А вот они свои намерения скрывают от вас.
Подумав, я попросила:
— Скажите мне то, что должны сказать, все и сразу.
Артур поведал мне, что романтически настроенный и восхищавшийся средневековыми традициями в каталонском искусстве, дед Бонаплаты, член масонской ложи и розенкрейцеровского кружка, основал собственное тайное общество, возродив своеобразное подобие ордена тамплиеров. В это общество вошли мое семейство и его, Буа. Однако несколько поколений спустя, когда главой общества был назначен Энрик, отец и дядя Артура начали испытывать неудобства, поскольку деятельность членов общества принимала все более эзотерический и ритуальный характер. Не помогло и то, что Энрик внес в устав изменения, позволявшие принимать в члены общества женщин. Первой дамой среди новых тамплиеров стала Алиса, сильная личность, увлеченная лжеколдовством и оккультными мифами о рыцарях храма Соломона. К тому же она постоянно навязывала всем свое мнение.
— Так обстояли дела, пока не появился Арнау д'Эстопинья.
— Арнау д'Эстопинья? — изумилась я.
— Да, Арнау д'Эстопинья, тамплиер.
— Но как он появился?
Эти слова ошеломили меня. Артур явно не из тех, кто верит в привидения, но выражался он вполне убедительно. Я заметила, что Артуру доставило удовольствие мое замешательство.
— Что, Энрику явился Арнау д'Эстопинья? — Мысли теснились у меня в голове. Не имело ли это отношения к видениям, которые Алиса приписывала действию моего кольца?
— Да. В один прекрасный день этот человек предстал перед вашим крестным, сказал, что он тоже тамплиер, и попросил принять его в наше общество…
— Минуточку, но ведь Арнау д'Эстопинья умер в четырнадцатом веке!
— Вы верите в это?
— Конечно!
— Значит, это, наверное, кто-то другой, — загадочно ответил Артур. Я не могла скрыть удивления. Меня раздражала эта затянувшаяся шутка. Вероятно, антиквар считал меня дурочкой. — Впрочем, нет, — проговорил Артур. — Получается так, что это все же Арнау д'Эстопинья, умерший семьсот лет назад. — Я понимала, что подобное немыслимо. Артур подшучивал надо мной, желая проверить, как далеко можно зайти с этой нелепицей. — Разумеется, этот человек не Арнау, но считает себя Арнау, старым тамплиером. — Артур весело улыбнулся. — Хотя это невозможно, правда?
— Он, должно быть, сумасшедший!
— Так и есть. Но в тот момент Энрик дал ему аудиенцию и одобрил его кандидатуру. Мой отец тоже был в составе комиссии, которая слушала историю Арнау, и хотя подозревал, что тут что-то нечисто, проголосовал «за».
— Но почему его приняли, если поняли, что он сумасшедший?
— Из-за сокровища.
— Сокровища?
— Да. Этот тип был настоящим монахом, но его изгнали из ордена за вспыльчивость. Страдая частой переменой настроений, он ранил другого монаха ножом. А поссорились они из-за того, какой телеканал следует смотреть. Но, явившись, Арнау представился как продолжатель дела братьев — хранителей тайны сокровища тамплиеров из монархий Арагона, Майорки и Валенсии. У него было кольцо, какого я раньше никогда не видел. Судя по словам других, оно напоминало то, что носите вы. — Я посмотрела на свое кольцо, которое при освещении ресторана слабо мерцало, будто спало. — Думаете, это оно? — спросил меня Артур.
— Да.
— Ну так вот, оно очень важно для них.
— Для них?
— Да. Для общества «Новые тамплиеры», возглавляемого Ориолем и Алисой. Это кольцо — символ власти в обществе. По словам Арнау д'Эстопинья, эта печатка принадлежала Великому магистру ордена Гильермо де Бижу, который погиб в битве при Арсе. Его кольцо, символ власти для тамплиеров, подобно перстню папы, взял один из рыцарей ордена тамплиеров. Тяжело раненный, он сел на корабль Арнау и доверил кольцо самому Арнау д'Эстопинье, когда арагонские и каталонские тамплиеры были арестованы королем.
