Он должен быть в спальне. О, Боже, неужели он не услышал, что Чарли пришел? Потом она услышала звук воды в туалете, и через несколько секунд в прихожей показался Дэвид. В этот же момент что-то зашипело, и кухня наполнилась дымом.
– Ветчина! – воскликнула Лори, пытаясь отвлечь внимание Чарли. На какое-то время ей это удалось, Чарли повернулся, бросился к плите и схватил у нее сковородку. Лори подумала, что, может быть, все обойдется, и стояла теперь в растерянности, не зная что делать.
Следующий момент был самым ужасным в ее жизни. Словно в замедленном кадре, она увидела, как на кухню вошел Дэвид, а Чарли отставил в сторону сковородку. Лори подумала, что сейчас упадет в обморок, она была бы рада, если бы это произошло.
– Привет, Дэвид, – сказал Чарльз. И все. Больше ничего.
– Доброе утро, как раз к завтраку, – ответил Дэвид как ни в чем ни бывало. – Что случилось с ветчиной?
– Я напугал Лори, она решила, что это грабитель.
– Неужели в Нью-Йорке действительно происходят подобные вещи? Это ужасно.
«Что здесь, черт побери, происходит? – подумала Лори. Она ничего не понимала в их разговоре. – Почему Чарли не?.. А почему Дэвид…»
– У нас есть швейцар, – сказал Чарльз, – но, наверное, женщины все равно боятся ограблений, слишком уж много об этом говорят. Извините, я опоздал. Вы только что пришли?
Дэвид кивнул и улыбнулся Лори.
– Вы раздавите ветчину, – сказал он.
Лори опустила глаза и увидела, что сжимает в руке кусок ветчины.
– Ох, – воскликнула она, все еще не понимая, в чем дело, и, только чтобы хоть что-то сказать, выпалила первую пришедшую в голову глупость:
– Но ведь вы, евреи, не едите ветчины.
– Иногда я люблю съесть немного ветчины, – сказал Дэвид, – но из-за Ветхого Завета и холестерина не делаю этого часто. Извините, меня не было в отеле, когда вы звонили, – обратился он к Чарльзу. – Выходил с утра побегать трусцой. – Дэвид снова обернулся к Лори. – Похоже, что вы еще в шоке, видно, Чарльз здорово напугал вас. Позвольте, я приготовлю. – С этими словами он забрал у нее из рук кусок ветчины.
– Да, да, спасибо, – сказала Лори. – Пойду вымою руки. – Выходя из кухни, она крикнула через плечо: – Пейте кофе, он уже должен быть готов.
Лори услышала звякание чашек, зашла в спальню и остановилась, пытаясь окончательно прийти в себя. Она до сих пор не понимала, что спасло ее.
44
– Ну, что нового в Вашингтоне? – спросил Мельник, напуская на себя равнодушный вид, чтобы скрыть внутреннее напряжение. Он выбросил в мусорное ведро сгоревший кусок ветчины, положил на сковородку несколько новых кусков и снова поставил сковородку на огонь. Подняв глаза, он увидел, что Вертер внимательно смотрит на него, и почувствовал, как у него подвело живот. Он очень не любил оказываться в подобных ситуациях, и с его стороны было безумием допустить, чтобы так случилось.
– Поганые дела, – сказал Вертер. – Но мы сами в этом виноваты.
Мельник бросил на него взгляд, но Чарльз смотрел в сторону.
– Мы должны нести ответственность за свои действия, – произнес Вертер и остановился, словно потерял мысль.
Мельнику было интересно, о чем он думает. Неужели он что-то подозревает? Он ждал продолжения разговора, но, казалось, Вертер с головой ушел в свои мысли. Наконец Мельник не выдержал:
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Все это очень сложно. – Вертер посмотрел на Дэвида. – Наши взаимоотношения. – Он с сожалением покачал головой. – Наши отношения, черт побери, слишком сложны.
Мельник не знал, что сказать на это.
– Мы не можем строить их правильно, – продолжил Вертер. – Я никого не оправдываю, но хочу, чтобы вы поняли. Я не говорю, что в этом нет чьей-то ошибки, конечно, ошибка есть, но существуют и определенные причины. И все дело в том, что это слабые причины.
