Нельзя сказать, что там наблюдалось столпотворение. В этот полуночный час позволяли себе отдыхать только три класса трудящихся: Банкиры, Бандиты, Бляди, как верно когда-то заметил господин Берековский. БББ - не напоминает ли это 666? По-моему, очень даже напоминает. Как говорится, без комментарий.
Участники ночного затянувшегося празднества чувствовали себя хозяевами этого полусраного полустанка, именуемым "Жизнь". При этом мужчины были удивительно галантны и держали тренированные в спортивных залах спины, как джентельмены, а их леди кривлялись на каблуках и требовали шампанского.
В три часа шестнадцать минут нового дня появилась группа людей, которых мы, признаться, заждались. Господин Лиськин защищал свою непрочную плоть телохранителями, не понимая, что нет спасения от первой пули. И второй тоже. Выпущенных с пятнадцати-двадцати метров.
... Пули пробили лобную кость известного шоумена, и умненькая хитренькая лисья голова его лопнула, как перезревший астраханский арбуз в руках требовательного покупателя. Плюмц!.. И сочные куски с лохмотьями ещё живой окровавленной плоти...
Все остальное уже не имело никакого значения - ни обвал зеркальных стекол, ни геройское падение телохранителей на конвульсирующее тело хозяина, ни истерические женские взвизги... Ничего не имело значения.
Оставив АКМ на крыше и на память, мы легкими тенями покинули место преступление. Мы торопились - новые, более сложные проблемы ждали нас. А ночное предгрозовое небо было по-прежнему вечным. С проблесками далеких межгалактических звезд, где тоже, возможно, шла необъявленная война.
Просыпаюсь от шума дождя. В такую погоду хорошо спать, спать и спать. И видеть сны о необитаемых островах в океане, похожих на притопленную цветную гальку в теплой воде.
Нет-нет, Ванечка, подъем! Тебя, как контр-принца Андалузского, ждут великие дела. По изменению существующего порядка вещей.
Да, мир можно изменить, а вот как вернуть павших друзей... Мы отомстили за Костьку, Софию и Хулио, мы отомстили за многих ушедших из этого мира нелепо и глупо, но этим их не вернуть, они ушли на другие неизвестные планеты и теперь живут там без нас. А мы здесь - без них. Жаль.
- Подъем, Сосо! - любя, гаркаю над ухом.
Друг брыкается на соседнем диванчике и выражает крайнюю степень неудовольствия. Не верится, что ещё вчера мы с ним выступали в роли примитивных киллеров. Но ведь это было. Было? Или случился такой сон?
Не сон - в комнате отдыха появляется фруктовый барон Гога и включает телевизор. Все информационные каналы заполнены сообщениями о гибели известного коммерческого деятеля в мире шоу-бизнеса и поп-музыки. Ведущие тележурналисты, похожие на зомбированных болванов, комментирует убийство: говорят о переделе собственности, о политических пристрастиях усопшего, о его женщинах, намекают о геях. Я зеваю - скучно жить на свете, господа; уничтожена одна из гнид общества, не более того. И делать далеко идущие выводы из этого...
- А не позвонить ли на ТВ? - шучу я.
- Зачем, вах?
- Чтобы расставить все точки над i.
- Вано?
Говорят, что дождь к удаче. А если дождик мелочит день деньской, значит нас ждет Большая удача? Вот на этот счет у меня серьезные сомнения. Это напоминает сказку, которую мне рассказывали деревенские бабульки; сказку о пигмеях сражающихся с циклопом. Кстати, зверь был побежден. Увы, мы живем не в сказке. А быль наша невыразительна и печальна, как поля среднерусской полосы размытые нескончаемыми холодными октябрьскими дождями.
Потом мы завтракаем бананами и тушенкой и начинаем обсуждать наши будущие боевые действия. Приходим к мнению, что цель акции - устрашение. Пусть господа фальшивомонетчики знают, что они на этой навозной земле гости, но не хозяева. Мы их терпим до поры до времени, да не надо злоупотреблять нашим добросердечным радушием. В противном случае вместо румяных раскрасавиц с хлебом и солью их встретит ядерный залп системы "Тополь". А это очень неприятно, господа, когда твоя бессмертная душа сгорает в огнеметно-атомной плазме, как тряпка.