Выслушав рассказ, точно соответствовавший тому, о чем повествовал манускрипт, я встревожилась. После того как Арнау умер в Поблет, кольцо, триптих и легенда о сокровище передавались от одного монаха к другому до нашего времени.
— Но и ваш отец, и Энрик считали, что это нечто большее, чем легенда.
— Да, и оба бросились искать створки триптиха в районе расположения монастырей ордена цистер — Поблет и Сантес-Креус. Но ваш крестный отец повел свою большую игру.
— Какую?
— Как магистр общества «Новые тамплиеры», он легко убедил безумного монаха в том, что это общество продолжает традиции ордена тамплиеров. Так что он принял Арнау в члены и назначил ему пожизненную пенсию, которую выплачивал из собственного кармана. Монах был в восторге, поклялся Энрику в вечной верности и передал ему кольцо. Он считал, что оно по праву принадлежит вашему крестному как магистру общества. Похоже, этот человек никогда не относился к перстню как к своей собственности, полагая, что он лишь его хранитель.
— И что же он сделал после смерти Энрика?
— Отец и мой дядя вышли из общества за несколько месяцев до того, как ваш крестный убил их. Уход был обусловлен результатом переговоров с Энриком по проблеме створок, а также тем, что им претило растущее влияние Алисы. Она после смерти Энрика, вопреки всем традициям тамплиеров, касающихся женщин, очаровала молодых придурков и взяла на себя исполнение обязанностей магистра. Выполняя обещание мужа, Алиса пунктуально выплачивала пенсию Арнау. Тот хотя и был сумасшедшим, но не упускал своей выгоды, поэтому поклялся в верности и ей. Сначала немногие, потом все, скрепя сердце, признали руководящую роль этой женщины. Сам я не знаю ее, но полагаю, она обладает особой харизмой, поскольку ей удалось склонить членов общества к традиционному оккультизму тамплиеров, ибо он обеспечивает руководителю их почитание и восхищение.
— Расскажите мне об оккультизме и тамплиерах.
— Есть множество различных историй — трагический финал ордена, обвинения в ереси, его огромные богатства, — все это будоражило и продолжает будоражить воображение тысяч людей. Если прибавить к этому историю о Божьей каре, которую последний Великий магистр ордена Жак де Моле призвал на головы короля Франции и папы, когда его сжигали на костре, и то, что оба умерли еще до конца того года, перед вами предстанет таинственная и вызывающая тревогу картина. По другим версиям, они охраняли Священный Грааль и скрижали, врученные Богом Моисею, им же принадлежала шкатулка с обломками креста, на котором был распят Христос, эти обломки совершали самые невероятные чудеса…
— И что же во всем этом правда?
— Хотите получить искренний ответ?
— Разумеется.
— Ничего. Все это сказки.
— Но вы тем не менее верите в существование сокровища.
— Это другое дело. В письмах королю Хайме II, дошедших до нас, говорится, что когда тамплиеры сдали Миравет, свою последнюю крепость в Каталонии и штаб-квартиру королевств Арагона, Валенсии и Майорки, королевские агенты, надеявшиеся завладеть сокровищем, не обнаружили его. Нашли только книги, что весьма порадовало короля, так как в те времена книга считалась предметом роскоши. Однако баснословные богатства, которые, как все полагали, хранились в замке, исчезли. И больше никогда, насколько известно, не появлялись.
Поскольку тема, казалось, была исчерпана, Артур спросил меня о моей жизни в Нью-Йорке, а сам рассказал забавные истории о жизни в этом огромном городе. Вскоре мы уже смеялись.
Думаю, хитрый Артур хотел возбудить во мне недоверие к семейству Бонаплата. И, конечно, имел на то основания. Люди они загадочные и что-то скрывают от меня.
Правдивы или нет рассказы Артура, ему удалось подогреть во мне чувства, возникшие по вине Ориоля. Глядя на меня с улыбкой, Артур высоко отзывался о моих умственных способностях и физическом совершенстве. В обычных условиях я не обратила бы внимания на слова этого льстеца, но сейчас нуждалась в них. Ему, казалось, хотелось поухаживать за мной, и при расставании он поцеловал мне руку.