– Вы правы, – согласился Мельник, – я…
Не знаю, как это случилось, – продолжил Вертер, не обращая внимания на слова Мельника. – В то время казалось, что это отличная идея, но люди не думают о будущем, поэтому вместо одной объединенной программы все ведомства следят за своими собственными террористами.
Мельник совсем смутился. О чем говорит этот человек? Он почувствовал, что до сих пор держит в руках сковородку, и перевернул ветчину на другую сторону.
– Думаю, что вы правы, – осторожно произнес он. – А где яйца?
Вертер достал из холодильника шесть яиц и начал разбивать их.
– Мы должны отвечать за то, что происходит внутри страны, но нас не касается, если это происходит в границах только одного штата. Министерство финансов отвечает за все, что угрожает жизни президента. Проблемы, связанные с действиями за границей, относятся к ведению ЦРУ, за исключением тех вопросов, которые с помощью современных технических средств разведки решает Управление национальной безопасности. Теперь вы видите, что если даже не принимать во внимание военную разведку и разведку дипломатов, то все равно это очень сложно. Так ведь? Мельник кивнул.
– Каждый из нас идет своим путем. Мы стараемся взаимодействовать, действительно стараемся, не боремся за сферы влияния, хотя думаю, что всегда будут находиться люди, которые будут за это бороться. Но, в основном, мы стараемся взаимодействовать. Нас губит бюрократия, но на самом деле я не могу никого конкретно обвинить в этом.
– Обвинить в чем? – спросил Мельник. Вертер вздохнул.
– В штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне поступил анонимный звонок. Это было три дня назад, и звонивший сказал, что ливанский бизнесмен, приехавший в нашу страну, на самом деле является ливийцем и разъезжает с фальшивым паспортом. Звонок был из Лос-Анджелеса, и звонивший еще добавил, что этот ливиец на следующий день в шесть вечера улетает беспосадочным рейсом «Пан Ам» в Лондон. Значит, в нашем распоряжении было почти двадцать четыре часа, чтобы схватить его.
– И что же произошло?
– Анонимщик назвал и имя, под которым улетал этот ливиец, и его предположительное настоящее имя. В штаб-квартире на оба имени данных не оказалось, поэтому был сделан запрос в ЦРУ, но он каким-то образом потерялся.
– Кто потерялся?
– Запрос. В ЦРУ проверили имена и нашли одно из имен в списке подозреваемых террористов. Когда они направили ответ па нашу штаб-квартиру, кто-то пропустил входящий номер, и когда поступило сообщение, что запрашиваемое нами имя числится у них в списке подозреваемых террористов, то человек, который принял это сообщение, не знал что с ним делать. Произошла какая-то ошибка при вводе запроса в компьютер, и ответ пришел не под тем номером, под которым посылался запрос, поэтому ответ хранился в памяти день или два.
– Вполне достаточно для того, чтобы ливиец успел на следующий день улететь?
– Точно.
– А вы проверили списки в аэропорту? Действительно там был ливанец с указанным именем?
– Да, он улетел.
– Понятно, значит, вы думаете, что звонивший сказал правду и это действительно был ливийский террорист, а это, в свою очередь, означает, что он может иметь отношение к нашему делу.
– Если все правда, то он явно имеет отношение к нашему делу. Сколько операций ливийцы могут затевать одновременно?
– Вы знаете его имя?
– Настоящее имя? Сулейман Акбар. Глаза Мельника сверкнули.
– Вы его знаете? Мельник кивнул.
– Это один из людей Джафара.
– Кого?
– Аяна Аллах Джафара, главы организации «Кир-балла» – одной из ливийских террористических организаций Каддафи. Он один из доверенных людей Каддафи. Акбар еще в Лондоне?
– Это единственный положительный момент. Он остановился в Лондоне и контактирует с известной группой ливийцев. Возможно, они что-то затевают, Скотленд-ярд следит за ними, но пока в их действиях нет ничего противозаконного. Вряд ли их возня имеет отношение к нам.
Но Скотленд-ярд знает, где Акбар?
– Что? Извините, но я вижу, что ветчина снова сгорела.
