— Кто же это их предупредил, а? — язвительно сказал Валера. — Ты что, Бурый, решил напоследок спектакль нам устроить? Хочешь из нас идиотов сделать? Запах он чует! Совсем свихнулся на старости лет!
Груздь едва заметно кивнул Чекуню. Тот сунул руку под мышку, нащупал рукоятку пистолета. Двое его братков тоже потянулись за стволами. Но наружу их пока не вынимали, чтобы не провоцировать раньше времени возбужденного Боксера. Четверо головорезов так и стояли в ряд, готовые в любой момент выхватить оружие.
Витек медленно сунул руку за пазуху и нащупал рукоятку «беретты». В ней ещё оставалось четыре патрона, как раз по числу голов тех, кто стоял напротив.
Махров понял, что теряет контроль над ситуацией.
— Говорю тебе, он был здесь! — нервно выкрикнул он. — Их кто-то предупредил!
— Не оправдывайся, Сергеич, — мрачно проговорил Витек. — Видишь, они не верят. Эти урки только палить могут сдуру. Ну, давайте начинайте. У вас на большее мозгов не хватает. Посмотрим, кто быстрее пушку вытащит. Ну!
Наверное, мужичкам показалось в его словах что-то слишком уверенное, во всяком случае, доставать стволы они не спешили. Кто его знает, чего ждать от Боксера. Дернешь рукой, а у него очко сыграет, и раньше тебя ствол выхватит. Говорят, у него реакция хорошая. Все-таки чемпион по боксу в тяжелом весе, хоть и бывший.
— Я считал тебя авторитетом, Бурый! — злобно проговорил Груздь. — А ты фуфло оказался, по хатам начал лазить, как последний домушник. Думаешь, я стану тут выяснять, кто кого предупредил? Да мне насрать на это! Все, нет у тебя никакого авторитета! Ты теперь…
Боксер не стал дожидаться окончания его монолога, дернул из кобуры пистолет и пальнул в Чекуня. И сразу выбил его из боя, ранив в грудь. Чекунь успел только вынуть наружу ствол и пальнуть в пространство, никого не зацепив. Он зажал рану рукой и осел на пол. Парни повыхватывали стволы и начали палить в Боксера, но доли секунды были уже потеряны. Витек скрылся в гостиной, а Махров прыгнул в спальню, на пороге которой все ещё стоял. Братки остались без прикрытия в коридоре, рассредоточились по углам прихожей, дожидаясь, когда кто-нибудь из противников высунется из своего укрытия.
Витек разумно решил зря пули не тратить, он на мгновение показался из комнаты, шмальнул наверняка и сразу ранил одного из парней. Второй начал отстреливаться, но Витек уже исчез за косяком. Он заменил магазин и послал в прихожую ещё несколько пуль. Груздь спрятался за входную дверь, служившей неплохим заграждением, пули Витька отскакивали по косой и уходили в стену, вышибая в ней куски штукатурки. Изредка он отстреливался оттуда, не целясь и стреляя больше для виду.
Махров оценил тактику Витька. После серии выстрелов нападавших он высовывался из-за двери спальни и палил в первого, кого видел в поле зрения. Ему повезло и он уложил второго братка. Парень свалился на пороге квартиры и не издавал уже ни звука. Истекающий кровью Чекунь между выстрелами успел проскользнуть за железную дверь на лестницу. Следом за ним за дверь прыгнул парень, раненный в руку.
Весь бой продолжался не больше двух минут. Он закончился так же неожиданно, как и начался. Видимо, нападавшие решили, что Махрова с Боксером им здесь не достать. Они прекратили стрельбу и решили отступить.
— Все, Бурый, тебе конец! — крикнул с лестницы Груздь. — Можешь начинать молиться! Тебе осталось жить не больше суток! А ты, бугай, отправишься вслед за ним!
Его выкрики были пустой угрозой и сотрясанием воздуха. Сейчас он уже ничего сделать не мог. Он это понимал и чувствовал только бессильную злобу. Он решил собраться с силами и снова ввязаться в бой. В последний.
Груздь и его раненый боец кое-как подхватили Чекуня, зажимающего рукой рану на груди, из которой обильно сочилась кровь. Они спустились на лифте вниз, сели в джип и уехали.
Махров с Витьком подождали минуту, вылезли из укрытий и огляделись. Витек был возбужден, ругался по-черному и хотел отправиться за ними вдогонку, чтобы добить, но Махров охладил его пыл.