... Мы двигаемся по странному лесу - он мертв и деревья стоят темными хрустальными сосудами. На ветках - прозрачные стеклянные птицы. Под башмаками хрустит стекло. Небо низкое, с пурпурным отсветом далеких пожарищ, в тяжелом воздухе запах жженых костей, резины, бумаги. Наш взвод специального назначения выполняет секретную миссию Планетарного командования на планете № 14509666/GL (бывшая Земля), где произошли необратимые разрушительные процессы. Планета агонизировала, разбитая мировой ядерной войной 2066 года. Но по сведениям Командования в подземных бункерных городах ещё сохранилась жизнь, и наша цель была - обнаружить индивидуумы и транспортировать их на Звезду Благовестия № 356832/FD.
Наш взвод пробивался по бесконечному полю - оно лопалось под нами зеркальными осколками, в каждом из которых отражались искрящиеся души испепеленных в ничто.
- Сорок четыре процента подтверждения, - сказал Командир, всматриваясь в осциолог - аппарат подтверждающий, что в глубине больной планеты ещё сохранена жизнь.
На краю поля оплавленной бетонной массой дыбилось бомбоубежище. Оно было полузатопленное жидкой серебряной фольгой, где плавали костяные остовы мутантов, похожие на заросли драндрофея.
- Пятьдесят два процента подтверждения, - сказал Командир и приказал взорвать бетонные глыбы.
Приказ был выполнен, и наш взвод протиснулся в галерею. Ее стены были пропитаны сладковатым дурманным запахом тлена. Скоро обнаружили гигантское бомбоубежище. Около сотни тысяч GLов сидело аккуратными рядами. Лица их были искажены в пароксизме блаженства - смерть к ним оказалась милосердной. От нашего движения - мумифицированные GLы начали осыпаться, превращаясь в холмики, посеребряные вечностью.
- Шестьдесят девять процентов подтверждения, - сказал Командир.
И мы продолжили наш путь, чтобы наткнутся на бронированную дверь. От разрядов фластеров бронь расплавилась и мягкой массой потекла вниз. Взвыл сигнал тревоги. Я полоснул зарядом по кабелям, и звук угас, и наступила тишина...
- Восемьдесят пять процентов подтверждения, - сказал Командир. Вперед! - И мы побежали по бетонированному туннелю. - Девяносто процентов, - крикнул Командир. - И где-то там, в мертвом пространстве, замелькали пугливые тени. - Девяносто пять процентов! - И я наконец увидел впереди хрупкую детскую фигуру, отсвечивающую серебристым светом. Я ускорил шаг. Это была маленькая GLя (девочка) и, когда она оглянулась, я узнал её глаза - это были мои глаза. - Сто процентов подтверждения! - торжествующе закричал Командир, а осциолог громко и простосердечно сигналил: фьюить-фьюить...
Открываю глаза: о, Господи - оказывается, дремал, утомленный ожидания будущих событий. Мой друг Сосо Мамиашвили говорит по мобильному телефончику. Я смотрю в окно - дождик все моросит серебром, в такой дождь хорошо собирать грибы, жаль, что я не люблю...
- Это тебя, Вано, - говорит товарищ странным нездоровым голосом, протягивая пластмассовый пенал, напичканный электроникой.
- А меня нет, - шучу. - Да, я, Лопухин? - И слышу голос дочери, я слышу её голос и пока не понимаю, что произошло, я ещё улыбаюсь, услышав её родной голос, я ещё улыбаюсь. Потому, что не понимаю, что случилось на самом деле. - Маленький, это ты? Как дела?
- Папа, я у тети Саши. Мы играм в "гейм-бой". Нам весело, ты слышишь?
- У какой тети Саши? - не узнаю свой голос. - У какой тети Саши? повторяю.
- Ну, па. У тети Александры. Она говорит, чтобы ты позвонил домой, а то мама будет волноваться. А мне Саша подарила "гейм-бой"... - Отвлеклась на голоса. - Я тебе ещё позвоню, па, - и короткие гудки отбоя.
Я сижу на корточках, в моих руках телефонная трубка. Я сижу и чувствую, как во мне кипит кровь, отравленная ненавистью, страхом и местью. И вспоминаю все свои странные сны-видения, где меня предупреждали о том, что хотят взять бесценную душу моей дочери. Запредельные и земные гниды нашли таки мое незащищенное местечко в душе; нашли, суки, и хотят этим воспользоваться.