Мельник схватил с огня сковородку.
– Яйца готовы?
– Вот они. – Вертер протянул ему чашку. – Лори займется этим, не понимаю, что она там так долго делает.
Мельник вылил разбитые яйца в сковородку, перемешал их с ветчиной и снова поставил на огонь.
– Тут должна существовать какая-то связь, – сказал он.
– Я тоже так думаю. С ливийцем все ясно, это не может быть совпадением. Нет, конечно, всякое может быть, но…
– Такой вещи, как совпадение, не существует. Это говорил Зигмунд Фрейд. Все происходящее имеет свое значение.
– Не уверен, что это говорил Фрейд, но я с вами согласен.
– Если Скотленд-ярд следит за Акбаром, то и мы можем проследить. Вы уверены, что Скотленд-ярд знает где он?
Вертер кивнул.
– Надо попросить их немедленно арестовать его.
– Но это целая проблема, – сказал Вертер. – Скотленд-ярд следит за подобными людьми, но они не будут арестовывать его. Он не нарушил никакой закон, и они не захотят иметь неприятностей.
– А фальшивый паспорт? Вертер покачал головой.
– А как это доказать? Он будет утверждать, что он ливанец и его зовут Сулейман Фалдалла, а именно это и записано в его паспорте. Как доказать обратное? Если арестовать его и засадить за решетку, вмешается посольство Ливана, и глазом не успеете моргнуть, как арабские студенты выйдут на улицы с требованием положить конец дискриминации арабов в Великобритании. А вслед за арабами на улицы высыпят бритоголовые бандиты и начнут избивать их велосипедными цепями и камнями. Представляете себе картину? Нет, они не захотят таких неприятностей, тем более, что мы не можем предоставить точных доказательств, что Акбар замешан в серьезном преступлении. А кроме того, у Скотленд-ярда не такие отношения с ЦРУ, чтобы доверять им на слово. Поэтому они не захотят беспорядков в Лондоне из-за наших подозрений.
– А может ЦРУ выкрасть его? Вертер снова покачал головой.
– Вы рассуждаете, как ребенок. Разве это возможно после скандала с «секретной армией»? Они теперь даже и помышлять не смеют о подобных незаконных операциях. – Вертер замолчал и подумал, что наступил момент, когда он должен снять шляпу и попросить о помощи.
– Я понял, – кивнул Мельник. – Мы позаботимся об этом.
Вертер почувствовал одновременно удивление и облегчение. Неужели все может пройти так легко? Никаких пренебрежительных взглядов? Никаких попыток выказать свое превосходство?
Мельник был так рад, что разговор с Вертером касался только их дел, что готов был пообещать ему выкрасть Горбачева, если бы это понадобилось ФБР.
– Вы расскажете мне все детали? – спросил он. – О людях, с которыми он встречается.
– Конечно, – ответил Вертер, – но мне не хотелось бы знать о том, что вы собираетесь делать. Вы меня понимаете?
– Понимаю.
Вертер не находил нужных слов и наконец выдавил из себя:
– Спасибо.
И теперь настала очередь Мельника выразить свое удивление.
– Но ведь мы же вместе с вами участвуем в этом деле. Так ведь?
Вертер кивнул.
– Сколько на это потребуется времени? – спросил он. Мельник пожал плечами.
– Обычно мы выполняем заказы на доставку в двадцать четыре часа. Они посмотрели друг на друга, улыбнулись, потом загоготали.
Лори вышла из спальни, вернулась на кухню и остановилась в изумлении. Дэвид и Чарли стояли перед плитой, на которой ужасно горела ветчина, смешанная с яйцами, и смеялись. Смеялись!
45
– Как это случилось? – спросил Джулиан Мазор. – И кстати, как там погода?
В Израиле светило яркое солнце. Мазор вспомнил, как ребенком жил в Словакии и читал в школе истории о Земле обетованной, где всегда светит солнце. Он часто думал о ней, как о прекрасной сказке с ярким солнцем, голубыми небесами и прозрачным чистым воздухом, когда уходил из грязного и тесного помещения школы и шел по мрачным улочкам в маленькую квартирку, в которой жили его родители. Он помнил, как радовался, услышав об агрессии Гитлера, потому что родители говорили, что теперь им придется уезжать в Палестину. Родители плакали, а он никак не мог понять почему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Ветчина! – воскликнула Лори, пытаясь отвлечь внимание Чарли. На какое-то время ей это удалось, Чарли повернулся, бросился к плите и схватил у нее сковородку. Лори подумала, что, может быть, все обойдется, и стояла теперь в растерянности, не зная что делать.
