- "Ты тут, я знаю. И я приглашаю тебя в судьи! Прошу, не отказывайся, - только ты можешь по праву оценить это".
...Выслушав Жан-Поля, Алиса согласилась. Главное, быть уверенной, что они не нанесут вреда ни матери, ни её малышу.
- Умоляю вас молчать пока, тетя Алиса, - это наша тайна. Шанс ведь очень мал. Но зато я так сильно, так бешено этого хочу!
- Разе я могу отказать Дювалям? А ещё тому, кто клянется именем Йохима... - она закатала рукав блузки, подставляя вену под иглу Жан-Поля.
Накануне свадебного дня, тридцать первого августа, дом на острове был полон гостей. Близкие друзья новобрачных, Дювали с Мари и нежно сопутствующем ей Кристофером, Артур Шнайдер с шестнадцатилетним юношей, называвшим его папой, Мейсон Хартли и три юных ученых, сподвижников Жан-Поля, подруга Елизаветы Григорьевны, Дора из Флоренции и, конечно, супруги Бенцони, доставившие почтенную толстуху в целости и сохранности, с трудом разместились в парадно вычищенном, сияющем доме. Тут и там коробки с подарками, чьи-то чемоданы, шляпы и даже инвалидное кресло, а уж цветов! Похоже, гости надумали завалить цветами весь Остров, хотя и здесь на его лужайках и клумбах благоухал пестрый ковер.
Основной сбор назначался на полдень следующего дня. Конечно, чиновники, должные совершить обряд, представители прессы, съемочная группа, приглашенная для того, чтобы запечатлеть это событие, знаменитые люди из разных сфер общественной жизни - политики, науки, культуры, и десятка полтора журналистов, получивших специальное приглашение.
В гавани Острова покачивался целый караван разнообразных транспортных средств, без конца курсировал на берег и обратно вертолет и катер Брауна, перевозивший пребывающих гостей. Впервые Остров показался по-настоящему маленьким. Ни в парке, ни на пляже, ни в самом доме невозможно было найти уголка для уединения. А всем почему-то необходимо было приватно побеседовать. Уж очень неожиданным и загадочным казалось событие - двойная свадьба! А кто она, эта таинственная "сестра", привезенная из Америки юным ученым, уже успевшим убедить всех в значительности своей научной миссии?
В комнатах третьего этажа, отведенных лишь для членов семьи, Дора, Алиса и Сильвия одевали невест. Женихи, приняв от волнения аперитив, нервно курили на террасе, стараясь не попадаться на глаза прогуливающихся в саду людей.
- Похоже на выборы в Парламент, - сказал Феликс.
- Или на взятие Бастилии, - добавил Жан-Поль, уклоняясь от прицеленных снизу объективов.
День выдался прелестным. Тонкая вуаль высоких серебристых облаков сдерживала напор яркого солнца. В центре круглой площадки в саду, преобразованной под банкетный зал, возвышался увитый цветочными гирляндами шатер, чуть ниже - накрытый ковром помост с микрофоном. В кустах расположился оркестр, а полсотни столиков, разбросанных вокруг "сцены", плескались в порывах теплого ветерка полотнищами длинных белых скатертей. С балкона они казались стаей лебедей, готовой взлететь в высокое небо. От благоухания цветов было трудно дышать. Все новые и новые букеты, присланные друзьями и знакомыми, прибывали на Остров с посыльными. Комнаты молодоженов походили на цветочные магазин, так что мадам Алиса распорядилась вынести часть вазонов в сад и на террасы, опасаясь фитоотравлений. Она вообще очень волновалась в этот день - за новобрачных, оркестрантов, поваров, за прислугу и погоду.
Но больше всего Алиса боялась за Остина, поскольку уже представляла, что затеял её муж, и могла оценить рискованность этого предприятия.
Ровно в полдень транслируемый через динамики бой старинных часов оповестил начало праздника. Гости притихли, представители муниципалитета в торжественном облачении и лично мэр Канн поднялись на помост, готовые встретить новобрачных. Вступил оркестр, нежно и медленно выводя первые такты Венского вальса. На лестнице, спускающейся из дома, появилась чудесная пара - белоснежная невеста в облаке фаты под руку с высоким стройным юношей. Прямая прядь густых каштановых волос спадает на висок, блестят стекла круглых очков... Гости в волнении привстали, разглядывая новобрачных - А. Б. в "подвесках Мазарини" и с ученым Дювалем!
