Двигаясь вперед, периферийным зрением заметил, что у владельца кепки от ухоженного уха отходит "комарик" - радиотехническое спецсредство для связи с внешним миром. Я буквально шкурой почувствовал: через мгновение поступит приказ на мою ликвидацию. Что за военно-тактические игры в народном лесу?
Не прекращая движения, отщелкнул предохранитель на АКМ. И, когда на детской площадке началось опасное для меня смещение фигур, я, совершив переворот через плечо, вырвал из сумки автомат.
Стоя на правом колене, произвел прицельную стрельбу по фигурам, пытающимся выдрать из полов хламидных плащей тоже автоматическое оружие. Двадцать метров не расстояние для удачной пальбы: прошив утреннее пространство, большинство пуль пробили фигурки, как фанерные мишени.
Я ещё успел заметить: одна из пуль разорвала бутылку и на солнце брызнули изумрудные её сколки.
Звуки выстрелов вспугнули тишину и птиц. В чистом небе неприятно каркало. Дивясь сценической постановке на детской площадке, я продолжил движение, но не по ухоженным тропинкам, а в глубину диковатой местности.
Ситуация доселе криминально-бытовая превращалась в увлекательную шараду. Вопросов было много и главный: что все это значит, сержант? Если "меценаты" не жалеют копейки для таких спектаклей на природе, что последует дальше? Не ожидает ли меня костюмированный бал, где я, по задумке режиссера, буду выполнять главную роль - роль покойника в дешевеньком гробу, обитым атласной материей? Боюсь, к этому идет дело - некто настойчиво пытается отвадить меня от некой проблемы. В чем же её суть, господа? Вот вопрос вопросов.
Петляя по лесопарку, продвигался в сторону города. Если и существует заговор против меня, то не настолько масштабный, чтобы перекрывать столицу живым щитом по всему периметру.
Я шел меж деревьями и кустами диверсионным пританцовывающим шагом быстрым и тихим. Ощущение было странным, похожим на сон. Я был в мире и меня как будто не было в нем. Словно был соткан из теней и шума леса. Потом, подпевая живым птахам, ожил телефончик: фьюить-фюить. Я скорее машинально поднес его к уху и услышал знакомый армейский голос:
- Жигунов, ты - труп...
- А пошли вы... - не был оригинальным, - поцы, - и притопил мобильник в ручье, чтобы у врагов не возникло желания найти меня по сигналу и выпустить ракету "воздух-земля", как это однажды уже случилось в истории обновленной России.
Наконец проявился рукотворный гул - трасса была запружена автомобилями, направляющими в центр. Я махнул рукой и остановил частника на замызганном "москвиче", который мило попердывал выхлопными газами, но катил с хмельным отечественным достоинством.
Добродушный толстячок за рулем по имени Костик поинтересовался: не спортсмен ли я? Да, ответил, мастер спорта по пулевой стрельбе, возвращаюсь с базы "Трудовые резервы". Тут же водило вспомнил анекдот о муже, вернувшемся из командировки. Вернулся, вдруг из-под кровати вылезает мужик: "Я рецидивист Сидоров! Деньги и драгоценности!" Забирает их - убегает. Только муж перевел дух, из-под кровати ещё один: "Я следователь Петров! Сидорова здесь не было?" "Был-был, только что убежал!" "Опергруппа, на выход!"
Естественно, разговор зашел о женском коварстве. С ними, ехидами, ухо надо держать востро, утверждал Костик и поведал ещё несколько житейских историй на тему банальных дамских уверток.
Я делал вид, что слушаю его, а сам внимательно отслеживал дорогу и транспорт. Чем черт не шутит: вдруг уже объявили национальную охоту за моим скальпом. Хотя причин для этого особых нет, если не считать нескольких трупов, утопленных в янтарном говне.
- Представляешь, мужу три года говорила, что ходит к подруге мыться, переживал Костик, - а он, дурак, верил!.. Фантастика!
- Очевидное - невероятное, - и, уже прощаясь, шучу: - Счастливый ты человек, Костик.
- Да, чего уж там, - застеснялся толстячок. - Человек создан для счастья, как птица для полета, - и успел заметить, что это не его слова, а какого-то классика родной литературы.