- Вано?
Ничего-ничего, говорю я, все в порядке, все будет в порядке, брат.
- Что?
- Мария у тети Александры, - скалюсь и ощущаю, как лопаются пересохшие губы - запах крови напоминает океанский бриз.
- Это они зря сделали, брат.
- Да, - подтверждаю. - Но они это сделали. Вот в чем дело, кацо.
Да, они переступили невидимый рубеж, а, следовательно, поставили себя вне закона. Они не понимают, что тем самым подписали себе смертный приговор. Их никто и ничто не спасает. Винтовка с оптическим лазерным прицелом - самое действенное средство против ублюдков и выродков рода человеческого.
Почему они пошли на этот беспредел? Значит, им есть что терять. Что? Так, спокойно, Ваня, говорю я, надо успокоиться и выправлять положение. Чего бы тебе, родной мой, этого ни стоило. Выжги все чувства, они сейчас не нужны. Жизнь у тебя, Ваня, до этого звоночка была как игра. Теперь она закончилась - теперь начинается жизнь, в которой я не имею права на ошибку. Беспечный Ванька Лопухин уходит в тень дурноватого прошлого, в настоящем будет жить и действовать другой человек - другой.
Набираю номер на куске пластмасса и слышу тревожный голос бывшей жены Асоль. Я прощаю её, мать моего ребенка, за её крики и проклятья в мой адрес. Ты украл Машку, плачет, ты подлец и сволочь, я заявляю в милицию! Немедленно верни дочь, или я за себя не отвечаю!..
- Да, милая, - говорю. - Я верну Машку через час, или два. Потерпи.
- Что происходит, Ваня? - начинает что-то понимать.
- Ничего, все хорошо. Все будет хорошо.
- Где вы?
- Мы?... Мы в ЦПКиО. Машка на карусели. Знаешь, есть такие карусели, как блюдца. Двигаются в разных плоскостях. Ей очень нравится.
Потом замечаю - время остановилось. Его нет. Оно исчезло для меня вместе с планетой, похожей на молекулу во Вселенной. Весь смысл бытия сфокусировался в мертвом куске пластмасса. Я знаю раньше или позже он оживет веселенькой песенкой: фьюить-фьюить. В этом заинтересованы все стороны: мне нужна дочь, им - дискетка. Мне нужен мир, похожий на меня, им - власть над всем миром. Они не понимают, что этого невозможно добиться без святой души. А какие могут быть души у них, у пустот?
- Фьюить-фьюить!
Я вижу человека, он похож на меня, это, должно быть, я? Человек тянет руку к телефончику и проговаривает:
- Да?
- Это я, - голос женщины по имени Александра. - Тебе привет от Марии. Она играет в "гейм-бой".
- Кажется, вы тоже играете?
- Играем, но в жизнь, - усмехается. - Кстати, тебе спасибо от господина Савелло.
- За что?
- Большой Лис скис - а это большая удача. Для всех нас.
- Удача всем нужна, - соглашаюсь я. - И тогда не будет никаких проблем.
- Проблема одна: ты - нам, мы - тебе.
- А почему такая уверенность, что у меня есть "гейм-бой"?
- Ваня, будь проще, - говорит с легким раздражением. - Все у тебя есть. Мы везде и всюду. Вспомни хотя бы хакера. И помни: я пока контролирую ситуацию, но, сам понимаешь, счет у нас идет на часы.
- Ждем-с господина Sodos"а?
- Я жду тебя, - отвечает после мимолетной паузы. - Через час. В любой точке города, удобной для тебя, Лопухин.
- Я - Лопухин.
- Поздравляю. Так где?
- У входа в ЦПКиО.
- Ха? По старой памяти.
- Да, хочу, чтобы Мария сама покаталась на каруселях. Есть такие карусели, похожие на блюдца. Двигаются в разных плоскостях. Ей очень нравится.
- Когда я была маленькая, мне тоже нравилось, - вспоминает та, которая говорит со мной.
- Да, в детстве нам много что нравилось, - соглашаюсь и, отключив связь, молчу: жаль, что детство кончается так неожиданно, будто кто-то вошел в твою комнату и выключил свет.
Кто этот кто-то, вывинчивающий наши души, как лампочки?
