во спасения себя! Обезлюженное мутное пространство растворялось за окном. Анна спала - глаза её были приоткрыты и казались планетарными сферами.
В дверь купе постучали - это был проводник, моложавый, веселый, с беглым преступным взглядом. Поверх фирменного пиджака напялил бронежилет.
- Желаете чаю? - спросил.
- Можно, - согласился я.
- А чаю нету, - развел руками. - Хотите яблочек, Наливных, бархатных, - и высыпал из фуражки мелкие фруктовые шарики. - Для молодоженов ничего не жалко. Райские яблочки.
- Спасибо, - поморщился я.
Когда проводник удалился, я, задумавшись, взял со столика яблоко, надкусил его и фыркнул ядовитой кислотой.
Анна прыснула, проснувшись. Смотрела на меня веселыми и стойкими глазами:
- А вот почему он в бронежилете?
- Стреляют, наверное.
- Кто?
- Террористы, понимаешь.
- А ты их видел?
- Видел, - твердо проговорил я. - Показывали по межнациональному каналу.
- Прекрати, - поморщилась то ли от яблока, то ли от моей глупости. Если кто и террористы, то это мы с тобой, милый.
- Мы?
- Да, я и ты.
- Почему?
- Потому, что билеты у нас на самолет, - засмеялась.
... И наступил полдень, дождя уже не было, у горизонта плавали топленые солнцем облака. Поезд тормозил на каком-то диком полустанке. Внизу плыло бескрасочное мокрое поле; вдали угадывался лес. В жиже проселочной дороги увяз странный механизм, похожий на трактор. Возле него стоял человек в безмерном дождевике.
- Это мой брат, - суетился проводник в тамбуре. - Он вам поможет. Торопливо сдирал с себя бронежилет. - Передайте ему эту жилетку, черт!
- А вы уверены, что здесь безопасно? - завал я глупый и лишний вопрос. - Сколько до границы?
- Самый раз, милые мои, - твердил проводник. - Прыгайте и все будет лучше, чем думаете. Дальше поезд все равно не идет
И мы с Анной прыгнули на гальку насыпи. Состав дрогнул и попятился в ту сторону, откуда мы приехали.
- Помогут вам! - кричал проводник, отмахивая рукой на брата.
Когда поезд пропал в полуденной синеве дня, мы медленно спустились на проселочную дорогу. Брат проводника был мрачен и глуховат. Вырвав из моих рук бронежилет, кинул его в кабину трактора, потом кивнул нам, чтобы садились.
- Как вы здесь живете? - спросил я.
- Деньги, - сказал брат.
Анна вытащила купюры и передала ему, взглянув на меня. Я понял, что мне лучше молчать, как трупу.
Через час мы въехали в странное хуторское поселение. Его жители ходили в бронежилетах. Это было поселение, где жили те, кто сопротивлялся режиму сопротивлялся с оружием в руках.
- Теперь я верю, что нам могут помочь, - проговорила Анна.
- Думаешь? - и поднял голову: небесный купол, обрамленный верхушками деревьев, отсвечивался праздничным светом. - Красиво. Кажется, нас любит небо?
- А мы любим его, - и взяла меня за руку.
Потом брат проводника привел сухожильную женщину, она была помятая и старая, как газета, но взгляд был чистым и свободным.
- Убегаете? - спросила равнодушно.
- Да, - ответили мы.
- Деньги, - протянула руку.
Анна снова вырвала из сумочки купюры, с заметной нерешительностью протянула их... Женщина усмехнулась:
- Не бойтесь! Не бывает кары, длящейся дольше жизни, - и пригласила нас в деревенский дом.
Там мы сели за длинный общинный стол и перед нами поставили чугунок с картофелем. Я взял картофелину и, обжигая десны, вспомнил, что когда-то был счастливым.
- А ты заметил, - сказала Анна, - у них нет ни газет, ни книг, ни телефона, ни радио, ни ТВ.
- У них есть оружие и бронежилеты, - заметил я.
- Счастливые люди, - вздохнула любимая. - Почему мы так не можем жить?
- Не знаю, - пожал плечами.
Тут ударила дверь - входила сухожильная женщина и мужчина. Он был в старой форме таможенной службы, поверх кителя - бронежилет. Взглянул на нас философским взглядом:
- К тирану иди с головой, возложенной как бы на блюдо, но руку, несущую блюдо, согни! Тогда голова уцелеет.