— Не делайте пошлостей, — сказала я, хотя на самом деле была довольна и запечатлела по поцелую на каждой щеке Артура.
Позднее я позвонила маме.
— Да, так оно и есть, — подтвердила она. — Как твой дед, так и отец Энрика были членами своего рода религиозного общества. Помню, как они называли себя тамплиерами, и Ориолю, первенцу Энрика, предстояло продолжить эту традицию.
В ту ночь я снова вертелась в кровати. Возможно, Артур прав. Во тьме передо мной то и дело появлялась его улыбка. Как все запуталось!
ГЛАВА 33
Проснулась я на рассвете самой короткой ночи в году и никак не могла понять, откуда шел этот крик. Потом поняла, что кричала я сама. В этот момент я помнила все, что видела во сне. Сновидение было таким реальным и произвело на меня столь сильное впечатление, что я не могла забыть его. Я включила свет, желая убедиться в том, что не сплю. При этом я заметила, что кольцо жгло мне палец, а камень сверкал так, словно превратился в кровавый глаз. Мне захотелось снять его, подойти к окну и глотнуть свежего воздуха. Увидев огни над городом, все еще покрытым мраком, я поняла, что уже не спала. Я не спала ни тогда, когда все, что мне приходилось переживать, казалось сном, ни тогда, когда в моих галлюцинациях являлся человек, умерший много лет назад, который страстно желал найти сокровища и предлагал нам, детям, искать их, веря в их реальность. Хотя реальность для нас троих была всегда кратковременной.
Я не видел лица. Видел только дверь, в которую стучал, держа чемодан в руке. Мне было известно, что за этой дверью меня ожидал конец, мой приход на последний пункт, называемый смертью. Остаться в живых я не мог, это было самоубийством. Но я собирался исполнить обет, навеки соединивший меня с любимым, даже за пределами земного существования. Как древних тамплиеров, как молодых благородных людей Эпаминонда. Товарища не бросают, даже если он будет убит, — за него мстят. Я поклялся в этом и клятву свою исполню. Так было в свое время с фиванцами, обладавшими стремительностью падающей звезды, самыми сильными из греков, самыми выдающимися героями в истории. Таким же образом поступали и тамплиеры до того, как утратили свое могущество. Я принадлежал к таким же рыцарям, и это был мой последний турнир. С замиранием сердца я думал об убитом друге, о сыне, которого больше никогда не увижу, а стража из караульного помещения наблюдала за тем, как я терпеливо ожидаю. У меня перехватило горло, а глаза наполнились слезами, и я начал молиться за них.
Когда открылась дверь, два типа в костюмах и при галстуках уже ждали меня. Один из них остался в отдалении, а другой, открывший дверь, молча толкнул меня на нее спиной, вынудив выпустить из рук чемодан. Потом обыскал меня. Один, два, три раза. Осмотрел мой бумажник, авторучку и ключи. Убедившись, что у меня нет оружия, они осмотрели содержимое чемодана.
— Все в порядке, проходите, — разрешил тот, что постарше, взял чемодан и двинулся вперед.
— Минуточку! — Я ухватился за чемодан. — Это мое и останется моим, пока сделка не будет завершена. — Посмотрев мне в глаза, мужчина понял, что я не уступлю.
— Ладно, — сказал он, пожимая плечами, тому, кто уже наклонялся надо мной. — Оставь ему этот чертов чемодан. Никакой опасности нет.
Зал был большой и богато декорирован. На красивом диване сидел ожидавший меня Хайме Буа, самый младший из братьев, а за импозантной конторкой имперского стиля — Артуро.
Увидев, что я вошел, оба встали, и Хайме, скрывая улыбку под серыми усиками, протянул мне руку:
— Добро пожаловать, Энрик.
Руки его я не принял и ответил:
— Давайте скорее покончим с этим.
С лица Хайме исчезла улыбка, а его брат указал мне на кресло:
— Садись, пожалуйста.
Я сел и поставил чемодан между ног. Хайме расположился на диване справа от меня, старший брат уселся за столом. За его спиной, на стене, я видел две другие створки триптиха — с изображениями Иоанна Крестителя и святого Георгия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Подумав, я попросила:
— Скажите мне то, что должны сказать, все и сразу.