— Сейчас не время. Он ушел, ну и пусть идет. Разделаемся с ним потом. В любом случае, Груздь уже спекся. Он уже одной ногой в могиле. Сейчас нам нужен волчара! Вот кого я хочу увидеть больше всего. И ещё мою подругу сердца Люську!
— Ну, и где они могут быть? — Витек все ещё тяжело дышал, приходя в себя после боя.
Махров зло смотрел на него, словно считал подручного виновником прокола.
— Вот и я хочу это знать.
Он прошел к двери. Перевернул ногой труп, чтобы открыть её пошире. Под лежащим телом растекалась бордовая лужа. Из дырки в груди парня сочилась кровь. Махров с отвращением отвернулся, посмотрел на пистолет, который сжимал в руке — сурковский «макаров». Мучительно проговорил:
— А ведь это я его ухлопал. Моя пуля в нем. Что-то сегодня много трупов. Очень много…
— Да ладно тебе, Сергеич ! — зло сказал Витек. — Не мучай свою совесть. Она и так замучена до предела. Это только начало. Чем больше положим, тем лучше. Пускай знают о нашей силе!
Махров вынул из кармана брюк носовой платок, тщательно вытер пистолет: ствол, рукоятку, курок, спусковой крючок. Положил рядом с телом. Самое подходящее место и время, чтобы избавиться от неопровержимой улики. Потом прошмыгнул за дверь. Витек бросил взгляд на поле битвы и выскочил следом.
Они быстро спустились по лестнице вниз, по пути натыкаясь на любопытных соседей, выглядывающих из квартир. Грохот перестрелки, видно, привлек внимание многих, и любопытство побороло страх.
Витек высунулся из двери парадного и внимательно оглядел все пространство двора. Джипа Груздя на месте не было. Они выскочили из подъезда, запрыгнули в машину. Витек вдавил педаль газа.
«Мерседес» рявкнул движком и полетел на улицу.
— Куда сейчас? — уточнил Витек, перестраиваясь в левый ряд.
— Не знаю, — огрызнулся Махров, немного подумал, бросил взгляд на «приемного сына», выкрикнул: — Танька! Танька там крутилась! Мялась, тряслась, блеяла про то, что ничего не знает. Вот кто их предупредил! Они у нее!
Витек развернулся на перекрестке и направил машину к танькиному дому.
Махров оказался прав. Как только они вместе с Черновцом покинули салон, у стола секретарши возникла Татьяна. Верочка готовила себе кофе. В пластмассовом чайнике уже бурлила вода. Он отключился сам собой, чтобы не демонстрировать хозяину обугленный тэн, когда вода выкипит вся.
— Привет, Верок! Куда это Владик намылился? — поинтересовалась Татьяна.
— Сказал, что поехал к себе домой.
— А зачем, не знаешь?
— Понятия не имею. — Верочка насыпала в чашку две ложки растворимого кофе и залила кипятком. — Ты лучше скажи, Тань, куда Люська пропала. Все её ищут, никак не найдут.
Все происходящее казалось странным. С чего это Махров бегает с озверевшим видом по салону и разыскивает Люську? Что-то произошло помимо кражи, совершенной в квартире её любовника? Но как во всю эту заваруху попала подруга? И где она может быть? Дома её нет, здесь тоже. У Владика дома и может быть. Вот они туда и помчались, чтобы устроить Люське взбучку. Но чем же она им насолила? Надо все узнать у неё самой.
— Я позвоню из кабинета? — спросила Танька и, получив разрешение, уединилась в кабинете Владика. Схватила телефонную трубку, набрала номер квартиры Черновца и услышала голос подруги.
— Люся, это я, — нервно сказала Танька. — Что у тебя случилось?
— Небольшая неприятность, — уклончиво ответила Люська. — Потом как-нибудь расскажу. Ты сама-то где?
— В салоне. Тут тебя Махров разыскивает. Он забрал Владика с собой и отправился к вам на квартиру. Так что жди гостей.
— Вот такие гости нам совсем ни к чему. — Голос Люськи дрогнул. — Мы как раз от них и скрываемся.
— Скрываетесь? А ты там с кем?
— С одним человеком. Мы с ним на пару влезли в одно дело и слегка подпортили Махрову всю карьеру. Он теперь нас ищет, чтобы отблагодарить.