Вот это сюрприз! Заглушая оркестр, пронесся шепоток изумления, защелкали фотоаппараты, застрекотали камеры. Молодые, остановившись слева от мэра, вопросительно смотрели на лестницу. Но никто не появлялся. Среди гостей повеяло разочарованием - "дойная свадьба" - всего лишь рекламный трюк и ожидай теперь веселого розыгрыша. Действительно, сверху послышались встревоженные голоса, что-то хлопнуло и разбилось, зазвенели стекла и в дверях появилось видение: ещё один жених, в светлых джинсах и свободной белой рубахе, какие одевают герои фильмов с каретами и фехтованием, вынес на руках ворох газа и кружев. Гости захлопали, оценив шутку - "невеста", одетая точно так же, как А. Б., вероятно, окажется негритянкой или переодетым мужчиной... Парень вышел в центр помоста и, потеснив мэра, поставил на всеобщее обозрение свою ношу - раскрасневшуюся, растрепанную Антонию Браун! Откуда-то сверху посыпалась белая метель ароматных розовых лепестков. Улыбнувшись, Виктория с благодарностью дотронулась до украшающего шею ожерелья: она поняла, откуда залетел сюда этот "привет". Ингмар знает, что его условие выполнено.
Минута полной тишины, недоуменного разглядывания девушек - вот это трюк! Полное, невероятное сходство, не достижимое ни прической, ни гримом... И лишь потом - второй всплеск изумления, - жених в шелковой рубахе - не Феликс Картье! Смуглый, восточный юноша, прекрасный, как сказочный герой, с осанкой короля и огненным взглядом Рэмбо!
Увидев эту пару, Алиса едва перевела дух и сжала руку Остина: "Это, это невероятно!" - Иллюзия полная - Филипп и юная Алиса...
- Только они обязательно будут счастливы. Уж очень шустрый у меня внук оказался! - Остин ободряюще поцеловал руку жены и, оставив её, вышел к микрофону.
- Уважаемые гости, дамы и господа! Мне следовало бы произнести большую речь о связи исторических судеб с личными, о том, что сегодня в обновленном мире у добра больше власти, чем было вчера... Но это потом интересующихся этими аспектами проблемы приглашаю после банкета на пресс-конференцию. Сейчас о другом. О личном. Перед вами моя дочь Антония и моя внучка Виктория. Обеих вы хорошо знаете. А рядом с ними Жан-Поль Дюваль - сын моего друга Даниэля Дюваля, и представитель древнего рода далекой страны, который сейчас сам вам представится. - Остин, не зная, в каком статусе явился сюда Максим, передал ему микрофон.
- Бейлим Дали Шах - второй сын эмира Хосейна (и, наклонившись к Антонии, шепнул: "Зухрия родила крепенького парня, хотя и на три недели раньше. Думаю, отец нарочно спутал сроки. Я свободен и я - твой!").
- Сегодня они вступают в брак, сделав этот день самым счастливым в нашей жизни. И ещё одного человека я хочу вспомнить сейчас - Йохима Динстлера, присутствующего в наших благодарных сердцах. Вот этот мальчик его внук Готтлиб, одновременно и мой внук...
- А также - мой любимый маленький сын, - вставила Антония, присев к наряженному в парадный костюм ребенку.
Пышная кружевная юбка встала колоколом, - она прижала сына к своей груди, потопив в белоснежных волнах фаты. Мальчик, испуганный обилием людей, прижался к её груди: "Мамочка!" Даже в этом платье он узнал ее! Антония бросила благодарный взгляд на Тори.
- Вот это отлично! У меня уже есть наследник - здорово я управился и обскакал папочку! - тихо сказал Максим и подхватил мальчика на руки. Держись крепче за шею, джигит, сейчас мы с тобой будем жениться.
Гости недоуменно шумели, в который раз перекрывая ступающий оркестр и задавая друг другу бесконечные вопросы.