Мне памятник надо ставить при жизни. За выдержку и спокойствие. Понятно, что мои боевые товарищи взялись за оружие. Нет, сказал я, в этом нет необходимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Участники ночного затянувшегося празднества чувствовали себя хозяевами этого полусраного полустанка, именуемым "Жизнь". При этом мужчины были удивительно галантны и держали тренированные в спортивных залах спины, как джентельмены, а их леди кривлялись на каблуках и требовали шампанского.
В три часа шестнадцать минут нового дня появилась группа людей, которых мы, признаться, заждались. Господин Лиськин защищал свою непрочную плоть телохранителями, не понимая, что нет спасения от первой пули. И второй тоже. Выпущенных с пятнадцати-двадцати метров.
... Пули пробили лобную кость известного шоумена, и умненькая хитренькая лисья голова его лопнула, как перезревший астраханский арбуз в руках требовательного покупателя. Плюмц!.. И сочные куски с лохмотьями ещё живой окровавленной плоти...
Все остальное уже не имело никакого значения - ни обвал зеркальных стекол, ни геройское падение телохранителей на конвульсирующее тело хозяина, ни истерические женские взвизги... Ничего не имело значения.
Оставив АКМ на крыше и на память, мы легкими тенями покинули место преступление. Мы торопились - новые, более сложные проблемы ждали нас. А ночное предгрозовое небо было по-прежнему вечным. С проблесками далеких межгалактических звезд, где тоже, возможно, шла необъявленная война.
Просыпаюсь от шума дождя. В такую погоду хорошо спать, спать и спать. И видеть сны о необитаемых островах в океане, похожих на притопленную цветную гальку в теплой воде.
Нет-нет, Ванечка, подъем! Тебя, как контр-принца Андалузского, ждут великие дела. По изменению существующего порядка вещей.
Да, мир можно изменить, а вот как вернуть павших друзей... Мы отомстили за Костьку, Софию и Хулио, мы отомстили за многих ушедших из этого мира нелепо и глупо, но этим их не вернуть, они ушли на другие неизвестные планеты и теперь живут там без нас. А мы здесь - без них. Жаль.
- Подъем, Сосо! - любя, гаркаю над ухом.
Друг брыкается на соседнем диванчике и выражает крайнюю степень неудовольствия. Не верится, что ещё вчера мы с ним выступали в роли примитивных киллеров. Но ведь это было. Было? Или случился такой сон?
Не сон - в комнате отдыха появляется фруктовый барон Гога и включает телевизор. Все информационные каналы заполнены сообщениями о гибели известного коммерческого деятеля в мире шоу-бизнеса и поп-музыки. Ведущие тележурналисты, похожие на зомбированных болванов, комментирует убийство: говорят о переделе собственности, о политических пристрастиях усопшего, о его женщинах, намекают о геях. Я зеваю - скучно жить на свете, господа; уничтожена одна из гнид общества, не более того. И делать далеко идущие выводы из этого...
- А не позвонить ли на ТВ? - шучу я.
- Зачем, вах?
- Чтобы расставить все точки над i.
- Вано?
Говорят, что дождь к удаче. А если дождик мелочит день деньской, значит нас ждет Большая удача? Вот на этот счет у меня серьезные сомнения. Это напоминает сказку, которую мне рассказывали деревенские бабульки; сказку о пигмеях сражающихся с циклопом. Кстати, зверь был побежден. Увы, мы живем не в сказке. А быль наша невыразительна и печальна, как поля среднерусской полосы размытые нескончаемыми холодными октябрьскими дождями.
Потом мы завтракаем бананами и тушенкой и начинаем обсуждать наши будущие боевые действия. Приходим к мнению, что цель акции - устрашение. Пусть господа фальшивомонетчики знают, что они на этой навозной земле гости, но не хозяева. Мы их терпим до поры до времени, да не надо злоупотреблять нашим добросердечным радушием. В противном случае вместо румяных раскрасавиц с хлебом и солью их встретит ядерный залп системы "Тополь". А это очень неприятно, господа, когда твоя бессмертная душа сгорает в огнеметно-атомной плазме, как тряпка.
