Легкий ветерок ворвался в комнату, и надежда снова вернулась к Андерсу.
– Видите? – спросил он, обернувшись к джентльмену ближневосточной наружности. – Чувствуете ветерок? Такого в современных зданиях вам не представится.
Мистер Эллисон наклонился и выглянул в окно.
– Прекрасный вид, – сказал он. Андерс тоже высунул голову в окно.
– Все просматривается прямо до автострады, – сказал он, держась рукой за раму, так как боялся высоты.
– Взгляните. – Мистер Эллисон обернулся к своему компаньону, и тот подошел к окну. Придерживая очки, он выглянул в окно и восхитился открывшимся видом.
– Я снимаю помещение на шесть месяцев, – сказал мистер Эллисон. – Заезд в течение месяца.
Андерс улыбнулся. Такое решение дел ему нравилось.
40
Этим же утром, пока Харди и Акбар снимали офис на Хилл-стрит, Мацуо Накаока прилетел из Сан-Франциско. Он путешествовал без багажа, поэтому быстро вышел из здания аэропорта и, взяв такси, направился в китайский театр Граумана. Всю дорогу до театра он оглядывался в заднее стекло автомобиля, чтобы убедиться, что слежки за ним нет.
Его настоящее имя было Хидеки Накагава, и вообще-то ему не суждено было родиться, так как за пять лет до его рождения, в 1945 году, его отец был летчиком-камикадзе и проходил подготовку на «Йокосука МХУ-7», который представлял собой просто летающую бомбу, направляемую летчиком на цель. В июне, июле и первых числах августа 1945 года он тренировался в полетах на планере, ожидая, когда с завода поступит очередная партия боевых самолетов. Его часть располагалась на переднем рубеже обороны и должна была первой отразить натиск союзных войск.
Но 6 августа 1945 года одинокий бомбардировщик В-29 пролетел высоко над Хиросимой, и спустя неделю война была закончена. Разочарованный Ичиро Накагава вернулся домой к жене, с которой они поженились в 1942 году. Разочарование его был полным – он был камикадзе, а Япония проиграла войну, и он остался жить. Но к 1950 году, когда родился Хидеки, большинство японцев уже начали задумываться о том, как их смогли увлечь военной истерией, и начали радоваться тому, что не отдали свои жизни за императора. Они поняли, что гораздо лучше жить для семьи.
Жена Ичиро Шидзуко Накагава рассказывала своему сыну Хидеки, как ему повезло, что он появился на свет: ведь за пять лет до его рождения отец решил пожертвовать своей жизнью. Эту историю он постоянно слышал в детские годы. Жизнь – это все, к такой мысли приучала его мать, и, что бы ни случалось, он должен был просто радоваться тому, что живет.
Когда мать твердила ему об этом, он бросал взгляды на отца и читал в его глазах совсем другое мнение. Позже, когда они с отцом уходили гулять в лес, отец рассказывал ему, как готовился отдать жизнь за императора и как эту честь у него отняли. Благодаря отцу Хидеки уяснил, что жизнь без славы не стоит ничего.
Когда ему исполнилось двенадцать, отец погиб в автомобильной катастрофе в Токио. Бессмысленная жизнь закончилась бессмысленной смертью. И тогда Хидеки понял, что отец был прав: жизнь без славы пуста, а пустая жизнь не стоит того, чтобы испытывать страх перед ее потерей.
Он никогда не говорил об этом матери, никогда не спорил с ней. Когда она снова, раз за разом, рассказывала ему старую историю, Хидеки вежливо слушал ее, но в мыслях у него было совсем другое.
Возле китайского театра Граумана Накаока прождал около получаса, после чего к театру во взятом напрокат автомобиле подъехал Харди и забрал его. Араб, о котором предупреждал его Харди, сидел впереди, поэтому Накаока устроился на заднем сидении. В целях предосторожности Харди четыре раза сворачивал с дороги, а Накаока наблюдал в заднее стекло, не будут ли еще какие-нибудь машины повторять их маневр. Потом они выехали на бульвар Сансет и направились в горы Санта-Моника.