Артур поведал мне, что романтически настроенный и восхищавшийся средневековыми традициями в каталонском искусстве, дед Бонаплаты, член масонской ложи и розенкрейцеровского кружка, основал собственное тайное общество, возродив своеобразное подобие ордена тамплиеров. В это общество вошли мое семейство и его, Буа. Однако несколько поколений спустя, когда главой общества был назначен Энрик, отец и дядя Артура начали испытывать неудобства, поскольку деятельность членов общества принимала все более эзотерический и ритуальный характер. Не помогло и то, что Энрик внес в устав изменения, позволявшие принимать в члены общества женщин. Первой дамой среди новых тамплиеров стала Алиса, сильная личность, увлеченная лжеколдовством и оккультными мифами о рыцарях храма Соломона. К тому же она постоянно навязывала всем свое мнение.
— Так обстояли дела, пока не появился Арнау д'Эстопинья.
— Арнау д'Эстопинья? — изумилась я.
— Да, Арнау д'Эстопинья, тамплиер.
— Но как он появился?
Эти слова ошеломили меня. Артур явно не из тех, кто верит в привидения, но выражался он вполне убедительно. Я заметила, что Артуру доставило удовольствие мое замешательство.
— Что, Энрику явился Арнау д'Эстопинья? — Мысли теснились у меня в голове. Не имело ли это отношения к видениям, которые Алиса приписывала действию моего кольца?
— Да. В один прекрасный день этот человек предстал перед вашим крестным, сказал, что он тоже тамплиер, и попросил принять его в наше общество…
— Минуточку, но ведь Арнау д'Эстопинья умер в четырнадцатом веке!
— Вы верите в это?
— Конечно!
— Значит, это, наверное, кто-то другой, — загадочно ответил Артур. Я не могла скрыть удивления. Меня раздражала эта затянувшаяся шутка. Вероятно, антиквар считал меня дурочкой. — Впрочем, нет, — проговорил Артур. — Получается так, что это все же Арнау д'Эстопинья, умерший семьсот лет назад. — Я понимала, что подобное немыслимо. Артур подшучивал надо мной, желая проверить, как далеко можно зайти с этой нелепицей. — Разумеется, этот человек не Арнау, но считает себя Арнау, старым тамплиером. — Артур весело улыбнулся. — Хотя это невозможно, правда?
— Он, должно быть, сумасшедший!
— Так и есть. Но в тот момент Энрик дал ему аудиенцию и одобрил его кандидатуру. Мой отец тоже был в составе комиссии, которая слушала историю Арнау, и хотя подозревал, что тут что-то нечисто, проголосовал «за».
— Но почему его приняли, если поняли, что он сумасшедший?
— Из-за сокровища.
— Сокровища?
— Да. Этот тип был настоящим монахом, но его изгнали из ордена за вспыльчивость. Страдая частой переменой настроений, он ранил другого монаха ножом. А поссорились они из-за того, какой телеканал следует смотреть. Но, явившись, Арнау представился как продолжатель дела братьев — хранителей тайны сокровища тамплиеров из монархий Арагона, Майорки и Валенсии. У него было кольцо, какого я раньше никогда не видел. Судя по словам других, оно напоминало то, что носите вы. — Я посмотрела на свое кольцо, которое при освещении ресторана слабо мерцало, будто спало. — Думаете, это оно? — спросил меня Артур.
— Да.
— Ну так вот, оно очень важно для них.
— Для них?
— Да. Для общества «Новые тамплиеры», возглавляемого Ориолем и Алисой. Это кольцо — символ власти в обществе. По словам Арнау д'Эстопинья, эта печатка принадлежала Великому магистру ордена Гильермо де Бижу, который погиб в битве при Арсе. Его кольцо, символ власти для тамплиеров, подобно перстню папы, взял один из рыцарей ордена тамплиеров. Тяжело раненный, он сел на корабль Арнау и доверил кольцо самому Арнау д'Эстопинье, когда арагонские и каталонские тамплиеры были арестованы королем.
