Это предвещало дальнейшие беды. В тот трагический год я наконец дал обет и стал монахом-тамплиером.
Следующей великой катастрофой был Сан-Хуан-де-Арсе. Мне уже исполнилось двадцать четыре года, и я был вторым человеком на «Санта-Коломе», красивой галере из тех, которые называли «незаконнорожденными». Оснащенная двадцатью девятью скамейками для гребцов и двумя мачтами, она была самой быстроходной в каталонском флоте тамплиеров. Брат Беренгер д'Алио командовал ею. Мы должны были защищать корабли тамплиеров королевств Арагона, Валенсии и Майорки. Я участвовал в многочисленных столкновениях и нападениях на берберов, но ни разу не видел ничего похожего на то, что случилось под Арсе.
«Санта-Колома» никогда не уходила дальше Сицилии.
Наконец Святая земля! Мы, тамплиеры иберийских монархий, осуществляли свои крестовые походы дома, поэтому редко сражались на Востоке. Однако ситуация складывалась отчаянная. Египетский султан аль-Ашраф Халил сбрасывал христиан в море после их пятидесятилетнего пребывания на Востоке. Арсе был осажден, но, к счастью, наш флот господствовал на море, то есть удерживал единственный возможный путь подхода к городу и выхода из него. К нашему прибытию положение достигло критической точки, и мы направили группу арбалетчиков для защиты городских стен в зоне ответственности тамплиеров.
Город заволокло дымом пожаров, ибо сотня катапульт непрестанно выпускала по нему снаряды, начиненные горящей нефтью. Пахло жженым мясом. От огня раскалялись камни, а людей, которые могли бы подносить воду и гасить огонь, не хватало.
Время от времени грохотали падающие камни в несколько тонн весом. Их забрасывали гигантские механизмы, которые повелел соорудить султан. От таких ударов рушились любые стены, дома и башни.
Все предвещало трагический конец, и мы согласились принять на борт женщин, детей и мужчин-христиан, неспособных защищать стены, и отвезти их на Кипр. Но нам следовало оставить свободное место. Я получил приказ спасать в первую очередь наших братьев тамплиеров, потом братьев Гроба Господня, госпитальеров и тевтонцев, а после них важных рыцарей и дам. И в последнюю очередь — любого христианина. Однажды мы услышали глухой шум, напоминающий гул при землетрясении: это рухнула самая высокая башня и часть стены, под которую мусульмане вели подкоп. Они также забрасывали ее каменными снарядами. Туча пыли и дыма закрыла солнце. Потом мы услышали вой мамелюков, атаковавших город, и крики бегущих по улицам людей. Одни разыскивали последнее судно в порту, другие пытались укрыться в нашей крепости. Она стояла внутри города, но была окружена стеной, имела выход к морю и причал. Но запасы и места были ограничены, и нам пришлось отказать многим. Сердце разрывалось от жалости, когда мы отбрасывали ударами меча христиан, женщин, детей и стариков, оставляя их на растерзание кровожадным неверным и зная, что они в этом хаосе нигде больше не найдут убежища…»
— Минуточку, — попросила я. — Остановись, пожалуйста.
Луис и Ориоль с интересом посмотрели на меня. Меня охватил озноб, по коже побежали мурашки, и я, смутившись, закрыла лицо руками. Бог мой! Я выслушала то, что видела во сне у себя дома, в Нью-Йорке, несколько недель назад! Кто-то описал то, что мне приснилось, за сотни лет до того, как я увидела этот сон! Падающая башня, облако пыли, бегущий народ, удары меча, которые наносили — теперь я знала — тамплиеры, не позволявшие жителям разрушенного до основания города укрыться в своей крепости, и так уже слишком переполненной… Это невозможно, абсурд какой-то!
— Что с тобой? — Ориоль коснулся моей руки.
— Ничего, мне нужно выйти.
В туалете я села на унитаз, так как у меня подкашивались ноги. Хотелось найти во всем этом какую-то логику. Но ее не было. Все это шло не от разума, а от чувства. То, что я чувствовала несколько месяцев назад, и то, что чувствовала сейчас, выходило за пределы логики. Это пугало меня. Я никак не могла решить, рассказать ли это Ориолю и Луису. Я боялась, что они будут смеяться надо мной. Мне же нечем защититься от них. Но все же история с сокровищем и тамплиерами была настолько необычна, что я решила все рассказать. Вместе с тем поведать им о моем странном сне казалось мне безумием. Однако я сделала это.