Через сорок пять минут Харди свернул с трассы на грунтовую дорогу, которая, пройдя через лес, привела их на поляну. Когда все вышли из машины, Харди представил Накаоку и араба друг другу, воспользовавшись их вымышленными именами. Потом он достал из багажника чемодан, открыл его и показал Акбару винтовку. Указав на три бутылки из-под кока-колы, висевшие на дереве на противоположном конце поляны, Харди протянул винтовку японцу.
Было бы гораздо эффектнее, если бы Накаока взял ее, повернулся и навскидку трижды бы выстрелил, но он был профессиональным убийцей, а не циркачом. Прежде всего Накаока внимательно осмотрел винтовку, потом подбросил в воздух несколько листьев, определяя направление и скорость ветра. Выбрав удобное дерево, он прислонился к нему, тщательно прицелился и быстро трижды нажал на спуск. Казалось, что прозвучал всего один выстрел, но все три бутылки разлетелись вдребезги.
Харди забрал у него винтовку, и они вернулись в город.
– Машины будут двигаться по Хилл-стрит, – объяснял Харди, когда они сидели в машине на стоянке перед отелем. – Накаока будет находиться в офисе, который мы сегодня сняли. Начиная со следующей недели он будет проводить в офисе по два-три дня в неделю до момента прибытия президента, поэтому люди в здании привыкнут к нему. Если кто-то будет интересоваться, то он скажет, что занимается импортно-экспортными операциями, имеет дело с Тайваньским антиквариатом. Этим в городе занимается еще около тридцати других компаний, поэтому здесь нет ничего необычного. Вы сами видели, какой обзор всей улицы открывается из окна офиса, промахнуться он не может. Это, в основном, тот же план, что применялся в Далласе. Здесь он тоже сработает. Единственная трудность заключается в отходе с места покушения, и Накаока хочет, чтобы у него был шанс ускользнуть. Есть у вас какие-нибудь вопросы?
Акбар внимательно посмотрел на Накаоку.
– Надеюсь, вам хорошо заплатят за работу? – спросил он.
– Это наше с ним дело, – сердито оборвал его Харди. – Я отвечаю за операцию и сам расплачиваюсь, а вы здесь для того, чтобы по возвращении доложить о наших успехах в подготовке операции. Еще есть вопросы?
Вопросов больше не было, Акбар молча вышел из машины и направился в отель. Уже был восьмой час вечера, и он опоздал на самолет, чтобы вернуться в Лондон. Значит, надо было лететь завтра.
Харди повез Накаоку в аэропорт, откуда тот должен был улететь в Сан-Франциско. По пути Накаока поинтересовался у Харди:
– Из вашей беседы мне показалось, что мистер Акбар убежден, что покушение состоится в Лос-Анджелесе.
Харди кивнул.
– Акбар является посланцем людей, которые нам платят. Они хотят знать, как обстоят дела, и это вполне понятно, но я остерегаюсь, что еще более понятно. Поэтому он сможет рассказать им план, но для них не имеет значения, где в действительности состоится покушение, а для нас имеет, особенно если от них что-нибудь просочится. Поэтому я и просил тебя молчать во время встречи – не хотелось, чтобы ты случайно проговорился.
Накаока кивнул. Он понимал и одобрял подобные меры предосторожности.
Так как Джафар ничего не сообщил Акбару об операции «Даллас», у последнего не возникло никаких возражений, когда ему сказали, что президент будет убит. Харди не волновало, что по возвращении Акбара домой по этому поводу может возникнуть недовольство, он не предполагал, что Акбар вообще встретится с Джафаром.
Высадив Накаоку в аэропорту, Харди остановился на заправочной станции, подошел к телефону, набрал междугородный номер и стал бросать в автомат монеты в соответствии с указанием оператора. Когда его соединили с нужным абонентом, он сказал:
– Я звоню из другого города, у меня больше нет денег, поэтому не перебивайте меня, а просто запишите информацию. Приехавший в нашу страну бизнесмен с ливанским паспортом на имя Сулеймана Фалдаллы на самом деле является ливийским террористом Сулейманом Акбаром. Сейчас он находится в Лос-Анжелесе в отеле «Балтимор». Завтра вечером рейсом «Пан Ам» он улетает в Лондон. Прибыл сюда для подготовки какого-то террористического акта. Вы все записали?