Я усмехнулся про себя: нашего человека, романтика по натуре, не так просто смешать с грязью повседневности. Будет он трындить на механизированном монстре и декламировать стихи о вечной жизни, чувствуя себя при этом крайне умиротворенно.
Быть в согласии с самим собой, что может быть прекраснее?
Поправив спортивную сумку на плече, я вместе с торопкими горожанами перешагнул Садовое кольцо. Направлялся к институту Склифосовского с одной целью повидать Петю Левина. Такое желание возникло в лесопарке, когда пришла уверенность, что странный налет на него был намеренным.
Неизвестный "доброжелатель" по телефону брякнул: "как можно найти того, кого нет", и эта странная фраза подвинула меня, надеюсь, в нужную сторону. А что, если мы имеем дело с новыми военными технологиями, засекреченными до глубины земного ядра? Почему бы и нет? Научный прогресс шагает семимильными шагами и способен умудить всяческую неизведанную чертовщинку? Возможно, хакер по простоте своей забрел на секретный сайт нашего отечественного Пентагона - Министерства обороны? И безжалостное наказание последовало незамедлительно. М-да, странная история, финал которой предугадать невозможно.
Надо быть крайне осторожным, сержант. Почему бы и другим не проявить интерес к феномену П.Левина? Не нарваться бы на заградительный огонек? Я привычно осмотрел главный больничный корпус и увидел на его крыше огромные резервуары с кислородом, выкрашенные в синий цвет. Покачал даже головой от такой недальновидной распущенности: достаточно искры, чтобы четверть столицы вместе со всей бытовой требухой перенеслось в мир иной. Странные мы люди, живем на блуждающих бомбах и чувствуем себя всецело сносно, надеясь на популярное в массах авось.
Решив проявить благоразумие, зашел в корпус со стороны "приемного покоя". Охранник в пятнистой камуфляжной форме кокетничал с медсестричкой. Та хихикала и таяла от глупых комплиментов, как снегурочка, прыгающая через пушистый костерок.
В коридорах, пропахших больной маетой и лекарствами, наблюдалось броуновское движение из врачей-медсестер-пациентов. Кажется, была пересменка и я, удачно цапнув накрахмаленный халат с тележки, замаскировался в него.
К моему душевному облегчению, Петя Левин возлежал на той же койке и в той же одноместной палате. На его утомленном лице угадывалась беглая розовощекость. О чем я ему и сообщил. Несчастный хакер закатил от возмущения глаза к белому потолку, мол, спроси ещё дурачина, не хочу ли я сбацать фортепьянный концерт Рахманинова? Я тактично промолчал об этом и спросил о другом: кто его посещал, кроме нас? Хакер передернул плечами: кому я нужен?
- Ты нужен родине, - пошутил.
- Родине? - всхлипнул Петя. - А я... пипи не могу, - и приподнял культяпы. - Как мне теперь это делать?
- Давай, - предложил, - помогу.
- Не, - застеснялся. - Мне лучше Милу.
- Какую Милу?
- Медсестру.
И я отправился на поиски сердобольной медицинской сестры. Позже, вспоминая сей анекдотический казус, подумал: все последующие события могли развиваться совершенно по-другому, не случись мне выйти в коридор по вышеупомянутой причине. А так - вышел и... увидел в его глубине две напористые персоны - они были подозрительно агрессивны и подтянуты, за ними угадывалась обеспокоенная женская фигурка сопровождения.
Решение было принято мгновенно: расслабленной походкой врача-проктолога, я направился им навстречу. У исполнителей чужой воли были волевые и мужественные лица, будто с плаката "Советский воин бережет покой советских людей". Аники-воины настолько были уверены в себе, что не предали никакого значения вихляющему лекарю...
Меня учили импровизировать - импровизировать в предлагаемых условиях. Когда почувствовал, что пора переходить к активным действиям, то, вскинув руки вверх, кликнул картавым фальцетом:
- Борис Абрамыч, батенька! На секунду-у-у!..
От моего вопля мифический коллега, должно быть, пригвоздился на месте, а два исполнителя непроизвольно принялись поворачивать головы, словно желая глянуть на "батеньку", находящегося за их спинами.
