— Если что вспомните, звоните.
Люська швырнула её на тумбочку и, проводив их мрачным взглядом, с силой захлопнула за ними дверь и громко щелкнула замком.
Оперативники дождались лифта и поехали вниз.
— Она все знает, — уверенно сказал полковник, когда они зашли в кабину.
— Что она знает, не знаю, — буркнул Сурков. — Но баба вредная.
— А по-моему, ничего! Симпатичная дамочка! — хмыкнул Самохин. — А, как тебе, Анатолий? Ты в женщинах знаешь толк.
— Стерва! Гонора много. Попала бы к нам, быстро обломали. Может, возьмем?
— Ну, зачем ты так сразу! С женщинами надо разговаривать вежливо. Улыбаясь и говоря комплименты. Тогда они тебе раскроют не только душу, но и тайну сердца. А грубостью от них ничего не добьешься.
— Добьешься, — буркнул Сурков.
— Только вот зачем она сообщила о краже? Неужели, хотела их всех сдать?
— Может, у неё были личные мотивы, чтобы завалить Волкова, — предположил Сурков. — Он её обманул, ограбил, предал. Да мало ли… Женщины обид не прощают. Они мстят. Коварно мстят. В такой момент, когда меньше всего этого ждешь.
— Да, это вполне возможно, — согласился Самохин. — Надо бы здесь посадить Тарасенко. Пускай понаблюдает за квартиркой. Такая женщина не может долго сидеть одна. Кто-нибудь обязательно заявится.
Они приехали на первый этаж, вышли из лифта. Сурков затормозил у двери.
— Давайте, я посижу пока, Аркадий Михалыч? А вы потом подошлете смену.
— Идет.
Самохин покинул подъезд и сел в машину, в которой отдыхал водитель. Сурков остался в вестибюле. Он закурил и следил из открытой двери, как отъехал полковник.
Андрей приник к оконному стеклу на лестничной площадке и наблюдал за тем, как отъехала «волга». Он видел, что Самохин уехал один. Второй так и не показался, и значит, остался на стреме. Андрей спустился по лестнице на люськин этаж, постучал в дверь квартиры. Люська открыла ему. Он приложил палец к губам, шагнул в прихожую и аккуратно прикрыл за собой дверь, стараясь не щелкать замком. Люська смотрела на него с недоумением.
— Один уже засел, — сообщил он.
— Где?
— Там, внизу. О чем они тебя спрашивали?
— Да, всякую ерунду. — Отмахнулась она и пошла в комнату.
Он двинулся за ней, не отступая ни на шаг. Если ими заинтересовались оперы, то все идет так, как он и предполагал. Теперь он не вольный пахарь, он — беглец. А это накладывает на человека особые обязанности — прислушиваться, подозревать всех и каждого и оглядываться назад. Эти обязанности лишают его покоя, аппетита, сна. Он становиться нервным и раздражительным. И скоро сдает. Или бежит ото всех на край света, или приходит с повинной. Страх беглеца не проходит сам собой, как насморк. От него можно излечиться только перестав быть беглецом.
— Самохин за ерундой не ездит. Если он куда и отправляется, то только в случае крайних обстоятельств. Значит, они уже наступили.
— Ну, о чем спрашивали… Сплю ли я по ночам, не знаю ли тебя и не я ли звонила ночью в ментуру.
— И что ты им ответила?
— Про все наврала. Они сказали, что взяли воров на месте преступления. Один из них назвал тебя, как организатора кражи, и меня, как твою подругу. Так что теперь мы с тобой оба на крючке. Ты — организатор банды, я — бандерша.
— Кого же они могли поймать, интересно? Махров ушел. Значит, захомутали старика. Уж он-то не будет меня выгораживать.
Люська устало опустилась на диван, тяжело вздохнула.
— Как мне все это надоело…
Он сел рядом с ней, обнял её за плечи.
— Значит, мы уедем вместе? Ты тоже здесь больше не можешь оставаться?
— Могу, не могу — не знаю… — она устало отстранилась. — Надо подумать.
Вдруг загремел звонок. Громкий и резкий, как удар. Они невольно вздрогнули и затихли. Люська испуганно посмотрела на Андрея.
— Кто это?
— Тот, снизу.
Звонок ударил ещё раз.
— Думай быстрее, — сказал Андрей. — На раздумье одна секунда.
— Ладно, все, едем! — выдохнула она. — Что дальше?