Оператор прочел ему записанное и спросил:
– Могу я узнать ваше имя, сэр? Харди повесил трубку.
41
Грег Уинтер получил сообщение в 23.00 по восточному времени. Он прочитал его, выругался про себя, снова прочитал и выругался теперь уже вслух. Сегодняшняя ночная смена была не его, и он попросился отработать в нее только потому, что утром отправлялся в отпуск и хотел выехать пораньше. Обычно он был непрочь подработать сверхурочно, но именно сегодня ему ужасно не хотелось ввязываться ни в какое дело, способное задержать его до утра и нарушить планы на отпуск. Если это случится, жена убьет его. У них уже были взяты билеты, и утром они должны были лететь в Чикаго, чтобы впервые за последний год навестить родителей жены. Билеты обмену не подлежали. Теща тоже убьет его.
– Черт побери, – зло выругался он. Всю неделю он тщательно подчищал все дела, стол сверкал чистотой, на нем не было ни одной бумажки. И вот теперь это. На долю секунды проскочила мысль стереть это сообщение из памяти компьютера, но он моментально прогнал ее. Глядя на сообщение, светящееся на дисплее, он набрал запрос.
Ответ поступил в 1,57. В компьютерах ФБР не было данных ни на Сулеймана Акбара, ни на Сулеймана Фалдаллу.
Уинтер с облегчением улыбнулся, он в точности выполнил свои обязанности, и Бог смилостивился над ним. Значит, это просто был звонок от очередного грязного араба, пытающегося с помощью ФБР избавиться от конкурента по бизнесу. Они никак не могли понять, что если в их стране парня моментально бы забрали среди ночи, бросили бы в каталажку, избили бы и продержали пару недель до выяснения его невиновности, то в нашей стране так не поступают. Идиоты, если хотите преуспеть в бизнесе, то ищите другие пути для этого.
Как бы между делом Уинтер нажал кнопку на клавиатуре компьютера, посылая запрос в штаб-квартиру ЦРУ в Ленгли и в Управление национальной безопасности в Форт-Мид. Существовала возможность того, что парень на самом деле был террористом, но никогда не действовал на территории США, поэтому в ФБР могло не быть на него данных. Вероятность этого была примерно один к тысяче, но Грег Уинтер не был тем человеком, который мог бы допустить ошибку, проигнорировав подобную вероятность, в ФБР таким образом не сделаешь карьеру. В конце концов его мысли вернулись к завтрашнему отпуску, он нажал кнопку, чтобы поступивший ответ был выведен на экран компьютера, тогда агент, который сменит его утром, сможет прочитать его.
К несчастью, он нажал не ту кнопку.
42
Мельник чувствовал, что сходит с ума, оказавшись в этой немыслимой ситуации. Каждый день он должен был сидеть в выделенном ему кабинете, разглядывая стены. Для разнообразия он поворачивался в кресле и смотрел в окно, размышляя о том, что они могут предпринять. Слежка за арабскими террористами была нелегким делом, и ему довольно часто приходилось сталкиваться с тупиковыми ситуациями, но этих террористов было так много, что сидеть без дела не приходилось. Теряя из виду одного, он садился на хвост другому, и ему еще не приходилось сосредотачиваться на одном деле, разыскивая всего одного человека, исчезнувшего, словно призрак.
Кроме своего задания он мог думать только еще об одном, но мысли о Лори не приносили ему облегчения. После того завтрака у них не было возможности увидеться, и Мельник в душе надеялся, что больше никогда не встретится с ней.
Каждый день в два часа Вертер приглашал к себе Мельника для краткого обмена идеями, но никто из них не видел другого пути, кроме как продолжать раскалывать Сан-Медро.
Была еще одна линия поиска, которую старательно отрабатывали выделенные для этой цели начинающие агенты. Во время наблюдения за домом Сан-Медро на пленку снимались все, кто проходил мимо, и теперь отбирались те, кто прошел несколько раз или проявил интерес к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Видите? – спросил он, обернувшись к джентльмену ближневосточной наружности. – Чувствуете ветерок? Такого в современных зданиях вам не представится.