Я посмотрел на таможенника:
- А блюдо-то где?
Он хныкнул и резким, профессиональным движением вырвал из-за спины автомат. Пули с барабанной дробью рассыпались над нашими головами. (Лоб удобная площадка для барабанных палочек калибра 5,45 мм).
- Молодец, - похвалила его женщина. - Но они умрут не сейчас.
- Да? - таможенник дунул в монокль ствола. - Тогда я больше не буду.
- Позвольте, - возмутился я наконец. - Мы платим деньги, а вы...
- Зря промахнулся, - сокрушенно вздохнул таможенник. - Если бы попал, ты бы не умничал.
- Хватит шутки шутить, - проговорила женщина. - Пора идти. Или будет поздно: границу перекроют Энергетической установкой "Паутина".
- "Паутина"? - переспросил я. - Красиво.
... Мы быстро шли по лесной дороге. Вокруг пели даровитые птахи. В дальней стороне громыхал гром.
- Дождь? - спросил я у таможенника.
- Граница, - пожал плечами. - Скоро совсем дело будет плохо. Туда пути не будет, - кивнул в сторону горизонта. - Вы последние.
Через час я заметил, что Анна притомилась. Она спотыкалась и загнанно дышала. Потом присела у дерева:
- Прости, устала.
- Потерпи, - протянул руку.
- А если мы не дойдем?
- Дойдем, - и пошли по тропе, но взявшись за руки, точно дети.
Мы шли и путь наш казался бесконечным. Мы шли, пока Анна удивленно не спросила:
- А где же наш провожатый?
И услышали совсем рядом - громкую, агонизирующую автоматную очередь. И, отшатнувшись поначалу от опасных звуков, все-таки, кинулись в сторону беды. И увидели: над вязкой болотной жижей воздушные лопающиеся пузыри.
- Боже мой, - проговорила Анна. - Я не хочу умирать в болоте.
- Если мы умрем, - пообещал я, - то только в небе.
Потом мы вышли на пространство, залитое прозрачной водой. И нам казалось, что мы идем по воде. Небо над нами было беспечальным и свободным, оно отражалось в воде и казалось, что мы идем по небу.
Мы шли к лезвию горизонта и жили надеждой, что дойдем до этого горизонта.
Неожиданно увидели впереди праздничный воздушный шар. Он выплыл из-за леса, словно торопясь к нам на помощь. И мы это понимаем, и восторженно вопим, и толкаем друг друга, и бежим навстречу ему... бежим, брызгая освещенной небом водой...
Рукотворный электрический разряд, похожий на жало гигантской земноводной твари, пробивает непрочный, легковерный праздник души. Воздушный шар вспыхивает факелом и падает огненными ошметками вниз. А мы стоим и смотрим, как чадит наша надежда. Нам ничего не остается делать, как стоять и смотреть...
"Раз в году я даю себе право на скорбь,
в этот день я небесные окна закрою,
изгоню синеву,
и взойдет надо мной скорби черное солнце".
Я открываю глаза - черная глубокая ночь накрыла машину и нас в ней: Аня спит за рулем, дыхание спокойное и тихое. Я чувствую себя, как после наркоза. Тело непослушное, а память лихорадочно пытается восстановить прошлое и... будущее. Я вспоминаю нашу невнятную поездку на это поле. Потом - "беседа" с неким внеземными силами, называющих себя биологическими создания космической энергии, которые утверждали, что нашей планете угрожает опасность со стороны безнравственных военных. Разумеется, я не верил и меня вместе с Анечкой отправили в недалекое будущее. Там я был каким-то кисейным интеллигентом, умеющим только размахивать дирижерской палочкой. Если все это правда, то будущее действительно у нас поганое лоботомия, как метод управления народными массами, не самая приятная перспектива.
Черт знает что! Нет слов, сержант! В такую маловразумительную и топкую, как топь, историю я никогда не попадал. Кто бы мне объяснил, что на самом деле происходит? Кто оказывает влияние на мои мозги и душу? НЛО? ГРУ? ЦРУ? ФСБ? Ну и так далее.
