конкистадор, жадно улыбаясь, быстро снял кожаное ожерелье через голову Ренко.
— Спасибо, дикарь, — ухмыльнулся он, вешая изумрудную подвеску себе на шею и поспешно возвращаясь на свое место у входа в храм.
Два палача в ожидании сигнала смотрели на Эрнандо, но тот больше не смотрел в их сторону.
На самом деле он не смотрел даже на нас.
Разинув рот, он смотрел на храм справа от нас.
Я повернулся, чтобы глянуть в ту же сторону.
— О боже... — выдохнул я.
В полуоткрытом проходе стояла рапа, с любопытством рассматривавшая собравшуюся перед ней толпу.
В дверях она казалась огромной, ее могучие передние лапы были широко расставлены, плечи бугрились мускулами. В этот момент ее появление выглядело комичным, главным образом потому, что она держала что-то в зубах.
Это был настоящий идол.
Огромная черная кошка, раньше выглядевшая столь ужасно и жестоко, теперь смотрелась как скромная собака, принесшая палочку своему хозяину. Рапа молча держала идола в пасти, словно бы высматривая того, кто снова сможет его намочить и заставить петь.
Эрнандо тупо глазел на кошку, или, скорее, на идола между его могучих челюстей. Затем его взгляд перескочил с хищника и идола у него в пасти на идола у него в руках, потом на меня и Ренко. На его лице отразилось понимание.
Он знал, что его обманули.
Большой испанец пристально смотрел на нас, его лицо побагровело от ярости.
— Убейте их! — проревел он нашим палачам. — Немедленно убейте их!
В этот мгновение произошло несметное число событий.
Наши палачи снова подняли свои мечи, собираясь опустить их на наши шеи, и уже начали опускать клинки двумя размашистыми дугами, когда над моей головой что-то просвистело.
В нос моего палача воткнулась стрела и сбила его с ног, из его лица вырвался яркий фонтан крови.
Стоявшая в дверях рапа, увидев стоявшую на поляне толпу людей и почуяв вкусное человеческое мясо, немедленно бросила идола и свирепо прыгнула на ближайшего испанца. За ней из храма одна за другой выскочили еще одиннадцать рап, начавших свою атаку на толпу конкистадоров.
Кастино увидел, как рядом с ним упал на землю сраженный стрелой второй палач, и мгновенно остановился, на его лице появилось выражение ошеломленного непонимания.
Я знал, о чем он думал.
Кто выпустил стрелы? И откуда?
Кастино явно решил искать ответ на эти вопросы после того, как убьет Ренко.
Он снова быстро поднял меч и с огромной силой начал его опускать, но новая стрела ударилась в рукоять меча и выбила его из руки.
Откуда-то сверху просвистела третья стрела и, разрезав надвое веревку, связывавшую вместе руки Ренко, освободила его.
Ренко сразу вскочил на ноги, а оставшийся без меча Кастино ударил его огромным кулаком. Ренко поставил между собой и приближающейся рукой конкистадора, державшего его на алтаре, и могучими костяшками пальцев Кастино угодил тому прямо в лицо, сразу же сломав ему нос и вогнав его в череп, и убил его с одного удара.
Другой конкистадор уже нацелил мушкет на Ренко и выстрелил, но принц повернулся на месте, используя убитого конкистадора в качестве щита, и мушкетный выстрел проделал рваную дыру в груди мертвого солдата.
Когда Ренко убежал участвовать в сражении, державший меня на алтаре за запястья конкистадор вытащил свой меч и злобно посмотрел на меня.
Он не успел даже моргнуть, как ему в лицо воткнулась стрела, пробившая голову насквозь. Испанец лицом вниз свалился на алтарь передо мной.
Я посмотрел в темноту за ним, высматривая источник стрел, и увидел фигуру на краю ущелья.
Его силуэт был виден на фоне луны. Он опустился на одно колено с луком в боевом положении и оттянутой до уха стрелой.
Это был Бассарио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Мы шли при свете наших горящих факелов, и один из инков по глупости попытался ткнуть острием копья одну из зачарованных рап, но когда он уже собирался вонзить оружие в бок зверя, она повернулась и свирепо зарычала, вынудив его остановиться. После этого большая кошка просто повернулась и продолжила свое восхищенное движение за идолом.