Мистер Эллисон наклонился и выглянул в окно.
– Прекрасный вид, – сказал он. Андерс тоже высунул голову в окно.
– Все просматривается прямо до автострады, – сказал он, держась рукой за раму, так как боялся высоты.
– Взгляните. – Мистер Эллисон обернулся к своему компаньону, и тот подошел к окну. Придерживая очки, он выглянул в окно и восхитился открывшимся видом.
– Я снимаю помещение на шесть месяцев, – сказал мистер Эллисон. – Заезд в течение месяца.
Андерс улыбнулся. Такое решение дел ему нравилось.
40
Этим же утром, пока Харди и Акбар снимали офис на Хилл-стрит, Мацуо Накаока прилетел из Сан-Франциско. Он путешествовал без багажа, поэтому быстро вышел из здания аэропорта и, взяв такси, направился в китайский театр Граумана. Всю дорогу до театра он оглядывался в заднее стекло автомобиля, чтобы убедиться, что слежки за ним нет.
Его настоящее имя было Хидеки Накагава, и вообще-то ему не суждено было родиться, так как за пять лет до его рождения, в 1945 году, его отец был летчиком-камикадзе и проходил подготовку на «Йокосука МХУ-7», который представлял собой просто летающую бомбу, направляемую летчиком на цель. В июне, июле и первых числах августа 1945 года он тренировался в полетах на планере, ожидая, когда с завода поступит очередная партия боевых самолетов. Его часть располагалась на переднем рубеже обороны и должна была первой отразить натиск союзных войск.
Но 6 августа 1945 года одинокий бомбардировщик В-29 пролетел высоко над Хиросимой, и спустя неделю война была закончена. Разочарованный Ичиро Накагава вернулся домой к жене, с которой они поженились в 1942 году. Разочарование его был полным – он был камикадзе, а Япония проиграла войну, и он остался жить. Но к 1950 году, когда родился Хидеки, большинство японцев уже начали задумываться о том, как их смогли увлечь военной истерией, и начали радоваться тому, что не отдали свои жизни за императора. Они поняли, что гораздо лучше жить для семьи.
Жена Ичиро Шидзуко Накагава рассказывала своему сыну Хидеки, как ему повезло, что он появился на свет: ведь за пять лет до его рождения отец решил пожертвовать своей жизнью. Эту историю он постоянно слышал в детские годы. Жизнь – это все, к такой мысли приучала его мать, и, что бы ни случалось, он должен был просто радоваться тому, что живет.
Когда мать твердила ему об этом, он бросал взгляды на отца и читал в его глазах совсем другое мнение. Позже, когда они с отцом уходили гулять в лес, отец рассказывал ему, как готовился отдать жизнь за императора и как эту честь у него отняли. Благодаря отцу Хидеки уяснил, что жизнь без славы не стоит ничего.
Когда ему исполнилось двенадцать, отец погиб в автомобильной катастрофе в Токио. Бессмысленная жизнь закончилась бессмысленной смертью. И тогда Хидеки понял, что отец был прав: жизнь без славы пуста, а пустая жизнь не стоит того, чтобы испытывать страх перед ее потерей.
Он никогда не говорил об этом матери, никогда не спорил с ней. Когда она снова, раз за разом, рассказывала ему старую историю, Хидеки вежливо слушал ее, но в мыслях у него было совсем другое.
Возле китайского театра Граумана Накаока прождал около получаса, после чего к театру во взятом напрокат автомобиле подъехал Харди и забрал его. Араб, о котором предупреждал его Харди, сидел впереди, поэтому Накаока устроился на заднем сидении. В целях предосторожности Харди четыре раза сворачивал с дороги, а Накаока наблюдал в заднее стекло, не будут ли еще какие-нибудь машины повторять их маневр. Потом они выехали на бульвар Сансет и направились в горы Санта-Моника.