Я выбрался из старенького "Москвича" и, отойдя в сторону от него метров на десять, освободил мочевой пузырь. Струя мочи ударила в пыль и подняла облачко, подсвеченное мертвым светом луны. Я перевел дыхание: ничего, ещё поживем во славу себя и всего человечества, лишь бы докопаться до самой до сути происходящих событий. Помнится, начинались они именно в такую ночь - была такая же безжизненная луна и был неживой голос Санька, сообщающий, что мой лучший друг погиб. Все последующие события развивались в духе нормальных криминальных разборок. Тогда и подумать нельзя было, что обстоятельства изменятся до такой степени, что я буду принимать участие в неких запредельных экспериментах. И что теперь? Как сказал кто-то из великих философов: "В трудных обстоятельствах сохраняй рассудок". Очень своевременный совет. В моей голове полный раскардаш. Наверное, так сходят с ума, сержант?
Вернувшись к авто, обнаруживаю, что Анечка проснулась, посмотрела на меня здоровым оптимистическим взглядом:
- Ты гулял?
- НЛО искал, - буркнул. - В трусах, - нагрубил.
- И я поищу, - сказала.
Вел себя так по той причине, что видел: Анечка чувствует себя, как юная пионерка в нашем недалеком прошлом, твердо уверовавшая в незыблемость великих идей коммунизма. Раньше были эти противоестественные идеи, теперь другие - не менее странные. И что же? Пионерская восторженность как была, так и осталась. Должно, так проще жить? Верить - и никаких проблем.
- Что будем делать? - спросила Аня, садясь снова за руль.
- В каком смысле?
- По нашей проблеме, - и подняла глаза вверх.
- Взорвем все к черту! - отрезал. - И себя тоже!
- Это идея, - и повернула ключ в замке зажигания.
А какие я должен испытывать чувства? Чувство глубокого удовлетворения от невнятного общения с теми, кто утверждает, что они есть космическая миссия. Да, они отправили нас в будущее - оно опасно и неприятно, однако можно предположить, что "они" его сконструировали с целью заморочить нам головы. С восторженными дураками проще иметь дело, не так ли? Или это воздействие вполне земного психотропного оружия нового поколения?
- Дима, ты, как сапог, - в сердцах проговорила Анечка, когда я поделился своими сомнениями. - Какие тебе ещё нужны доказательства?
- Разберемся, - буркнул я.
- Ты мне нравился, - на это сказала девочка. - Теперь не нравишься.
Я засмеялся: детский сад, где под кроватями стоят ночные горшки. Эти "горшки" окончательно расстроили мою спутницу. Аня закричала, что она взрослая, и больше общаться со мной не будет. Не будет - и все!
- Будешь, - дразнил её. - Кто твои НЛОшкам поможет? Только я!
- Дурак! - чуть не плакала; в своем максималистическом гневе была прелестна.
- Можно подарить герою поцелуй, - смеялся я, - прежде, чем он пойдет штурмовать НИЦ!
- Ах так! - мстительно сжала губы. - И никакой ты не журналист!
- Журналист, - продолжал дурачиться. - Лучшее перо России.
- Нет, - проговорила девочка. - Дед сказал, тебя взяли, чтобы ты его убил.
Я поперхнулся от неожиданности, смех, как кость, застрял в горле. Анечка показала мне язык - он мелькнул, как удавка вокруг шеи висельника.
- Шутишь? - клацнул зубами. - Так и сказал, и лично тебе?
- Нет, кому-то по телефону.
- Посмеялся, наверное? - я был искренне озадачен: что ещё за новый зигзаг в этой искрящейся, как бикфордов шнур, истории?
- Не знаю, - ответила моя юная спутница. - Он сказал: "уже прислали дьявола по мою душу".
- А дьявол - это я? - возмутился.
- Похоже, ты, Дима, - улыбнулась с издевкой. - Чужие здесь не ходят, а ты вот пришел.
- Дура, - проговорил от бессилия что-либо понять. - Останови машину к черту!
Девочка оказалась с характером - подпрыгивающий на колдобинах "Москвич", убыл в сторону бледных огней городка, и я остался один на ночной дороге. Кроме Анечки, ни одна живая душа не знала, где я нахожусь, и от этой мысли мне стало легко и свободно. Ни одна живая душа, сержант! И ты волен выбирать путь, находясь по немыми небесами. А если не возвращаться в НИЦ, рассуждал я, все там настолько запутано, что возникает единственное желание действительно взорвать секретную лабораторию "D" к чертовой матери! Зачем человечеству это головная боль - Новая Энергия?