Воин обменялся взглядами со спутником. Рапы хоть и были зачарованы, но не были беззащитными.
Из узкого прохода мы вышли в широкое круглое ущелье. Как и говорил вождь Вилкафор, в его центре, устремившись в ночное небо, стоял самый удивительный каменный палец.
Слева от нас в стене ущелья была прорезана тропа, которую Вилкафор приказал построить своим людям. Она вилась по окружности цилиндрического ущелья, поднимаясь по кругу к каменному пальцу в центре.
Ренко медленно пошел по тропе с мокрым идолом в руках. Кошки следовали за ним. За ними поднимались инки вместе со мной.
Мы забирались все выше и выше, следуя за равномерными поворотами тропы.
В конце концов мы дошли до протянувшегося над ущельем веревочного моста, соединявшего тропу с каменным пальцем в центре огромного ущелья.
Я посмотрел на каменную башню напротив.
На ее вершине я увидел окруженную какой-то растительностью великолепную ступенчатую пирамиду, непохожую на те, что находили в землях ацтеков. На вершину внушительной трехгранной пирамиды был водружен похожий на коробку храм.
Ренко первым пересек мост. За ним одна за другой последовали кошки, неловко двигавшиеся по длинному качающемуся мосту.
Когда мне удалось перебраться через мост, я преодолел несколько каменных ступеней, которые вели к небольшой поляне.
Там находился главный вход в храм. Широкий и темный, квадратный и грозный, он зиял, приглашая весь мир войти внутрь.
Ренко подошел ко входу.
— Воины, — сказал он, и уже тише добавил, — встаньте у камня.
Семь воинов вместе со мной поспешили к камню у зияющего входа.
Ренко стоял у входа, поливая идола дождевой водой и заставляя его продолжать свою мелодичную песню.
Загипнотизированные кошки стояли перед ним, уставившись на поющего идола.
Ренко сделал шаг внутрь храма.
Кошки последовали за ним.
Он сделал еще один шаг вниз, и внутрь вошла первая кошка.
Еще один шаг.
Вторая кошка, затем третья, четвертая.
В этот момент Ренко вылил на идола всю остававшуюся в мехе воду и, бросив последний торжественный взгляд на самую ценную вещь его народа, швырнул его вниз в глубину храма.
Все двенадцать кошек побежали за ним внутрь храма.
— Камень, быстро! — закричал Ренко, выбегая из храмового входа. — Подвиньте его обратно на место!
Мы дружно навалились.
Камень грохотал о порог.
Я изо всех сил сражался с весом огромного камня. Рядом со мной возник Ренко и тоже навалился на него.
Валун начал медленно двигаться к входу. Еще несколько шагов. Почти на месте...
Еще пару... еще...
— Ренко, — где-то рядом раздался женский голос.
Мы с Ренко повернулись одновременно и увидели Лену на краю поляны.
— Лена? — спросил Ренко. — Что ты здесь делаешь? Я же попросил тебя уйти...
Лену резко отпихнули в сторону и швырнули на землю. Я неожиданно увидел стоявшего в нескольких шагах за ее спиной человека, и каждая капля крови в моих венах превратилась в лед.
Передо мной был Эрнандо Писарро.
Человек двадцать конкистадоров выбрались из растительности за спиной Лены и рассыпались вокруг с нацеленными на нас мушкетами. Свет от их факелов освещал всю поляну.
С ними были три туземца, из их щек торчали длинные острые костяные шипы. Чанки. Следопыты чанка, нанятые Эрнандо, чтобы проследить наш путь в Вилкафор.
Самым последним вышел самый зловещий человек. Он был выше и больше остальных, с длинной копной черных волос до плеч. В его левой щеке тоже торчал костяной шип.
Это был Кастино, жестокий чанка, который был в одной тюрьме с Ренко в начале нашего путешествия, и подслушал, что Ренко сказал, что идол был в Кориканче в Куско.
Конкистадоры и чанка образовали обширный круг вокруг Ренко, меня и семерых инкских воинов.