- Вы недоумеваете, вы хотите спросить меня, как это бывает, чтобы перепутать все на свете, все, что должно следовать по закону и порядку, в соответствии с нашими привычными понятиями? Я отвечу... - Остин сделал паузу, переводя дух. - Так бывает очень часто, стоит только присмотреться повнимательнее и смириться с тем, что любовь - безгранична и всемогуща. Нельзя меньше любить жену, оттого что у вас появился ребенок, нельзя меньше любить мать, если вы женились, нельзя не любить чужих, если есть свои. Потому что нет и не может быть на этой земле своих и чужих... И далеко не все подлежит объяснению. Ученые и богословы, присутствующие здесь, меня поддержат. Надо оставить место Вере и Тайне. А сейчас, прошу вас, маэстро, как раз по этом поводу - наш Вальс!
...Поздно вечером, едва дотерпев до означенного срока, журналисты собрались на пресс-конференцию. Уж кому-кому, а им призыв к сохранению Веры и Тайны показался настолько невразумительным, что ни прогулках на яхтах, ни изыски праздничного стола не способны были возбудить аппетит, а красота двух юных пар - усладить взоры.
- Я счастлив и устал. Поручаю моему другу Даниэлю Дювалю, а на сегодня пресс-секретарю, ответить на ваши вопросы. Если он что-нибудь упустит, я обязательно поправлю, - объявил Остин, заняв место рядом с Алисой. Алиса под столом незаметно сжала руку мужа.
В эту ночь представители "гласа общественности" узнали многое - про мастерство Динстлера и то, как была спасена Алиса, про Зуева, Остапа Гульбу и Алексея Козловского. Про невероятное переплетение земных судеб. Но почти все почувствовали глухую стену, которую невозможно было пробить каверзными вопросами. За оградой молчания, хранимого Остином и Дани, остался Пигмалион с его запредельными экспериментами и связанная с ним история Тони, Максима, Виктории.
- Это чудо, что мои девочки так удивительно похожи друг на друга. Но разве не похожи они на юную Алису, а мой сын Алексей - на меня? А если изволите заметить, - Бейлим Дали Шаха можно было бы счесть родным братом некоего Азхара Бонисандра, погибшего тридцать лет назад.
По рядам пошли фотографии, вызвавшие жадный интерес. Но и они до конца ничего не прояснили, а лишь возбудили дополнительное любопытство. Однако никто из присутствовавших журналистов не мог бы пожаловаться, что не набрал сенсационной информации за эти часы больше, чем за всю предыдущую карьеру.
- Мне бы не хотелось сразу оказаться банкротом, потеряв весь капитал загадочности, а вас оставить без надежды на новые сенсации. Припрячем, Дани, кое-что для будущего, которое, отнюдь не утратит интереса к чудесному, - сказал Остин, закрывая встречу. - Возможно, вам многое удастся разгадать самим - ведь все мои тайны перед вами! - Распахнув двери в сад, Остин кивнул на танцующие пары. - Присмотритесь повнимательней, разве они не подстегивают вашу фантазию, господа художники?
Большой танцевальный круг образовался на месте "банкетного зала". Столики с напитками и десятом перенесены на лужайки, в ветвях огромных деревьев зажглись гирлянды цветных фонариков, а в центре, на возвышении, расположился оркестр с высоким, развернутым лицом к публике дирижером. Он дирижирует спиной к оркестру, он изображает Штрауса - изящный человек с тонкими усиками и длинными черными кудрями! Вот он взмахом палочки устанавливает тишину и по ней, как по белому листу, осторожно и трепетно начинает выписывать знакомую мелодию.
- Вы так и не объяснили нам, Остин, что для вас значит этот вальс? шепнул Брауну, взяв его под руку, граф Лукка Бенцони.
- Все. Все самое лучшее, что сбылось или могло сбыться. Что случается в жизни, или что можно придумать самим. Смотрите! Разе это не сказка?!
В освещенное прожекторами пространство выплыли две пары - почти бестелесные, почти невесомые и прекрасные, как видения. Они кружили все быстрее, уносясь в волнах музыки, в метели розовых лепестков, в белой пене свадебных кружев и безоглядном счастье, которому, казалось, не будет конца.