Предположим, что ночная история с НЛО правдива, как придорожная пыль под моими ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
В дверь купе постучали - это был проводник, моложавый, веселый, с беглым преступным взглядом. Поверх фирменного пиджака напялил бронежилет.
- Желаете чаю? - спросил.
- Можно, - согласился я.
- А чаю нету, - развел руками. - Хотите яблочек, Наливных, бархатных, - и высыпал из фуражки мелкие фруктовые шарики. - Для молодоженов ничего не жалко. Райские яблочки.
- Спасибо, - поморщился я.
Когда проводник удалился, я, задумавшись, взял со столика яблоко, надкусил его и фыркнул ядовитой кислотой.
Анна прыснула, проснувшись. Смотрела на меня веселыми и стойкими глазами:
- А вот почему он в бронежилете?
- Стреляют, наверное.
- Кто?
- Террористы, понимаешь.
- А ты их видел?
- Видел, - твердо проговорил я. - Показывали по межнациональному каналу.
- Прекрати, - поморщилась то ли от яблока, то ли от моей глупости. Если кто и террористы, то это мы с тобой, милый.
- Мы?
- Да, я и ты.
- Почему?
- Потому, что билеты у нас на самолет, - засмеялась.
... И наступил полдень, дождя уже не было, у горизонта плавали топленые солнцем облака. Поезд тормозил на каком-то диком полустанке. Внизу плыло бескрасочное мокрое поле; вдали угадывался лес. В жиже проселочной дороги увяз странный механизм, похожий на трактор. Возле него стоял человек в безмерном дождевике.
- Это мой брат, - суетился проводник в тамбуре. - Он вам поможет. Торопливо сдирал с себя бронежилет. - Передайте ему эту жилетку, черт!
- А вы уверены, что здесь безопасно? - завал я глупый и лишний вопрос. - Сколько до границы?
- Самый раз, милые мои, - твердил проводник. - Прыгайте и все будет лучше, чем думаете. Дальше поезд все равно не идет
И мы с Анной прыгнули на гальку насыпи. Состав дрогнул и попятился в ту сторону, откуда мы приехали.
- Помогут вам! - кричал проводник, отмахивая рукой на брата.
Когда поезд пропал в полуденной синеве дня, мы медленно спустились на проселочную дорогу. Брат проводника был мрачен и глуховат. Вырвав из моих рук бронежилет, кинул его в кабину трактора, потом кивнул нам, чтобы садились.
- Как вы здесь живете? - спросил я.
- Деньги, - сказал брат.
Анна вытащила купюры и передала ему, взглянув на меня. Я понял, что мне лучше молчать, как трупу.
Через час мы въехали в странное хуторское поселение. Его жители ходили в бронежилетах. Это было поселение, где жили те, кто сопротивлялся режиму сопротивлялся с оружием в руках.
- Теперь я верю, что нам могут помочь, - проговорила Анна.
- Думаешь? - и поднял голову: небесный купол, обрамленный верхушками деревьев, отсвечивался праздничным светом. - Красиво. Кажется, нас любит небо?
- А мы любим его, - и взяла меня за руку.
Потом брат проводника привел сухожильную женщину, она была помятая и старая, как газета, но взгляд был чистым и свободным.
- Убегаете? - спросила равнодушно.
- Да, - ответили мы.
- Деньги, - протянула руку.
Анна снова вырвала из сумочки купюры, с заметной нерешительностью протянула их... Женщина усмехнулась:
- Не бойтесь! Не бывает кары, длящейся дольше жизни, - и пригласила нас в деревенский дом.
Там мы сели за длинный общинный стол и перед нами поставили чугунок с картофелем. Я взял картофелину и, обжигая десны, вспомнил, что когда-то был счастливым.
- А ты заметил, - сказала Анна, - у них нет ни газет, ни книг, ни телефона, ни радио, ни ТВ.
- У них есть оружие и бронежилеты, - заметил я.
- Счастливые люди, - вздохнула любимая. - Почему мы так не можем жить?
- Не знаю, - пожал плечами.
Тут ударила дверь - входила сухожильная женщина и мужчина. Он был в старой форме таможенной службы, поверх кителя - бронежилет. Взглянул на нас философским взглядом:
- К тирану иди с головой, возложенной как бы на блюдо, но руку, несущую блюдо, согни! Тогда голова уцелеет.