Через сорок пять минут Харди свернул с трассы на грунтовую дорогу, которая, пройдя через лес, привела их на поляну. Когда все вышли из машины, Харди представил Накаоку и араба друг другу, воспользовавшись их вымышленными именами. Потом он достал из багажника чемодан, открыл его и показал Акбару винтовку. Указав на три бутылки из-под кока-колы, висевшие на дереве на противоположном конце поляны, Харди протянул винтовку японцу.
Было бы гораздо эффектнее, если бы Накаока взял ее, повернулся и навскидку трижды бы выстрелил, но он был профессиональным убийцей, а не циркачом. Прежде всего Накаока внимательно осмотрел винтовку, потом подбросил в воздух несколько листьев, определяя направление и скорость ветра. Выбрав удобное дерево, он прислонился к нему, тщательно прицелился и быстро трижды нажал на спуск. Казалось, что прозвучал всего один выстрел, но все три бутылки разлетелись вдребезги.
Харди забрал у него винтовку, и они вернулись в город.
– Машины будут двигаться по Хилл-стрит, – объяснял Харди, когда они сидели в машине на стоянке перед отелем. – Накаока будет находиться в офисе, который мы сегодня сняли. Начиная со следующей недели он будет проводить в офисе по два-три дня в неделю до момента прибытия президента, поэтому люди в здании привыкнут к нему. Если кто-то будет интересоваться, то он скажет, что занимается импортно-экспортными операциями, имеет дело с Тайваньским антиквариатом. Этим в городе занимается еще около тридцати других компаний, поэтому здесь нет ничего необычного. Вы сами видели, какой обзор всей улицы открывается из окна офиса, промахнуться он не может. Это, в основном, тот же план, что применялся в Далласе. Здесь он тоже сработает. Единственная трудность заключается в отходе с места покушения, и Накаока хочет, чтобы у него был шанс ускользнуть. Есть у вас какие-нибудь вопросы?
Акбар внимательно посмотрел на Накаоку.
– Надеюсь, вам хорошо заплатят за работу? – спросил он.
– Это наше с ним дело, – сердито оборвал его Харди. – Я отвечаю за операцию и сам расплачиваюсь, а вы здесь для того, чтобы по возвращении доложить о наших успехах в подготовке операции. Еще есть вопросы?
Вопросов больше не было, Акбар молча вышел из машины и направился в отель. Уже был восьмой час вечера, и он опоздал на самолет, чтобы вернуться в Лондон. Значит, надо было лететь завтра.
Харди повез Накаоку в аэропорт, откуда тот должен был улететь в Сан-Франциско. По пути Накаока поинтересовался у Харди:
– Из вашей беседы мне показалось, что мистер Акбар убежден, что покушение состоится в Лос-Анджелесе.
Харди кивнул.
– Акбар является посланцем людей, которые нам платят. Они хотят знать, как обстоят дела, и это вполне понятно, но я остерегаюсь, что еще более понятно. Поэтому он сможет рассказать им план, но для них не имеет значения, где в действительности состоится покушение, а для нас имеет, особенно если от них что-нибудь просочится. Поэтому я и просил тебя молчать во время встречи – не хотелось, чтобы ты случайно проговорился.
Накаока кивнул. Он понимал и одобрял подобные меры предосторожности.
Так как Джафар ничего не сообщил Акбару об операции «Даллас», у последнего не возникло никаких возражений, когда ему сказали, что президент будет убит. Харди не волновало, что по возвращении Акбара домой по этому поводу может возникнуть недовольство, он не предполагал, что Акбар вообще встретится с Джафаром.
Высадив Накаоку в аэропорту, Харди остановился на заправочной станции, подошел к телефону, набрал междугородный номер и стал бросать в автомат монеты в соответствии с указанием оператора. Когда его соединили с нужным абонентом, он сказал:
– Я звоню из другого города, у меня больше нет денег, поэтому не перебивайте меня, а просто запишите информацию. Приехавший в нашу страну бизнесмен с ливанским паспортом на имя Сулеймана Фалдаллы на самом деле является ливийским террористом Сулейманом Акбаром. Сейчас он находится в Лос-Анжелесе в отеле «Балтимор». Завтра вечером рейсом «Пан Ам» он улетает в Лондон. Прибыл сюда для подготовки какого-то террористического акта. Вы все записали?