...Разве не эта картина мерещилась тебе в последнюю ночь, инвалидка Анатольевна, синеглазая Вика:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
...Выслушав Жан-Поля, Алиса согласилась. Главное, быть уверенной, что они не нанесут вреда ни матери, ни её малышу.
- Умоляю вас молчать пока, тетя Алиса, - это наша тайна. Шанс ведь очень мал. Но зато я так сильно, так бешено этого хочу!
- Разе я могу отказать Дювалям? А ещё тому, кто клянется именем Йохима... - она закатала рукав блузки, подставляя вену под иглу Жан-Поля.
Накануне свадебного дня, тридцать первого августа, дом на острове был полон гостей. Близкие друзья новобрачных, Дювали с Мари и нежно сопутствующем ей Кристофером, Артур Шнайдер с шестнадцатилетним юношей, называвшим его папой, Мейсон Хартли и три юных ученых, сподвижников Жан-Поля, подруга Елизаветы Григорьевны, Дора из Флоренции и, конечно, супруги Бенцони, доставившие почтенную толстуху в целости и сохранности, с трудом разместились в парадно вычищенном, сияющем доме. Тут и там коробки с подарками, чьи-то чемоданы, шляпы и даже инвалидное кресло, а уж цветов! Похоже, гости надумали завалить цветами весь Остров, хотя и здесь на его лужайках и клумбах благоухал пестрый ковер.
Основной сбор назначался на полдень следующего дня. Конечно, чиновники, должные совершить обряд, представители прессы, съемочная группа, приглашенная для того, чтобы запечатлеть это событие, знаменитые люди из разных сфер общественной жизни - политики, науки, культуры, и десятка полтора журналистов, получивших специальное приглашение.
В гавани Острова покачивался целый караван разнообразных транспортных средств, без конца курсировал на берег и обратно вертолет и катер Брауна, перевозивший пребывающих гостей. Впервые Остров показался по-настоящему маленьким. Ни в парке, ни на пляже, ни в самом доме невозможно было найти уголка для уединения. А всем почему-то необходимо было приватно побеседовать. Уж очень неожиданным и загадочным казалось событие - двойная свадьба! А кто она, эта таинственная "сестра", привезенная из Америки юным ученым, уже успевшим убедить всех в значительности своей научной миссии?
В комнатах третьего этажа, отведенных лишь для членов семьи, Дора, Алиса и Сильвия одевали невест. Женихи, приняв от волнения аперитив, нервно курили на террасе, стараясь не попадаться на глаза прогуливающихся в саду людей.
- Похоже на выборы в Парламент, - сказал Феликс.
- Или на взятие Бастилии, - добавил Жан-Поль, уклоняясь от прицеленных снизу объективов.
День выдался прелестным. Тонкая вуаль высоких серебристых облаков сдерживала напор яркого солнца. В центре круглой площадки в саду, преобразованной под банкетный зал, возвышался увитый цветочными гирляндами шатер, чуть ниже - накрытый ковром помост с микрофоном. В кустах расположился оркестр, а полсотни столиков, разбросанных вокруг "сцены", плескались в порывах теплого ветерка полотнищами длинных белых скатертей. С балкона они казались стаей лебедей, готовой взлететь в высокое небо. От благоухания цветов было трудно дышать. Все новые и новые букеты, присланные друзьями и знакомыми, прибывали на Остров с посыльными. Комнаты молодоженов походили на цветочные магазин, так что мадам Алиса распорядилась вынести часть вазонов в сад и на террасы, опасаясь фитоотравлений. Она вообще очень волновалась в этот день - за новобрачных, оркестрантов, поваров, за прислугу и погоду.
Но больше всего Алиса боялась за Остина, поскольку уже представляла, что затеял её муж, и могла оценить рискованность этого предприятия.
Ровно в полдень транслируемый через динамики бой старинных часов оповестил начало праздника. Гости притихли, представители муниципалитета в торжественном облачении и лично мэр Канн поднялись на помост, готовые встретить новобрачных. Вступил оркестр, нежно и медленно выводя первые такты Венского вальса. На лестнице, спускающейся из дома, появилась чудесная пара - белоснежная невеста в облаке фаты под руку с высоким стройным юношей. Прямая прядь густых каштановых волос спадает на висок, блестят стекла круглых очков... Гости в волнении привстали, разглядывая новобрачных - А. Б. в "подвесках Мазарини" и с ученым Дювалем!