Я посмотрел на таможенника:
- А блюдо-то где?
Он хныкнул и резким, профессиональным движением вырвал из-за спины автомат. Пули с барабанной дробью рассыпались над нашими головами. (Лоб удобная площадка для барабанных палочек калибра 5,45 мм).
- Молодец, - похвалила его женщина. - Но они умрут не сейчас.
- Да? - таможенник дунул в монокль ствола. - Тогда я больше не буду.
- Позвольте, - возмутился я наконец. - Мы платим деньги, а вы...
- Зря промахнулся, - сокрушенно вздохнул таможенник. - Если бы попал, ты бы не умничал.
- Хватит шутки шутить, - проговорила женщина. - Пора идти. Или будет поздно: границу перекроют Энергетической установкой "Паутина".
- "Паутина"? - переспросил я. - Красиво.
... Мы быстро шли по лесной дороге. Вокруг пели даровитые птахи. В дальней стороне громыхал гром.
- Дождь? - спросил я у таможенника.
- Граница, - пожал плечами. - Скоро совсем дело будет плохо. Туда пути не будет, - кивнул в сторону горизонта. - Вы последние.
Через час я заметил, что Анна притомилась. Она спотыкалась и загнанно дышала. Потом присела у дерева:
- Прости, устала.
- Потерпи, - протянул руку.
- А если мы не дойдем?
- Дойдем, - и пошли по тропе, но взявшись за руки, точно дети.
Мы шли и путь наш казался бесконечным. Мы шли, пока Анна удивленно не спросила:
- А где же наш провожатый?
И услышали совсем рядом - громкую, агонизирующую автоматную очередь. И, отшатнувшись поначалу от опасных звуков, все-таки, кинулись в сторону беды. И увидели: над вязкой болотной жижей воздушные лопающиеся пузыри.
- Боже мой, - проговорила Анна. - Я не хочу умирать в болоте.
- Если мы умрем, - пообещал я, - то только в небе.
Потом мы вышли на пространство, залитое прозрачной водой. И нам казалось, что мы идем по воде. Небо над нами было беспечальным и свободным, оно отражалось в воде и казалось, что мы идем по небу.
Мы шли к лезвию горизонта и жили надеждой, что дойдем до этого горизонта.
Неожиданно увидели впереди праздничный воздушный шар. Он выплыл из-за леса, словно торопясь к нам на помощь. И мы это понимаем, и восторженно вопим, и толкаем друг друга, и бежим навстречу ему... бежим, брызгая освещенной небом водой...
Рукотворный электрический разряд, похожий на жало гигантской земноводной твари, пробивает непрочный, легковерный праздник души. Воздушный шар вспыхивает факелом и падает огненными ошметками вниз. А мы стоим и смотрим, как чадит наша надежда. Нам ничего не остается делать, как стоять и смотреть...
"Раз в году я даю себе право на скорбь,
в этот день я небесные окна закрою,
изгоню синеву,
и взойдет надо мной скорби черное солнце".
Я открываю глаза - черная глубокая ночь накрыла машину и нас в ней: Аня спит за рулем, дыхание спокойное и тихое. Я чувствую себя, как после наркоза. Тело непослушное, а память лихорадочно пытается восстановить прошлое и... будущее. Я вспоминаю нашу невнятную поездку на это поле. Потом - "беседа" с неким внеземными силами, называющих себя биологическими создания космической энергии, которые утверждали, что нашей планете угрожает опасность со стороны безнравственных военных. Разумеется, я не верил и меня вместе с Анечкой отправили в недалекое будущее. Там я был каким-то кисейным интеллигентом, умеющим только размахивать дирижерской палочкой. Если все это правда, то будущее действительно у нас поганое лоботомия, как метод управления народными массами, не самая приятная перспектива.
Черт знает что! Нет слов, сержант! В такую маловразумительную и топкую, как топь, историю я никогда не попадал. Кто бы мне объяснил, что на самом деле происходит? Кто оказывает влияние на мои мозги и душу? НЛО? ГРУ? ЦРУ? ФСБ? Ну и так далее.