Следующий момент был самым ужасным в ее жизни. Словно в замедленном кадре, она увидела, как на кухню вошел Дэвид, а Чарли отставил в сторону сковородку. Лори подумала, что сейчас упадет в обморок, она была бы рада, если бы это произошло.
– Привет, Дэвид, – сказал Чарльз. И все. Больше ничего.
– Доброе утро, как раз к завтраку, – ответил Дэвид как ни в чем ни бывало. – Что случилось с ветчиной?
– Я напугал Лори, она решила, что это грабитель.
– Неужели в Нью-Йорке действительно происходят подобные вещи? Это ужасно.
«Что здесь, черт побери, происходит? – подумала Лори. Она ничего не понимала в их разговоре. – Почему Чарли не?.. А почему Дэвид…»
– У нас есть швейцар, – сказал Чарльз, – но, наверное, женщины все равно боятся ограблений, слишком уж много об этом говорят. Извините, я опоздал. Вы только что пришли?
Дэвид кивнул и улыбнулся Лори.
– Вы раздавите ветчину, – сказал он.
Лори опустила глаза и увидела, что сжимает в руке кусок ветчины.
– Ох, – воскликнула она, все еще не понимая, в чем дело, и, только чтобы хоть что-то сказать, выпалила первую пришедшую в голову глупость:
– Но ведь вы, евреи, не едите ветчины.
– Иногда я люблю съесть немного ветчины, – сказал Дэвид, – но из-за Ветхого Завета и холестерина не делаю этого часто. Извините, меня не было в отеле, когда вы звонили, – обратился он к Чарльзу. – Выходил с утра побегать трусцой. – Дэвид снова обернулся к Лори. – Похоже, что вы еще в шоке, видно, Чарльз здорово напугал вас. Позвольте, я приготовлю. – С этими словами он забрал у нее из рук кусок ветчины.
– Да, да, спасибо, – сказала Лори. – Пойду вымою руки. – Выходя из кухни, она крикнула через плечо: – Пейте кофе, он уже должен быть готов.
Лори услышала звякание чашек, зашла в спальню и остановилась, пытаясь окончательно прийти в себя. Она до сих пор не понимала, что спасло ее.
44
– Ну, что нового в Вашингтоне? – спросил Мельник, напуская на себя равнодушный вид, чтобы скрыть внутреннее напряжение. Он выбросил в мусорное ведро сгоревший кусок ветчины, положил на сковородку несколько новых кусков и снова поставил сковородку на огонь. Подняв глаза, он увидел, что Вертер внимательно смотрит на него, и почувствовал, как у него подвело живот. Он очень не любил оказываться в подобных ситуациях, и с его стороны было безумием допустить, чтобы так случилось.
– Поганые дела, – сказал Вертер. – Но мы сами в этом виноваты.
Мельник бросил на него взгляд, но Чарльз смотрел в сторону.
– Мы должны нести ответственность за свои действия, – произнес Вертер и остановился, словно потерял мысль.
Мельнику было интересно, о чем он думает. Неужели он что-то подозревает? Он ждал продолжения разговора, но, казалось, Вертер с головой ушел в свои мысли. Наконец Мельник не выдержал:
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Все это очень сложно. – Вертер посмотрел на Дэвида. – Наши взаимоотношения. – Он с сожалением покачал головой. – Наши отношения, черт побери, слишком сложны.
Мельник не знал, что сказать на это.
– Мы не можем строить их правильно, – продолжил Вертер. – Я никого не оправдываю, но хочу, чтобы вы поняли. Я не говорю, что в этом нет чьей-то ошибки, конечно, ошибка есть, но существуют и определенные причины. И все дело в том, что это слабые причины.