Лишь теперь я заметил, насколько отвратительно все они выглядели. Все до одного конкистадоры были покрыты глиной и грязью и выглядели сверх меры уставшими и измотанными.
Я сообразил, что это все, что осталось от легиона Эрнандо в сотню человек. Во время похода по горам и лесам его люди умирали рядом с ним. От болезни, от голода или просто от полного истощения.
От его легиона осталось всего двадцать человек.
Эрнандо сделал шаг вперед и рывком поставил Лену на ноги. Волоча ее за собой, он подошел к храму и встал перед Ренко, надменно глядя на него сверху вниз. Испанец был на голову выше Ренко и в два раза шире. Он толкнул Лену прямо в руки Ренко.
Я бросил испуганный взгляд на вход в храм.
Он все еще был частично открыт, щель между валуном и каменным дверным проемом была достаточной для того, чтобы через него прошла рапа.
Это было нехорошо.
Если идол высох и перестал петь, то рапы могут освободиться от своих чар и...
— Наконец мы встретились, — Эрнандо обратился к Ренко на испанском. — Ты слишком долго ускользал от меня, молодой принц. Ты будешь умирать медленно.
Ренко не сказал ничего.
— А ты, монах, — сказал, повернувшись ко мне, Эрнандо. — Ты предал свою страну и своего бога. Ты будешь умирать еще медленнее.
Я сдержал страх.
Эрнандо снова повернулся к Ренко. — Отдай мне идола. Ренко не вздрогнул. Он просто медленно сунул руку в мешочек на поясе и вынул фальшивого идола.
Когда Эрнандо его увидел, глаза испанца засветились от счастья. Я был почти готов поклясться, что у него началось слюноотделение.
— Дай мне его, — сказал он.
Ренко сделал шаг вперед.
— На колени.
Ренко медленно встал на колени и, несмотря на огромное унижение, протянул идола Эрнандо.
Эрнандо взял его в руки, при взгляде на долгожданный трофей его глаза сверкали от жадности.
Через некоторое время он оторвался от идола и повернулся к одному из своих людей.
— Сержант, — сказал он.
— Да, сэр? — сказал стоявший рядом с ним сержант.
— Казнить их.
Наши с Ренко руки были связаны длинной веревкой.
Два испанских солдата утащили Лену от Ренко, эти животные настолько грязно пугали ее обещаниями того, что с ней сделают, когда мы с Ренко будем мертвы, что я не осмеливаюсь повторить здесь эти слова.
Нас поставили на колени у похожего на низкий алтарь большого прямоугольного камня в центре поляны.
Надо мной стоял испанский сержант с саблей наголо.
— Чанка, — сказал Эрнандо, бросив меч Кастино. С того момента, когда они появились здесь, подлый чанка с неподдельной ненавистью смотрел на Ренко. — Ты можешь покончить с принцем.
— С радостью, — сказал Кастино на испанском, схватив меч и быстро пошел к алтарному камню.
— Сначала отрубите им руки, — рассудительно сказал Эрнандо. — Я хочу слышать, как они кричат перед смертью.
Оба палача кивнули, а еще два конкистадора поставили Ренко и меня в нужную позу, дернув за наши оковы так, что наши руки были вытянуты на широком алтаре. Наши запястья были полностью обнажены, а руки были готовы отделиться от наших тел.
— Альберто, — сказал Ренко.
— Да.
— Друг мой, перед тем, как мы умрем, я хочу, чтобы вы знали: для меня большая честь и радость быть знакомым с вами. То, что вы сделали для нашего народа, будут вспоминать многие поколения. Я благодарю вас за это.
— Мой храбрый друг, — ответил я, — если бы обстоятельства повторились, то я снова поступил бы также. Пусть бог позаботится о вас на небесах.
— И о вас тоже, — сказал Ренко. — И о вас тоже.
— Господа, — обратился Эрнандо к нашим палачам. — Отрубите им руки.
Сержант и чанка одновременно подняли свои сверкающие мечи высоко над головой.
— Подождите! — раздался неожиданный возглас.