... Мы двигаемся по странному лесу - он мертв и деревья стоят темными хрустальными сосудами. На ветках - прозрачные стеклянные птицы. Под башмаками хрустит стекло. Небо низкое, с пурпурным отсветом далеких пожарищ, в тяжелом воздухе запах жженых костей, резины, бумаги. Наш взвод специального назначения выполняет секретную миссию Планетарного командования на планете № 14509666/GL (бывшая Земля), где произошли необратимые разрушительные процессы. Планета агонизировала, разбитая мировой ядерной войной 2066 года. Но по сведениям Командования в подземных бункерных городах ещё сохранилась жизнь, и наша цель была - обнаружить индивидуумы и транспортировать их на Звезду Благовестия № 356832/FD.
Наш взвод пробивался по бесконечному полю - оно лопалось под нами зеркальными осколками, в каждом из которых отражались искрящиеся души испепеленных в ничто.
- Сорок четыре процента подтверждения, - сказал Командир, всматриваясь в осциолог - аппарат подтверждающий, что в глубине больной планеты ещё сохранена жизнь.
На краю поля оплавленной бетонной массой дыбилось бомбоубежище. Оно было полузатопленное жидкой серебряной фольгой, где плавали костяные остовы мутантов, похожие на заросли драндрофея.
- Пятьдесят два процента подтверждения, - сказал Командир и приказал взорвать бетонные глыбы.
Приказ был выполнен, и наш взвод протиснулся в галерею. Ее стены были пропитаны сладковатым дурманным запахом тлена. Скоро обнаружили гигантское бомбоубежище. Около сотни тысяч GLов сидело аккуратными рядами. Лица их были искажены в пароксизме блаженства - смерть к ним оказалась милосердной. От нашего движения - мумифицированные GLы начали осыпаться, превращаясь в холмики, посеребряные вечностью.
- Шестьдесят девять процентов подтверждения, - сказал Командир.
И мы продолжили наш путь, чтобы наткнутся на бронированную дверь. От разрядов фластеров бронь расплавилась и мягкой массой потекла вниз. Взвыл сигнал тревоги. Я полоснул зарядом по кабелям, и звук угас, и наступила тишина...
- Восемьдесят пять процентов подтверждения, - сказал Командир. Вперед! - И мы побежали по бетонированному туннелю. - Девяносто процентов, - крикнул Командир. - И где-то там, в мертвом пространстве, замелькали пугливые тени. - Девяносто пять процентов! - И я наконец увидел впереди хрупкую детскую фигуру, отсвечивающую серебристым светом. Я ускорил шаг. Это была маленькая GLя (девочка) и, когда она оглянулась, я узнал её глаза - это были мои глаза. - Сто процентов подтверждения! - торжествующе закричал Командир, а осциолог громко и простосердечно сигналил: фьюить-фьюить...
Открываю глаза: о, Господи - оказывается, дремал, утомленный ожидания будущих событий. Мой друг Сосо Мамиашвили говорит по мобильному телефончику. Я смотрю в окно - дождик все моросит серебром, в такой дождь хорошо собирать грибы, жаль, что я не люблю...
- Это тебя, Вано, - говорит товарищ странным нездоровым голосом, протягивая пластмассовый пенал, напичканный электроникой.
- А меня нет, - шучу. - Да, я, Лопухин? - И слышу голос дочери, я слышу её голос и пока не понимаю, что произошло, я ещё улыбаюсь, услышав её родной голос, я ещё улыбаюсь. Потому, что не понимаю, что случилось на самом деле. - Маленький, это ты? Как дела?
- Папа, я у тети Саши. Мы играм в "гейм-бой". Нам весело, ты слышишь?
- У какой тети Саши? - не узнаю свой голос. - У какой тети Саши? повторяю.
- Ну, па. У тети Александры. Она говорит, чтобы ты позвонил домой, а то мама будет волноваться. А мне Саша подарила "гейм-бой"... - Отвлеклась на голоса. - Я тебе ещё позвоню, па, - и короткие гудки отбоя.
Я сижу на корточках, в моих руках телефонная трубка. Я сижу и чувствую, как во мне кипит кровь, отравленная ненавистью, страхом и местью. И вспоминаю все свои странные сны-видения, где меня предупреждали о том, что хотят взять бесценную душу моей дочери. Запредельные и земные гниды нашли таки мое незащищенное местечко в душе; нашли, суки, и хотят этим воспользоваться.
- Вано?
Ничего-ничего, говорю я, все в порядке, все будет в порядке, брат.