Выслушав рассказ, точно соответствовавший тому, о чем повествовал манускрипт, я встревожилась. После того как Арнау умер в Поблет, кольцо, триптих и легенда о сокровище передавались от одного монаха к другому до нашего времени.
— Но и ваш отец, и Энрик считали, что это нечто большее, чем легенда.
— Да, и оба бросились искать створки триптиха в районе расположения монастырей ордена цистер — Поблет и Сантес-Креус. Но ваш крестный отец повел свою большую игру.
— Какую?
— Как магистр общества «Новые тамплиеры», он легко убедил безумного монаха в том, что это общество продолжает традиции ордена тамплиеров. Так что он принял Арнау в члены и назначил ему пожизненную пенсию, которую выплачивал из собственного кармана. Монах был в восторге, поклялся Энрику в вечной верности и передал ему кольцо. Он считал, что оно по праву принадлежит вашему крестному как магистру общества. Похоже, этот человек никогда не относился к перстню как к своей собственности, полагая, что он лишь его хранитель.
— И что же он сделал после смерти Энрика?
— Отец и мой дядя вышли из общества за несколько месяцев до того, как ваш крестный убил их. Уход был обусловлен результатом переговоров с Энриком по проблеме створок, а также тем, что им претило растущее влияние Алисы. Она после смерти Энрика, вопреки всем традициям тамплиеров, касающихся женщин, очаровала молодых придурков и взяла на себя исполнение обязанностей магистра. Выполняя обещание мужа, Алиса пунктуально выплачивала пенсию Арнау. Тот хотя и был сумасшедшим, но не упускал своей выгоды, поэтому поклялся в верности и ей. Сначала немногие, потом все, скрепя сердце, признали руководящую роль этой женщины. Сам я не знаю ее, но полагаю, она обладает особой харизмой, поскольку ей удалось склонить членов общества к традиционному оккультизму тамплиеров, ибо он обеспечивает руководителю их почитание и восхищение.
— Расскажите мне об оккультизме и тамплиерах.
— Есть множество различных историй — трагический финал ордена, обвинения в ереси, его огромные богатства, — все это будоражило и продолжает будоражить воображение тысяч людей. Если прибавить к этому историю о Божьей каре, которую последний Великий магистр ордена Жак де Моле призвал на головы короля Франции и папы, когда его сжигали на костре, и то, что оба умерли еще до конца того года, перед вами предстанет таинственная и вызывающая тревогу картина. По другим версиям, они охраняли Священный Грааль и скрижали, врученные Богом Моисею, им же принадлежала шкатулка с обломками креста, на котором был распят Христос, эти обломки совершали самые невероятные чудеса…
— И что же во всем этом правда?
— Хотите получить искренний ответ?
— Разумеется.
— Ничего. Все это сказки.
— Но вы тем не менее верите в существование сокровища.
— Это другое дело. В письмах королю Хайме II, дошедших до нас, говорится, что когда тамплиеры сдали Миравет, свою последнюю крепость в Каталонии и штаб-квартиру королевств Арагона, Валенсии и Майорки, королевские агенты, надеявшиеся завладеть сокровищем, не обнаружили его. Нашли только книги, что весьма порадовало короля, так как в те времена книга считалась предметом роскоши. Однако баснословные богатства, которые, как все полагали, хранились в замке, исчезли. И больше никогда, насколько известно, не появлялись.
Поскольку тема, казалось, была исчерпана, Артур спросил меня о моей жизни в Нью-Йорке, а сам рассказал забавные истории о жизни в этом огромном городе. Вскоре мы уже смеялись.
Думаю, хитрый Артур хотел возбудить во мне недоверие к семейству Бонаплата. И, конечно, имел на то основания. Люди они загадочные и что-то скрывают от меня.
Правдивы или нет рассказы Артура, ему удалось подогреть во мне чувства, возникшие по вине Ориоля. Глядя на меня с улыбкой, Артур высоко отзывался о моих умственных способностях и физическом совершенстве. В обычных условиях я не обратила бы внимания на слова этого льстеца, но сейчас нуждалась в них. Ему, казалось, хотелось поухаживать за мной, и при расставании он поцеловал мне руку.