Луис насмешливо улыбнулся, но промолчал. Ориоль задумчиво почесал затылок.
— Какое странное совпадение! — сказал он.
— Совпадение?
— Полагаешь, это нечто большее, чем совпадение? — Он с любопытством посмотрел на меня.
— Не знаю. — Я была благодарна Ориолю за то, что он не стал надо мной смеяться. — Это удивительно.
— Если ты расскажешь нам свои сны, не нужно будет читать дальше, — иронически заметил Луис. — Ну как, продолжать?
— Нет, — твердо заявила я. — С меня довольно. Хочу отдохнуть.
Мне хотелось дослушать историю Арнау д'Эстопиньи, но у меня не было сил.
— Поговори с моей матерью, — посоветовал мне Ориоль. — Расскажи Алисе свой сон об Арсе.
— Будь осторожна. Как бы она не заколдовала тебя, — пошутил Луис.
«Ну и нахал, — подумала я. — Одно дело, когда он назвал Алису ведьмой наедине со мной, и совсем другое — сказать это в присутствии ее сына».
— Может, так и произойдет, — продолжал Ориоль, не обращая внимания на Луиса. — Возможно, колдовство Алисы, а точнее, ее видение реально происходящего в иных измерениях поможет тебе.
— Спасибо, я подумаю.
ГЛАВА 23
Ориоль распрощался с нами еще в доме Луиса, сославшись на то, что у него занятия с группой, организующей благотворительное мероприятие для маргиналов, и мне пришлось возвращаться в дом Алисы одной на такси. Признаться, я испытывала разочарование. Луис пригласил меня поужинать, но я отказалась. Потом, в ту неприятную ночь, уже в пути, я подумала, что было бы лучше поужинать с ним, выслушивать его намеки и смеяться его глупым шуточкам. Я чувствовала себя одинокой и беззащитной в этом странном городе, который внезапно стал темным и враждебным. Мне хотелось теплых улыбок, и я скучала без глупостей Луиса.
— Психометрия.
— Что?
— Психометрия, — повторила Алиса.
Это слово я услышала впервые, не имела понятия о том, что оно значит, и ждала, когда Алиса продолжит.
— Психометрией называется феномен, при котором человек способен воспринимать чувства, эмоции, прошлые поступки, впитанные в себя предметом. — Алиса взяла меня за руки и смотрела мне прямо в глаза. — У тебя этот феномен возник с появлением кольца.
— Ты хочешь сказать, что…
— Содержание твоего сновидения: падение башни, штурм Арсе, — прервала она меня, — раненый воин, который с трудом добирается до крепости тамплиеров, — это нечто такое, что произошло на самом деле. Кольцо впитало в себя тревогу и другие эмоции своего владельца. А ты восприняла это.
— Но каким образом? По-твоему, мой сон отразил то, что кто-то реально пережил в Арсе семьсот лет назад?
— Да, именно так.
Я смотрела в синие глаза Алисы, а ее большие теплые руки необычайно успокаивали меня. Алиса объясняла необъяснимое. Это не имело смысла, да я и не поверила бы ни во что подобное в обычных условиях. Но порой с тобой происходит что-то странное, выходящее за пределы здравого смысла, и ты вдруг осознаешь, как приятно найти довод, подтверждающий это.
— Я слыхала когда-то о чем-то подобном.
— Это одно из проявлений ясновидения.
— Но как это происходит?
— Честно говоря, не знаю. — Алиса ласково улыбнулась. — Оккультисты говорят, что все события, когда-либо происходившие, как бы регистрируются. В определенных условиях мы получаем доступ к этим записям. Твое кольцо, похоже, ключ к подобному доступу.
— И с Энриком такое случалось?
— Да. Он рассказывал мне, что временами видел картины давних событий, почти всегда трагических. Эти события пробуждали в людях, переживших их, сильнейшие эмоции. Энрик связывал это с кольцом, считая его хранилищем жизненного опыта.