– Вы правы, – согласился Мельник, – я…
Не знаю, как это случилось, – продолжил Вертер, не обращая внимания на слова Мельника. – В то время казалось, что это отличная идея, но люди не думают о будущем, поэтому вместо одной объединенной программы все ведомства следят за своими собственными террористами.
Мельник совсем смутился. О чем говорит этот человек? Он почувствовал, что до сих пор держит в руках сковородку, и перевернул ветчину на другую сторону.
– Думаю, что вы правы, – осторожно произнес он. – А где яйца?
Вертер достал из холодильника шесть яиц и начал разбивать их.
– Мы должны отвечать за то, что происходит внутри страны, но нас не касается, если это происходит в границах только одного штата. Министерство финансов отвечает за все, что угрожает жизни президента. Проблемы, связанные с действиями за границей, относятся к ведению ЦРУ, за исключением тех вопросов, которые с помощью современных технических средств разведки решает Управление национальной безопасности. Теперь вы видите, что если даже не принимать во внимание военную разведку и разведку дипломатов, то все равно это очень сложно. Так ведь? Мельник кивнул.
– Каждый из нас идет своим путем. Мы стараемся взаимодействовать, действительно стараемся, не боремся за сферы влияния, хотя думаю, что всегда будут находиться люди, которые будут за это бороться. Но, в основном, мы стараемся взаимодействовать. Нас губит бюрократия, но на самом деле я не могу никого конкретно обвинить в этом.
– Обвинить в чем? – спросил Мельник. Вертер вздохнул.
– В штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне поступил анонимный звонок. Это было три дня назад, и звонивший сказал, что ливанский бизнесмен, приехавший в нашу страну, на самом деле является ливийцем и разъезжает с фальшивым паспортом. Звонок был из Лос-Анджелеса, и звонивший еще добавил, что этот ливиец на следующий день в шесть вечера улетает беспосадочным рейсом «Пан Ам» в Лондон. Значит, в нашем распоряжении было почти двадцать четыре часа, чтобы схватить его.
– И что же произошло?
– Анонимщик назвал и имя, под которым улетал этот ливиец, и его предположительное настоящее имя. В штаб-квартире на оба имени данных не оказалось, поэтому был сделан запрос в ЦРУ, но он каким-то образом потерялся.
– Кто потерялся?
– Запрос. В ЦРУ проверили имена и нашли одно из имен в списке подозреваемых террористов. Когда они направили ответ па нашу штаб-квартиру, кто-то пропустил входящий номер, и когда поступило сообщение, что запрашиваемое нами имя числится у них в списке подозреваемых террористов, то человек, который принял это сообщение, не знал что с ним делать. Произошла какая-то ошибка при вводе запроса в компьютер, и ответ пришел не под тем номером, под которым посылался запрос, поэтому ответ хранился в памяти день или два.
– Вполне достаточно для того, чтобы ливиец успел на следующий день улететь?
– Точно.
– А вы проверили списки в аэропорту? Действительно там был ливанец с указанным именем?
– Да, он улетел.
– Понятно, значит, вы думаете, что звонивший сказал правду и это действительно был ливийский террорист, а это, в свою очередь, означает, что он может иметь отношение к нашему делу.
– Если все правда, то он явно имеет отношение к нашему делу. Сколько операций ливийцы могут затевать одновременно?
– Вы знаете его имя?
– Настоящее имя? Сулейман Акбар. Глаза Мельника сверкнули.
– Вы его знаете? Мельник кивнул.
– Это один из людей Джафара.
– Кого?
– Аяна Аллах Джафара, главы организации «Кир-балла» – одной из ливийских террористических организаций Каддафи. Он один из доверенных людей Каддафи. Акбар еще в Лондоне?
– Это единственный положительный момент. Он остановился в Лондоне и контактирует с известной группой ливийцев. Возможно, они что-то затевают, Скотленд-ярд следит за ними, но пока в их действиях нет ничего противозаконного. Вряд ли их возня имеет отношение к нам.
Но Скотленд-ярд знает, где Акбар?
– Что? Извините, но я вижу, что ветчина снова сгорела.
Мельник схватил с огня сковородку.
– Яйца готовы?
– Вот они. – Вертер протянул ему чашку. – Лори займется этим, не понимаю, что она там так долго делает.