Оператор прочел ему записанное и спросил:
– Могу я узнать ваше имя, сэр? Харди повесил трубку.
41
Грег Уинтер получил сообщение в 23.00 по восточному времени. Он прочитал его, выругался про себя, снова прочитал и выругался теперь уже вслух. Сегодняшняя ночная смена была не его, и он попросился отработать в нее только потому, что утром отправлялся в отпуск и хотел выехать пораньше. Обычно он был непрочь подработать сверхурочно, но именно сегодня ему ужасно не хотелось ввязываться ни в какое дело, способное задержать его до утра и нарушить планы на отпуск. Если это случится, жена убьет его. У них уже были взяты билеты, и утром они должны были лететь в Чикаго, чтобы впервые за последний год навестить родителей жены. Билеты обмену не подлежали. Теща тоже убьет его.
– Черт побери, – зло выругался он. Всю неделю он тщательно подчищал все дела, стол сверкал чистотой, на нем не было ни одной бумажки. И вот теперь это. На долю секунды проскочила мысль стереть это сообщение из памяти компьютера, но он моментально прогнал ее. Глядя на сообщение, светящееся на дисплее, он набрал запрос.
Ответ поступил в 1,57. В компьютерах ФБР не было данных ни на Сулеймана Акбара, ни на Сулеймана Фалдаллу.
Уинтер с облегчением улыбнулся, он в точности выполнил свои обязанности, и Бог смилостивился над ним. Значит, это просто был звонок от очередного грязного араба, пытающегося с помощью ФБР избавиться от конкурента по бизнесу. Они никак не могли понять, что если в их стране парня моментально бы забрали среди ночи, бросили бы в каталажку, избили бы и продержали пару недель до выяснения его невиновности, то в нашей стране так не поступают. Идиоты, если хотите преуспеть в бизнесе, то ищите другие пути для этого.
Как бы между делом Уинтер нажал кнопку на клавиатуре компьютера, посылая запрос в штаб-квартиру ЦРУ в Ленгли и в Управление национальной безопасности в Форт-Мид. Существовала возможность того, что парень на самом деле был террористом, но никогда не действовал на территории США, поэтому в ФБР могло не быть на него данных. Вероятность этого была примерно один к тысяче, но Грег Уинтер не был тем человеком, который мог бы допустить ошибку, проигнорировав подобную вероятность, в ФБР таким образом не сделаешь карьеру. В конце концов его мысли вернулись к завтрашнему отпуску, он нажал кнопку, чтобы поступивший ответ был выведен на экран компьютера, тогда агент, который сменит его утром, сможет прочитать его.
К несчастью, он нажал не ту кнопку.
42
Мельник чувствовал, что сходит с ума, оказавшись в этой немыслимой ситуации. Каждый день он должен был сидеть в выделенном ему кабинете, разглядывая стены. Для разнообразия он поворачивался в кресле и смотрел в окно, размышляя о том, что они могут предпринять. Слежка за арабскими террористами была нелегким делом, и ему довольно часто приходилось сталкиваться с тупиковыми ситуациями, но этих террористов было так много, что сидеть без дела не приходилось. Теряя из виду одного, он садился на хвост другому, и ему еще не приходилось сосредотачиваться на одном деле, разыскивая всего одного человека, исчезнувшего, словно призрак.
Кроме своего задания он мог думать только еще об одном, но мысли о Лори не приносили ему облегчения. После того завтрака у них не было возможности увидеться, и Мельник в душе надеялся, что больше никогда не встретится с ней.
Каждый день в два часа Вертер приглашал к себе Мельника для краткого обмена идеями, но никто из них не видел другого пути, кроме как продолжать раскалывать Сан-Медро.
Была еще одна линия поиска, которую старательно отрабатывали выделенные для этой цели начинающие агенты. Во время наблюдения за домом Сан-Медро на пленку снимались все, кто проходил мимо, и теперь отбирались те, кто прошел несколько раз или проявил интерес к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77