Один из конкистадоров подбежал к алтарю. Коварный старый лис казался старше и более седым, чем остальные солдаты. Он побежал прямо к Ренко.
Испанец высмотрел изумрудную подвеску на шее у моего спутника.
Старый конкистадор, жадно улыбаясь, быстро снял кожаное ожерелье через голову Ренко.
— Спасибо, дикарь, — ухмыльнулся он, вешая изумрудную подвеску себе на шею и поспешно возвращаясь на свое место у входа в храм.
Два палача в ожидании сигнала смотрели на Эрнандо, но тот больше не смотрел в их сторону.
На самом деле он не смотрел даже на нас.
Разинув рот, он смотрел на храм справа от нас.
Я повернулся, чтобы глянуть в ту же сторону.
— О боже... — выдохнул я.
В полуоткрытом проходе стояла рапа, с любопытством рассматривавшая собравшуюся перед ней толпу.
В дверях она казалась огромной, ее могучие передние лапы были широко расставлены, плечи бугрились мускулами. В этот момент ее появление выглядело комичным, главным образом потому, что она держала что-то в зубах.
Это был настоящий идол.
Огромная черная кошка, раньше выглядевшая столь ужасно и жестоко, теперь смотрелась как скромная собака, принесшая палочку своему хозяину. Рапа молча держала идола в пасти, словно бы высматривая того, кто снова сможет его намочить и заставить петь.
Эрнандо тупо глазел на кошку, или, скорее, на идола между его могучих челюстей. Затем его взгляд перескочил с хищника и идола у него в пасти на идола у него в руках, потом на меня и Ренко. На его лице отразилось понимание.
Он знал, что его обманули.
Большой испанец пристально смотрел на нас, его лицо побагровело от ярости.
— Убейте их! — проревел он нашим палачам. — Немедленно убейте их!
В этот мгновение произошло несметное число событий.
Наши палачи снова подняли свои мечи, собираясь опустить их на наши шеи, и уже начали опускать клинки двумя размашистыми дугами, когда над моей головой что-то просвистело.
В нос моего палача воткнулась стрела и сбила его с ног, из его лица вырвался яркий фонтан крови.
Стоявшая в дверях рапа, увидев стоявшую на поляне толпу людей и почуяв вкусное человеческое мясо, немедленно бросила идола и свирепо прыгнула на ближайшего испанца. За ней из храма одна за другой выскочили еще одиннадцать рап, начавших свою атаку на толпу конкистадоров.
Кастино увидел, как рядом с ним упал на землю сраженный стрелой второй палач, и мгновенно остановился, на его лице появилось выражение ошеломленного непонимания.
Я знал, о чем он думал.
Кто выпустил стрелы? И откуда?
Кастино явно решил искать ответ на эти вопросы после того, как убьет Ренко.
Он снова быстро поднял меч и с огромной силой начал его опускать, но новая стрела ударилась в рукоять меча и выбила его из руки.
Откуда-то сверху просвистела третья стрела и, разрезав надвое веревку, связывавшую вместе руки Ренко, освободила его.
Ренко сразу вскочил на ноги, а оставшийся без меча Кастино ударил его огромным кулаком. Ренко поставил между собой и приближающейся рукой конкистадора, державшего его на алтаре, и могучими костяшками пальцев Кастино угодил тому прямо в лицо, сразу же сломав ему нос и вогнав его в череп, и убил его с одного удара.
Другой конкистадор уже нацелил мушкет на Ренко и выстрелил, но принц повернулся на месте, используя убитого конкистадора в качестве щита, и мушкетный выстрел проделал рваную дыру в груди мертвого солдата.
Когда Ренко убежал участвовать в сражении, державший меня на алтаре за запястья конкистадор вытащил свой меч и злобно посмотрел на меня.
Он не успел даже моргнуть, как ему в лицо воткнулась стрела, пробившая голову насквозь. Испанец лицом вниз свалился на алтарь передо мной.
Я посмотрел в темноту за ним, высматривая источник стрел, и увидел фигуру на краю ущелья.
Его силуэт был виден на фоне луны. Он опустился на одно колено с луком в боевом положении и оттянутой до уха стрелой.
Это был Бассарио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64