— Так они за вами, значит, и поехали. Вам надо уносить ноги, Люся.
— Куда? Нас загнали в угол.
Танька не думала ни секунды. Все-таки у Люськи подруга только она одна.
— Давайте ко мне. Я сейчас подъеду домой и вас впущу.
Люська помолчала немного, подумала.
— Не пойдет. Махров знает, где ты живешь. Так что это слабоватое убежище. Но другого все равно нет. Едем.
Она положила трубку и обернулась к Андрею. Он слышал её разговор и теперь ждал неприятного известия. И оно незамедлительно последовало.
— Одеваемся и уходим, — сказала Люська. — Через пятнадцать минут здесь будет Махров.
Они торопливо оделись и выскочили из квартиры, даже не заперев её на ключ, чтобы не тратить время. Быстро спустились во двор. «Шкода» стояла недалеко от подъезда. Люська запустила движок, соединив концы торчащих проводов, озабоченно посмотрела на Андрея.
— Похоже, сегодня мы будем ночевать на колесах.
— Вообще-то, это безопасней, чем в квартире, — согласился Андрей. — Всегда можно в любой момент сняться и исчезнуть.
Люська тронула машину, выехала со двора и вклинилась в поток машин. Сейчас, в шесть часов вечера, когда наступил час-пик, автомобильный поток вырос до предела. Может, именно это и сыграло свою роль в том, что им удалось счастливо разминуться с целой бандой головорезов, отправившихся на квартиру Черновца.
— А Владик оказался сволочью! — со злостью сказала Люська. — Хотя я в этом и не сомневалась. Сразу сдал нас, как только заявился Махров. Ведь ни одна собака не знала, что мы у него. Только он. И даже не отказался поехать с ним. Вот гад! Хотел посмотреть, как мы будем подыхать.
Она перестроилась в левый ряд, пошла на полной скорости, насколько позволял поток машин.
— Не злись, — сказал Андрей. — Ты становишься похожей на ворчливую тещу. И не наговаривай зря. Махров может вынуть душу из кого угодно. Трудно устоять перед его натиском.
— Но ведь ты устоял. Ты не сдался, не стал лебезить и ползать у него в ногах, вымаливая прощение. Хотя, по правде говоря, Махров должен был сразу размазать тебя по стенке, как только ты пришел ко мне. Ничего, Владик поплатиться за свой страх.
Андрей отвернулся и стал смотреть на мелькающие за окном машины, которые оставались далеко позади. Люська гнала машину, обходя другие по встречной полосе.
— Я устоял, потому что я человек, покалеченный тюрьмой. У меня напрочь отбили такое нормальное человеческое чувство, как страх. А Владик там не был. И он боится всего. Он просто не знает, что здесь, на воле, нет ничего, чего можно бояться.
— Неужели, совсем ничего? Даже смерти?
— Даже её. Смерть — это просто избавление от мучений жизни. Единственное, что по-настоящему страшно, — когда остаешься совсем один. Совершенно. Никому не нужный и ни для кого не интересный. Когда тебя гонят отовсюду, и не пускают даже на порог. Вот тогда ты понимаешь, что такое страх одиночества.
Люська тормознула на красный свет и бросила на него ироничный взгляд.
— Знаешь, мне что-то последнее время все никак не удается испытать этот страх. Всё как-то в людской гуще, всем от меня что-то надо, всех я интересую. Просто разрывают на части. Иной раз хочется послать всех подальше и сказать себе: когда же, наконец, меня оставят в покое и дадут насладиться вволю страхом одиночества?
Мигнул желтый. Не дожидаясь зеленого, Люська надавила на газ, обошла по встречной полосе все ещё стоявшую на светофоре «восьмерку» и полетела вперед.
— Не гони, — заметил Андрей. — А то не приедем никуда.
— Не говори под руку, — огрызнулась она.
Он посмотрел на неё внимательно.
— Ты просто устала, Люся. Твои нервы на пределе. Тебе надо отдохнуть вдали от мирской суеты. Лучше всего в какой-нибудь деревеньке в средней полосе. Нет у тебя ничего на примете?
— Нет! — огрызнулась она. — Не хочу жить в деревеньке. Хочу жить среди толпы людей, среди шума и суеты, но так, чтобы никто меня не трогал. Смотрели, восхищались, но не подходили и не навязывались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59