- Что?
- Мария у тети Александры, - скалюсь и ощущаю, как лопаются пересохшие губы - запах крови напоминает океанский бриз.
- Это они зря сделали, брат.
- Да, - подтверждаю. - Но они это сделали. Вот в чем дело, кацо.
Да, они переступили невидимый рубеж, а, следовательно, поставили себя вне закона. Они не понимают, что тем самым подписали себе смертный приговор. Их никто и ничто не спасает. Винтовка с оптическим лазерным прицелом - самое действенное средство против ублюдков и выродков рода человеческого.
Почему они пошли на этот беспредел? Значит, им есть что терять. Что? Так, спокойно, Ваня, говорю я, надо успокоиться и выправлять положение. Чего бы тебе, родной мой, этого ни стоило. Выжги все чувства, они сейчас не нужны. Жизнь у тебя, Ваня, до этого звоночка была как игра. Теперь она закончилась - теперь начинается жизнь, в которой я не имею права на ошибку. Беспечный Ванька Лопухин уходит в тень дурноватого прошлого, в настоящем будет жить и действовать другой человек - другой.
Набираю номер на куске пластмасса и слышу тревожный голос бывшей жены Асоль. Я прощаю её, мать моего ребенка, за её крики и проклятья в мой адрес. Ты украл Машку, плачет, ты подлец и сволочь, я заявляю в милицию! Немедленно верни дочь, или я за себя не отвечаю!..
- Да, милая, - говорю. - Я верну Машку через час, или два. Потерпи.
- Что происходит, Ваня? - начинает что-то понимать.
- Ничего, все хорошо. Все будет хорошо.
- Где вы?
- Мы?... Мы в ЦПКиО. Машка на карусели. Знаешь, есть такие карусели, как блюдца. Двигаются в разных плоскостях. Ей очень нравится.
Потом замечаю - время остановилось. Его нет. Оно исчезло для меня вместе с планетой, похожей на молекулу во Вселенной. Весь смысл бытия сфокусировался в мертвом куске пластмасса. Я знаю раньше или позже он оживет веселенькой песенкой: фьюить-фьюить. В этом заинтересованы все стороны: мне нужна дочь, им - дискетка. Мне нужен мир, похожий на меня, им - власть над всем миром. Они не понимают, что этого невозможно добиться без святой души. А какие могут быть души у них, у пустот?
- Фьюить-фьюить!
Я вижу человека, он похож на меня, это, должно быть, я? Человек тянет руку к телефончику и проговаривает:
- Да?
- Это я, - голос женщины по имени Александра. - Тебе привет от Марии. Она играет в "гейм-бой".
- Кажется, вы тоже играете?
- Играем, но в жизнь, - усмехается. - Кстати, тебе спасибо от господина Савелло.
- За что?
- Большой Лис скис - а это большая удача. Для всех нас.
- Удача всем нужна, - соглашаюсь я. - И тогда не будет никаких проблем.
- Проблема одна: ты - нам, мы - тебе.
- А почему такая уверенность, что у меня есть "гейм-бой"?
- Ваня, будь проще, - говорит с легким раздражением. - Все у тебя есть. Мы везде и всюду. Вспомни хотя бы хакера. И помни: я пока контролирую ситуацию, но, сам понимаешь, счет у нас идет на часы.
- Ждем-с господина Sodos"а?
- Я жду тебя, - отвечает после мимолетной паузы. - Через час. В любой точке города, удобной для тебя, Лопухин.
- Я - Лопухин.
- Поздравляю. Так где?
- У входа в ЦПКиО.
- Ха? По старой памяти.
- Да, хочу, чтобы Мария сама покаталась на каруселях. Есть такие карусели, похожие на блюдца. Двигаются в разных плоскостях. Ей очень нравится.
- Когда я была маленькая, мне тоже нравилось, - вспоминает та, которая говорит со мной.
- Да, в детстве нам много что нравилось, - соглашаюсь и, отключив связь, молчу: жаль, что детство кончается так неожиданно, будто кто-то вошел в твою комнату и выключил свет.
Кто этот кто-то, вывинчивающий наши души, как лампочки?
Мне памятник надо ставить при жизни. За выдержку и спокойствие. Понятно, что мои боевые товарищи взялись за оружие. Нет, сказал я, в этом нет необходимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72