Я выбрался из старенького "Москвича" и, отойдя в сторону от него метров на десять, освободил мочевой пузырь. Струя мочи ударила в пыль и подняла облачко, подсвеченное мертвым светом луны. Я перевел дыхание: ничего, ещё поживем во славу себя и всего человечества, лишь бы докопаться до самой до сути происходящих событий. Помнится, начинались они именно в такую ночь - была такая же безжизненная луна и был неживой голос Санька, сообщающий, что мой лучший друг погиб. Все последующие события развивались в духе нормальных криминальных разборок. Тогда и подумать нельзя было, что обстоятельства изменятся до такой степени, что я буду принимать участие в неких запредельных экспериментах. И что теперь? Как сказал кто-то из великих философов: "В трудных обстоятельствах сохраняй рассудок". Очень своевременный совет. В моей голове полный раскардаш. Наверное, так сходят с ума, сержант?
Вернувшись к авто, обнаруживаю, что Анечка проснулась, посмотрела на меня здоровым оптимистическим взглядом:
- Ты гулял?
- НЛО искал, - буркнул. - В трусах, - нагрубил.
- И я поищу, - сказала.
Вел себя так по той причине, что видел: Анечка чувствует себя, как юная пионерка в нашем недалеком прошлом, твердо уверовавшая в незыблемость великих идей коммунизма. Раньше были эти противоестественные идеи, теперь другие - не менее странные. И что же? Пионерская восторженность как была, так и осталась. Должно, так проще жить? Верить - и никаких проблем.
- Что будем делать? - спросила Аня, садясь снова за руль.
- В каком смысле?
- По нашей проблеме, - и подняла глаза вверх.
- Взорвем все к черту! - отрезал. - И себя тоже!
- Это идея, - и повернула ключ в замке зажигания.
А какие я должен испытывать чувства? Чувство глубокого удовлетворения от невнятного общения с теми, кто утверждает, что они есть космическая миссия. Да, они отправили нас в будущее - оно опасно и неприятно, однако можно предположить, что "они" его сконструировали с целью заморочить нам головы. С восторженными дураками проще иметь дело, не так ли? Или это воздействие вполне земного психотропного оружия нового поколения?
- Дима, ты, как сапог, - в сердцах проговорила Анечка, когда я поделился своими сомнениями. - Какие тебе ещё нужны доказательства?
- Разберемся, - буркнул я.
- Ты мне нравился, - на это сказала девочка. - Теперь не нравишься.
Я засмеялся: детский сад, где под кроватями стоят ночные горшки. Эти "горшки" окончательно расстроили мою спутницу. Аня закричала, что она взрослая, и больше общаться со мной не будет. Не будет - и все!
- Будешь, - дразнил её. - Кто твои НЛОшкам поможет? Только я!
- Дурак! - чуть не плакала; в своем максималистическом гневе была прелестна.
- Можно подарить герою поцелуй, - смеялся я, - прежде, чем он пойдет штурмовать НИЦ!
- Ах так! - мстительно сжала губы. - И никакой ты не журналист!
- Журналист, - продолжал дурачиться. - Лучшее перо России.
- Нет, - проговорила девочка. - Дед сказал, тебя взяли, чтобы ты его убил.
Я поперхнулся от неожиданности, смех, как кость, застрял в горле. Анечка показала мне язык - он мелькнул, как удавка вокруг шеи висельника.
- Шутишь? - клацнул зубами. - Так и сказал, и лично тебе?
- Нет, кому-то по телефону.
- Посмеялся, наверное? - я был искренне озадачен: что ещё за новый зигзаг в этой искрящейся, как бикфордов шнур, истории?
- Не знаю, - ответила моя юная спутница. - Он сказал: "уже прислали дьявола по мою душу".
- А дьявол - это я? - возмутился.
- Похоже, ты, Дима, - улыбнулась с издевкой. - Чужие здесь не ходят, а ты вот пришел.
- Дура, - проговорил от бессилия что-либо понять. - Останови машину к черту!
Девочка оказалась с характером - подпрыгивающий на колдобинах "Москвич", убыл в сторону бледных огней городка, и я остался один на ночной дороге. Кроме Анечки, ни одна живая душа не знала, где я нахожусь, и от этой мысли мне стало легко и свободно. Ни одна живая душа, сержант! И ты волен выбирать путь, находясь по немыми небесами. А если не возвращаться в НИЦ, рассуждал я, все там настолько запутано, что возникает единственное желание действительно взорвать секретную лабораторию "D" к чертовой матери! Зачем человечеству это головная боль - Новая Энергия?
Предположим, что ночная история с НЛО правдива, как придорожная пыль под моими ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56