— Дальше вот что! — Андрей вскочил с дивана, оглядел комнату, быстро проскользнул в спальню, открыл шкаф и отодвинул висящие там платья. — Можешь открывать. Да, если он про меня опять будет спрашивать, скажи, что я сегодня ещё не появлялся. — Он скрылся внутри шкафа, прикрыл дверцу.
Люська пошла в прихожую, посмотрела в глазок и открыла дверь. За ней нетерпеливо топтался Сурков. На его лице сияла глупая ухмылка, с какой мужчина разговаривает с понравившейся ему женщиной. Люська загородила проход, ухватившись за косяк.
— Вы что-нибудь забыли, гражданин капитан? — выдавила она.
— Нет. Просто старый посадил меня в подъезде, но там грязно и противно. Нельзя ли мне устроить засаду прямо у вас? Нам очень хочется встретиться с этим студентом. Может, он нам расскажет что-нибудь про ночной налет.
— Не знаю я никакого студента! — рявкнула Люська.
— Возможно. Но я думаю, он хорошо знает вас. И вполне может сюда прийти. Надо же, чтобы кто-нибудь вас от него защитил.
Не дожидаясь приглашения, он взял её за руку. Люська брезгливо отдернула её и освободила проход. Воспользовавшись этим, он протиснулся между ней и дверью, по-хозяйски прошел в комнату и плюхнулся на диван. Ей пришлось закрыть дверь. Она двинулась следом за ним, застыла на пороге комнаты.
— Вы что, так и будете здесь сидеть?
— А вас это сильно смущает? Если вам надо переодеться, я отвернусь.
— Мне скоро уходить. Работы невпроворот. Вы думаете, манекенщицы только по подиуму шлындрают? Они ещё и работают, между прочим. Так что вам придется отсюда вытряхиваться.
— Посижу хоть немного. — Он похлопал диван рядом с собой. — Да вы тоже присядьте. И не волнуйтесь. Давайте поговорим по душам.
— Наговорились уже. С души воротит.
Люська нехотя опустилась на подлокотник кресла, не зная, чего ждать от вероломного мента. То, что он так нагло ввалился в квартиру, уже ничего хорошего не предвещало. Обычно входят без приглашения только представители закона или те, кто с законом не в ладах. И те и другие действуют примерно одинаково.
Сурков вольготно развалился на диване, задрал ногу на ногу, самодовольно ухмыльнулся.
— Так кто же все-таки звонил в милицию, а, Людмила Витальевна?
— Понятия не имею, — буркнула Люська.
— А мы ведь установим, кто звонил. Обязательно установим. И тогда вам придется давать показания в другом месте. А бывает так, что иногда там бьют. И даже крепкие мужчины рассказывают то, чего никогда и не было. Где уж вам выдержать, такой молодой, хрупкой и красивой женщине.
— На понт берешь, мент, — зло проворчала Люська.
Сурков перестал улыбаться, вдруг изменив тон, сказал грубо и резко:
— Это ты будешь Махрову объяснять, кто тебя на понт берет! Мне ведь известно, кто был организатором на самом деле. Он, поди, сейчас рвет и мечет, не зная, кто ему сюрприз приготовил. А это, оказывается, ты приготовила!
— Да пошел ты, ментяра! — Люська со злостью отвернулась. — Не запугаешь! Плевала я на него! Он мне ничего не сделает. А тебе сделает, если сейчас отсюда не свалишь.
— Ну чего ты такая злая, а? — Сурков придвинулся к ней поближе, положил руку ей на колено, стал двигать к телу, погладил ляжку. — Я ведь к тебе с самыми добрыми намерениями. Мы с тобой можем легко договориться. И поладить. И никто не будет в обиде. Для тебя это будет легко и безболезненно.
Люська удивленно смотрела на него.
— Ты чего хочешь-то?
— Сама должна понимать, не маленькая.
Люська сбила его руку, вскочила с кресла, отпрыгнула в сторону.
— Я сейчас Самохину позвоню, он мне телефон оставил.
Сурков громко засмеялся, поднялся с дивана, не спеша двинулся на нее.
— Это я ему позвоню и скажу, что ты во всем созналась и готова нам все рассказать про своего студента. Кто он, откуда взялся и зачем полез в квартиру Груздя. Ведь это он — организатор кражи, так? Он. Значит, и спрос будет с него, а не с Махрова. Усекла? Впрочем, если ты настаиваешь, я не буду ему звонить. Будь покладистой и все! Никто не узнает о нашей встрече. Ни Самохин, ни Бурый.
Люська пятилась задом, пока не уперлась в стену. Он наступал на нее, подошел вплотную, нагло смотря в глаза.