Я взглянула на кольцо: оно странно поблескивало. Я подумала о необыкновенных снах, посещавших меня с тех пор, как я получила его. Кое-какие сновидения я смутно помнила, но теперь могла объяснить их. Впрочем, как я ни старалась, кроме двух отчетливых сновидений, не могла вспомнить ничего существенного, а также дифференцировать образы.
Сквозь большое окно просматривались слегка затуманенные пеленой дождя огни раскинувшегося внизу ночного города.
На различных предметах мебели, среди которых выделялся большой комод, стояла коллекция превосходных статуэток из слоновой кости в бронзовых нарядах, украшенных самоцветами. Все — молодые женщины. Одни из них застыли в танцевальном па, другие играли на музыкальных инструментах.
Еще одна обнаженная балерина, исполненная в бронзе, в натуральную величину, поддерживала хрустальный светильник, обрамленный цветами. В его свете разлитое по бокалам вино отливало темно-красным цветом мягких оттенков. Мы ужинали одни на верхнем этаже, в комнате Алисы, теплой и уединенной, чем-то напоминающей дозорную вышку над таинственным городом. В ее обществе я совсем успокоилась. Алису очень интересовало, что произошло в тот день, и у меня не было причин скрывать этого от нее. Когда я дошла до рассказа о Сан-Хуан-де-Арсе, она заметила мою тревогу и, придвинув ко мне стул, взяла мои руки в свои.
— Но со мной такого никогда раньше не случалось. — Я пожаловалась, как маленькая девочка, поцарапавшая коленки.
— Это не твоя вина, — заверила меня Алиса. — Это кольцо.
Теперь она гладила рубин, и в нем четко высвечивалась шестиконечная звезда. Загадочный камень словно жил своей жизнью. Потом Алиса начала гладить мои руки. Я чувствовала себя хорошо. Это походило на приятный сон после дневного стресса; мое тело расслабилось, и меня куда-то повело. Что за день! Он начался с поисков в книжном магазине «Дель Гриаль». Потом на нас напали и появился тот странный разъяренный человек. Затем всколыхнулись эмоции, вызванные чтением рукописи, и, узнав в ней мой невероятный сон, я испытала шок.
— В этом ювелирном изделии есть нечто такое, из-за чего быть его владелицей нелегко, — продолжила Алиса. — В нем есть сила.
Эти слова испугали меня. Я вспомнила о завещании. Из-за последних событий я чуть не забыла о нем.
«Это кольцо наделяет своего владельца особыми полномочиями», — говорилось в письме, адресованном мне. Меня обязали хранить его до обнаружения сокровища. Сейчас эти слова приобрели зловещее звучание. И я решила перечитать письмо, как только вернусь в свою комнату.
— Это кольцо устанавливает весьма своеобразные отношения со своим владельцем; оно словно поддерживает его в страстном желании добиться чего-то недозволенного, — пояснила Алиса. — Кольцо забирает твою энергию, чтобы активизировать свою, и возвращает ее тебе в виде снов о давно умерших людях. — Я с опаской посмотрела на свое кольцо.
Рубин сверкал красным светом. Если бы не обязательство перед Энриком, я тут же сняла бы его. — Не тревожься, милая, — успокоила меня Алиса, будто читавшая мои мысли. — Я помогу тебе.
Какая-то особая нотка в ее грудном голосе заставила меня посмотреть в синие глаза Алисы, так похожие на глаза ее сына. Слова Алисы утешали меня, и я сознавала, что она — единственный человек, способный понять меня. На ее губах играла едва заметная улыбка. Она погладила мои волосы и поцеловала в щеку. Второй поцелуй был ближе к моим губам. Это насторожило меня. А когда наши губы слились в третьем поцелуе, я не на шутку встревожилась. Оказавшись в объятиях Алисы, я быстро встала.
— Спокойной ночи, Алиса. Пойду лягу.
— Спокойной ночи, любовь моя. Поспи хорошенько. Скажи, если тебе что-нибудь понадобится.
Алиса не сделала ни одного движения, чтобы задержать меня, словно предвидела мою реакцию.
Вернувшись в свою комнату, я закрылась на защелку.
После этого дня я чувствовала себя опустошенной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52