Ускорив шаг, я нанес по беззащитным глоткам удары - нанес их локтями, совершив при этом резкий поступательный скок вверх. Такой боевой прием в "Салюте-10" назывался почему-то: "Песнь о родине". Быть может, по той причине, что тот, кого настигал такой лечебный хук в горло, хватался за него, как тминный тенорок в Большом театре, пытающийся выдавить из себя хоть какой-нибудь живой звук. Впрочем, это касалось тех, кто не терял сознание. Чаще всего, если сила удара не щадящая, то жертва отправлялась исполнять арию уже на паперти преисподней.
Разумеется, щадить врага я не мог - равно как он не пощадил бы меня. Харкая сгустками лабазной крови и суча ногами, две фигуры обвалились на казенные стены. Медсестричка ахнула и хотела кричать от испуга.
- Тсс, - сказал я, зажимая ей рот. - Они искали Левина? - И, получив утвердительный кивок, сообщил: - Они хотели убить его. Понимаешь? Мы должны спасти Петю. Как тебя зовут? - и снял ладонь с её лица.
У медсестры было скуластенькое личико, забрызганное веснушками. Она трудно глотнула и назвала свое имя:
- Мила.
- Милая людям, - улыбнулся. - А я Дима. У нас мало времени, Мила, предупредил.
Не знаю насколько я был убедителен, но девушка последовала за мной, оглядываясь, правда, на бывших спутников, точно поверженных громом среди ясного неба.
Наше явление в палате поначалу обрадовало Петю Левина, потом озадачило до крайней степени, когда я, прихватив его за тулово, дернул из кровати.
- Вы с ума сошли? - запротестовал. - Милочка, что происходит? Я же хочу только по-маленькому...
- Петенька, тебя хотят убить, - отвечала простая, как ивановский ситец, медсестричка.
Гениальный компьютерщик потерял дар речи и пока приходил в себя я успел накинуть на него пижаму и вытолкать взашей из палаты.
Медсестра, привыкшая к экстремальным условиям, вела себя без паники и здраво, указывая путь к спасению. По бетонной лестнице мы сбежали в подвал, похожий на катакомбы, и помчались по нему. Петя Левин держался молодцом, несмотря на известную неполноценность тела.
- Куда бежим? - поинтересовался я скоро. - Не в Америку ли?
- Не, - медсестричка Мила не поняла моей шутки "второй свежести", - на стоянку.
Наверное, нам повезло - повезло во всех отношениях. Это я понял, когда старенький "Фольсфаген", похожий на горбатенького жука, куда наша троица с трудом упаковалась, выкатил за территорию знаменитого богоугодного заведения. Оглянувшись, заметил: к парадному подъезду центрального корпуса, нарушая все инструкции, подмахивают три джиповых коробки и оттуда десантируются люди в темной военизированной форме.
- М-да, - только и сказал я.
- А почему они меня хотят, - вскричал Петя Левин, - убить? Что я им сделал, гадам?
- А вот это я и хочу узнать, - и обратился к медсестре, крутящей рулевое колесом с невозмутимым видом: - Не страшно, Мила?
- Страшно, - передернула плечами, - а что делать? - И поинтересовалась: - Ехать-то куда? Или будем катать по Садовому?
Вопрос был своевременный, и я спросил у нервничающего хакера, имеется ли у него надежный товарищ? Петя Левин завредничал: какой-такой товарищ? Нужен компьютерщик, пояснил, есть идеи. Какие-такие идеи? Хорошие идеи, Петя, хорошие. Хакер зашелся желчным смехом: чтобы и ему руки попортило?
- Петя, - проникновенно проговорил. - Не разгадаем тайны, головы нам не сносить. А без нее, куда хуже, чем без рук.
- Ребята, - вмешалась Мила, - прекратите. Петя все понял.
Словом, с грехом пополам наш новый друг признался, что у него имеется товарищ по имени Родя, который может нам помочь. Живет он недалеко, в районе Москворечья, вместе с прабабушкой - она тугоухая старушка и нам не помешает. Телефонным звонком Родиона можно не тревожить - он не подходит к аппарату, безвылазно лазя в Интернете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56