Вот это сюрприз! Заглушая оркестр, пронесся шепоток изумления, защелкали фотоаппараты, застрекотали камеры. Молодые, остановившись слева от мэра, вопросительно смотрели на лестницу. Но никто не появлялся. Среди гостей повеяло разочарованием - "дойная свадьба" - всего лишь рекламный трюк и ожидай теперь веселого розыгрыша. Действительно, сверху послышались встревоженные голоса, что-то хлопнуло и разбилось, зазвенели стекла и в дверях появилось видение: ещё один жених, в светлых джинсах и свободной белой рубахе, какие одевают герои фильмов с каретами и фехтованием, вынес на руках ворох газа и кружев. Гости захлопали, оценив шутку - "невеста", одетая точно так же, как А. Б., вероятно, окажется негритянкой или переодетым мужчиной... Парень вышел в центр помоста и, потеснив мэра, поставил на всеобщее обозрение свою ношу - раскрасневшуюся, растрепанную Антонию Браун! Откуда-то сверху посыпалась белая метель ароматных розовых лепестков. Улыбнувшись, Виктория с благодарностью дотронулась до украшающего шею ожерелья: она поняла, откуда залетел сюда этот "привет". Ингмар знает, что его условие выполнено.
Минута полной тишины, недоуменного разглядывания девушек - вот это трюк! Полное, невероятное сходство, не достижимое ни прической, ни гримом... И лишь потом - второй всплеск изумления, - жених в шелковой рубахе - не Феликс Картье! Смуглый, восточный юноша, прекрасный, как сказочный герой, с осанкой короля и огненным взглядом Рэмбо!
Увидев эту пару, Алиса едва перевела дух и сжала руку Остина: "Это, это невероятно!" - Иллюзия полная - Филипп и юная Алиса...
- Только они обязательно будут счастливы. Уж очень шустрый у меня внук оказался! - Остин ободряюще поцеловал руку жены и, оставив её, вышел к микрофону.
- Уважаемые гости, дамы и господа! Мне следовало бы произнести большую речь о связи исторических судеб с личными, о том, что сегодня в обновленном мире у добра больше власти, чем было вчера... Но это потом интересующихся этими аспектами проблемы приглашаю после банкета на пресс-конференцию. Сейчас о другом. О личном. Перед вами моя дочь Антония и моя внучка Виктория. Обеих вы хорошо знаете. А рядом с ними Жан-Поль Дюваль - сын моего друга Даниэля Дюваля, и представитель древнего рода далекой страны, который сейчас сам вам представится. - Остин, не зная, в каком статусе явился сюда Максим, передал ему микрофон.
- Бейлим Дали Шах - второй сын эмира Хосейна (и, наклонившись к Антонии, шепнул: "Зухрия родила крепенького парня, хотя и на три недели раньше. Думаю, отец нарочно спутал сроки. Я свободен и я - твой!").
- Сегодня они вступают в брак, сделав этот день самым счастливым в нашей жизни. И ещё одного человека я хочу вспомнить сейчас - Йохима Динстлера, присутствующего в наших благодарных сердцах. Вот этот мальчик его внук Готтлиб, одновременно и мой внук...
- А также - мой любимый маленький сын, - вставила Антония, присев к наряженному в парадный костюм ребенку.
Пышная кружевная юбка встала колоколом, - она прижала сына к своей груди, потопив в белоснежных волнах фаты. Мальчик, испуганный обилием людей, прижался к её груди: "Мамочка!" Даже в этом платье он узнал ее! Антония бросила благодарный взгляд на Тори.
- Вот это отлично! У меня уже есть наследник - здорово я управился и обскакал папочку! - тихо сказал Максим и подхватил мальчика на руки. Держись крепче за шею, джигит, сейчас мы с тобой будем жениться.
Гости недоуменно шумели, в который раз перекрывая ступающий оркестр и задавая друг другу бесконечные вопросы.