— Не делайте пошлостей, — сказала я, хотя на самом деле была довольна и запечатлела по поцелую на каждой щеке Артура.
Позднее я позвонила маме.
— Да, так оно и есть, — подтвердила она. — Как твой дед, так и отец Энрика были членами своего рода религиозного общества. Помню, как они называли себя тамплиерами, и Ориолю, первенцу Энрика, предстояло продолжить эту традицию.
В ту ночь я снова вертелась в кровати. Возможно, Артур прав. Во тьме передо мной то и дело появлялась его улыбка. Как все запуталось!
ГЛАВА 33
Проснулась я на рассвете самой короткой ночи в году и никак не могла понять, откуда шел этот крик. Потом поняла, что кричала я сама. В этот момент я помнила все, что видела во сне. Сновидение было таким реальным и произвело на меня столь сильное впечатление, что я не могла забыть его. Я включила свет, желая убедиться в том, что не сплю. При этом я заметила, что кольцо жгло мне палец, а камень сверкал так, словно превратился в кровавый глаз. Мне захотелось снять его, подойти к окну и глотнуть свежего воздуха. Увидев огни над городом, все еще покрытым мраком, я поняла, что уже не спала. Я не спала ни тогда, когда все, что мне приходилось переживать, казалось сном, ни тогда, когда в моих галлюцинациях являлся человек, умерший много лет назад, который страстно желал найти сокровища и предлагал нам, детям, искать их, веря в их реальность. Хотя реальность для нас троих была всегда кратковременной.
Я не видел лица. Видел только дверь, в которую стучал, держа чемодан в руке. Мне было известно, что за этой дверью меня ожидал конец, мой приход на последний пункт, называемый смертью. Остаться в живых я не мог, это было самоубийством. Но я собирался исполнить обет, навеки соединивший меня с любимым, даже за пределами земного существования. Как древних тамплиеров, как молодых благородных людей Эпаминонда. Товарища не бросают, даже если он будет убит, — за него мстят. Я поклялся в этом и клятву свою исполню. Так было в свое время с фиванцами, обладавшими стремительностью падающей звезды, самыми сильными из греков, самыми выдающимися героями в истории. Таким же образом поступали и тамплиеры до того, как утратили свое могущество. Я принадлежал к таким же рыцарям, и это был мой последний турнир. С замиранием сердца я думал об убитом друге, о сыне, которого больше никогда не увижу, а стража из караульного помещения наблюдала за тем, как я терпеливо ожидаю. У меня перехватило горло, а глаза наполнились слезами, и я начал молиться за них.
Когда открылась дверь, два типа в костюмах и при галстуках уже ждали меня. Один из них остался в отдалении, а другой, открывший дверь, молча толкнул меня на нее спиной, вынудив выпустить из рук чемодан. Потом обыскал меня. Один, два, три раза. Осмотрел мой бумажник, авторучку и ключи. Убедившись, что у меня нет оружия, они осмотрели содержимое чемодана.
— Все в порядке, проходите, — разрешил тот, что постарше, взял чемодан и двинулся вперед.
— Минуточку! — Я ухватился за чемодан. — Это мое и останется моим, пока сделка не будет завершена. — Посмотрев мне в глаза, мужчина понял, что я не уступлю.
— Ладно, — сказал он, пожимая плечами, тому, кто уже наклонялся надо мной. — Оставь ему этот чертов чемодан. Никакой опасности нет.
Зал был большой и богато декорирован. На красивом диване сидел ожидавший меня Хайме Буа, самый младший из братьев, а за импозантной конторкой имперского стиля — Артуро.
Увидев, что я вошел, оба встали, и Хайме, скрывая улыбку под серыми усиками, протянул мне руку:
— Добро пожаловать, Энрик.
Руки его я не принял и ответил:
— Давайте скорее покончим с этим.
С лица Хайме исчезла улыбка, а его брат указал мне на кресло:
— Садись, пожалуйста.
Я сел и поставил чемодан между ног. Хайме расположился на диване справа от меня, старший брат уселся за столом. За его спиной, на стене, я видел две другие створки триптиха — с изображениями Иоанна Крестителя и святого Георгия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52