Мельник вылил разбитые яйца в сковородку, перемешал их с ветчиной и снова поставил на огонь.
– Тут должна существовать какая-то связь, – сказал он.
– Я тоже так думаю. С ливийцем все ясно, это не может быть совпадением. Нет, конечно, всякое может быть, но…
– Такой вещи, как совпадение, не существует. Это говорил Зигмунд Фрейд. Все происходящее имеет свое значение.
– Не уверен, что это говорил Фрейд, но я с вами согласен.
– Если Скотленд-ярд следит за Акбаром, то и мы можем проследить. Вы уверены, что Скотленд-ярд знает где он?
Вертер кивнул.
– Надо попросить их немедленно арестовать его.
– Но это целая проблема, – сказал Вертер. – Скотленд-ярд следит за подобными людьми, но они не будут арестовывать его. Он не нарушил никакой закон, и они не захотят иметь неприятностей.
– А фальшивый паспорт? Вертер покачал головой.
– А как это доказать? Он будет утверждать, что он ливанец и его зовут Сулейман Фалдалла, а именно это и записано в его паспорте. Как доказать обратное? Если арестовать его и засадить за решетку, вмешается посольство Ливана, и глазом не успеете моргнуть, как арабские студенты выйдут на улицы с требованием положить конец дискриминации арабов в Великобритании. А вслед за арабами на улицы высыпят бритоголовые бандиты и начнут избивать их велосипедными цепями и камнями. Представляете себе картину? Нет, они не захотят таких неприятностей, тем более, что мы не можем предоставить точных доказательств, что Акбар замешан в серьезном преступлении. А кроме того, у Скотленд-ярда не такие отношения с ЦРУ, чтобы доверять им на слово. Поэтому они не захотят беспорядков в Лондоне из-за наших подозрений.
– А может ЦРУ выкрасть его? Вертер снова покачал головой.
– Вы рассуждаете, как ребенок. Разве это возможно после скандала с «секретной армией»? Они теперь даже и помышлять не смеют о подобных незаконных операциях. – Вертер замолчал и подумал, что наступил момент, когда он должен снять шляпу и попросить о помощи.
– Я понял, – кивнул Мельник. – Мы позаботимся об этом.
Вертер почувствовал одновременно удивление и облегчение. Неужели все может пройти так легко? Никаких пренебрежительных взглядов? Никаких попыток выказать свое превосходство?
Мельник был так рад, что разговор с Вертером касался только их дел, что готов был пообещать ему выкрасть Горбачева, если бы это понадобилось ФБР.
– Вы расскажете мне все детали? – спросил он. – О людях, с которыми он встречается.
– Конечно, – ответил Вертер, – но мне не хотелось бы знать о том, что вы собираетесь делать. Вы меня понимаете?
– Понимаю.
Вертер не находил нужных слов и наконец выдавил из себя:
– Спасибо.
И теперь настала очередь Мельника выразить свое удивление.
– Но ведь мы же вместе с вами участвуем в этом деле. Так ведь?
Вертер кивнул.
– Сколько на это потребуется времени? – спросил он. Мельник пожал плечами.
– Обычно мы выполняем заказы на доставку в двадцать четыре часа. Они посмотрели друг на друга, улыбнулись, потом загоготали.
Лори вышла из спальни, вернулась на кухню и остановилась в изумлении. Дэвид и Чарли стояли перед плитой, на которой ужасно горела ветчина, смешанная с яйцами, и смеялись. Смеялись!
45
– Как это случилось? – спросил Джулиан Мазор. – И кстати, как там погода?
В Израиле светило яркое солнце. Мазор вспомнил, как ребенком жил в Словакии и читал в школе истории о Земле обетованной, где всегда светит солнце. Он часто думал о ней, как о прекрасной сказке с ярким солнцем, голубыми небесами и прозрачным чистым воздухом, когда уходил из грязного и тесного помещения школы и шел по мрачным улочкам в маленькую квартирку, в которой жили его родители. Он помнил, как радовался, услышав об агрессии Гитлера, потому что родители говорили, что теперь им придется уезжать в Палестину. Родители плакали, а он никак не мог понять почему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77