- Вы недоумеваете, вы хотите спросить меня, как это бывает, чтобы перепутать все на свете, все, что должно следовать по закону и порядку, в соответствии с нашими привычными понятиями? Я отвечу... - Остин сделал паузу, переводя дух. - Так бывает очень часто, стоит только присмотреться повнимательнее и смириться с тем, что любовь - безгранична и всемогуща. Нельзя меньше любить жену, оттого что у вас появился ребенок, нельзя меньше любить мать, если вы женились, нельзя не любить чужих, если есть свои. Потому что нет и не может быть на этой земле своих и чужих... И далеко не все подлежит объяснению. Ученые и богословы, присутствующие здесь, меня поддержат. Надо оставить место Вере и Тайне. А сейчас, прошу вас, маэстро, как раз по этом поводу - наш Вальс!
...Поздно вечером, едва дотерпев до означенного срока, журналисты собрались на пресс-конференцию. Уж кому-кому, а им призыв к сохранению Веры и Тайны показался настолько невразумительным, что ни прогулках на яхтах, ни изыски праздничного стола не способны были возбудить аппетит, а красота двух юных пар - усладить взоры.
- Я счастлив и устал. Поручаю моему другу Даниэлю Дювалю, а на сегодня пресс-секретарю, ответить на ваши вопросы. Если он что-нибудь упустит, я обязательно поправлю, - объявил Остин, заняв место рядом с Алисой. Алиса под столом незаметно сжала руку мужа.
В эту ночь представители "гласа общественности" узнали многое - про мастерство Динстлера и то, как была спасена Алиса, про Зуева, Остапа Гульбу и Алексея Козловского. Про невероятное переплетение земных судеб. Но почти все почувствовали глухую стену, которую невозможно было пробить каверзными вопросами. За оградой молчания, хранимого Остином и Дани, остался Пигмалион с его запредельными экспериментами и связанная с ним история Тони, Максима, Виктории.
- Это чудо, что мои девочки так удивительно похожи друг на друга. Но разве не похожи они на юную Алису, а мой сын Алексей - на меня? А если изволите заметить, - Бейлим Дали Шаха можно было бы счесть родным братом некоего Азхара Бонисандра, погибшего тридцать лет назад.
По рядам пошли фотографии, вызвавшие жадный интерес. Но и они до конца ничего не прояснили, а лишь возбудили дополнительное любопытство. Однако никто из присутствовавших журналистов не мог бы пожаловаться, что не набрал сенсационной информации за эти часы больше, чем за всю предыдущую карьеру.
- Мне бы не хотелось сразу оказаться банкротом, потеряв весь капитал загадочности, а вас оставить без надежды на новые сенсации. Припрячем, Дани, кое-что для будущего, которое, отнюдь не утратит интереса к чудесному, - сказал Остин, закрывая встречу. - Возможно, вам многое удастся разгадать самим - ведь все мои тайны перед вами! - Распахнув двери в сад, Остин кивнул на танцующие пары. - Присмотритесь повнимательней, разве они не подстегивают вашу фантазию, господа художники?
Большой танцевальный круг образовался на месте "банкетного зала". Столики с напитками и десятом перенесены на лужайки, в ветвях огромных деревьев зажглись гирлянды цветных фонариков, а в центре, на возвышении, расположился оркестр с высоким, развернутым лицом к публике дирижером. Он дирижирует спиной к оркестру, он изображает Штрауса - изящный человек с тонкими усиками и длинными черными кудрями! Вот он взмахом палочки устанавливает тишину и по ней, как по белому листу, осторожно и трепетно начинает выписывать знакомую мелодию.
- Вы так и не объяснили нам, Остин, что для вас значит этот вальс? шепнул Брауну, взяв его под руку, граф Лукка Бенцони.
- Все. Все самое лучшее, что сбылось или могло сбыться. Что случается в жизни, или что можно придумать самим. Смотрите! Разе это не сказка?!
В освещенное прожекторами пространство выплыли две пары - почти бестелесные, почти невесомые и прекрасные, как видения. Они кружили все быстрее, уносясь в волнах музыки, в метели розовых лепестков, в белой пене свадебных кружев и безоглядном счастье, которому, казалось, не будет конца.
...Разве не эта картина мерещилась тебе в последнюю ночь, инвалидка Анатольевна, синеглазая Вика:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75