— Не много ли ты хочешь? — прохрипела она.
— В самый раз, — усмехнулся Сурков. — По проступку и оплата. За свои ошибки ведь надо расплачиваться. Разве не так? Чем серьезней ошибка, тем тяжелей расплата.
— Скажи это самому себе… — прошипела Люська.
Он рывком распахнул ей халат, сорвал его, провел руками по голым плечам, подхватил груди, сжал в ладонях. Она дернула ногой, хотела попасть ему коленкой по яйцам, но промахнулась, он вовремя среагировал и подставил бок. Она уперлась в него руками, попробовала оттолкнуть.
— Убери лапы, ублюдок!
— Ну, что ты, первый раз замужем, что ли? — уговаривал он, сдавливая её в объятиях.
Андрей приоткрыл дверцу шкафа и услышал, что в комнате происходит какая-то непонятная возня. Он бесшумно выбрался из шкафа, выглянул в коридор, прислушался.
Люська яростно сопротивлялась, но Сурков разорвал ей трусы, отбросил их в сторону. Она стала отбиваться руками и ногами. Это только подзадорило его. Сопротивление жертвы ещё больше возбуждает. Он расстегнул пиджак, рубашку, прижался к ней голым животом, одной рукой начал расстегивать брюки.
— Гад, мерзавец, подонок! — рычала она.
— Не сопротивляйся, девочка, хуже будет, — шипел он. — Ты же не хочешь насилия? Зачем тебе синяки на теле? Как ты потом с ними полезешь на сцену, а?
Вдруг Люська не выдержала и крикнула:
— Андрей!
Он прыгнул на них неожиданно и хищно. Сурков обернулся, выпустил Люську, потянулся к наплечной кобуре, но не успел даже расстегнуть её. Сильнейший удар в челюсть заставил его отлететь в угол. Он ударился головой о стену и отключился, осев на пол, как мешок.
Люська, голая, взъерошенная и злая, ругалась на чем свет стоит:
— Тварь! Ублюдок! Дебил!
Андрей присел на корточки, нащупал пульс на шее Суркова.
— Живой…
— Лучше бы он подох! — Люська подобрала халат, накинула на плечи. — Вот сволочь! Не думала, что он полезет.
Андрей оглянулся на нее, сказал печально:
— Даже менты к тебе неравнодушны.
— Да какой это мент! Гнида! Подонок! Падаль!
— Тем хуже для нас! — Андрей поднялся, потянул Люську за собой. — Нам надо уходить. Он сейчас очухается, схватит пушку и начнет палить в белый свет, не разбирая, кто прав, кто виноват. Одевайся быстрее, Люся.
Она пошла в спальню, скинула халат, натянула новые трусы, колготки, майку, юбку, кофточку. Надела короткую курточку. Все делала быстро, не попадая в рукава и чертыхаясь. Всунула ноги в туфли.
— Из-за этого гада теперь приходится бежать! Чтоб ты сдох до приезда врачей!
Сурков зашевелился и что-то забормотал. Андрей задержал Люську у двери.
— Возьми деньги и документы. И все, уходим. Быстрей!
Она проскочила в комнату, открыла дверцу антресоли, забрала все деньги, какие там были, отыскала паспорт, сунула все в сумочку. Предложила:
— Может, заберем у него пушку?
— Нет. — Андрей покачал головой. — Зачем нам лишняя статья?
Сурков что-то пробурчал и пошевелился. Люська подошла и ударила его ногой по печени. Он дернулся и открыл глаза. Но, видно, ещё не различал все краски окружающего мира, и перед его глазами плыли серые круги.
Андрей схватил Люську за руку, потянул за собой.
— Все, пошли! Быстро! Оставь его!
Он открыл дверь и вывалился на площадку. Люська выскочила следом. Они не стали ждать лифта и побежали вниз по лестнице.
Во дворе Люська поспешно залезла в «шкоду», Андрей плюхнулся рядом с ней.
— Куда едем?
Люська не думала ни секунды.
— Я знаю, куда! — Она дернула ручку переключения передач.
Машина выскочила со двора, взревев движком, и понеслась прочь.
Глава 20
Татьяна уже собиралась уходить, выполняя люськино указание, и уже оделась для выхода, как вдруг загремел звонок. Она посмотрела в глазок и увидела искаженную оптикой физиономию своего ограбленного любовника. Щелкнув замком, Танька хотела открыть дверь, но даже не успела потянуть её на себя, как она распахнулась от удара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59